Замок из песка

9

Весна окончательно вступила в свои права: распустились на деревьях первые клейкие листья, зазеленела трава, сирень склонила лиловые гроздья соцветий к распахнутому окну. Кэрол сидела в кресле, не замечая прелести теплого майского вечера. Все ее внимание было приковано к настенным часам, стрелки которых, казалось, застыли на одном месте и не двигались целую вечность.

Ричард снова где-то задерживался, который день подряд. После ночи их примирения он стал прежним — нежным и заботливым, улыбка почти не сходила с его губ. Но это не мешало ему уезжать с восходом солнца и возвращаться затемно. А Кэрол оставалось только ждать и прислушиваться, не раздастся ли шелест шин на дороге.

Была ли она счастлива? Да, конечно. Но червоточинка сомнения в сердце мешала наслаждаться жизнью. Ричард ничем не объяснял своего долгого отсутствия, и лукавое выражение его лица начинало понемногу раздражать Кэрол. Она снова находилась в неизвестности, и это мучило ее.

Другая женщина? Но Ричард не стал менее страстным, наоборот, о таком любовнике можно было только мечтать. Каждую ночь Кэрол ощущала тяжесть его тела, и от жарких ласк по утрам под глазами проступали темные круги. Но где же он пропадал целыми днями?

Сегодня она решила поговорить с ним начистоту и все выяснить. Хотя Кэрол и так предвидела, чем закончится совершенно не нужное выяснение отношений. Ричард посмеется над ее подозрениями, осыплет поцелуями, подхватит на руки и унесет в спальню.

Он стал в последнее время похож на влюбленного подростка, который не знает, как еще выказать свои чувства. Он привозил огромные букеты, шоколад, какие-то смешные игрушки, которые тут же забирал Энтони, кольца или серебряные браслеты. И как Кэрол ни пыталась уговорить его не тратить понапрасну деньги, он продолжал покупать ей подарки.

Она так задумалась, что не услышала, как подъехала машина. Ричард вошел, и Кэрол встала, ожидая привычного поцелуя, но он был чем-то слишком озабочен.

— Здравствуй дорогая. — Его голос звучал как-то странно. — Мне надо поговорить с тобой об одном деле.

— Давай поговорим. — Кэрол насторожилась. — Но, может быть, ты сначала поужинаешь?

— Да, конечно.

Ричард снял пиджак, небрежно бросил его на спинку стула и скрылся в ванной комнате. Вернувшись, он подошел к накрытому столу и принялся накладывать на тарелку холодное мясо и овощи.

— Мне придется уехать на несколько дней. — Он разлил по бокалам красное вино и, кивнув, осушил свой одним глотком.

— Опять в Йемен? — Кэрол совсем не хотелось расставаться с ним. — Но, насколько я знаю, Хафиз сейчас в Плимуте вместе с Джоан.

— Дело не в нем, мне срочно нужно в Лондон.

— Да что случилось? — встревоженно спросила Кэрол, знавшая, как не любит Ричард шумную столицу с толпами иностранцев на улицах.

— Я… Я не могу сейчас ничего сказать. — Он отвернулся, чтобы скрыть смущение. — Но, поверь, это очень важно для нас обоих.

Кэрол задумчиво разглядывала его затылок, пытаясь понять, что происходит. Ее мужчина собирался уехать и даже не мог объяснить зачем. Все это ей не нравилось, но гордость не позволяла надоедать расспросами, на которые все равно не будет ответов.

— Когда ты вернешься?

— Не знаю. — Ричард покачал головой и, отставив тарелку, подошел к Кэрол. — Я позвоню, когда все разъяснится.

— Понятно. — Она вырвалась из его рук и отбежала в другой угол гостиной. — Что ж, счастливого пути. Надеюсь, тебе будет весело.

Ричард пристально посмотрел на нее и сердито нахмурился. Кажется, это была первая размолвка с той ночи, когда они, утомленные любовью и счастливые, пообещали друг другу никогда не ссориться и не вспоминать о прошлых ошибках.

