За 27 дней

Эпилог[40]

— Счастливого рождества!

Входная дверь «Мамы Розы» распахнулась и внутрь вошли все члены семьи Инситти, в чьих руках были завернутые подарки и куча тарелок с прелестными блюдами, запах которых я чувствовала у камина.

Ничего сильно не изменилось с третьего года обучения в старшей школе, когда я начала проводить время с Арчером.

Все по-прежнему собирались вместе по праздникам, по-прежнему много ели, по-прежнему кричали и громко смеялись друг над другом — типичная итальянская семья, как я и полагала.

С тех пор, как мы с Арчером поженились, мы связали себя семейными обязательствами больше, чем когда-либо. И что удивительно, меня это устраивало. Мне нравилось ощущение принадлежности к чему-то гораздо большему.

— Привет, Хедли! — воскликнула Карин, крепко меня обнимая. — Ну разве ты не замечательно выглядишь?

— Спасибо, — засмеявшись, сказала я, отклоняясь назад. — Я тоже рада тебя видеть, Карин.

Меня встретил, крепко обнял и поцеловал в обе щеки каждый член семьи, какого можно было только представить. Кого-нибудь другого, может, это бы очень раздражало, но я была не против.

— Как вы с Арчером поживаете? — спросила меня София, как только я помогла ей занести пироги на кухню в холодильник.

— Просто отлично, — честно сказала я.

И это было правдой. Конечно, мы много раз ссорились из-за пустяков, но этого можно было ожидать после всего, через что мы прошли вместе. Мы только что отпраздновали 11 декабря нашу первую годовщину.

— Никаких bambinos[41] не намечается в ближайшее время? — с надеждой спросила она, подняв брови и кладя пироги в холодильник.

Мое лицо густо покраснело и у меня внезапно возникло чувство тошноты, но прежде чем я успела ответить, тройняшки ворвались на кухню, споря и ругаясь друг с другом, как обычно, несмотря на то, что им было уже по четырнадцать лет.

— Девочки! — в унисон закричали мы с Софией. — Что происходит?

— Мэй сделала…

— Эйприл забрала мой…

— Джун наступила на мою…

Да, всё было так же, как и всегда.

— Хватит, хватит, — сказала Реджина, войдя на кухню и хлопнув в ладоши. — Прекратите ругаться и идите поздравьте своих братьев и сестер.

Эйприл, Мэй и Джун — ещё больше похожие друг на друга, чем когда были помладше — опустили головы и направились прочь из кухни, всё ещё очень расстроенные.

Я болтала с Софией и Реджиной, пока мы готовили блюда из спагетти и лингуи́не, салат и любое другое блюдо, которое только можно себе представить. Карин присоединилась к нам несколькими минутами позже, и мы вынесли блюда из-за прилавка.

Джон, Марк и Витторио уже сдвинули вместе несколько столов, чтобы все поместились, и мы быстро начали расставлять еду.

Яркий свет вспыхнул перед моими глазами, когда я поставила корзинку хлебных палочек на стол, и я вскрикнула по старой привычке.

— Господи, Арчер! Сколько раз я просила тебя не фотографировать меня, когда я что-то держу? — сердито сказала я, стрельнув в своего мужа убийственным взглядом.

Арчер одарил меня улыбкой, опустив свою драгоценную камеру и выглядя, как ребенок, которого только что поймали за кражей печенья. — Извини. Я знаю, что ты ненавидишь это. Просто, ты улыбалась, и ну, ты знаешь, как редко это бывает.

— Идиот, — пробормотала я, закатив глаза.

С тех пор, как Арчер открыл свою страсть к фотографии несколько лет назад, он провел много времени за объективом камеры, которую я купила ему на двадцать первый день рождения. Он даже начал свой собственный бизнес — «АМ Фотосъемка». После того, как я окончила нью-йоркский университет со степенью в области городского дизайна, я начала свой собственный бизнес с одной из своих одноклассниц, Даниэллой Хокинс, специализирующейся в организации парков и детских площадок.

Всё было замечательно. Бизнес был хорош, и Арчер был очень популярен среди местных газет. Он даже несколько раз делал фотографии для «Нью-Йорк Таймс». Мы с Даниэллой не раз были упомянуты в газетах и новостях.

