Залечишь мои раны?

Глава 6

— Готова? — не особо заботясь о получении разрешения, Марк забрал из рук Снежаны сумку, направляясь к багажнику.

— К чему? — девушка проследила взглядом за тем, как он открывает багажник, бросает туда ее вещи, захлопывает крышку и лишь потом поворачивается к ней, улыбаясь как‑то немного хищно.

— К полевому образу жизни на протяжении двух долгих дней, — Снежана непроизвольно сглотнула, почему‑то не загораясь его энтузиазмом. — А они будут долгими, Снежана Дмитриевна, поверьте мне, — Марк как‑то незаметно обогнул машину, оказавшись за спиной у девушки, а потом подтолкнул ее к двери авто, отрезая любые пути отступления.

— Я еще могу передумать? — действуя в разрез со словами, Снежа накрыла ладонью ручку, оглянулась, встречаясь взглядом с вновь довольным Марком.

— Поздно, — Самойлов кивнул на дверь, призывая не тянуть, и, как ни странно, Снежана безоговорочно его послушалась.

Он собирался сделать так, как обещал — свидание без телефонов и неожиданностей. Точнее почти без неожиданностей — то, что оно будет длиться несколько дней и проходить за городом немного удивило Снежану, узнавшую об этом утром, но эту неожиданность она ему простила.

Убедившись, что Ермолова надежно пристегнута и побег совершать не намерена, Марк обошел машину, устроился на водительском месте — тянуть с собой Бориса на все выходные он не хотел.

— А можем, мы все же… — Снежана поежилась, пытаясь припомнить, достаточно ли у нее с собой теплых вещей. Хоть календарная весна наступила уже больше трех недель тому, погода еще пребывала в нерешительности, чередую солнечные дни с подобными сегодняшнему — сырому и пасмурному.

— Нет уж, с четвертого раза должно получиться, потому едем, — прежде чем сосредоточиться на дороге, Марк повернулся к попутчице, улыбнулся.

Посчитав, что в этом он, несомненно, прав, спорить девушка не стала. С четвертого раза просто обязано получиться.

Они ехали достаточно долго. Снежана успела заснуть и проснуться, попытаться запутать водителя, берясь исполнять обязанности штурмана, благо, Марк вовремя понял, что кое‑кто держит карту вверх ногами, потом они сошлись на том, что навигатор справится с этой задачей ничуть не хуже неопытного человека.

Через час пути они остановились на одной из заправок, чтобы накормить машину и залить ударную дозу кофе в себя. Встали они в связи с поездкой достаточно рано.

Пока заправщик исполнял свои прямые обязанности, Марк со Снежаной направились к автомату, собираясь вкусить напиток богов в порошковом варианте.

— Не устала? — мужчина протянул первый стаканчик девушке, забрасывая в желоб монетки уже для своей порции.

— Нет.

— Хорошо, тут еще не долго, — кофейный аппарат усиленно запыхтел, начиная приготовление.

— Напомни мне, почему мы едем в леса? — почему она едет в леса — Снежана не могла объяснить себе с того самого момента, как ее в эти самые леса пригласили, а она согласилась, но откуда такая идея родилась в его голове — девушку удивляло еще больше.

— А куда еще порядочным маньякам везти молодую и красивую девушку? — Марк отпил из стаканчика, скривился, явно невысоко оценив местный кофе.

— Я, пожалуй, закажу такси до Киева, — тихий ответ Снежаны не остался без внимания, «маньяк» напротив улыбнулся еще шире, отставляя полупустой уже стаканчик на стоявший рядом с ними столик.

— И мне придется искать новую молодую и красивую? — Марк картинно возмутился, а потом взял Снежану за руку, будто действительно подумал, что может сбежать. — Нет уж, милая моя… жертва… ты сама согласилась, — не чувствуя сопротивления, Снежу потянули обратно к машине.

Девушке оставалось лишь глупо улыбаться, разглядывая спину идущего впереди мужчины. Пожалуй, она действительно поступила легкомысленно, согласившись ехать практически с незнакомцем неизвестно куда, но сейчас будить свою рассудительность Снежана не хотела.

Он не маньяк, просто мужчина с тайнами, с которым почему‑то ей очень легко.

— Скоро будем на месте, — когда они снова оказались на практически пустой трассе, Снежа не отвернулась к окну, чтобы следить за проносящимися мимо серыми еще пейзажами. Она склонила голову налево, следя за шофером. — Что? — Марк скосил взгляд, чувствуя такое ее пристальное внимание.

— Мне же фоторобот составлять, в случае чего, господин маньяк, вот, пытаюсь запомнить…

Ответом ей стал еще один короткий взгляд, полный смешинок.

— Ты профессионал своего дела, давно должна была запомнить.

Снежана почему‑то смутилась. На самом деле, его она изучила куда лучше, чем положено просто профессионалу. Странно, но оказываясь в пределах досягаемости ноутбука, она то и дело открывала одну из папок, чтобы опять и снова пересматривать его фотографии. Хорошо, что за этим занятием ее еще ни разу никто не заставал. Аня покрутила бы у виска.

— Что это будет? — продолжая следить за водителем, Снежана задала вопрос, который, по идее, должен был ее интересовать.

— Компания снимает на выходные базу отдыха. Тимбилдинг. Приглашены сотрудники, их жены, дети, собаки, кошки — все, как ты любишь, — от дороги Марк отвлекся ровно на столько, сколько требовал поворот головы в ее сторону и запечатление в памяти очередной улыбки.

— А я…

— Сотрудники, их жены, дети, собаки, кошки, друзья… Там будет множество мероприятий, во всяком случае, за них я платил, будет рыбалка, купание, для самых смелых, стрельба из лука, бильярд, я уже не помню весь перечень, но по идее, скучать не придется.

— И в какой из моментов будет «свидание»? — Снежана выпрямилась, теперь уже поворачиваясь к собеседнику всем туловищем.

— Оно началось в районе шести утра, под твоим подъездом, а закончится ночью в понедельник, когда я вновь высажу тебя под домом. Неплохо, правда? — они съехали с асфальтированной дороги, оказавшись на плитчатом покрытии.

