Заноза для мажора

Глава 10. Ревнивый псих

— Диня, милый, все хорошо? Ты какой-то не такой, — ма присаживается рядом, придвигая ко мне поближе стеклянную банку с печеньем домашнего приготовления.

— Почему не такой?

— Ну, может, потому что ты сыпешь уже пятую ложку сахара в кружку? — недоверчиво опускаю глаза. И правда. Что-то я увлекся. — Давай нормально поужинаешь? Ты хоть готовишь для себя? Смотри как исхудал. Или тренер держит вас на голодном пайке?

Я? Исхудал? За последние полгода я, наоборот, прибавил в весе, но мамы ведь такие. Будешь перекатываться колобком по улице, все равно скажет, что не сын, а кожа да кости.

— Никаких сухпайков, все нормально. Не переживай. Я просто не голодный, совсем недавно… перекусил, — отпиваю чай, морщусь и отставляю. Да. Переборщил.

— Смотри, а то буду приезжать и готовить.

Ну да. Я же именно для этого на отдельную квартиру съехал. Чтобы мама приезжала и разбирала мои носки после стирки пока кастрюли на плите готовятся. Она это умеет, дай только волю. Несмотря на приличные доходы отца, она не позволила ему нанять домработницу с кухаркой, взяв все домашние обязательства на себя. Умудряясь при этом заниматься собой и разъезжать по кулинарным мастер-классам, прокачивая свой скилл. Бывших шеф-поваров не бывает.

Они так и познакомились с отцом — в одном из ресторанов. Комплимент от шефа молодому и еще мало известному в предпринимательских кругах офисному клерку перерос в брак, растянувшийся на двадцать лет. Столько взлетов и падений пережили вместе, какие только кризисы не переживали, а теперь разводятся. На пустом месте. Без скандалов и ссор… Для меня эта новость все еще за пределами досягаемости.

— Поделиться точно ничем не хочешь? — ма подпирает кулаком подбородок, заботливо снимая с моей водолазки невидимую миру нитку.

— Нечем особо, — пожевываю нижнюю губу, задумавшись. И все же выпаливаю. — Как называется, когда девушка, к которой в обычное время и на хромой козе не подъедешь, сама приглашает тебя к себе, но ты отказываешься?

Тонкая линия губ растягивается в мягкую улыбку, красноречиво говорящую: а, ну теперь понятно. Дела сердечные. Как я сразу не догадалась.

— Смотря по какой причине отказываешься, — резонно замечает она.

— По какой причине? Да потому что я лошара.

Самокритично, но так и есть. На тот момент Кристина была слишком эмоционально нестабильна из-за своей семейки. А в таком состоянии, это я уже тоже уяснил, она способна совершать необдуманные поступки о которых сама же после и пожалеет.

Я-то ничего против не имею, но женские заскоки, как показывает практика, предугадать невозможно. Еще решит, что ее слабостью воспользовались, накрутит там у себя в голове и отпихнет меня обратно на два шага назад без права на возврат. С ней что по минному полю ходить. Никогда не угадаешь когда рванет. Сегодня сама ластится к тебе, завтра пощечину влепит.

— Рассказывай с самого начала, — ма тоже наливает себе горячего из заварного чайника, только в дорогой фарфоровый сервиз, а не в детскую кружку с динозаврами. Ну а че, моя любимая. На ней уже столько сколов, но мама до сих пор ее хранит.

— Да чего там рассказывать: накосячил, подорвав доверие, и если накосячу повторно, третьего шанса уже точно не будет.

— Так не надо косячить.

Железный аргумент, и как я сам не догадался! Вот только у меня волшебный дар портить то, что получается построить накануне.

— У нас с ней изначально все по одному месту пошло. Так что теперь каждое мое слово рассматривается под лупой и берется под сомнение.

— И она того стоит? Девушка эта. Стоит она приложенных усилий?

Мне не нужно думать прежде чем ответить.

— Стоит.

— Красивая, да?

