Я тебя верну

Глава 35

Лиза

Инстинктивно делаю шаг навстречу.

На меня смотрит лицо мужчины, в которого я когда-то без памяти влюбилась. Безумно любила, провалилась в любовь по самую макушку.

Потом потеряла. Надеялась забыть.

Теперь он стоит передо мной, смотрит в упор, пригвоздив холодным взглядом. Упирается рукой в бок, оглядывается на окружающих нас мужчин.

Это его лицо. Я все узнаю.

Узнаю резкие черты лица, его поджатые губы. Его голос, но…

Внутри меня все сопротивляется.

Все не просто кричит, вопит — «Он чужой!»

И я не понимаю, это оттого, что я столько времени пыталась его забыть, или…

— Ну что ты стоишь, малыш, ты так и не обнимешь своего Марата? — хрипит знакомый голос, проникающий в барабанные перепонки и…

Ничего. От него не бегут мурашки по коже, не немеют колени, не уходит из-под ног пол.

Веду взглядом ниже по мощной шее, соскальзываю в треугольник загорелой кожи в разрезе рубашки и перехожу на плечи. Широкие, массивные. Не вызывающие ни малейшего желания их обнять…

Рукава рубашки закатаны по локти. Разглядываю выступающие на руках вены, широкие ладони с такими же широкими пальцами…

Мне кажется, или все это выглядит слишком массивным и… и… громоздким…

— Ну что ты меня разглядываешь как подарочек? — ухмыляется Марат. Поднимаю глаза и встречаюсь с насмешливым взглядом.

Моргаю несколько раз. Нет, мне не показалось. Он насмешливый и может даже с легким оттенком пренебрежения.

«Ты не Марат!» — хочется крикнуть, но не могу. Не успеваю. Пячусь назад, и меня заботливо удерживают крепкие руки моего…

Оборачиваюсь.

Мужа.

— Дорогая, что от тебя хочет этот странный мужчина? — спрашивает он ровно на безупречном английском. — Ты его знаешь?

Смотрю в глаза Алекса. Нет, не Алекса. Не Алекса.

Пусть сейчас у него цветные линзы, но взгляд, каким он на меня смотрит, нельзя спутать ни с каким другим.

Он наполнен любовью. В ней можно утонуть. Утопиться и утопить всех этих мрачных бандюков, которые окружили нас плотным кордоном.

Я давно поняла кто это. Точно такие же разговаривали со мной и Крис в пиццерии.

Снова беспомощно оборачиваюсь на Алекса в поиске поддержки

«Вот настоящий Марат!..»

Но слова, готовые вылететь из гортани, внезапно застревают на полдороге. Потому что в направленном не меня взгляде мне чудится прощание.

Алекс улыбается мне одними уголками губ, подбадривающе. Руки, держащие меня, разжимаются.

И передо мной внезапно всплывает недавняя сцена.

Лора, Крис.

Лора смотрит на Алекса, спрашивает со странной улыбкой «Ты ведь не возражаешь?». И спрашивает по-русски. Почему?

Никто не подумал, откуда она здесь взялась. И почему она его провоцирует.

И Алекс, и Крис повели себя безупречно. Отыграли свои роли. А главное, Крис. Она не повелась на провокацию матери. Она сказала: «Мужу Лизы наплевать на то, с кем и куда я иду».

Зато я чуть своими руками не сдала мужа бандитам.

Что бы сказала Кристина сейчас? Как бы она себя повела?

Она давно вычислила отца, но понимала, как важно ему скрывать свою личность. Поэтому продолжала хранить его тайну от меня. И даже ему ничего не говорила, хотя я видела, как ей это тяжело давалось.

Была бы здесь Крис, она бы сразу забраковала «Марата», поэтому…

Поэтому ее отвлекла Лора.

Лихорадочно пытаюсь свести все в одну логическую картину.

Они все верно рассчитали. Если останется один глупый Стебелек, его будет легче расколоть. Вообще не составит труда.