— Неплохо, — машину тряхнуло, стакан с остатками кофе, который Снежана держала до этого в руках, выскользнул, обливая содержимым кожаную обивку кресла. — Черт, — перехватить стакан на лету не удалось.

— В бардачке салфетки, — Марк кивнул в сторону ручки напротив Снежаны.

— Прости, я просто…

— Сама не обожглась? — мужчина притормозил, поворачиваясь к пассажирскому сиденью.

— Нет, он был не горячий, прости, — Снежана достала салфетки, а потом начала методично собирать жидкость. Благо, кофе было уже не так‑то много, и впитаться он не должен.

— Хорошо, — дождавшись, пока катастрофа будет устранена, Марк вновь поехал быстрее. — По правде, его сразу нужно было вылить. Гадость редкостная, — он с отвращением посмотрел на стаканчик, оставшийся в руках Снежаны.

— Зато пятен не осталось, — Снежана окинула скептическим взглядом сиденье, пытаясь отыскать следы «преступления».

— Ну да.

Посчитав, что все что могла — она сделала, Снежана вновь открыла бардачок, собираясь вернуть салфетки на место.

Но прежде чем сделать это, она на какое‑то время «зависла». Поверх всех вещей, календарей, блокнотов, ручек и прочего лежала фотография. Снеже показалось, что ее обманывает зрение.

С фотографии на нее смотрела Александра Самарская собственной персоной. Жена Яра в обнимку с какой‑то девочкой.

— Что? — голос Марка заставил девушку вздрогнуть.

— А? — бросив салфетки поверх изображения, Снежана захлопнула бардачок, на этот раз опять оборачиваясь к окну.

— Все хорошо?

— Да, — ответила Снежана тоже не оборачиваясь. Ей жутко хотелось снова открыть дверцу бардачка, чтобы понять — ей показалось, фотографии Самарской там быть не может, но сделать этого она не решилась, а спросить у Самойлова не могла тем более.

— Мы скоро приедем, я разбужу, — как ни в чем не бывало, Марк продолжал рулить, плиты под колесами стучать на каждом стыке, а Снежана действительно закрыла глаза, запрещая себе думать и анализировать.

Запрещая вспоминать о Самарской, неизвестной девочке, женщине на парковке, Яре, обо всех. Просто потому, что если она будет об этом думать, в четвертый раз у них тоже ничего не получится.

— Просыпайся, — прежде чем разбудить уснувшую Снежану, Марк провел несколько долгих минут вглядываясь в спокойное лицо девушки.

Без страха засыпать в машине практически незнакомца по дороге в неизвестное место — сумасшествие? Может, кто‑то посчитал бы, что да, а ему казалось, что это небывалое проявление доверия к нему. И как ни странно, его жутко хотелось оправдать.

Марк провел по щеке Снежи, отмечая, как девушка немного морщится, на миг у нее сбивается дыхание, а потом распахиваются немного затуманенные зеленые глаза.

— Уже?

— Да, — Самойлов убрал руку, наблюдая за тем, как она вновь жмурится, давая время глазам привыкнуть к слишком яркому выглянувшему наконец‑то солнцу, потом снова садится на кресле, разминая спину и шею, наконец поворачивается к нему. — Что? — во второй раз, взгляд девушки был уже куда более пристальным.

Но причину узнать было не суждено. Она собиралась что‑то сказать, даже открыла было рот, но в последний момент передумала, мотнув головой, а потом снова улыбнулась.

— Ничего, — Снежана расстегнула ремень безопасности, взялась за ручку двери. — С четвертого раза ведь должно получиться, верно?

— Верно, — проследив взглядом за тем, как Снежана открывает дверь, выбирается из машины, чтобы наконец‑то размять ноги, Марк сделал то же самое.

Территория базы встретила их долгожданным теплом, ставшим приятным сюрпризом. Пока Снежа оглядывалась вокруг, Марк достал их вещи.

— Ну как?

— Пойдет, — девушка обернулась, кивнула, протянула руку, собираясь забрать свою сумку, но сделать этого ей не дали.

— Я хоть и маньяк, но порядочный, — Марк перехватил сумки поудобней, обходя немного растерянную девушку, — предлагаю оставить вещи, душ, а потом приобщиться к прекрасному, ты как?

— За, наверное, — оглядываясь по сторонам, Снежана проследовала за мужчиной, наступая на выглядывающие из‑под земли корни и оставшиеся еще с осени шишки.

Место, на котором Марк оставил машину и саму базу, разделяло расстояние в три сотни шагов по лесной тропе. С каждым шагом из этих сотен, из‑за деревьев все ясней было видно сначала первый домик, а потом и еще несколько десятков ему подобных на небольшом расстоянии друг от друга.

— Этот наш, — людей вокруг них не наблюдалось, хотя это Снежану не особо‑то удивило, время до сих пор раннее, да и рядом с их машиной соседок было еще мало.

Закинув одну из сумок на плечо, Марк полез в задний карман джинсов за ключом, а потом поднялся на невысокий порожек «их» дома, чтобы заняться отмыканием замка.

Снежана осталась внизу, неотрывно наблюдая за этими манипуляциями. Хотя какие манипуляции? Моргнув, девушка попыталась приказать себе отвернуться, чтоб не пялиться так в спину своего спутника.

Ей когда‑то очень понравилось, как Самойлов выглядит в костюме — строгий, официальный, деловой, но теперь Снежана понимала — дело не в костюме, ему будет хорошо в чем угодно, да и без ничего…

— Черт, — пытаясь справиться с неправильными мыслями, Снежа повернула голову в сторону воды. База располагалась на берегу водохранилища, которое повсеместно обзывали морем. Вот только мысли настойчиво отказывались слушаться приказов хозяйки, то и дело подначивая вновь взглянуть на возящегося с замком мужчину.

Скинувшего сумки на пороге, бросившего сверху и свою не слишком теплую с виду куртку, оставшегося в пуловере и джинсах очень удачно сидящих на…

Извращенка! Из последних сил сдержавшись от того, чтоб треснуть себя по лбу, Снежана решила помочь Марку с ключом.