— Очень, — лезу в телефон, выискивая в инсте Кристинин профиль. Открываю во весь разворот первое попавшееся фото, они все у нее там как с портфолио для модельного агентства, и разворачиваю его в сторону ма.

Морщинки у глаз и складки на лбу оккупируют круглое сердечкообразное личико, обрамленное короткой прической. В отличие от некоторых, мама никогда не пыталась пойти против природы, принимая свой возраст с уважением и неся его с достоинством. Без хирургического вмешательства и тонны ботокса.

— Так это же эта… дочурка Волковых, — узнает она без особого восторга. — Не помню как ее зовут.

— Она самая. Кристина.

— Да, точно. Кристина. Не очень хорошая девочка. Никогда мне не нравилась. И вокруг нее, и вокруг ее семейки ходит столько нелестных слухов, что многие не хотят с ними даже связываться.

— Поверь, про ее семью я знаю не понаслышке, — невесело хмыкаю я. Таких родственничков иметь — это никаких врагов не нужно.

— Диня, а ты уверен, что она… ну… — осторожно замечает мама. — Подходит тебе? У нее там столько проблем. И с поведением, и с манерами.

— Ма, поверь, у медали есть оборотная сторона. Кристина порой бывает грубовата, не спорю, но она в десятки раз лучше, чем пытается казаться.

— Она тебе нравится, да?

Молча киваю, не отрицая очевидное. Волкова внешне хоть и хорохорится, порой до ручки раздражая стервозным характером, вот только внутри нее прячется маленькая хрупкая девочка. Одинокая, надломленная и брошенная. Собственными родителями, что жутко вдвойне.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍В прошлый раз на приеме я еще мог списать их к ней отношение на последствия моей стычки с этим доморощенным ушлепком, сегодня же убедился окончательно — в той семье любят только себя. Ребенку может и позволили расти в золотой клетке, но главного так и не додали — ощущения нужности.

У меня иначе. Да, у нас отцом случаются разногласия, да, мы не во всем можем найти компромисс и да, предки решили, что порознь им лучше, но все же я вырос в заботе и поддержке. И уж точно никогда не чувствовал себя бесполезным балластом, который родили лишь для того, чтобы…

Чтобы просто было, видимо. Вроде галочки, типа род продолжили — гештальт закрыт. Потому что, судя по всему, собственная дочь там не сдалась и даром. Что один, что другой слишком заняты обустройством личной жизни, не понимая какими шутами они смотрятся с этими своими малолетними любовниками.

То ли друг с другом соревнуются, то ли отказываются признавать кризис среднего возраста, то ли просто маразм крепчает на старости лет. Так что удивительного, что Кристина, выросшая в подобной среде и имея наглядный пример, обросла панцирем циничной надменности? Тем самым, что и оттолкнул меня вначале. И тем самым, что сейчас, когда она вырвалась из удушающих тисков на свободу, только дает первые трещины.

А тут я со своим нелепым спором. Пришел и подгадил. Меня оправдывает лишь то, что я сразу рассказал о нем. Преследуя другие цели, конечно, но все же даже неприятная правда царапает не так сильно как самая благая ложь.

Осталось теперь для себя определиться и понять, зачем я продолжаю играть с ней в кошки-мышки. Для чего пытаюсь расколоть броню и что собираюсь вытащить на свет. И действительно нужно ли мне это.

Вылавливаю Кристину возле главной лестницы в холле первого этажа. Парадные лестницы — местное достояние универа. Не знаю ни одного студента, который не сфоткался бы здесь на память.

— Кристина, танцуй танец маленьких пингвинов! Я к тебе с дарами.

Шутка не заходит.

— А на колени к тебе не встать?

— Вставать не надо. Но можно сесть.

Мне это снилось. Не единожды.

— Волков, чего надо? — хмуро скрещивают на груди руки. — Я опаздываю на пару.

— Не будь букой. Машина готова. Постарайся хоть неделю откатать без эксцессов, — торжественно вручаю ей ключ от отремонтированной бэхи.

