Я тебя верну

Эпилог

Четыре месяца спустя

Лиза

Сквозь сон слышу тихое хныканье, но окончательно проснуться не успеваю. Моя голова осторожно перемещается на подушку, и следом я слышу успокаивающий голос мужа:

— Чшшш, мой хороший, не кряхти, иди к папе. Не надо будить нашу маму, пусть она поспит. А мы с тобой пойдем погуляем…

Алекс достает малыша из кроватки и выходит с ним в детскую, где включает ночник. Слышу, как он там с ним возится и пытается напевать ему колыбельную.

Несмотря на полное отсутствие слуха и голоса, не знаю, как у него так выходит, это все равно получается трогательно и мило.

Некоторое время балансирую на грани. Хочется провалиться обратно в сон, но опыт подсказывает, что сын и его отец продержатся недолго. И это точно не по вине Алекса.

Он старается делать все, чтобы я высыпалась, просто наш сын весь в своего отца. Одними уговорами его не возьмешь.

Так и есть. Они слишком долго не возвращаются из детской.

— Давай его сюда, Алекс, — зову мужа, развязывая завязку на сорочке. Расстегиваю застежку бюстгальтера.

— Ты не спишь? — заглядывает он в спальню. — Я не хотел тебя будить.

— Леон, я так понимаю, тоже не спит? — спрашиваю с улыбкой.

— Мы поменяли подгузник, выпили воды, но спать он отказывается, — Алекс приносит сына и бережно подкладывает мне под грудь.

Сам обходит кровать и ложится так, чтобы обнимать меня со спины и смотреть, как я кормлю Леона.

— Это такой кайф, малыш, смотреть, как моя женщина кормит моего ребенка. Я не думал, что когда-то смогу это прочувствовать. И тебе говорил, что не устану тебя благодарить? — он целует меня в плечо.

— Каждый раз, милый, — поворачиваю к нему лицо, чтобы поймать еще один поцелуй губами.

Он говорил, что Лора не кормила Кристину грудью. Крис выросла на смесях, и муж сам часто кормил ее из бутылочки.

Теперь он хочет наверстать пропущенное. Поэтому когда наш папа дома, он всегда старается не пропускать кормление и быть с нами рядом.

Сейчас, когда он смотрит на нас с малышом, в глубине его черных глаз разгорается настоящий огонь. Да, на ночь Алекс всегда снимает линзы.

Этот огонь отражается в зеркальной панели телевизионного экрана и обжигает меня, стоит только повернуть голову.

Кажется, даже на щеке остается ожог.

Твердые горячие губы целуют мою шею, двигаются по направлению к мочке уха, перемещаются дальше к затылку.

— Что нам врач говорил, когда там уже можно будет, ммм? — мурлычет он.

— Ты каждый день спрашиваешь, — шепчу в ответ тихо, глядя как сонно малыш чмокает возле груди. — Иногда по два раза. Поставь уже отметку в календаре в телефоне.

— Так давно поставил, — он улыбается мне в волосы, прижимаясь твердеющим пахом сзади. — Просто хочется услышать от тебя.

Практически до самых родов у нас была очень бурная и яркая сексуальная жизнь. Теперь все на паузе. Только нежничания. Мы с сыном купаемся в них и тонем. И меня пока так устраивает.

Но я хорошо знаю своего мужа. И знаю, что он ждет. Ждет терпеливо, как хищник в засаде.

Ждет, когда дадут команду «можно».

Роды у меня прошли по общепринятым стандартам нормально без осложнений. Но это по медицинской терминологии. А для меня все свелось к сплошной раздирающей боли и кошмару. Не знаю, как бы я справилась, если бы рядом не было Алекса.

Партнерские роды для Европы в принципе давно норма, поэтому нас даже не спрашивали. Между нами это даже не обсуждалось, как бы само собой подразумевалось, что он на роды пойдет вместе со мной.