— Наконец‑то, — он выпрямился в тот миг, когда она оказалась в шаге за ее спиной. Мужчина обернулся, улыбнулся, протянул ключ. — Когда будем идти на завтрак — попрактикуемся, он не так прост, — ключ тут же оказался в ее руках, а в очередной раз схвативший сумки Самойлов скрылся за дверью.

Ну и хорошо, знал бы, какие мысли крутились в ее голове минуту назад, бежал бы куда подальше, хотя… Точно извращенка!

Небольшой с виду домик оказался достаточно уютным внутри. Две спальни, одна — ее, другая — Самойлова, небольшая общая гостиная, даже ванная нашла здесь для себя место. Деревянная отделка придавала дому уют и тепло, мебель манила обилием мягких покрытий, множеством подушек и пледов.

— Осматривайся, отдыхай, а в десять я вернусь, ну и завтрак, — Самойлов по — хозяйски оглядел ее комнату, оставшись при этом в дверном проеме.

— Хорошо, — сама Снежа прошла в комнату, проводя пальцами по шероховатым деревянным стенам.

Теперь наступила его очередь следить за девушкой взглядом. За тем, как она расстегивает куртку, бросает ее на ближайший стул, откидывает волосы на одну сторону, открывая взгляду шею и скулу с противоположной стороны, как проходит по периметру комнаты, будто обозначая свою территорию. Все это она проделала в полной тишине.

— Еще не пожалела? — серьезный взгляд мужчины встретился с ответным непонимающим взглядом зеленых глаз, а потом Снежана улыбнулась, впервые так, что ямочки появились на обеих щеках.

— Еще нет, но можешь повторить свой вопрос после завтрака.

В горле как‑то резко пересохло. Настолько, что ответить голоса не хватило бы. Прежде чем выйти, Марк только кивнул.

— Ведешь себя, как мальчик, ей богу! — каким‑то образом оказавшийся на порожке камень, отправился в долгое путешествие по тропинке перед домом с легкой подачи временного хозяина этого самого дома.

Оставив Снежану хозяйничать, сам он собирался немного прогуляться, проветриться, подумать, собраться, понять…

Зачем он пригласил ее сюда? Чтобы приступить к созданию видимости начинающихся отношений перед подчиненными или… чтобы начать создавать отношения?

Ровно через час Снежана снова спустилась с порожка «их» дома, с явным намерением встретиться с теми, кто тоже по велению судьбы оказался приглашен на их свидание.

О фотографии она приказала себе не думать. Мало ли что привидится в тяжелой дороге? Девушке удалось даже себя уговорить, что открой она бардачок еще раз, убедится, что Самарской там и не пахнет, в прямом смысле. Но сделать это — открыть бардачок — она почему‑то не осмелилась.

— Где был? — в тот же миг, как Снежана показалась на пороге, из‑за угла, по одной из тропок, к дому приблизился Марк. Они увидели друг друга, мужчина ускорил шаг, а Снежа облокотилась о перила, следя за тем, как он делает шаг за шагом в ее сторону.

— Гулял, — он хмыкнул, поддевая носком кроссовка шишку, подбрасывая ее все так же, ловким движением ноги, а потом ловя, смыкая вокруг нее кулак. — Не роза, конечно, но все же… — он остановился у лестницы, протянул добычу девушке.

— Спасибо, — Снежана дар приняла, отблагодарив находчивого ухажера улыбкой и кивком головы.

— Готова? — сомкнутые на перилах девичьи пальцы разжали, Марк взял ее руку в свою, предлагая все же спуститься.

— Вы так говорите, господин Самойлов, будто мне предстоит, по меньшей мере, знакомство с английской королевой, а не завтрак в обществе людей, которым светит кропотливая работа по построению командного духа…

— Поверь, с королевой было бы проще.

Объясняться Марк не спешил, лишь потянул Снежану за собой, в сторону еще одного домика, схожего с тем, в котором поселились они, но в несколько раз большего и двухэтажного.

— Почему?

— Это офисный планктон, детка, — Марк обернулся, стрельнул глазами, делая ударение на последнем слове. — Рассадник сплетен, склок и прочих интриг. Поверь мне, легче заполучить благосклонность любой королевы мира, чем заставить их построить командный дух.

— Но ты решил попытаться, — Снежана прикладывала максимум усилий, чтобы поспеть за достаточно быстрым и широким шагом мужчины, то и дело переводя взгляд с его спины под ноги и обратно.

— Меня заставили, сам бы я вряд ли подобным занимался.

— Кто заставил?

— Добрые люди, — Марк вновь ускорил шаг, тем самым вынуждая Снежу последовать его примеру.

— А чем занимался бы? — его ускорения заставляли сердце девушки биться чаще, а дыхание сбиваться — спорт Снежана чтила лишь гипотетически, веря, что рано или поздно займется чем‑то активно — полезным. На самом же деле даже прогулки случались с ней редко — почему‑то всегда пробежкам, прогулкам, проходкам предпочиталась машина.

К сожалению, ни к чему хорошему это не приводит: следить за дыханием, смотреть под ноги и одновременно задавать вопросы, оказалось выше сил Снежаны. Очередная кочка могла стать фатальной для ее коленок, ладошек, да и носа, но, благо, не стала.

— Тихо, — Марк развернулся как раз в тот момент, когда девушка попыталась совершить полет носом по покосам с места, инстинктивно придержал ее, притянул к себе вплотную. Снежана вцепилась в него в ответ, не осознавая до конца, каким чудом удалось избежать падения.

— Спасибо, — все так же тяжело дыша, Снежа подняла взгляд, впервые встречаясь с карими глазами Марка на таком близком расстоянии.

Еще обрабатывая фотографии, она обратила внимание на то, какими интересными радужками наградила его природа. Темного шоколадного цвета, с мелкими черными точечками, они завораживали ее, изображенные на экране, а вживую выглядели так, будто на шоколадном солнце с огромным черным ядром по центру произошло несколько десятков световых черных вспышек.