— Вы так любезны, — вроде вежливо, но совершенно безразлично принимают его, пряча в карман. — И как нельзя кстати. На субботу пригодится.

Сказала как отрезала и пошла дальше. И что, это весь разговор?

— А что в субботу? — догоняю ее на ступеньках. — Намечается какой-то движ? Очередной девичник?

— Нет. На этот раз без девичника.

— Тогда что за планы?

— А тебе какая забота?

Мне кажется, или со мной намеренно прохладно ведется диалог? Мы опять на ножах? Было ж все нормально. И я вроде больше нигде не лажал. Последние пару дней мы в принципе не общались, хотя соблазн позвонить возникал, причем не единожды, так когда и за что на меня уже успели обидеться?

— Допустим, хочу присоединиться, — с вызовом бросаю я. Реально хочу. Вчера хотел. Сегодня хочу. Всегда хочу. Просто стараюсь не навязываться.

— Это вряд ли, Волков, — снисходительно усмехается Кристина, поправляя сползающую лямку рюкзака на плече. — На свидания принято ходить вдвоем. Третий всегда лишний.

Сви… Так, я не понял. Какое еще к чертям собачьим свидание?

Свидание, значит? Ща устроим ей свидание! Такое свидание, что жопа от ремня гореть будет.

— А ну вернула ключи! — пытаюсь поймать Кристину, но эта прыткая егоза выскальзывает из хватки, резво отскакивая назад.

— С фига ли?

— Вот только не хватало, чтоб ты в моей тачке непонятно с кем деснами терлась! В метро тискайтесь.

— Большой опыт? Деснами ты, видимо, трешься со всеми подряд, а я на первом свидании не целуюсь. Вот второе будет, тогда и посмотрим…

— Уже и на второе нацелилась?

— А чего бы и нет?

— Его имя и адрес.

— Хочешь послать открытку с соболезнованиями? Оставь в почтовом ящике. Я передам, — иронично фыркает Волкова, поправляя сползший кардиган.

— Не надо. Сам ему после в больничку все принесу. Вместе с цветами.

— Боже, да ты романтик, — закатывают свои кукольные глазки до небес и уходят в закат. В смысле, в натуре сваливают. На середине разговора. Это, блин, как называется?

— Я не закончил!

— А я закончила.

— Волкова, не буди зверя, — не отстаю, практически наступая ей на пятки и рискуя чертыхнуться со ступеней по которым та стремительно спешит сбежать. Золушка, блин. — По-хорошему спрашиваю, куда и с кем намылилась?

— А в чем, собственно, проблема, уважаемый? Мы клятвы друг другу не давали. Обещаниями тоже не разбрасывались.

Нет. Отвечаю, я ее придушу.

— То есть, то что я за тобой собачонкой бегаю последние недели, это так, скуки ради?

Кристина резко тормозит разворачиваясь. Приходится вцепиться в перила, чтоб не налететь на нее.

— А вот с этого места прошу подробней, — сухо щурится она. — Я, видимо, была невнимательна. Упустила момент. Что именно ты подразумеваешь под «бегать»? Благородно слитый спор? Неделя молчания? Или отшить девушку когда она выставляет себя полной дурой и зовет на «чай»? Ну, скажу честно: подкаты такие себе. Я была о твоих способностях большего мнения.

Застываю с открытым ртом, потому что че-то как-то теряю дар речи. Эм… Да ладно? И в этом вся проблема?

— Так тебя крючит за мой отказ??? — протяжно присвистываю. — Бабы, вы точно дуры. Сразу лезешь под юбку — кобель. Не лезешь — беситесь, что не пристаем. Навязываешься — плохо. Не навязываешься — тоже плохо. И как вас можно понять? Вы хоть сами-то знаете, чего хотите?

Ух, как смотрит. Только что карающими молниями не стреляет на поражение.

