Зачем ловеласу жениться

Глава 23

Уже почти стемнело, когда Тоби покинул лондонский дом Йорка. Передав мать заботам Августы и Реджинальда, исполнив роль хозяина перед многочисленными гостями, пожелавшими проститься с покойным, уладив со слугой Йорка, помимо прочего, вопрос о жилетке в полоску, Тоби наконец направился к карете.

— Мы едем в Уинтерхолл, — сообщил он кучеру, прежде чем сесть в экипаж. Пусть время было позднее, пусть багажа при нем не было, все это сущие пустяки. За вещами он пошлет завтра. Назовите его трусом, но у него не хватало духу ехать домой и встречаться с Изабель.

Забравшись в полутемную карету, Тоби сразу же придвинулся поближе к окну. В темноте сидеть ему не хотелось, а уснуть он точно не смог бы. Стоило только закрыть глаза, и перед ним возникало заплаканное лицо — лицо женщины, узнавшей, что ее предали. Это лицо будет преследовать его вечно, как и сознание того, что это он ее предал.

Полный грусти и сожалений, Тоби смотрел в окно и не сразу заметил, что в карете он не один. Лишь спустя какое-то время он вдруг разглядел в темноте смутные очертания женской фигуры. Сердце его гулко забилось, и он замер затаив дыхание.

И тут женщина заговорила:

— Бел отправила мне записку.

Тоби вздрогнул и пробормотал:

— О Господи, кто это? — Чуть наклонившись, он попытался разглядеть женщину, сидевшую напротив. — София, это ты?

— А кто же еще, — ответила она.

— О Господи, — повторил он и шумно выдохнул. — На мгновение мне показалось, что это Грей. Я решил, что он пришел меня убивать.

София тихо рассмеялась:

— С чего бы Грею тебя убивать?

Ну, если ответ на этот вопрос не казался ей очевидным… Тоби откашлялся и спросил:

— И что именно было в той записке от Бел?

— Разумеется, она сообщила о том, что умер мистер Йорк. И что ты уезжаешь в Суррей. Грей сегодня уехал по делам, но я захотела прийти и выразить свое сочувствие. — Она подалась вперед и положила руку ему на плечо. — Я знаю, как вы были близки, Тоби. Мне очень жаль, что его не стало.

— Спасибо за сочувствие, — пробормотал он. И уставился на ее руку, смотрел на нее до тех пор, пока София не убрала ее. — А почему ты не стала заходить?

— Мне показалось, что я буду там лишней, — ответила она. — Я знала, что вся ваша семья там, а с учетом истории наших отношений… В общем, я не хотела привлекать к себе внимание.

Карета повернула за угол, и колеса застучали по булыжной мостовой.

— Почему ты тогда это сделала?

Он должен был спросить. Он должен был это знать, даже если потом ему станет очень больно. Он должен был понять, что заставляло женщин бежать от него без оглядки. И только София могла ему об этом сказать.

— Почему ты от меня сбежала?

Она отодвинулась, словно растворилась в темноте. И молчала.

— Почему ты бросила меня? — упорствовал Тоби. — Почему сбежала, не сказав ни слова? Я сделал что-то не так? Я не сделал чего-то, что должен был сделать? Жизнь со мной казалась тебе столь отвратительной, что ты предпочла сбежать от меня на край света?

— Тоби, я…

Он ударил кулаком по спинке сиденья.

— Я ничего никому не сказал. Когда ты исчезла не попрощавшись, я ничего никому не сказал. А когда ты вернулась после своего, так сказать, медового месяца, когда весь Лондон превозносил Грея до небес… я и тогда никому ничего не говорил. Я мог бы уничтожить вас обоих, мог бы устроить громкий скандал, сделать вас обоих париями. Но я этого не сделал. И все же даже сейчас, когда мы стали почти родственниками, ты ведешь себя со мной так, словно мы едва знакомы. Проклятие, ты ведь передо мной в долгу! Я имею право получить ответы на свои вопросы.

— Да, согласна, — ответила София. — Я знаю, что в долгу перед тобой. Я многим тебе обязана. Мне просто было стыдно, ужасно стыдно за то, что я с тобой так поступила. Я не знала, как снова смогу смотреть тебе в глаза.

— Ну, если тебе было так стыдно, отчего же ты так себя повела? Я был тебе до такой степени безразличен?

— Нет, конечно, нет. Ты был дорог мне, Тоби, очень дорог. Я… я полагаю, что ты был мне даже слишком дорог для того, чтобы я вышла за тебя.

Он невесело рассмеялся:

— Какое трогательное признание… Оно согрело мое сердце.

— Да, ты был мне дорог, но мы не любили друг друга, — продолжала она. — И я подумала, что мы оба заслужили право найти свою любовь.

Тоби презрительно фыркнул. Что ж, выходит, он получил по заслугам.

Тут София вновь заговорила:

— Тоби, я прекрасно знаю: сбежав от тебя, я поступила безответственно. И ты не знаешь, как мне жаль, что я причинила тебе боль. Но разве ты хотел бы, чтобы я сожалела о том, что все случилось именно так? Ты предпочел бы, чтобы я тебя не бросала?