Когда малыш родился, я могла только плакать. Его положили мне на грудь, я смотрела на него и ревела.

— Он похож на тебя, — сказал Алекс, поцеловал сначала его, потом меня. — Я же говорил, что не надо его называть Маратом. Марат будет следующий.

Малыш и правда родился светленький с голубыми глазами. Они могут потом потемнеть, но я сама вижу, что он не похож на своего отца, скорее, на своего деда. На моего папу. Поэтому мы назвали его Леон.

Я пока о следующих родах могу думать только с содроганием, но мой муж уверен, что я быстро передумаю. И второй у нас тоже будет сын.

— Я хочу от тебя еще детей, малыш. Мне понравилось, — сказал он, когда мы привезли Леона домой.

Его обожает весь дом. Фрау Эльза не знает куда меня посадить и чем накормить. Она бы не спускала внука с рук, но ее сын этого делать никому не разрешает.

Алекс нанял приходящую няню, которая помогает с ребенком. Правда, я стараюсь справляться сама. И у меня слишком много помощников.

Крис с удовольствием возится с бро, но у нее теперь для этого меньше времени. Она больше не живет с нами, съехала на арендованную квартиру. Причем не одна.

Я тогда еще не родила, мы с ней вышли прогуляться в парк. Внезапно перед нами затормозил до боли знакомый белый кроссовер, и из него вышел огромный букет роз. Следом выпали шарики в форме сердечек, а за ними появился Оскар.

— Крис, ты слишком много пропустила уроков по вождению, даже не знаю, как мы все это будем наверстывать, — сказал он.

Кристина шокировано распахнула и приоткрыла рот. Потом всхлипнула и бросилась парню на шею.

Этим же вечером мы узнали, что Оскар — сын одного из партнеров по бизнесу Александера. Он попросил Алекса взять сына в одно из подразделений, это обычная практика для западного бизнеса, чтобы их дети начинали с низов.

Алекс взял парня личным водителем, а тот запал на Крис. Прямо спросил, что за девушка, и не будет ли против босс, если он к ней подкатит.

Мой тогда еще не муж как раз решил провернуть аферу с розыгрышем внедорожника. И лучшей кандидатуры, чем Оскар, на роль инструктора для Крис, найти было трудно. Поэтому, конечно, он согласился.

Когда Крис поняла, что за нами начата охота, она прогнала Оскара, потому что не хотела его подставлять.

Теперь они вместе живут в арендованной квартире. Алекс скрипит зубами, но терпит. Сейчас вроде как уже привык. А поначалу даже пытался ставить условия.

— Пусть сначала женится, потом будете вместе жить, — заявил он.

Крис подняла брови.

— Лиза, уйми своего мужа, — ответила язвительно. — Мы не собираемся жениться с Оскаром, по крайней мере сейчас. А если надумаем, то вас на свадьбу обязательно пригласим, не переживайте!

С Лорой Кристина больше не виделась, хотя та пробовала выйти на связь. Но ее последняя попытка сдать отца бандитам оказалась последней каплей. Крис ей этого не простила и порвала с матерью окончательно.

Алекс не вмешивался, сказал, что поддержит любое решение дочери.

Макс Залевский оказался прав. О Вахаде мы больше не слышали. По крайней мере, у моего мужа больше не возникало никаких проблем, связанных с какими бы то ни было криминальными группировками.

А Алекс оказался прав насчет лже-Марата — это действительно был нанятый актер. Его задержали, но он заявил, что оказался здесь случайно и никаких отношений к группировке не имеет.

Во время допроса полиция пыталась выяснить мотив — зачем ему понадобилось так точно копировать внешность и повадки другого человека. Актер настаивал, что получил четкое техническое задание — выглядеть как можно более похожим на предоставленные фото и видео.

Кто и с какой целью просил об этом — он не знал. Никакой прямой угрозы не осознавал, уверял, что это всего лишь «необычный заказ». И поскольку наниматели себя не засветили, а официально закон нарушен не был, привлечь его по уголовной статье было нельзя.