— Я знаю, чего точно не хочу: оказаться кинутой. В ванной. Одной. Голой. А после быть кинутой повторно. Это, знаешь ли, бьет по самолюбию. Не настолько я уродлива, чтоб дважды меня продинамить.

Мой смачный шлепок ладони по лбу разносится слабым эхом под высокими сводами.

— Волкова, ты гонишь? Да все ведь совершенно не… Да не в этом же дело! Ты себя видела? Тебе даже раздеваться не надо, чтобы завести парня.

— Оно и видно.

— Не веришь? Пошли найдем пустую аудиторию. Я докажу.

— Поздновато опомнился. Настроя больше нет.

— Шедеврально, — раздосадованно пощипываю переносицу, будто это может чем-то помочь. — Я тут зачем-то играю в долбанное благородство, а она уже накрутила черт знает что в своей непутевой башке, сделала преждевременные выводы и обиделась.

— Никто не обижается, сударь. Но выводы сделаны, это верно.

— Какие выводы? Волкова: я не трах… — понижаю голос, а то на нас и без того косо поглядывают. Мы ж звезды номер один в универе благодаря нелепому тотализатору.

И вообще, откуда-то столько народу? Здесь кроме библиотеки и актового зала близко ничего не находится, в учебные часы шаром покати. А щас как назло.

За локоть оттаскиваю Волкову в сторонку, тормозя возле винтажного фонаря. Колонны, вензеля, лепнина — куда б деваться.

— Кристина, ты серьезно так и не поняла, почему ничего не было?

— А это так важно? — пока она недовольно надувает губы, меня так и подмывает их куснуть в воспитательных целях, а после зацеловать. Сдерживаться становится с каждым днем все сложнее.

— Принципиально важно! На этом выстраивается все наше общение.

— Паршиво выстраивается, не находишь?

— Да потому что ты по-жесткому тупишь, — ля, обижается! И собирается свалить, но я снова ловлю ее. На этот раз за плечи. Так, чтобы у нее не оставалось другого выбора кроме как посмотреть мне в глаза. — Мы не переспали по одной и только одной причине, — чеканю каждое слово, чтобы до нее лучше дошло. Вроде натуральная брюнетка, а доходит порой как до блондинки. — Сделай мы, и ты бы уже не поверила, что пари давно ни при чем! Верно ведь? — молчание. Стискиваю пальцы сильнее и легонько встряхиваю ее, подгоняя с ответом. — Верно?!

— Допустим.

— Ну так и в чем я был не прав? Где поступил неправильно? Ты мне нравишься, Кристина. Вот прям без рофла. И чем ближе тебя узнаю, тем сильнее. Неделя молчания, говоришь? А было бы лучше, прилипни я жвачкой? Я ведь могу. В целом, даже хочу. Забирать с утра, провожать вечером. Отстреливать потенциальных соперников. Обрывать телефон. Ты как заноза в мозгах, которую ничем не выковыряешь. Сидишь и нарываешь.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Воу. Это сейчас из меня реально вышло? Я такими приторными речами со школы не изливался. Самое гадкое, что они, по ходу, не произвели на неприступную царицу никакого впечатления. Гребанная Снежная Королева. И для кого я распинаюсь?

— Так что мешает? — спрашивает она раздражающе спокойно вместо того, чтобы… не знаю, удивиться. Или хотя бы растрогаться, приличия ради.

— Что мешает? — такая реакция и меня самого запутывает.

— Проявлять инициативу. Что останавливает?

Хм. Вопрос не в бровь, а в… в другое место. И совсем не в глаз.

— Честно? Не знаю.

— Зато я знаю, — Волкова снимает с себя мои руки. — Просто не так сильно я тебе и нравлюсь. Точно не настолько, чтобы заморачиваться.

— Пииии, — пародирую протяжный сигнал, какие бывают в телешоу при отрицательном ответе. — Вариант неверный. Больше поверю в то, что дело в отсутствии практики. Все же в последний раз я ухаживал за девушками в седьмом классе.