— Зачем ты так? — Ричард вновь попытался обнять Кэрол, но безуспешно. — Я еду гуда не развлекаться.

— Ну да, конечно, тебя ожидает важная работа. — Она на мгновение пожалела о том, что выбрала для разговора такой тон, но было уже поздно что-то менять. — Только ты. по-моему, нигде не работаешь, и я даже представить не могу, чем ты так занят в Плимуте.

— У меня нет времени для объяснений, поезд отходит в четверть первого. Давай попрощаемся по-человечески, и не придумывай того, чего нет.

Кэрол растерянно взглянула на часы: она никак не ожидала, что Ричард уедет прямо сейчас. Она все-таки надеялась разобраться в этой ситуации, но поняла, что уже не успеет. Значит, придется опять пребывать в неизвестности и ждать. Но она не хотела больше проводить дни, следя за циферблатом.

— Возьми меня с собой! — неожиданно для себя попросила Кэрол. — Я не буду мешать, честное слово.

— Нет, извини, — решительно ответил Ричард. — В другой раз мы обязательно съездим в Лондон вдвоем или вместе с Энтони, но не теперь.

Он ушел в свой кабинет и вернулся в гостиную через несколько минут с небольшим чемоданом. Значит, знал об отъезде и заранее собрал необходимые вещи. Кэрол по-настоящему испугалась: ей пришла в голову мысль, что Ричард больше не вернется.

— Я прошу тебя, останься. — Она, забыв о гордости, обхватила его руками и прижала к себе, стремясь удержать. — Пожалуйста, любимый, останься.

— Мне надо ехать, — сказал он, мягко высвобождаясь из ее объятий. — Не волнуйся, все будет хорошо. Я обязательно позвоню тебе.

Кэрол отступила, бессильно уронив руки, и проводила Ричарда печальным взглядом. Вот и все, она снова осталась в одиночестве. Если бы только знать, что послужило причиной столь поспешного отъезда! Ведь у Ричарда, не склонного обзаводиться большим количеством приятелей, не было в Лондоне близких друзей, и уж тем более не могло быть никаких неотложных дел.

Ночь, проведенная без него, показалась нестерпимо долгой и холодной. Утром Кэрол, позавтракав и отправив Энтони с няней на прогулку, зашла в кабинет Ричарда, где все вещи еще хранили следы его прикосновений. Присев на кожаный диван, где они провели столько часов, даря друг другу наслаждение, Кэрол вдруг заметила, что из стопки газет, журналов и счетов выглядывает белый край срочной телеграммы.

Она оглянулась, словно опасаясь, что ее кто-нибудь увидит, и нерешительно потянула листок к себе. Да, конечно, каждого с детства учат, что нельзя читать чужие письма. Но Кэрол была так измучена неизвестностью и страхами, что уже не думала о приличиях.

Она несмело развернула телеграфный бланк и прочла, сначала ничего не поняв, короткую строчку: «Со всем согласна. Жду. Целую. Глэдис». Кэрол на мгновение прикрыла глаза и задержала дыхание. Потом перечитала еще раз и, медленно сложив листок, вышла из кабинета на ослабевших ногах, чувствуя, как замирает сердце.

Вот, значит, какое важное дело ожидало Ричарда в Лондоне: его жена, о которой он рассказал ей однажды и больше не вспоминал. И с которой, кстати, не был разведен. Кэрол опустилась в кресло, уронив дрожащие руки на колени. Возможно ли, что Глэдис позвала Ричарда, и он, забыв обо всем, помчался к ней? Но он уверял Кэрол, что между ними давно уже нет ни любви, ни привязанности, что он так и не смог простить предательства…

Но что же тогда произошло? Кэрол еще несколько минут посидела в кресле, пытаясь прийти в себя и собраться с мыслями. Может быть, Хафиз или Джоан что-нибудь знают? Она вскочила и бросилась к телефону, но тут же опустила трубку: она не помнила номера в отеле, где они остановились. Тогда надо срочно поехать в Плимут, разыскать Хафиза и все выяснить.