Я была рада за Арчера. Очень рада, конечно же. Просто меня прямо-таки раздражало, когда он внезапно фотографировал меня, когда я меньше всего этого ожидала. Это были его любимые фотографии, говорил он. Мне казалось, они были ужасными.

— Давайте же! — кричал Витторио, размахивал руками. — Всем сесть!

Все мы — Мия, Лорен, Карин, София, Карло, Джорджиана, Майкл, Исаак — заняли свои места вокруг нескольких столов, которые были сдвинуты вместе, приготовившись поесть чудесные Рождественские блюда.

Произносить молитву на семейных обедах теперь было не так уж неловко для меня, теперь, когда у меня были базовые знания итальянского и я могла вести достойные беседы с моей родней по мужу.

Как только молитва была закончена, все принялись за еду.

Я сидела сзади и слушала поток бесед за столом, слушала, как у всех дела с последней нашей совместной встречи на Дне Благодарения.

Мия и Лорен теперь были в колледже. Исаак переходил в четвертый класс в следующем году. Порша занималась гимнастикой. Возможно, для других людей это показалось бы обыденным, но проведение времени с моей семьей было отличным средство для чего угодно. И можно было сказать, что в моей голове с недавних пор было множество мыслей.

Глядя на Арчера, пока он разговаривал с Лорен и Карло, было по-прежнему удивительно, как сильно он изменился с момента нашей первой встречи. Он по-прежнему хмурился и сквернословил, но время хорошо отразилось на нем. Он стал ещё красивее, чем когда-либо раньше. Он стал выше, а его волосы немного отрасли.

Многое теперь было по-другому. И честно? Я не могла быть счастливее.

Ужин, казалось, прошел быстрее, чем обычно. К тому времени, как мы уже закончили есть, почти все тарелки были вылизаны до чистоты.

Зная, что будет дальше, Лорен, Карин и я поднялись на ноги, чтобы направиться в кухню за десертом, но Реджина подняла руку и остановила нас прежде, чем мы успели сделать это.

— Минуточку, — сказала она. — Прежде чем мы перейдем к десерту, я подумала, что хотела бы сказать несколько слов.

Это был код для «заткнитесь». Все за столами затихли за считанные минуты.

— Это первое наше Рождество с тех пор как мама покинула нас, — с уверенным взглядом начала Реджина. — Я просто хотела сказать, что где бы мы ни оказались, теперь всё будет не так же замечательно без нее или без кого-либо из нас.

Было душераздирающе вспоминать, что Виктория умерла в прошлом году, в почтенном возрасте 88 лет. Но Реджина была права. Она все ещё была нитью, которая связывала нас всех вместе, даже если её больше здесь не было.

Я внимательно слушала то, что говорила Реджина, но, когда моя салфетка упала на колени, излучая странное свечение, я немного отвлеклась.

Какого черта?

Я осторожно опустила взгляд на свои колени, подавшись немного вперед, пытаясь разглядеть, что, черт возьми, творится с моей салфеткой. Мое сердце едва не выскочило, когда я увидела до жути знакомый почерк, нацарапанный на салфетке.

Как тебе твоя новая жизнь?

Когда мне удалось стереть шокированный взгляд со своего лица, я сразу же поняла сообщение. Я не часто получала сообщения от Смерти, но всё они приходили с твердой целью.

— На самом деле, Реджина, — быстро сказала я, глядя на свою свекровь. — Я думаю, сейчас самое время, чтобы кое-что добавить.

Все взоры в одно мгновение устремились на меня, и я получила полное и безраздельное внимание.

— Я беременна.

Все девушки начали кричать, Реджина и её сестры разревелись, а Карло протянул руку, чтобы хлопнуть Арчера по спине, поздравляя его.

Я чувствовала себя немного плохо, из-за того, что просто выплеснула эту новость на всех, в том числе и на Арчера — я узнала об этом лишь несколько дней назад — но Рождество ведь время подарков и сюрпризов, не так ли?

Я схватила камеру Арчера со спинки его стула и сфотографировала его, не сдержав улыбку при его совершенно шокированном взгляде, словно ещё пара секунд — и он начнет задыхаться.

— Какого черта? — ляпнул Арчер, пока смотрел на меня широко раскрытыми глазами.

— Сюрприз. — Я пожала плечом, моя улыбка стала шире.

Моя жизнь была суматошной и немного непредсказуемой, но я всё ещё не могла не думать, что это было место, которому я, в конце концов, принадлежу.