— Да верь во что хочешь. Меня главное больше не вмешивай в свои игры. Найди другого подопытного кролика.

Зашибись. И признавайся после этого кому-то в любви. Я, конечно, знаю, что ее недоверие — моя оплошность, но она же даже не пытается пойти на компромисс!

— Вот так вот, значит, да? — хмуро уточняю я. — Безапелляционно. Без права на шанс.

Видимо, да.

— Мы закончили? — короткий вопрос как тряпкой по морде.

Фак. Если бы на собственной шкуре не знал какой она умеет быть, подумал бы, что эта девица выкована из монолитной ледяной глыбы. Но ведь я знаю. Помню. И хочу снова видеть ее такой: горячей и живой. Эмоциональной, яркой, наполненной. Нет, так просто она не отделяется. Раскрошим долбанный лед и сделаем себе мохито.

Оглядываюсь в поисках знакомых лиц.

— Сысоева, — окликаю через пролет симпатичную блондинку. Помнится, разок у нас с ней кое-что клевалось. — На сегодняшний вечер планы есть?

— Нет.

— Уже есть.

С удовольствием отмечаю хоть какое-то проявление эмоций у Кристины. Пусть и разочарование.

— Как это по-мужски, — кривится она. — И очень по-взрослому.

— Еще как по-взрослому. У меня ведь, в отличие от тебя, нет предубеждений к тому, что допустимо на первом свидании, а что нет. Но не переживай, — склоняюсь ближе, вдыхая запах ее духов. Клевый. Сладковато-горький. Как и она сама. — Обещаю, я буду представлять тебя. Обнаженной и в пене.

— Предохраняться не забывайте. У земного шарика случится инсульт, если ты вдруг дашь потомство, — летят на поражение невидимые иголочки ее острого язычка.

Наверное, я скрытый мазохист, но мне по кайфу. Пускай лучше огрызается. Лучше так, сем равнодушие.

— Стерва.

— И горжусь этим, — бросают мне как с барского плеча и уходят. Ок. Пускай идет. Больше ее уже не останавливаю. Все равно никуда не денется.

— Эй, а с вечером то что? — о, Сысоева еще не ушла. Какая надоедливая.

Лишь убедившись, что Кристина далеко и слышать нас не может, небрежно отмахиваюсь.

— Не знаю. Что-нибудь придумаешь.

Разумеется, я не собираюсь тратить время ни на кого другого. Тем более что там еще прошлого раза понятно, что это ни о чем. За разбитое сердечко Сысоевой тоже особо не беспокоюсь. Склеится как-нибудь. У нее такого супер-клея жопой жуй, на каждый день недели свой.

У меня же другая забота. Сорвать свидание Волковой. Любой ценой. Если надо, с применением физической силы. Не особо это люблю, но на войне, как говорится, все средства хороши.

Сижу в тачке, давясь остывшим кофе и карауля Кристинкин подъезд. Для настроения лучше было бы, конечно, взять чего покрепче, но не хочу рисковать. Градус знатно мнет адекватность, да и тренер постоянно льет в уши про трезвый образ жизни. Пара ребят уже вылетела с треском из команды благодаря своим попойкам. Отправляться следом не улыбается, так что сильно не увлекаюсь с пойлом.

У меня так-то наполеоновские планы касаемые футбола, да и дальнейшей карьеры. Если обломится, придется идти в фирму отца, что совсем не айс. Финансы и бумажные казематы вообще не моя тема. Я для этого слишком тупой. Но всем говорю, что просто творческая личность, которая не усидит в четырех стенах, прибитая степлером к кожаному креслу. Весь такой из себя спортсмен, комсомол, красавец и прочее.

Вот и сидит один красавец другую палит. Время восемь вечера, но бэха по-прежнему припаркована под точечно слепящим фонарным столбом. Свидание уже закончилось или еще не начиналось? Ставлю больше на первое, так как я тут тухну с момента как поехал следом за Кристиной из универа. Правда да, слегка отстал, заехав за хавчиком. В засаде же принято жрать.