Им и не надо, чтобы я поверила. С самого начала. Разве только чтобы вызвать шок.

Алекс потому и ходит без охраны. Это цивилизованная Европа, он бизнесмен Александер Эдер, а не бывший криминальный авторитет Марат Хасанов. Зачем ему охрана?

Они просто никак не могут доказать. Хотят и не могут. Потому и понадобился экспериментальный препарат для смены ДНК.

И они нашли способ.

Вот только…

Поворачиваюсь к мужу, улыбаюсь. Говорю по-английски.

— Это отец Кристины, господин Хасанов, — а потом к «Марату», и уже на русском. — Я рада видеть вас живым и невредимым, господин Хасанов. Кристина внизу с Лорой, она будет тоже очень рада. Знакомьтесь, это мой муж, Алекс Эдер.

На мою талию ложится рука, Алекс снова уверенно меня обнимает, глядя в свое бывшее отражение.

У «Марата» нервно дергается щека. Он передергивает плечами, хрипло бросает.

— Что ты несешь, глупая девчонка? У тебя в животе наш сын.

Рука на талии впивается мне в кожу, мне больно даже через платье.

Но тут я почти уверена, что они блефуют. И у меня тоже нет выбора.

— Вы большой выдумщик, господин Хасанов, — говорю холодно. — Я, конечно, очень вам благодарна за то, что помогли вернуть украденное наследство. И одно время я действительно была в вас влюблена. Но у нас с вами ничего не было. Это не ваш ребенок. Я позвоню Кристине, скажу, что здесь ее папа?

— Не надо, — злобно бросает «Марат».

— Пойдем, пока здесь полиция не нарисовалась, — буркает один из бандитов. Они исчезают в коридорах, ведущих к техническим лифтам. А я из последних сил висну на шее мужа.

Алекс

Она повисает на моих руках легким перышком, и я боюсь ее задавить, так сильно сдавливаю в объятиях.

— Девочка моя, — шепчу в душистые волосы, целуя, куда попаду, — моя родная. Умница…

— Я думала, они тебя убьют, — бормочет она, подставляясь под мои губы. — Или нас обоих.

— Как же, — отрываюсь, вглядываюсь в любимое до болезненных спазмов в грудной клетке лицо, — как же, когда у меня такая смелая жена?

— Где они его взяли, Алекс?

— Не знаю, малыш. Не знаю. Ты сразу поняла, да?

— Да, — кивает она. — Он говорил не как ты. Смотрел не как ты. У него не твои руки. Он не ты!

Я снова сгребаю ее в охапку и вжимаю в себя.

Моя, моя, моя. Только моя могла так…

Пусть теперь хоть кто-то что-то скажет. Да похуй, что у нас разница почти в восемнадцать лет, вот просто похуй.

Так вышло, что моя женщина родилась, когда я уже был взрослым парнем. Главное, что я ее дождался. Я ее нашел. Узнал, пусть не сразу, но понял, что мое. И не отпустил.

И пусть захлопнут свои пасти те, кто говорил мне «Забей, она молодая, тебя забудет». Хер там. Пусть бы посмотрели. Такое блядь в кино не покажут. Я сам охуел, когда этого Франкенштейна увидел. Восставшего, блядь, из ада…

Это потом, когда присмотришься, видно, что не я. Он ниже, коренастее. Массивнее, но из-за того, что кости шире, а не за счет мышечной массы.

Я все успел рассмотреть, когда мысленно с малышкой своей прощался. Потому что видел — она поняла. Почти сразу.

Потому что «говорил не так, смотрел не так». Потому что не мои руки.

А когда меня в ресторане в компании друзей Алекса и Клер увидела, сразу узнала. Через весь зал ко мне рванула.

Как я тогда на месте усидел, как не подорвался и ее в охапку не схватил, сам не знаю. Держался из последних сил, весь рот внутри искусал. Не понимал, откуда она взялась, откуда там появилась.