Кэрол быстро переоделась и, не взглянув в зеркало, не предупредив ни о чем няню, торопливым шагом направилась к автобусной станции. В полном смятении чувств она даже не догадалась, что может взять машину или вызвать такси.

В Пензансе Кэрол повезло: скорый поезд на Плимут отходил через несколько минут. Купив билет, она села у окна, не замечая ничего вокруг, не слыша голосов попутчиков. Одна мысль жгла сердце: почему Ричард уехал, не объяснив толком, что случилось?

Два часа тянулись бесконечно долго, и Кэрол в нетерпении сжимала руки, словно подгоняя машиниста. В Плимуте она довольно быстро нашла отель, о котором как-то в разговоре упомянул Ричард. Но у стойки портье совершенно растерялась: она не знала фамилий Хафиза и Джоан.

— Чем могу быть полезен? — вежливо спросил портье, разглядывая взволнованное лицо Кэрол.

— Я ищу молодого человека и девушку, они остановились здесь. — Она обвела взглядом огромный холл. — Он высокий, смуглый… И золотоволосая женщина, очень красивая…

— У нас много постояльцев, подходящих под ваше описание. — Портье усмехнулся. — Боюсь, довольно трудно будет их найти. Как фамилии ваших друзей?

— Я не знаю, — потерянно прошептала Кэрол, чувствуя, что слезы подступают к глазам. — Извините…

Она уже подходила к двери, когда ее окликнули по имени. Джоан в светлом легком платье спускалась по лестнице, и Кэрол, увидев ее, испытала огромное облегчение: сейчас все разъяснится.

— Что-то случилось? — встревожено спросила Джоан. — На вас лица нет! Ричард?

— Да! То есть, нет… Я думала, вы мне скажете…

— Что скажу? — Джоан обняла Кэрол за плечи, пристально всматриваясь в побледневшее лицо с блестящими расширенными глазами. — Он заболел?

— Он уехал вчера в Лондон, а сегодня я нашла телеграмму от его жены, — сбивчиво начала объяснять Кэрол, еле шевеля губами, не обращая внимания на любопытные взгляды. — Я надеялась, вы знаете…

— Странно. — Джоан задумчиво покачала головой. — Давайте поднимемся в мой номер и поговорим спокойно, здесь слишком много людей.

— Нет! — воскликнула Кэрол. — Мне нужно возвращаться! Ричард обещал позвонить вечером. И я никого не предупредила о том, что поехала сюда.

— Хорошо, позвольте хотя бы вызвать такси. У вас совершенно больной вид, не переживайте так. — Джоан старалась говорить спокойно, хотя заметно было, что и она нервничает. — Я уверена, что это очередной сюрприз, и скоро вы посмеетесь над своими опасениями. Я еще спрошу у Хафиза, может, он что-то знает, и позвоню вам, договорились?

Кэрол кивнула: эта поездка вдруг показалась ей глупой и не нужной, захотелось поскорее вернуться домой. Она поблагодарила Джоан и даже нашла в себе силы улыбнуться на прощание. Но в машине страх снова вернулся: перед глазами Кэрол предстало лицо Ричарда, склоняющееся к другому, невидимому лицу. И как она ни пыталась убедить себя, что ничего ужасного еще не произошло, подсознательно она уже смирилась с мыслью, что Ричард вернулся к Глэдис.

Конечно, ведь однажды он сказал, что поклялся помогать жене, что ощущал себя виноватым за тот давний несчастный случай, едва не оборвавший жизнь Глэдис. И если сейчас она позвала его, если она попросит его остаться, он не сможет отказать. Что ж, это, наверное, благородно, но как быть Кэрол?

Она представила, как Ричард, позвонив, начнет путано и смущенно объяснять причины своего бегства, как будет подыскивать слова, запинаться, уверять, что по-прежнему любит… И это показалось ей невыносимым, проще было ничего не слышать, а уйти из его дома, раз и навсегда прекратив эту постоянную муку…

Это решение созрело мгновенно, и Кэрол объявила водителю, чтобы он подождал ее у ворот коттеджа. Выбежав из машины, она позвала няню и попросила собрать самые необходимые вещи Энтони, потом поднялась в свою комнату и, не глядя, бросила в чемодан несколько платьев, белье, пару свитеров.