— Тобой, — голос Марка вывел ее из оцепенения. Только теперь Снежана поняла, что уже несколько минут они просто стоят практически в обнимку, и она пялится в его глаза так, как он сам разглядывает ее губы.

— Что?

— Ты спросила, чем я занимался бы, будь моя воля, — проследив за тем, как слово срывается с губ девушки, Марк отвел взгляд.

А потом, вновь развернувшись, сжал ее руку еще сильней, на этот раз ступая уже куда медленней.

Хорошо, что отвернулся, это дало Снежане хоть какое‑то время на то, чтоб подобрать упавшую прямо там челюсть.

Если раньше подобное заставило бы только скривиться, то теперь девушка и сама бы не объяснила, что вызвали сказанные мужчиной слова. По меньшей мере, жалость из‑за того, что, к сожалению, здесь и сейчас ими руководит не только его воля.

Большой дом, к которому они так спешили, оказался тем местом, где немаленькой и такой «дружной», по словам Самойлова, компании предстояло испытать всю радость совместных трапез на протяжении ближайших двух дней.

Здесь было вдоволь окон, пропускающих солнечный свет, каждый уголок заполненной людьми комнаты отлично просматривался.

— Я встречал автобус, — Марк запоздало ответил на первый ее вопрос, заданный еще на крыльце. — Некоторые добирались на своем транспорте, а кое‑кто решил начать… строить команду уже в пути, — судя по тому, что выражение лица мужчины не светилось счастьем, сей факт его не слишком радовал.

А еще меньше его, кажется, радовал тот факт, что их появление не осталось незамеченным. Достаточно шумные до этого беседы стихли, приступившие к трапезе люди за столиками обернулись к двери, бросая заинтересованные взгляды на шефа, хотя, скорей — на его спутницу.

— Садись, я возьму нам что‑нибудь, — кивнув на один из дальних пустующих столиков, Марк разжал ее пальцы, направляясь в противоположную сторону.

Идти вглубь комнаты под пристальными, хоть и непрямыми взглядами подчиненных Самойлова было достаточно некомфортно, благо, это было то отсутствие комфорта, к которому Снежа привыкла за долгие годы с Яром… Отвесив себе мысленный подзатыльник, девушка плюхнулась на стул — о чем, о чем, но о Яре думать на своем двухдневном свидании она не должна. Вообще. Никак. А главное — не сравнивать.

— Свободно? — раньше, чем Самойлов успел вернуться, на их столик упала тень другого человека.

— Да, — Ермолова ответила и лишь потом подняла взгляд, чтобы увидеть вопрошающего.

На нее смотрела миловидная женщина или девушка… Нет, все же женщина, хотя в лицо ее женщиной назвать вряд ли кто‑то решится. Возвышающаяся над Снежаной дама приподняла бровь, разглядывая девушку так же пристально, как разглядывала ее и сама Ермолова.

Как большинство здесь, женщина была облачена в джинсы и свитер, черные волосы собраны в высокий тугой хвост, рисованные брови расходятся стрелами до самых висков, а щедро подведенные глаза готовы в любую секунду метать искры.

Благо, долго стоять она не собиралась, села, сложила руки на груди, вытянула действительно длинные стройные ноги так, что под столом стало слишком уж тесно, запрокинула голову, создавая видимость того, что вселенски устала.

— Где Марк? — незнакомка вновь резко вскинула взгляд на Снежану.

— Эммм, — опешив, девушка даже не сразу сообразила, что ответить, — пошел за едой, — сидящая по правую руку женщина почему‑то не внушала доверия, лишь заставляла насторожиться и как‑то внутренне сжаться.

— Заботливый, правда? — женщина вновь выпрямилась, а потом приникла к столу, устраивая голову на сложенных в замок руках.

— Что? — Снежане почему‑то показалось, что сейчас ей предстоит стать свидетельницей истерики ревнивой пассии Самойлова.

А почему бы и нет? Женщине с виду лет тридцать, она, несомненно, красива, ухожена, судя по всему — в меру стервозна, хотя этот пункт возможно и превосходит «меру». Мужчины же любят таких.

— Марк, он заботливый, правда? За завтраком пошел…

— Занято, — скорей всего, женщина ожидала другой реакции, но тушеваться перед борзыми незнакомками Снежана не собиралась.

— Что? — ухмылка дамы стала еще шире.

— Это место, — Снежана кивнула в сторону собеседницы. — Здесь все же занято.

— Даже так? — с каждым своим словом и ответной репликой Снежаны незнакомка расцветала все больше. Ее явно увлекало или даже забавляло происходящее. В отличие от Ермоловой.

— Только тебя тут не хватало, — увлекшись игрой в гляделки, ни одна из женщин не заметила, как к ним вернулась «тема» их разговора собственной персоной.

— Марк, — не оборачиваясь, незнакомка расплылась в улыбке, пропевая его имя медовым голосом. — Ты так внимателен, взял мне кофе, спасибо, зайчик, — длинные тонкие пальцы с ядреным малиновым маникюром вцепились в одну из двух чашек на подносе, вряд ли предназначенных для нежданной гостьи.

— Дома твой зайчик, Марина, — выдернув эту самую чашку, Марк плюхнулся на стул напротив Снежаны, а потом повторил маневры «Марины», вытягивая не менее длинные ноги все под тем же столом. Места стало катастрофически мало.

— Фу, как грубо! — первой зрительный контакт разорвала Марина, оборачиваясь к Марку, который, не скрываясь, улыбался, потягивая кофе из «ее» чашки. — Так об отце — грубо, Марк, — женщина опустила взгляд на поднос, взяла лежавшее там яблоко. Подбросила, поймала, вновь подбросила.

— Прости, не знаю, как вы друг друга называете, зайками, лягушатами или еще какими‑то котиками…

— А хочешь, расскажу, — отложив яблоко, женщина снова уткнулась подбородком в сложенные на столе руки, заискивающе вглядываясь в лицо мужчины.

Если раньше Снежане казалось, что она находится в каком‑то предистеричном состоянии, теперь девушка начинала понимать — это какая‑то непонятная только ей игра, в которой Марк и Марина, похоже, неплохо ориентируются.