И главное, как меня узнала, не догонял.

Девочка моя. Любимая.

А она сердцем, как и сейчас, почувствовала.

И она говорит, что это только из-за ребенка? Что я бы к ней не вернулся?

Да я бы по-пластунски через весь континент полз, только бы к ней…

Лиза, чуть притихшая в моих руках, поднимает голову, и я снова ее целую.

— Это была ловушка? Я правильно поняла?

— Да, малыш, да. Это был спектакль рассчитанный на то, чтобы ты пришла в шок. А дальше все зависело от того, как ты себя поведешь. Они не знают точно, кто я такой. Если я настоящий Алекс Эдер, то задев меня, они поимеют проблемы. Зачем рисковать налаженным бизнесом и репутацией? А если я… — она прижимает к моим губам палец.

— Ты Алекс Эдер. И закончим на этом.

Внезапно приходит в движение пассажирский лифт, его двери раздвигаются, и оттуда выходят двое. Один уже знакомый мне американец Залевский. С ним чернявый, похожий на цыганчонка молодой парень.

— С вами все хорошо? — Залевский протягивает руку, я ее пожимаю. Он представляет своего спутника. — Это Донато Вентреска, доверенный синьора Ди Стефано. Синьор передает вам привет и самые наилучшие пожелания.

Цыганчонок Вентреска широко улыбается, демонстрируя белозубую улыбку. Раз он тут, значит…

Макс перехватывает мой взгляд и утвердительно кивает.

— Да, их как раз пакует полиция. Поймали на горячем, нашли в машине партию наркоты. Я почему сюда поднялся — увидел внизу подругу вашей жены. Сразу понял, что могут быть проблемы.

— Они были, — отвечаю, с уважительностью глядя на Вентреску. Так вот кто приехал организовать проблемы Вахаду. — Но мы справились.

— Это хорошо, — отвечает Макс, понимающе моргая в сторону Вентрески.

Я оказался прав. Он такой же американец, как я бельгиец. При этом почему-то выступает связующим звеном между мной и Ди Стефано.

— Так они что, все арестованы? — поднимает на меня удивленные глаза Лиза. Прижимаюсь губами к голубой пульсирующей жилке на белой коже у виска.

— Ты же слышала, милая, у них нашли наркотики. Мы здесь совсем ни при чем.

— Да, весь багажник забит, просто безобразие. В центре Европы, совсем страх потеряли, — в тон мне подхватывает Макс. — И в офисе тоже обыски. В общем, думаю, вы о Вахаде не услышите еще лет двадцать, а то и тридцать. Там с отягощающими.

— А ты не уехал? — спрашиваю его. Мы прямо на официальной встрече решили перейти на «ты».

— Остался встретить синьора Вентреску с его помощниками.

Значит, Ди Стефано выделил одно боевое подразделение во главе с этим Вентреску. И теперь я взамен должен свести его с Шарданом.

Джипити в костюме.

Но это потом.

— Ладно, раз у вас все хорошо, мы пошли, — Залевски с Вентреску прощаются и уходят тем же коридором, что и люди Вахада.

— Это кто такой? — смотрит им вслед Лиза, не переставая жаться ко мне. — Вон тот высокий.

— Американский миллионер, — говорю и самому хочется ржать. — Его мне наш с тобой друг Демид Ольшанский подогнал. Будем мои деньги из офшоров понемногу через него вытаскивать.

— Миллионер? — фыркает моя девочка. — Он больше похож на командира спецназа.

— Ну, малыш, — наклоняюсь и целую за ушком, там где ямочка, — я в прошлом воплощении тоже мало смахивал на добропорядочного бизнесмена. То ли дело сейчас!

Она уклоняется, разворачивается с улыбкой.

— И второй тоже миллионер?

— Вот второй как раз командир спецназа. Только немножко другого. И очень своеобразного. Знаешь, поехали вниз, на меня весь этот антураж наводит тоску.