Теперь настал его черед отвечать уклончиво.

— Ну… я думаю, что тебе не следовало бы спрашивать меня об этом сегодня.

— А что произошло? — спросила она. — Вы с Бел поссорились?

Тоби проигнорировал ее вопрос. Не рассказывать же Софии о Холлихерсте… Постучав в стенку кареты, он велел кучеру ехать в Грейсон-Хаус. Затем снова повернулся к Софии и пробормотал:

— Наверное, все это ни к чему.

— Что именно?

— Нет, ничего. — Он в раздражении покачал головой. — А впрочем… Я не хочу ни о чем спрашивать, но все-таки я должен знать.

Она взглянула на него с удивлением:

— О чем ты не хочешь спрашивать? О чем ты говоришь?

Тоби ненадолго задумался. Он прекрасно понимал: получить прямой ответ можно лишь в том случае, если задашь прямой вопрос.

— София, почему ты не смогла меня полюбить? Что у Грея есть такого, чего нет у меня?

— О, Тоби, пожалуйста, постарайся меня понять. Все совсем не так, как ты думаешь. — Она пересела на сиденье рядом с ним. — Возможно, это совсем не то, что ты хочешь услышать, но это правда. Я ушла не из-за тебя. Дело совсем не в тебе, дело во мне.

— Господи, не могу поверить, что ты говоришь это мне! Ты забыла, с кем ты разговариваешь? «Дело не в тебе, дорогая, дело во мне» — именно так я тебе частенько говорил. И ни разу эти мои слова не были правдой.

— Да, знаю… — Она вздохнула. — Но я как могу стараюсь объясниться.

— Значит, ты плохо стараешься. — Тоби криво усмехнулся. Нет, разумеется, он не считал, что София одна была виновата в том, что случилось. И он даже не хотел выяснять, кто из них был в большей степени виноват. Он просто стремился понять, почему его первая попытка семейной жизни потерпела неудачу еще до того, как он успел создать семью.

— Тоби, я знала, что тебе многое во мне нравилось. Мое воспитание, моя красота… мое солидное приданое.

— Я вовсе не нищий, чтобы охотиться за приданым, — пробурчал он, нахмурившись. — Мне ни к чему жениться на деньгах.

— Ты можешь сказать мне честно, что мое приданое не было серьезным доводом в пользу твоего решения сделать мне предложение?

Тоби вздохнул. Нет, сказать так он не мог. Дело скорее всего не в приданом самом по себе, а в том, что этот брак устроил бы его во всех отношениях. С ее состоянием, прекрасным воспитанием и красотой София была именно той женщиной, на которой ему следовало бы жениться. Той молодой леди, которой следовало бы искать брака с ним.

А она тем временем продолжала:

— Я никогда не чувствовала, что ты по-настоящему меня знаешь. Вначале твои комплименты льстили мне. Ты был таким обаятельным… И ты говорил именно то, что хотят слышать женщины. Но спустя какое-то время все эти бесчисленные комплименты стали меня раздражать. Я чувствовала себя… ненастоящей, если можно так выразиться. Ты всегда обращался со мной так, будто я — само совершенство. А я совершенством не была. Идеальных людей не существует. Я боялась, что мне придется всю оставшуюся часть жизни провести во лжи — ведь если бы ты узнал, какая я на самом деле, ты бы сразу изменил свое отношение ко мне. — София подняла на него глаза. — Ты понимаешь, о чем я? Мне нужен был мужчина, который бы меня понимал и любил именно такой, какая я есть. И Грей — тот самый мужчина.

— Да, я все понял, — кивнул Тоби. — Я прекрасно все понял.

От этого разговора все же получилась какая-то польза. Теперь он окончательно убедился в том, что с Изабель у него вышло примерно то же, что было с Софией. Только на сей раз именно он, Тоби, хотел, чтобы его любили таким, какой он есть. Но женщина, на которой он женился, на это не способна.

Минуту спустя карета остановилась у входа в Грейсон-Хаус.

— Уже поздно, — сказал Тоби. — А до Суррея путь не близкий. Ты не обидишься, если я не стану к вам заходить?

— Конечно, не обижусь.

Дверца кареты распахнулась, и кучер подал Софии руку. В последний момент она задержалась и, повернувшись к Тоби, тихо сказала:

— Наверное, не надо говорить тебе о том, что Бел помешана на благотворительности. Но мне кажется, ты знаешь о ней далеко не все. Кое о чем ты даже не догадываешься. Например, о том, что Изабель очень боится обнаружить те свои качества, которые считает постыдными.

Тоби недоверчиво взглянул на Софию. Глупая женщина… Как может она так говорить об Изабель? Невольно вздохнув, он так же тихо ответил:

— Поверь, моей жене не о чем беспокоиться. У Изабель нет недостатков. Она самоотверженный и бескорыстный ангел.

Голубые глаза Софии сверкнули в сумраке кареты. Немного помедлив, она спросила:

— Ты действительно хочешь знать, что заставило меня сбежать от тебя?

Он молча кивнул.

— Вот такие твои заявления.