Но Крис не стала сдаваться и подала на актера гражданский иск.

В ее иске фигурировало преднамеренное использование внешности ее покойного отца, что стало причиной тяжелой эмоциональной травмы. Адвокаты настаивали: даже если актер не знал всей картины, он сознательно согласился сыграть конкретного человека. Не абстрактного персонажа, а реального, с живыми родственниками. И этого оказалось достаточно, чтобы суд принял иск к рассмотрению.

Алекс проследил, чтобы актер не сболтнул лишнего, но то в самом деле не был посвящен в детали. Поэтому у Крис получилось добиться справедливости.

Кстати, без грима мужчина действительно был немного похож на Марата. Но разговаривал как чистый гопник.

— Все, давай его сюда, — муж встает с кровати и берет малыша на руки.

Тот сонно причмокивает и хныкает, но Алекс все равно некоторое время носит его, прислонив к плечу, а я иду в ванную для гигиенических процедур.

— Не одевайся, — полушепотом приказывает муж, заглядывая в приоткрытую дверь.

— Разденешь, — бросаю на него призывный взгляд.

Я уже знаю, что будет дальше.

Проходит совсем немного времени. Буквально столько, сколько нужно, чтобы уложить ребенка в кроватку, дать ему соску, укрыть его одеяльцем. Убедиться, что он спит.

— Я соскучился, — муж появляется сзади, вжимается мускулистым, тренированным телом.

Нам уже со дня на день должны дать добро на возобновление супружеских отношений. Никаких физических препятствий для этого нет. Но без разрешения врача я не решаюсь, а Алекс тем более.

Этот мужчина умеет трахать и без секса.

— Какая ты красивая, Лиза, — он смотрит на меня в зеркало, и я упираюсь руками в пьедестал, чтобы удержаться на ногах.

Мой муж в одних боксерах, его крупный член рельефно очерчен тонкой трикотажной тканью.

Алекс ведет по плечам, и шелковый халат сползает с плеч. Под ним ничего нет, муж сказал не одеваться, я послушалась.

Крупные шероховатые ладони опускаются на талию. Одна перетекает на живот, вторая едет вверх и накрывает грудь. Сжимает.

Смотрю на себя его глазами — я себе нравлюсь. После родов моя грудь потяжелела, между талией и бедрами появился соблазнительный изгиб, в котором теперь скользит мужская рука.

Выгибаюсь, отвожу руки назад. Обхватываю ладонями мужские бедра и вдавливаю в себя.

Алекс поднимает меня за талию, разворачивает и усаживает на пьедестал. Разводит колени, устраивается между ними и впивается губами в грудь.

Это так невозможно возбуждающе и сексуально, что я не сдерживаюсь и стону, сильнее раздвигая ноги.

Алекс ловит меня под колени, поддевает выше, а сам опускается вниз. Он тысячу раз это сделает, и каждый раз будет по-новому, как в первый раз.

Меня каждый раз потряхивает от возбуждения, желания и томления. Я хочу свести ноги, хочу отодвинуться, но он не дает. И мне остается только зарыться рукой в темный жесткий волос и отдаться на волю своего мужа, пока его язык творит со мной что-то невообразимое. Пока я не вспыхну и не сгорю в сумасшедшем оргазме.

— Все хорошо? — он оставляет на моих губах вкус моей собственной смазки. Киваю, еще переживая отголоски оргазма. — Я тебя отнесу.

Отрицательно мотаю головой.

Нет. Я не хочу спать, любимый. Я хочу тебя.

— Малыш, — он упирается подбородком в макушку, — ты же знаешь…

Знаю. Но ты тоже не все знаешь.

Соскальзываю на пол, становлюсь на еще подрагивающие колени. Высвобождаю налитый кровью каменный член мужа на волю.

Обхватываю ртом и беру как можно глубже. Выпускаю изо рта, облизываю головку и снова заглатываю.