— Да, надо найти Крис, — соглашается Лиза. — Я подумала, что Лора могла ее специально задержать. Крис бы поломала им всю игру в два счета.

Не могу не думать, что в некоторой мере благодарен этой суке, что она задержала дочку. Представляю, как Крис было бы больно увидеть мое воплощение, пусть даже такое. Пусть даже понимая, что это подстава.

Незачем рвать ей душу.

Кристину находим внизу одну, не находящую себе места от волнения.

— Где вы были? Я не знала, где вас искать? — она бросается к нам чуть ли не с плачем. — Телефоны не в сети, на звонки не отвечаете.

— А где мама? — спрашиваю ее.

— Мы сидели пили кофе, потом она вдруг поднялась, сказала, что ей надо отойти на пять минут, и пропала. А потом вы еще, — ее трясет. Лиза ее обнимает, я сжимаю дочке плечи.

— Поехали домой, там мы тебе все расскажем.

— Тут еще полиции наехало, все оцепили. Вон там, — она показывает, там до сих пор стоят патрульные машины. — Несколько человек арестовали.

— Ты не видела, кого? — спрашиваю быстро. И выдыхаю с облегчением, когда она трясет головой.

— Нет, не видела.

Мы идем на парковку на крыше. Домой доезжаем быстро. Надо было бы покормить девчонок в ресторане, но я видел, как они устали. Поэтому прошу помощниц фрау накрыть нам в столовой.

Нам повезло, сама фрау Эльза легла отдыхать, поэтому можно поесть втроем.

Но говорить в столовой не стоит. Только когда поднимаемся в спальню, Лиза закрывает дверь на замок и рассказывает Кристине, что было на техэтаже.

Мне даже интересно послушать, как это было ее глазами.

Конечно, пиздец. Судя по лицу Крис, она думает так же.

— Вы считаете, мама… Она специально? — обводит нас взглядом. Замолкает.

— Все было рассчитано на шок, на треш. Выбить из колеи или меня, или Лизу, заставить признаться. Мне даже достаточно было выматериться, чтобы я себя выдал, — говорю, закуривая в приоткрытую створку. — Понимаете, они все это время наматывали вокруг меня круги, как вокруг закрытой ракушки. И тут появилась возможность приоткрыть створки, чтобы потом вставить нож и выковырять моллюска ножом.

— Так как ты думаешь, кто это все-таки был? — спрашивает Лиза.

— Думаю, актер, — стряхиваю в пепельницу пепел. — Для такой пробивки слишком дорого перекраивать человека по-настоящему. И для этого нужен определенный талант. Здесь они просто подобрали плюс-минус похожего, а дальше применили качественный грим. Там херовой освещение, его же не при дневном свете тебе показали. Так что… Главное было голос. Он очень удачно его сымитировал.

— Да, — Лиза обнимает себя руками, — я на какой-то миг поверила. Это было… Ужасно.

— Страшно? — ежится Крис.

— Нет, — качает головой моя малышка, — ужасно правдоподобно. Но он так разговаривал. Как гопник! Если бы твой папа так разговаривал, я бы ни за что в него не влюбилась.

Они начинают хихикать, и я раздраженно закрываю окно.

— Так, все, детям пора спать. Лиза, быстро в постель.

— Домострой в действии, — ворчит Крис, но уходит, закрывая за собой дверь.

Мы переглядываемся. У Лизы от усталости слипаются глаза.

— Ложись спать, малыш, я в душ и вернусь.

— Я тебя подожду.

Но когда возвращаюсь, она уже спит, обняв мою подушку. Привычным движением подсовываю одну руку под ее живот, второй рукой накрываю сверху. Притягиваю свою девочку к себе, обнимая крепче.

— Ты вернулся… — бормочет она сквозь сон.

— Нет, малыш, — шепчу ей, — это не я вернулся. Это я тебя вернул. Сегодня. Себе. Навсегда.