— Нет уж, уволь, — еще какое‑то время они сверлили друг друга взглядом, а потом мужчина оглянулся на Снежу. — Познакомься, это моя непозволительно молодая… мачеха, — лицо женщины озарила улыбка — оскал. — А по совместительству — главный бухгалтер фирмы. Напомни, пожалуйста, ты сначала стала мачехой или бухгалтером?

— Это важно?

— Конечно, люди же должны знать, в чем твой главный талант, — наблюдая за их перепалкой, Снежана непроизвольно прикусила язык. Это выглядело грубовато, но в то же время чувствовалось — ни он не пытается уколоть, ни она не воспринимает это как проявление неуважения.

— Спроси у папы, Маркуша, он расскажет тебе обо всех моих талантах, — воспользовавшись его невнимательностью, Марина выдернула из рук пасынка чашку, делая большой глоток, а потом вновь откинулась на спинку стула, закрывая глаза.

— Марина Самойлова, главный бухгалтер среди этого сборища, — все еще держа глаза закрытыми, женщина протянула руку Снежане.

— Снежана Ермолова, друг Марка, — девушка коснулась нагретой о чашку руки Марины, а сама вопрошающе посмотрела на Самойлова, будто спрашивая, правильно ли делает, он кивнул.

— Друг? — очередной подозрительный взгляд голубых глаз был дарован Самойлову. — То‑то я думаю, что не помню, чтоб в офисе появлялась очередная смазливая секретарша, друуууг. Очень приятно, Снежана, — оставив Марка с каменным лицом, Марина сосредоточила все свое внимание на Ермоловой. — Друг Маркуши — мой друг. Мать я, в конце концов, или не мать, — над собственной шуткой посмеялась только она.

— Иди ты, мать… — совсем уж неуважительно махнув рукой на… мать, Марк поставил перед Снежаной вторую чашку, придвинул тарелку с едой, практически вложил в руки приборы, а потом скомандовал, — ешь.

— Какого генерала вырастила, а? — не увернись Марк от протянутой в его сторону руки, у «мамочки» непременно получилось бы потрепать «чадо» по щеке. Но, кажется, то, что план реализовать не получилось, совершенно не расстроило Марину, опустив руку, она вновь схватила яблоко, а потом шумно отодвинула стул, поднимаясь. — Ну что, теперь только ленивый не посмотрел в нашу сторону, а значит, я могу удалиться, — подарив одинаково дружелюбную улыбку Марку и застывшей с ложкой в руках Снежане, Марина развернулась, направляясь, прочь.

Ей вслед смотрели если не все, то большая часть зала точно.

— Это… — выйти из ступора у Снежаны получилось далеко не сразу.

— Это любимая жена моего отца и не менее любимая бухгалтер моей фирмы. Марина Юрьевна, — сам «сынок» проводил «маму» долгим взглядом, а стоило той скрыться за дверью, повернулся к Ермоловой. — Милая, правда?

— Очень.

— Здесь все такие, — «ободрив» девушку своими словами, Марк приступил к трапезе.

— Марк Леонидович, — в очередной раз мимо их столика прошествовал один из подчиненных, кивнул шефу, получил кивок в ответ. А потом, дождавшись, когда этот очередной отойдет на пару шагов, Марк начинал пояснять.

— А это начальник юр. отдела. Считает себя отличным профессионалом и чуть ли не благословением для такой фирмы, как моя.

— Только считает? — Снежана проводила взглядом мужчину средних лет, а потом вновь отдала все свое внимание Марку.

— Я тоже так считаю, но ему об этом знать необязательно, — он ответил практически шепотом, склонившись над столом так, будто собирался поведать самую страшную из известных ему тайн.

— Марк Леонидович, — вновь кто‑то совершил показательный променад мимо столика шефа.

— Добрый день, — продолжая улыбаться, Марк кивнул уже этому «кому‑то», чтобы снова дождаться, пока он отойдет, а потом…

— Тоже начальник отдела? Тоже считает, себя отличным профессионалом и благословением для фирмы? — Снежана попыталась опередить мужчину, сделав собственные предположения.

— Нет, это был менеджер, — улыбнувшись еще шире, Марк встал из‑за стола, протянул Снежане руку. — Идем, сейчас начнется самое веселое — будем знакомиться.

— С кем?

— Друг с другом, — в очередной за сегодня раз сжав пальцы девушки, Марк потянул ее в сторону выхода, теперь уже кивая направо и налево всем без разбору.

Все происходящее дальше слилось для Снежаны в один бесконечно длинный хоровод. Хоровод каких‑то полудетских, напоминающих лагерные развлечения, упражнений с незнакомыми людьми. В отличие от Марка, который предпочитал чаще всего оставаться сторонним наблюдателем, ее почему‑то постоянно затаскивало в круговорот очередного идиотского испытания «на доверие», «на реакцию в стрессовой ситуации» и прочей лабуды.

Нельзя сказать, что это было ужасно. Просто будь ее воля, Снежана вряд ли добровольно подписалась бы на такое.

С Марком они пересекались только между этой погоней за идеальной командной работой.

— Ну что? — ближе к обеду именно он выдернул ее из очередной круговерти бесконечных ивентов.

— Дурдом! — видимо, в ее глазах читалась неимоверная благодарность, так как предлагать вернуться Марк не спешил, устроившись под одним из деревьев, они просто сидели, наблюдая за разворачивающимся действом уже издалека.

Днем стало совсем тепло, некоторые смельчаки рискнули снять верхнюю одежду, оставаясь в одних кофтах, Снежа же сменила куртку на дутую жилетку, чувствуя небывалое облегчение из‑за возможности вольно двигаться.

— Ты брала фотоаппарат? — Марк повернулся к ней.

— Конечно, хочешь, чтобы я поснимала?

— Нет, просто думал, что тебе самой захочется поснимать.

Ей хотелось. Не людей. Среди присутствующих тут ее интересовал лишь один человек, и его фотографии у Снежаны уже имелись. Природу… Даже ранней весной, серой, голой, просыпающейся, здесь было сказочно.

— У вас большой штат, — возвращаясь в реальность, Снежа снова кивнула на толпу на расстоянии нескольких десятков метров.