Муж научил меня делать минет, у меня неплохо получается. По крайней мере он хвалит. А я очень люблю его делать. И никогда не признаюсь ему, почему.

Алекс берет меня за затылок, смотрит мне в глаза. Начинает двигаться сначала медленно, потом быстрее, резче. Он знает, как надо, знает, как правильно. Мне почти ничего не надо делать, надо только поймать момент.

Когда член у меня в горле увеличится в размерах, потом выплеснется горячим семенем. И тогда я его увижу. Правильные красивые черты лица моего мужа станут резче, хищнее. И в его горящем взгляде снова мелькнет тот, по ком я все равно иногда скучаю.

В повседневной жизни он все еще себя контролирует, все еще держит. И только в такие мгновения сквозь новую маску прорывается тот горячий и сшибающий с ног образ, который украл мое сердце.

…Он спит, а я не могу уснуть. Смотрю, как вздымается и опускается мощная грудная клетка, любуюсь рельефной мускулатурой. Глажу жесткие волосы.

Я люблю тебя, мой Алекс. Но теперь я знаю, как вернуть тебя себе, когда захочу.

Мой Марат.

Полгода спустя

Алекс

Леону исполнилось восемь месяцев, и я уговорил Лизу на лето выехать из Инсбрука.

Лето здесь мягкое и комфортное. Но довольно дождливое, и грозы здесь — обычное явление. А мне до чертиков надоели дожди, хочется солнца, жаркого лета, моря. Зарыться в горячий песок и ни о чем не думать хотя бы неделю.

Согласовали перелет с семейным доктором, взяли с собой няню и вылетели во Францию на Лазурный берег.

Моя любимая девчонка чуть не расплакалась, когда увидела знакомые места.

Я не стал рисковать и снимать ту же виллу, что и в прошлый раз. Мне все еще не стоит связывать свою прошлую жизнь с Маратом Хасановым. Я снял другую недалеко по соседству, тоже белую среди сосен. Но она оказалась даже лучше, с гостевыми флигелями.

Хасан не планировал принимать гостей, а у Александера Эдера совсем другая жизнь и другое окружение. У этого парня большая семья, много домочадцев — его мама и ее помощницы по хозяйству, которых больше можно назвать компаньонками.

Я хочу их тоже привезти если не на месяц, то хотя бы на несколько недель. И для всех должно хватить места. Если фрау Эльзу мы с Лизой поселим в доме, то ее подруги будут комфортнее чувствовать себя в гостевых домах.

Мои друзья тоже могут приехать погостить. Те же Ольшанские со своей малышней. Я знаю, что Демид терпеть не может Бали и если у него будет возможность, сто раз предпочтет двинуть или на Сицилию, где у Арины остался дом, или к нам.

А еще мы неожиданно сошлись во взглядах с Залевским. Друзьями я бы нас не назвал, но приятелями вполне. Кстати, он женился через полгода после меня. У его жены есть ребенок, так что Залевский получил уже готовую дочь.

На свадьбу он не звал, свадьбы не было, а вот в гости позвал. И мы по дороге на виллу решаем к ним заехать, мне надо с ним увидеться по делу. Тем более, что Макс дает в аренду свой бизнес-джет.

Вытащу все хасановские деньги, проверну пару удачных сделок и тоже куплю. Удобно так семью возить, особенно когда моя жена мне еще кого-то родит.

Когда я узнал, что Макс женился, думал его жена будет его ровесницей. А нам навстречу выходит молодая девушка, наверное, такая как Арина Ольшанская. Она мило улыбается, а при виде Леона совсем тает.

— Это Катя, моя жена, — представляет нам Макс девушку.

Лиза вопросительно на меня смотрит. Но я хз, что говорить. Я до сих пор не знаю, с каких херов американский миллионер Максимилиан Залевски говорит на чистом русском языке. Как и его жена Катя.