План до примитивности убогий. Поймать ее на выходе. Все. Конец плана. Пришел, увидел, забрал, затолкал в багажник. Оттуда уже никуда не учапает хотя бы потому что потенциально проблематично что-то делать в связанном состоянии. Я не абьюзер по натуре, но сама напросилась.

Третий по счету пустой стаканчик летит на соседнее сидение. Дурацкая машина, тут даже подстаканники нормальные не предусмотрены. Типа чтобы не портить внешний лоск. Внешне — не спорю, конфетка, но по практичности убогая единица. Не то что моя крошка. Там все как доктор прописал: идеально и создано под меня. Надеюсь, хозяйка не засрет обивку. Иначе заставлю отдавать натурой.

Кстати, о хозяйке. Время — половина девятого, а та не чешется. Это что за первое свидание такое на ночь глядя? На улице и так уже темень. Особенно в их гнилом районе. Тут в какую сторону не плюнь: стройка, стоянка и заборы. Идеальное место для засады маньяков-извращенцев. А она ж все это время пешкодралом тут круги наяривала. Бессмертная. Бульдога бы себе что ль завела. Какая никакая защита.

Время — девять. У меня уже мочевой пузырь дает о себе знать, а до того, чтоб мочиться в бутылочку в салоне я пока морально не дозрел. Короче, дожидаюсь первого прохожего и покидаю логово, ныряя с ним в подъезд. С ней. Девчонка школьница на меня с такой опаской косится, топчась у лифта, что решаю не рушить ей психику и поднимаюсь по лестнице.

Очередное поразительное раздолбайство: металлическая дверь предбанника есть, но она… не заперта. Замок тупо вырван с мясом. Заходи, блин, кто хочет. Ок. Раз вы так настаиваете. Торможу возле нужной квартиры и вжимаю кнопку звонка до упора. Сто процентов уверен, что она дома. Если только не по балконам тайком спускалась, что вряд ли.

Дома. Открывает и замирает при виде меня знатно приофигевшая.

— Здравствуй, родная, — расплываюсь в хищном оскале. — Ждала? — предупреждаю следующий шаг, вовремя подставляя ногу в щель. — Э, нет. Это мы уже проходили, забыла? — с пинка вваливаюсь внутрь, вежливо отодвигая ее в сторонку. — Ну че, как? Свидание накрылась медным тазом? Поклонничек понял, что не вывезет тебя и сдался до начала боя?

— Волков, проваливай.

Только и умеет, что огрызаться.

— Чего такое? Мешаю прихорашиваться? Хотя ты вроде и не начинала. Не, не в смысле, что ты стремная — просто не вижу боевого раскраса.

— Волков. Проваливай. Немедленно.

Терпением моя звезда не отличается.

— А если нет?

— Кристина, какие-то проблемы? — из кухни, из той его части, что скрыта косяком вываливается пацан. Чуть старше меня. Грузноватый, невысокий, с бородкой. Из-под закатанного рукава татуха вылезает. Банданы не хватает и байка…

Ля, я ж видел этого поца. Как он заходил в подъезд минут двадцать назад. Замечаю и цветочки в вазе на столе. Очаровательно.

— В тачке запретил тискаться, так ты решила дома бордель устроить? — я вот сейчас очень надеюсь, что все неправильно понял.

Это же чудо-юдо ну никак не ее уровня. Что-то из разряда: принцесса и конюх. Для детской сказки романтично, в жизни полная лажа. Никогда не потянет конюх запросы коронованной особы. Вся любовь размажется паштетом о суровую реальность и измозоленные нежные ручки.

— Чувак, не перегибай, — миролюбиво отвешивает мне типчик. — Иди куда шел.

Это он мне еще советы раздает?