— Не такой уж и большой, если честно. Практически родственный подряд, — именно в этот момент из толпы выскочила недавняя знакомая Снежи, Марина, активно жестикулируя руками, изъявляя явно не радость по поводу сего прекрасного дня.

— А Марина…

— Да, Марина Юрьевна жена моего отца, — Марк посмотрел вслед удаляющейся женщины с улыбкой.

Сути их отношений Снежане понять пока не удалось, но кажется, и они не так уж просты.

— Обычно секретари окучивают директоров, а моя секретарь поступила мудрее — сначала заделалась главбухом, а потом поманила пальцем бесконечно одинокого и жаждущего любви отца начальника. У нас странная семейка, — на мгновение помрачнев, Марк отвернулся в сторону воды, лишая Снежану возможности заглянуть ему в лицо.

— У всех странные семьи.

— Да? — когда Марк снова повернулся к ней, от мрачности не осталось и следа. — И что же странного в твоей семье?

Например, брат — уголовник…

— Тридцать пять лет счастливого брака родителей можно считать странностью?

— Несомненно, — Марк сделал выпад в ее сторону, провел пальцами по волосам, достал оттуда хвойную иголку. — Счастливые браки — та еще странность.

— Ты был женат? — переход получился достаточно резким.

— Счастливо — нет, — судя по тому, как скривился ее собеседник, затронутая тема не слишком воодушевляла его на разговор.

— А несчастливо?

— Все люди любят пострадать. Иногда — на ровном месте, — Марк пожал плечами, умело увиливая от прямого ответа.

— Марк, — Снежана окликнула мужчину, который вот уже несколько минут предпочитал смотреть куда угодно, только не на нее.

— Что? — он оглянулся.

— Помнишь, что ты сказал мне после ужина?

— Я много чего говорил, — мужчина усмехнулся, припоминая свое странное состояние в те минуты — он чувствовал, что шелк скользит между пальцев, и судорожно пытался его удержать. Шелком была она.

— Ты просил верить, — штатным психологом Снежана быть еще не пыталась, но сейчас ей хотелось выяснить кое‑что не ради исполнения этой благородной миссии, а просто затем, чтоб установить правила игры для них.

— Просил, — Марк кивнул.

— У нас есть прошлое, и у тебя, и у меня. В этом прошлом были люди, события, радости и разочарования.

— Были, — подтверждая, он вновь кивнул.

— Их не вычеркнуть и не забыть.

— Не забыть.

— Но мы можем сделать вид… — Снежана выводила на древесине лавки какие‑то узоры, размышляя над тем, как бы правильно сформулировать свою мысль.

Хотела ли она знать, что испортило их первое свидание? Хотела знать, что фотография Самарской делает в его машине? Знать, правду ли сказала Марина о секретаршах? Нет, нет и нет. Хотела ли, чтоб вопросы о прошлом возникли у него? Вновь нет. Ей нестерпимо хотелось, чтоб прошлое перестало существовать для них вообще, лишь так, как казалось Снежане, у них может появиться шанс.

— Табула раса, я понял, — Марк поднялся с лавки, сложил руки на груди, загораживая собой все вокруг. — Не знаю, получится ли это у нас, но я согласен.

— Хорошо, — Снежана тоже встала, отряхнула одежду.

— Как ты умудряешься… — в очередной раз Марк заметил запутанный в волосах девушки листок, потянулся, чтоб даровать ему свободу.

— Думаешь, ты лучше? — в отместку Снежана прошлась ладонью по вороту свитера мужчины, чтобы выудить оттуда доказательство того, что листва не имеет особенного пристрастия к ней, одинаково относясь к каждому гостю этих владений.

Убрать руку с плеча мужчины ей почему‑то не удалось. Кажется, потому, что Марк спустился ладонью с волос вниз, по спине, притянул к себе, а потом, перехватив другое запястье, закинул себе на шею еще и его. Дальше должно было бы произойти кое‑что еще, но…

— Мне почему‑то кажется, что тихо стало, — видеть этого Снежана не могла, да и ее Марк надежно закрывал спиной от всех своих сотрудников, столпившихся на одной из полянок, но чувствовала — все внимание сейчас сфокусировано на них.

— Стало, — Марк притянул девушку еще ближе, чуть склонил голову, призывая сделать ответный шаг навстречу, и она сделала — приподнялась на носочки. — А если я сейчас тебя поцелую, станет еще тише, хочешь? — как зачарованная Снежана следила за тем, как губы мужчины приближаются к ее лицу, медленно, но верно, присушивалась к тому, как дыхание обдает теплом щеку, как зрачки снова расширяются, окрашивая радужку в черный цвет.

Ответное «хочу» наверняка читалось в ее глазах, но если этого требовал Самойлов — она готова была озвучить. Если бы не женщина, которой достаточно было одного присутствия, чтобы заставить желать убить ее с особой жестокостью.

— Марк Леонидович, мы вас ждем, вообще‑то, — неизвестно, когда Марина успела вернуться, но кричала именно она. — Перестаньте любезничать и идите сюда, пожалуйста!

Ее громкий голос способен был рушить магию «на ура», Марк вздрогнул, отстранился.

— Уволю, — рыкнул слово через стиснутые зубы, а потом снова резко наклонился, впечатывая поцелуй в губы Снежаны. — Я сейчас ее уволю, а потом вернусь, хорошо? — разорвав мимолетный поцелуй, он отступил, развернулся, направляясь в сторону поляны быстрым шагом.

Хорошо, что от Снежаны не требовалось отвечать, сейчас она была на это не способна — слишком растерялась. Весь путь Самойлова до поляны, она смотрела ему в спину, механически считая шаги. А снова заслышав голос бухгалтера, по совместительству мачехи мужчины, перевела взгляд уже на нее.

Марина явно была довольна, и, кажется, даже предвкушала разбор полетов, который может устроить ей пасынок.

Сложив руки на груди, женщина следила за его приближением, лучась своей чуть ядовитой саркастической улыбкой. Он подошел, бросил злой взгляд, но начинать разговор не спешил.