Я не лез к нему в душу, а он не горел желанием ее передо мной выворачивать. Равно как и я не собираюсь перед ним исповедоваться. Но для недавнего молодожена он выглядит чересчур хмурым и мрачным.

— Лина, иди сюда, — зовет Катя.

К ней подходит совсем мелкая девчонка и несмело жмется к матери.

— Какая очаровательная малышка, — Лиза протягивает к ней руки. — Как тебя зовут, чудо?

— Анжелина, — отвечает хриплым голосом Макс и прокашливается.

Малышка задирает голову и завороженно на него смотрит. Его ответный взгляд теплеет, он даже улыбается ребенку одним уголком губ.

— Какое у тебя красивое платьице, Анджелина! — восторгается Лиза, причем у нее это звучит так искренне, что я начинаю подозревать, что Маратом мы не ограничимся. — Это тебя мама так красиво нарядила?

Девочка подходит к моей жене и разглядывает Леона. Тот пробует ухватить ее за пуговицу на платье, но Лиза следит, чтобы цепкие пальчики нашего сына не навредили чужому ребенку.

Катя приносит напитки и просит у Лизы разрешения взять малыша.

— Какие они сладкие, — она втягивает носом воздух над его головкой, — я уже отвыкла. Лина выросла, они очень быстро растут. Вы ловите каждую секунду, Лиза, потом будете жалеть, что все это ушло безвозвратно.

Макс все это выслушивает с безучастным видом. Я тоже не знаю как реагировать. Все-таки мужские разговоры не такие сопливые, надо наверное нам отползать.

— Мой муж уже стоит надо мной с календарем и ждет второго, — смеется Лиза. — Вам тоже можно задуматься о втором. Дочка совсем большая.

Катя опускает глаза и отвлекается на Леона. Макс встает с дивана.

— Пойдем в дом, посмотрим документы, — говорит мне, — как раз есть время до обеда.

Тут из-за угла выходит огромная белая собака с густой, чуть волнистой шерстью. Она больше похожа на теленка, чем на собаку. Или на медведя. Его ведет на поводке мужчина в форменной одежде.

— Не бойтесь, он не кусается, — говорит мужчина. — Это поводырь.

— Конечно не кусается! — малышка бежит псу навстречу, пытается обхватить могучую шею. — Это же Ангел!

Громадная псина виляет хвостом, терпеливо сносит все нежности.

— Пойдем, — дергает меня за локоть Макс, — а то скоро позовут на обед, а мы с тобой нихера не успеем.

— Знаешь. Они такая необычная пара, — говорит моя жена, когда мы остаемся вдвоем. Я утащил ее на пляж, оставив спящего Леона на няню.

— И чем же? — провожу подбородком по нежному изгибу спины.

— Катя влюблена в мужа, это видно. А он так холодно себя с ней ведет.

— Да нормально он себя ведет. Он просто такой мужик, закрытый. С дочкой вообще нормальный.

— Так она как раз не его дочь, они совсем недавно встретились. Катя мне рассказала*.

— Слушай, малыш, раз женился и удочерил, значит ему похер, чья. Не забивай себе голову. Иди сюда…

Мы с ней пришли в тот грот, где я когда-то нашел ее в дождь. Но сейчас дождя нет, и можно не прятаться. Я заставляю девчонку упереться ладонями о еще теплый камень, развязываю завязки купальника и нетерпеливо размазываю головкой члена вязкую смазку по горячим складкам.

— Ауч… — она шипит, когда я вхожу, вдавливая ее в камень.

— Все? Делаем Марата? — прикусываю мочку уха.

— Я девочку хочу, — моя упрямая жена мотает головой. — Но еще рано.

— Как скажешь, малыш, как скажешь…

Вбиваюсь в нее, не сдерживаясь. Здесь мы одни, здесь мы можем отпустить на волю все свои инстинкты. Здесь только море и звезды.

Лиза извивается, но я не даю ей свободы. Держу за бедра и буквально впаиваюсь в девчонку с каждым толчком.