— Вы уезжаете? — удивленно спросила няня, когда Кэрол, ведя испуганного Энтони за руку, направилась к машине. — А как же ужин? И что мне сказать мистеру Олриджу?

— Что хотите, — на ходу ответила Кэрол и, не обращая больше внимания на вопросы и восклицания сына, назвала шоферу адрес Дороти.

Она и сама не понимала, что заставляло ее бежать так поспешно. Словно бы в ее тело вселилась другая женщина и полностью завладела сознанием, разумом, эмоциями. А Кэрол только слепо подчинялась чужой воле, не оставляя себе времени на раздумья.

Она боялась, что просто не выдержит очередного удара судьбы. И была так уверена, что ничего хорошего произойти не может, что предпочла лучше не знать всей горькой правды. К тому же Кэрол понимала, что гордость не позволит ей о чем-то просить Ричарда, умолять его вернуться…

— Что с тобой? — Дороти, увидев совершенно белое лицо подруги и заплаканного Энтони, всплеснула руками.

— Можно переночевать у тебя? — Кэрол расплатилась с водителем последними оставшимися деньгами. — Пожалуйста, только не спрашивай ни о чем!

— Хорошо. — Дороти взяла чемодан и, обхватив Энтони за плечи, повела их в дом. — Сейчас поужинаем, я сварю кофе…

— Я ничего не хочу. — Каждое слово давалось Кэрол с огромным трудом. — Займись, пожалуйста, Энтони, а я… Мне надо побыть одной…

Она заперлась в комнате, где раньше иногда ночевала, когда они с Дороти засиживались за разговором допоздна, и упала на аккуратно застеленную синим покрывалом постель. Теперь, когда никто не видел ее. Кэрол могла наконец дать волю слезам. Но слез, приносящих облегчение, не было. Просто какое-то странное оцепенение, безразличие ко всему на свете сковало тело. И даже руку невозможно было поднять, чтобы включить свет.

Кэрол лежала в темноте, глядя на светлый квадрат окна, за которым догорал бледный закат, без единой мысли в голове. Тяжелая пульсирующая боль сжимала виски, сердце стучало еле слышно, словно и у него не было больше сил биться, поддерживая угасающий огонек жизни.

Дороти несколько раз подходила к двери и звала подругу, но Кэрол каждый раз тихо отвечала, что выйдет позже. Она никого не хотела видеть, даже Энтони, чей взволнованный голос иногда доносился до нее из соседней комнаты. Ночь прошла без сна и сменилась пасмурным серым днем, а Кэрол так и лежала, не двигаясь, не чувствуя ни голода, ни жажды. Лишь огромная тягучая усталость окутывала ее, словно липкая паутина.

Ближе к вечеру, когда прошли почти сутки с момента панического бегства, Дороти громко постучала в дверь и решительно сказала:

— Открой, пожалуйста! Иначе мне придется вызвать врача! — Прислушавшись, она постучала снова. — Подумай хотя бы об Энтони! Он ведь ни в чем не виноват, ты нужна ему.

Кэрол медленно встала и, пошатнувшись, отодвинула узкую металлическую задвижку. Дороти окинула встревоженным взглядом измученное лицо подруги, поникшие плечи, измятое платье.

— Пойдем, я напою тебя горячим чаем. — Она потянула Кэрол за собой. — И постарайся хотя бы ради Энтони улыбнуться. Он и так достаточно напуган.

Они прошли на ярко освещенную кухню, где вкусно пахло корицей и ванилью, и Кэрол опустилась на стул, не в состоянии сказать ни слова.

— Мама! — Энтони бросился к ней и обнял, прижимаясь изо всех сил. — Почему мы уехали? Где папа?

Она на секунду закрыла глаза и вдруг разрыдалась, давая выход горю, разочарованию, боли, тяжелым грузом давившим на сердце.