— Ну, прости, — Марина развела руками, правда в искренность ее верить Марк не спешил, как и Снежана, наблюдающая за всем с приличного расстояния. — Тимбилдинг, это тебе не хухры — мухры, а позажиматься и позже можете, — правда и на это ей не ответили, сверкнув глазами, Марк отвернулся от женщины, обращаясь уже к тренеру, который чинно ждал своей очереди на разговор. А сама Марина нашла взглядом Снежану, оскалилась еще больше, а потом подмигнула, будто соучастнице.

Во взгляде читался вопрос наподобие:

«Видишь, как его легко вывести из себя? И мне ничего за это не будет, а тебе? Попробуй.»

Но ответа на этот призывный взгляд Марина не получила. Покачав головой, Снежана развернулась в противоположную от поляны сторону.

Снежана стояла на причале, вспоминая далекие — далекие школьные времена, где‑то здесь, на одном из берегов водоема они когда‑то встречали свой первый рассвет взрослой жизни. Здесь действительно были красивые рассветы… и закаты. Сегодня она встречала именно закат.

Солнце уже скрылось за кромкой деревьев, даруя зрителям остатки света и отражение своего сияния в выкрашенных розовым облаках.

Рассвет когда‑то тоже был красивым, хмельным, с гудящими ногами и зудящей от замысловатой прически головой, в корсетном платье и наброшенном на плечи пиджаке. Хорошо, Яра тогда не было с ними, он убил бы одного из ее одноклассников, решившего, что выпускной — самое время для откровений.

Правда, Снежана думала, что это хорошо, далеко не всегда. Большую часть вечера Ярослава ей не хватало. Впрочем, ей не хватало Ярослава большую часть жизни, что уж говорить о вечере… А сейчас? Девушка задержала на миг дыхание, пытаясь понять, что чувствует сейчас…

— Я искал тебя, — ответ Ермолова планировала получить у самой себя, а он пришел извне.

Марк подошел незаметно, набросил ей на плечи плед, видимо, специально заготовленный для этого, но руки убирать с плеч не спешил, а Снежана и не торопила.

— Я немного устала, — теперь закатом любовались уже двое. И что самое удивительное — даже тревожащий весь день шум до них не доносился. — Отвыкла от такого количества людей и звуков, и запахов, и вообще…

— Извини, первый день свидания получился немного… — даже не разворачиваясь, Снежана знала — Марк немного скривился, пытаясь подобрать наиболее приемлемое слово.

— Он просто получился, в отличие от первых трех попыток, — закутываясь в плед плотней, девушка развернулась.

На закат она уже насмотрелась, а вот на него еще нет.

— Это правда. Я действительно хотел извиниться, — Марк опустил взгляд, сосредотачивая внимание на клетке пледа. — Наверное, идея была не из лучших. Но я попытаюсь исправиться завтра.

В общей сложности, вместе они сегодня провели не больше нескольких часов — во время трапез, между развлекательными мероприятиями, в дороге. Снежана не могла сказать, что разочарована — чтобы разочаровываться, нужно предварительно чего‑то ожидать, а отправляясь сюда, она не тешила себя надеждами и ожиданиями, просто полагаясь на судьбу и на него.

— Исправиться? — Снежа вздернула бровь. — Как?

— Любое ваше пожелание, леди, — подумав, мужчина все же добавил, — в пределах сего прекраснейшего места, конечно.

— Я полагаюсь на вас, милорд, — подыгрывая Марку, Снежана сделала шутливый реверанс, а потом обошла мужчину, направляясь по деревянным доскам причала к берегу.

— Вы рискуете, — оставаться наедине здесь Самойлов не спешил, нагнал девушку в несколько шагов.

— Чем же? Неужели ваши вкусы… специфичны и я их не пойму? — благо, темнота скрывала ее улыбку, которая стала еще шире, когда Снежа заметила, как Самойлов запнулся, остановился, а потом крайне непонимающе посмотрел на нее.

— Что? — мужчина действительно растерялся, а Снежана, не спеша ничего объяснять, из последних сил сдерживаясь, чтоб не рассмеяться.

— Ничего, прости, — сделала шаг назад, к нему, взяла за руку, потянула за собой.

— Я действительно не понял, какие вкусы? — упираться Марк не стал, но в голосе все так же звучала неуверенность.

— Никакие, забудь, — над шуткой положено смеяться двоим, иначе в голове того, кто ее не понял, могут родиться неправильные толкования.

Какое‑то время они шли молча, Снежа — улыбаясь темноте и беззвучно посмеиваясь растерянности Марка, а он — судорожно пытаясь обработать информацию, настолько судорожно, что в голову лезли до крайности абсурдные и неожиданные версии, одна из которых заставила остановиться, как вкопанному, а потом резко развернуть идущую в шаге девушку.

— Ты что, думаешь, что я гей?

Сдерживаться больше Снежане не могла. Выдернув руку из застывших, как и остальные части тела мужчины, пальцев, она закрыла лицо, давясь смехом. Слезы выступили на ресницах, подавляемый смех душил так, что закололо в боку, но заставить себя успокоиться девушка почему‑то не могла — перед глазами стояло его растерянное лицо.

— Гей? — кажется, и смех ее интерпретирован был неправильно, по крайней мере, реакция Самойлова стала для Снежи неожиданной. Ее, все так же закрывающую руками лицо, вдруг оторвали от земли, забрасывая на плечо.

— Эй! — от неожиданности, она даже смеяться перестала. — Что… Что ты делаешь? — припечатав ноги девушки руками, Марк куда‑то понесся. — Марк! — Снежана даже возмутиться не смогла, настолько была удивлена. — Пусти! Слышишь?

Он не слышал, явно не слышал. Только мчал куда‑то по тропе, быстрее, чем утром к столовой.

— Марк! — Снежана попыталась высвободиться, но безрезультатно, ее пригвоздили еще плотней, перехватив теперь уже чуть ниже спины или чуть выше ног за стратегически важное место. — Отпусти! Пожалуйста! Никакой ты не гей!