— Только. Моя. Больше. Блядь. Ничья…

Нахожу грудь, скручиваю соски. Подхватываю под колено и толкаю на камень. Распластываю.

— Только. Моя…

— Алекс! — взвизгивает и стонет в предоргазменной агонии. Я взрываюсь буквально следом, накрывая ее сверху собой.

Она уже не кормит Леона и пьет противозачаточные, но мы договорились, что тянуть не будем. Я выждал время и сделал тест ДНК на совместимость со своим сыном.

Он показал необходимые 99,9%, это значит, что мой организм очистился от всей этой экспериментальной херни. И все мои дети будут на сто процентов моими детьми.

Я пробыл с Лизой и Леоном на Лазурном берегу почти три недели, дела потребовали возвращения в офис. Я ненадолго, порешаю все вопросы и обратно к ним, заодно прихвачу фрау Эльзу с компаньоншами. Пусть погреются на солнышке.

В дороге застает звонок Шардана.

— Твой вопрос наконец решился.

— Хорошо, понял. Благодарю.

Выдыхаю. Это было важно. Мой незакрытый гештальт.

Мы потом приедем сюда с Лизой, а пока мне нужно сделать все самому.

Это заняло несколько дней и хождений по инстанциям, но наконец все сделано.

Прохожу на городское кладбище с букетом темно бордовых гортензий.

Шардан честно промудохался все эти месяцы. Мы не могли похоронить настоящего Александера, а утилизировать его прах я ему не позволил.

Я слишком многим обязан этому человеку, чтобы так с ним обойтись. Он многое дал мне и заслуживает лежать здесь, в своем городе.

Пусть я не виноват в его смерти, но в моих силах сделать его последнее прибежище достойным.

Я когда-то считал себя неприспособленным к семейной жизни. И я думал, что никогда не женюсь.

Женщины, с которыми можно строить семью, мне не нравились.

Не зажигалось. Не горело.

Это казалось скучным прожить всю жизнь с такой пусть милой, но правильной и хорошей женщиной. А блядь, да, она зажжет. Так разве блядь годится в жены? Тем более, чтобы быть матерью.

Одна уже попробовала, хватит.

С Лизой произошел разворот на сто восемьдесят градусов. Разорвались все шаблоны, полетели к херам все старые настройки.

Эта девочка с легкостью перевернула все мои представления о семейной жизни. Наполнила лишь одним желание — быть с ней. Любой ценой. На остальное — похуй.

Я готов был положить к ее ногам все. Но она заслуживала намного большего, чем я мог предложить. А я не мог ей всего этого дать.

И не смог бы, если бы не он.

Передо мной черное гранитное надгробие с инициалами А. Э.

Ставлю букет в приготовленную заранее вазу.

— Покойся с миром, Александер Эдер. Мои дети будут жить за тебя. Когда-нибудь встретимся, я сам тебя поблагодарю. Бывай.

Разворачиваюсь, ухожу и чувствую, как дышать становится легче. Достаю мобильный, набираю Лизу.

— Малыш, занята?

— Говори, любимый, мы с Леоном гуляем. Сынок, скажи папе «привет».

Это «любимый» теплом растекается в грудине, достает до сердца и вьет там себе гнездо.

Хорошо, сука, как же мне с ней хорошо…

— Ты скоро приедешь?

— Сегодня заканчиваю и вылетаю. Заебался без вас. Люблю тебя, — выдаю всю информацию сразу.

— И я тебя люблю, — говорит она чуть тише. — Значит, вечером тебя ждать?

— Да. Можешь не одеваться.

— Разденешь… — засранка улыбается в трубку, и я поправляю твердеющий пах.

Раздену. Конечно раздену. И залюблю до звездочек в глазах. До хрипа.

Потому что пока мы живы — мы любим. Остальное все такая херня…

*Об этих героях рассказано в книге «Порченая»