— Ну-ну, перестань. — Дороти погладила ее по голове, утешая. — Я не знаю, что случилось, но никто не стоит таких слез, поверь мне. Все уладится…

— Нет! — всхлипнув, прошептала Кэрол. — Та жизнь закончилась, понимаешь?

Ричард торопился в Лондон, окрыленный надеждой. Целый месяц бесконечных споров с адвокатами, советов, соглашений, разочарований все-таки увенчался успехом. И свидетельством тому была вчерашняя телеграмма от Глэдис, подтверждавшая, что она наконец-то согласна на развод. Ричард не стал ни о чем рассказывать Кэрол, собираясь преподнести ей сюрприз.

Он и подумать не мог, что, прочтя несколько слов на бланке, она воспримет все так болезненно. Для Ричарда Глэдис уже давно перестала существовать, и теперь он надеялся навсегда расстаться с ней, чтобы связать свою жизнь с Кэрол, чтобы иметь возможность дать Энтони свою фамилию.

Лондон встретил его привычным туманом и мелким дождем, сыпавшемся с хмурого, затянутого тучами неба. И шумными толпами туристов, прячущихся от негостеприимной погоды под разноцветными зонтами. Доехав на такси до отеля, Ричард поднялся в заранее заказанный номер и сразу же позвонил Глэдис.

— Я здесь, — кротко сказал он. — Мы можем увидеться сегодня?

— Пожалуй. — Ее голос оставался таким же бархатистым и нежным. — Давай поужинаем вместе, в нашем ресторане, помнишь, где это?

— Да, конечно. В семь тебя устроит? — Выслушав ответ, Ричард кивнул. — Значит, договорились.

Он был уверен, зная Глэдис, что ее телеграмма еще ничего не подтверждает окончательно: настроение ее могло перемениться в одно мгновение. Поэтому ему придется быть постоянно начеку, следить за каждым своим словом, чтобы не испортить предварительной договоренности. И почувствовать себя уверенным он сможет, только имея на руках документ о разводе.

Ричард принял душ, тщательно побрился, надел чистую рубашку и костюм. Ему очень хотелось позвонить Кэрол, но он побоялся искушать судьбу. Когда все закончится, он с радостью сообщит ей эту приятную новость. А пока следовало подготовиться к встрече с Глэдис, поскольку Ричарда ожидали несколько напряженных часов.

Ровно в семь он вошел в зал ресторана и устроился за столиком, заказав чашку кофе и коньяк. Когда появилась Глэдис, его сердце дрогнуло от мгновенного узнавания этой точеной хрупкой фигурки, лица с выражением какой-то детской, ни к кому не относящейся обиды, пепельных пушистых волос, собранных в высокую прическу…

— Ты прекрасно выглядишь. — Ричард встал и поцеловал ее в прохладную щеку. — И нисколько не изменилась за эти годы. Как ты?

— О, чудесно. — Глэдис небрежно усмехнулась ярко накрашенным ртом. — Я, как могу, радуюсь жизни: путешествую, знакомлюсь с интересными людьми, посещаю все премьеры в театрах. Иногда, правда, бывает одиноко и скучно, но всегда рядом есть кто-нибудь, кто может утешить. А ты? Я слышала, ты несколько лет провел на востоке?

— Да. — Ричард отпил обжигающий кофе и осторожно поставил чашечку на стол. — Я рад видеть тебя довольной. Надеюсь, ты не передумала?

Глэдис смерила его оценивающим взглядом, в котором читалось любопытство и что-то еще, что заставило Ричарда пожалеть о своем вопросе. Наверное, не стоило так сразу начинать разговор о разводе, но теперь уже поздно было что-то менять.