Еще несколько метров ее просьбам он не внимал, а потом резко остановился, одним движением сдернул девушку обратно на землю, придержал за плечи, не давая упасть, а потом притянул к себе.

— Так геи точно не делают, — как «так?», спросить Снежана не успела, просто потому, что ей тут же наглядно это продемонстрировали.

Поцелуи бывают разными — нежными, страстными, мимолетными и глубокими, завершающими и «стартовыми», а этот был имитирующим. Причем имитировал он никак не прогулку по лесу или игры в классики.

В какой‑то момент, Снежана ощутила спиной твердь дерева, в которое ее вжали, но это произошло где‑то на периферии сознания, потому что все чувства сейчас были сосредоточены на целующем ее мужчине. Его губах, языке, руках, которые каким‑то образом забрались под ткань свитера, раздражая прикосновениями кожу и дразня мышцы, заставляя их сокращаться.

Мысли, чувства, ощущения смешались в один большой ком. Снежана понятия не имела, что ей надо делать, но знала, что хочет делать, а хотелось ей только отвечать на этот неожиданный порыв.

Он целовал, не отрываясь, вжимая в себя еще сильней, лишая мыслей, а еще уверенности в том, что отступи он сейчас — ноги удержат.

Так же резко, как поцеловал, через маленькую бесконечность, Марк отстранился.

Оторвал свои губы от ее губ, отодвинулся на несколько сантиметров, заглядывая в лицо тяжело дышащей девушки.

— Прости, — Снежане захотелось застонать. Если это именно то, ради чего он прервал поцелуй, то поступил он совершенно не так, как хотелось бы сейчас ей. И, кажется, это читалось на ее лице, потому что мужчина улыбнулся, уткнулся ей в скулу, а потом продолжил шепотом, обжигая горячим дыханием кожу. — Прости, прости, прости… Господи, я, правда, веду себя как маньяк.

— Я боюсь высоты, — ничего более уместного Снежана почему‑то не придумала.

Все так же плотно прижатое к ней тело вновь напряглось, застыло, а потом девушка почувствовала, как грудная клетка Самойлова начинает сокращаться — он рассмеялся.

— То есть из всего происходящего тебя волнует только высота, — потратив несколько долгих минут на то, чтоб успокоиться, мужчина снова отстранился, заглядывая в затуманенные до сих пор глаза.

— Жарко как‑то, — он не формулировал замечание, как вопрос, а значит, и отвечать на него было не обязательно.

— Мне тоже, — не чувствуя сопротивления, Марк снова наклонился, накрывая губы Снежаны очередным поцелуем. Теперь куда более спокойным, но стало еще жарче.

Неизвестно, сколько они простояли бы так, далеко от людей и близко друг к другу, но вечно это длиться не могло.

— Идем, — Марк провел напоследок по щеке раскрасневшейся Снежи, подобрал упавший к ее ногам плед, сложил его, давая возможность девушке немного прийти в себя, а потом протянул руку, приглашая вновь за него ухватиться.

— Только не вниз головой! — Снежа протянула ладонь с опаской, но заполучив утвердительный кивок, доверилась.

Теперь на плечо заброшен был плед, а они продолжили свой путь куда более умеренным шагом, и в тишине.

— А куда мы идем?

— На ужин, — им не было неудобно, наоборот, очень даже хорошо, просто оба нуждались во времени, чтобы привести мысли в порядок.

— Нет, — Снежа мотнула головой, надеясь хоть так вернуть ясность уму, но это не помогло.

— Что, нет? — Марк оглянулся, замедляя шаг.

— Я лучше к себе.

Как‑то незаметно они вышли на поляну, по кругу от которой располагались дома базы.

— Я провожу, — он явно не собирался спорить и уговаривать, но и его провожания сейчас были не совсем тем, что нужно Снежане. Они были очень желанны, но… Мозг! Пора было включать мозг.

— Нет, — Снежана высвободила руку, отрицательно покачала головой, подтверждая свою уверенность. — Иди на ужин, а я… Это был долгий день, и вообще…

— Хорошо. — За то, что он не навязывает свое видение и свои желания, Снежана готова была расцеловать мужчину, хотя нет. Расцеловывать не стоит.

— Спокойной ночи, — в сотый раз давая себе приказ начать мыслить связно, Снежана развернулась, в противоположную от центрального дома сторону.

— Подожди, — оклик заставил ее остановиться. — Так что ты имела в виду?

Мужчины… Снежана снова прыснула от смеха. А еще говорят, что женщины злопамятны. Она уже и не вспомнила бы, с чего все началось, а он, как оказалось, нет.

— Ничего, не бери в голову, — махнув рукой, она собиралась так и удалиться, снова оставив мужчину растерянно хлопать глазами. Хотя в глубине души прекрасно понимала, что это не удастся.

— Нет уж, подожди, — Марк собирался снова догнать, но теперь им помешала стихия. Стихия по имени Марина.

— Маркуша! — она появилась, будто ниоткуда, появилась, заставив Снежану вздрогнуть, а Марка мысленно застонать.

Осознавая, что общаться с ней Снежане хочется куда меньше, чем продолжать разговор с Марком, она ускорила шаг.

— Твой друг не будет ужинать, зайчик? — Снежана готова была поклясться, что Марина останавливается рядом с Марком, пытается потрепать его по щеке, получает предостерегающий взгляд в ответ, под которым быстро забывает о своем порыве, а потом, проследив за взглядом пасынка, замечает удаляющуюся спину Ермоловой.

— Еще один зайчик, Марина, и статус жены одного из учредителей не помешает мне уволить тебя.

Блеснув глазами, Марк направился в противоположную Снежане сторону.

— Боже, какие страсти, — подняв руки в капитуляции, Марина проводила взглядом «друга», а потом и самого Марка. — Вам бы уже не дружбой заняться… Стресс снять… А то ходят тут всякие, злятся…

Пробубнив слова себе под нос, Марина убедилась, что Марк уже достаточно далеко и не собирается следить за ней, достала сигарету, закурила.

Лёня не любит, когда она курит, запрещает, волнуется. А ей это нужно. Нервы ведь не железные, а здесь каждый встречный — поперечный пытается на них сыграть.