— Я пришел как раз куда шел. А вот ты сейчас уйдешь, — выдвигаюсь в его сторону, чтобы культурно вышвырнуть гостя вон, возможно сопроводив все парочкой пинков под зад, но Кристина повисает на мне, вынуждая замедлиться.

— Волков, бестолочь, не дури! — злобно шипят мне в ухо.

— Да путем все, не кипишуй. Все культурно и мирно. Просто доходчиво объясню, что чужое брать нельзя.

— Что ты там объяснять собрался, дурила??? — из комнаты вылетает разодетая Мельник, бесцеремонно отпихивает меня локтем и схватив татуированного парня за руку, оттаскивает в коридор. — Пошли, пока этот идиот не начал крушить мебель.

Недоумевающе застываю, наблюдая за тем как они обуваются. Перевожу взгляд на вылезшую из той же комнаты Логинову, сползающую вдоль проема и сгибающую от еле сдерживаемого смеха. Завершаю зрительное сканирование пространства невозмутимой Волковой. Озадаченно чешу репу.

— Я че-то не понял…

— Разумеется, не понял, — скалится взбешенная Дарья, хватая пальто с вешалки. — Бухать меньше надо, пьянь.

— Так я не пил.

— Уж лучше бы пил. Хоть какое-то оправдание. На людей он набрасывается. Ревнивый псих. Лечись Пошли уже, — рыжая практически выталкивает парня из квартиры и захлопывает за собой дверь, но почти сразу возвращается. — Ключи где?

Все в той же растерянности наблюдаю, как Кристина достает из брошенного на стул рюкзака ключи от МОЕЙ машины и перебрасывает подруге. Та ловит их и сваливает окончательно. Секунда, две, три… И вот только теперь до меня потихоньку доходит…

— Что? — беззаботно пожимает плечами Волкова, когда я впиваюсь в нее немым испепеляющим взглядом. — Я же не говорила, что свидание мое.

Ника больше не стесняется, начиная ржать в голос.

— Простите, но видел бы ты свою рожу, — подтирая выступившие на глаза слезы сквозь хохот выдавливает она из себя. Ща лопнет. — Ладно, голубки. Разбирайтесь, не мешаю. Если что, я ушла рубиться в Ассасинов. В наушниках. Можете хулиганить, но только негромко.

Остаемся вдвоем. Вернее, я как идиот топчусь в коридоре, когда Кристина преспокойно сваливает на кухню, не утруждаясь объяснениями и уж тем более извинениями. А я че? А я иду за ней.

— Хитрая. Лживая. Лиса, — у меня других определений просто нет. Но скорее от восторга, чем от злости. Не помню когда в последний раз мне доставался достойный противник вне футбольного поля. — Подразнить меня решила? Поспекулировать на уязвленном самолюбии?

— Решительно не понимаю, о чем ты, — невозмутимо отпивает из взятой со столешницы кружки та, но я-то вижу, что она довольна как никогда своей маленькой аферой. — Ты не спрашивал, я не уточняла.

Маленькая засранка. Уверовала в то, что самая умная здесь. Ну, крепись, я ведь тоже еще не закончил. Молча огибаю ее, переключаясь на созерцание собранного дивана, приютившегося в уголке кухни. Слева его осматриваю, справа.

— Нет, — выношу вердикт я. — Тесновато.

— Ты что делаешь? — а вот и сбивается спесь с хорошенького личика. Чудненько.

— А не видно? Раскладываю.

Конструкция древнее меня. Скрипит и заедает, еще и отодвинуть от стены приходится, чтобы спинку перевести в горизонтальную плоскость, но все же добиваюсь своего. Одноместная койка превращается в полноценную полторашку. Скромненько, но сойдет.

— Зачем?

— Что значит, зачем? — демонстративно развожу руками. Мол: уже забыла? Попей витаминчики для памяти. — Хотела инициативы? Получай инициативу. Отныне просыпаться и засыпать тебе придется любуясь исключительно на мой благородный греческий профиль. Вторая подушка, надеюсь, есть или мне с собой в следующий раз привезти?