— Не знаю, милый. Я не уверена, что хочу получить свободу, — протянула Глэдис, доставая из посеребренного портсигара тонкую ментоловую сигарету. — И мне очень интересно, почему тебе вдруг понадобилось разводиться со мной? Я, кажется, никогда не вмешивалась в твою жизнь и ничего не требовала…

— Да, конечно. — Ричард старался говорить спокойно и уверенно, но начинал понемногу раздражаться. — Я ни в чем тебя не обвиняю, просто я собираюсь жениться. По-моему, это нормальное человеческое желание: я уже не молод, мне хочется иметь семью, детей.

— Вот как! И кто же она, эта счастливица?

— Какая разница! Мы говорим сейчас не о ней, а о тебе. Если ты окончательно ничего не решила, то зачем прислала телеграмму?

— Чтобы посмотреть на тебя, — ответила Глэдис с улыбкой, даже не пытаясь скрыть торжества в голосе. — Я подумала, может, ты захочешь вернуться ко мне. Нам было неплохо вместе, разве нет?

Ричард резко встал, с грохотом отодвинув стул, и сжал кулаки. Меньше всего он ожидал подобного ответа, и поведение бывшей жены на миг выбило его из колеи. Но. подавив гнев, он заставил себя снова сесть.

— Если это шутка, то неудачная. Ты прекрасно знаешь, что мы никогда не любили друг друга по-настоящему. Тебе хочется помучить меня? Но я и так претерпел достаточно…

— Веди себя прилично, — холодно сказала Глэдис, поправляя выбившуюся из прически прядь. — Я ведь могу уйти, и тогда ты точно ничего не добьешься.

Некоторое время оба молчали, пока официант расставлял на столике тарелки и блюда с закуской. Глэдис курила, стряхивая пепел ударами длинного, покрытого красным лаком ногтя по сигарете, и с безразличным видом разглядывала белые колечки дыма. Ричард, сдерживая ярость, постукивал кончиками пальцев по скатерти. Он чувствовал, что долго не выдержит издевательства жены, но другого выхода не было.

Если Глэдис не согласится на развод, он не сможет жениться на Кэрол. Эта мысль угнетала его, причиняя боль. Ведь Ричарду казалось, что он все рассчитал правильно. Он уже строил планы их будущей совместной жизни, не омрачаемой никакими страхами, счастливой и спокойной. И теперь, из-за глупого каприза Глэдис, светлые мечты могли рухнуть в одно мгновение.

— Послушай, давай не будем ссориться. — Ричард попытался изобразить доброжелательную улыбку. — Нам нечего делить, так почему бы не расстаться друзьями?

— Мне не нужна твоя дружба, — презрительно сказала Глэдис, отмахнувшись от его предложения, словно от назойливой мошки. — К тому же, насколько я помню, мы не заключали брачного договора…

— Тебе нужны деньги? — с облегчением спросил Ричард. — Я с радостью поделю свое состояние пополам. Надеюсь, этого тебе хватит.

— Надо же, какой ты щедрый! Тебе так не терпится избавиться от меня?

— Перестань, пожалуйста. — Ричард почувствовал, что у него дрожат руки. — Давай встретимся завтра и обсудим все спокойно, хорошо? Обдумай мое предложение как следует, обсуди с адвокатом…

Глэдис кивнула и взяла в руки сумочку. Встав, она обернулась к Ричарду с насмешливой улыбкой на тонких губах.

— Ты ведь проводишь меня, милый?

Ричард понимал, что отказом только еще больше ухудшит положение, но и находиться рядом с Глэдис ему не хотелось. Он знал, какой она может быть хитрой: то слабой, то сильной, то нежной, то злой. Он не сомневался, что ее обаяние уже не подействует на него, как прежде. Но все-таки немного опасался подвоха или коварной ловушки, попав в которую, он окажется бессильным что-то изменить.

— Так ты идешь? — Глэдис понизила голос, вкладывая в этот короткий вопрос томную ласку и обещание чего-то прекрасного.

— Да. — Ричард встал с покорным видом и. взяв ее под руку, направился к выходу.

— Мы заедем ко мне на минутку, — тоном, не терпящим возражений, проговорила Глэдис. прижимаясь к Ричарду и подстраиваясь под его быстрый шаг. — Мне надо кое-что показать тебе, милый…