Затонувшая свобода

Глава 11. Хищные птицы

Джек пробирался сквозь джунгли, прокручивая в голове, что нужно сделать: вызвать богиню свободы, вымолить помощь, сделать все, чтобы узнать, как освободить Айви. Освободить Айви… Сердце болезненно сжалось, страх попытался затопить сознание, а память услужливо напомнила вкус ее губ… Джек тряхнул головой. Надо. Ее. Освободить.

Кусты дрогнули и зашуршали, выпуская Джека на выступ, заканчивающийся резким обрывом. Он дошел до края, присел, любуясь волнами, разбивающимися о скалы, подставил взмокшее лицо под прохладный ветер. Дал себе минуту передохнуть после подъема и приступил, пока не передумал.

Джек не знал наверняка, как вызвать богиню свободы, но Мира подсказала ритуал, который, возможно, поможет. Не был уверен, что стоит это делать – мало кому понравится, если его магией заставят отказаться там, куда он сам идти не хотел. Другого пути найти богиню Джек не знал: слишком мало информации, ведь Эллия предпочитала жить так скрытно, что до недавнего времени он и вовсе верил, что она – выдумка.

Кровь капнула на желтеющую от солнца траву. Джек зажмурился, собираясь с силами. Так никто не делал, боясь обрушить на себя гнев вызываемого, но отчасти оттого, что были слишком слабы. Хранителю разума же затопленный источник жизни Маример не должен стать помехой.

Еще одна капля. Порез стал глубже. Джек спрятал кинжал, перевернул руку, держа раной над землей.

– Кровь пролью, богиню призову, – заговорил он, стараясь скрыть дрожь в голосе, – кровь и кровь, свободу призову. Молю откликнуться на зов. Кровь пролью, молю богиню свободы мне помочь.

Джек упал на колени, рука до локтя разрывалась от боли, вены взбухли, мерцали, показывая сходящую с ума магию, покидающую тело, сливающуюся с землей, чтобы призвать богиню свободы, подать сигнал, мольбу о помощи…

– Хорош, а то умрешь еще, – раздался женский грубый голос. – А с тенью весело точно не будет.

Джек вскочил, покачнулся, но не упал. У склона стояла девушка: длинные белые волосы трепал ветер, брючный костюм нежно бирюзового цвета был из странного, ранее незнакомого жителю Луорских островов материала. Худая и изящная, как статуэтка, богиня подошла ближе, позволяя разглядеть резкие черты лица, подведенные черным глаза и алые губы.

– Благодарю, что пришла. – Джек склонил голову. – Эллия, верно?

– Верно. – Богиня расстегнула пиджак, бросила в ноги, оставаясь в обтягивающем белом топе и широких брюках. – Жарко тут у вас! В Соларисе сейчас дышится куда свободнее.

– Соларис?

– Страна такая. Совсем близко от вас. Не слышал? – Эллия заглянула в глаза Джека, прожигая до души. Коснулась его руки, втянула носом и улыбнулась. У нее не было тату, и могло показаться, что она обычный человек. – Твое счастье, Никлаус вернулся, и мне хватило мощи попасть сюда.

Джек нахмурился, ничего не понимая, но решил не уточнять. Зато Эллия, похоже, была не прочь поболтать.

– Я – сгусток магии Никлауса, но родилась совсем недавно, когда он потерял возлюбленную. Можно сказать, я соткана из его боли от освобождения от клятвы быть с ней.

Джек одернул рукав рубашки, пряча порез. Боль начинала уходить, появлялись вопросы, которые он боялся задать, ведь едва мог пошевелиться под колким взглядом Эллии.

– А еще я единственная богиня, которая не подчиняется Никлаусу. И единственная, кто может пересечь границу. Даже Никлаус не знает, что за скалами! Представляешь?

– Кто этот Никлаус? – хрипло спросил Джек.

– Да так… Хаос. Человек, благодаря которому существует Соларис. Но это не важно, верно? Ты позвал меня сюда не за этим, да, человек, который отнимает чужую свободу?

Джек смотрел на богиню, не мигая. Она страшила, от нее веяло сильной, чужой магией, странной и непонятной. Казалось, она вырастила лапы, прошла сквозь грудную клетку и сжала душу.

– Я не отнимаю чужую свободу без веской причины. И сегодня я прошу тебя помочь мне освободить ту, что я люблю.

Эллия облизала красные губы, закрыла глаза и повела носом. На ее коже блестели капельки пота, видно, не привыкла к подобной жаре. Где же живет? Что за Соларис? На карте мира никакого Солариса нет и в помине.

– Любишь, говоришь? И от чего же ее нужно спасти? – проворковала богиня, пальцем подняла его подбородок.

– Ты знакома с Луорскими островами? Знаешь, что русалки связывают…

– С тобой! Поразительно!

Джек чуть расслабился: Эллия явно понимает, где оказалась. Она сверкнула глазами, лукаво подмигнула.

– Почему всех это так удивляет?

– О, это темная магия. Грязная. Мерзкая. В душесвязании между русалками и русалами нет никакой светлой магии, и тем более воли морской богини. Это делается для усмирения нрава. Чтобы сделать их слабее. Скрыть их стихийных драконов. И запретить причинять боль друг другу.

Джек изумленно вздернул брови. Эллия рассмеялась, видя его реакцию, а он закусил щеку, злясь: надо не показывать эмоции, быть хладнокровным! Но вместо этого из ладони показалась морда дракона, считывая беспокойство за Айви, злость на ситуацию, в которой она оказалась, злость на себя, ведь из-за него она лишилась шанса пробудить своего дракона!

– Да расслабься ты, вояка! Я знаю, что делать. Любишь ее, да? Конечно, любишь. Иначе откуда дракон? – Эллия провела по его щеке, обошла кругом, медленно шагая, одаряя своей магией, аурой, пропитывая своим запахом его одежду.

– Люблю. И готов на все. Что ты хочешь взамен?

– Так хочешь ее освободить? – зашептала Эллия, приближаясь к его уху. Лизнула щеку и рассмеялась, видя, как он вздрагивает. – Сейчас – она в твоей власти. Твоя навеки. Никуда не уйдет. Простит любую ошибку. Готов от этого отказаться?

– Готов.

Эллия потрепала его по щеке и отошла, подхватила пиджак с земли, отряхнула налипшую грязь.

– Тогда… мне от тебя ничего не нужно, по правде. Хм. – Эллия снова потянула носом, вдохнула полной грудью. – Но знаю, где ты можешь быть полезен. Освободишь ближайшую деревню от гарпии – я расскажу, как освободить твою любимую.

Джек вызвал кинжал, решительно порезал ладонь и протянул Эллии.

– Без сделки я и шага не сделаю.

– Ух, какой серьезный мужчина, – проворковала она. – Не веришь?

– Мне нужны гарантии.

– Хвалю. Правильно делаешь. – Эллия махнула рукой, прося кинжал. Порезала ладонь. – Я, Эллия, богиня свободы, рожденная в Соларисе из магии Никлауса, частичка хаоса, обещаю рассказать тебе, Джек Торренс, как отвязать душу Айви, дитя океана из Тенебриса, от твоей, дать частицу своей магии, если ты освободишь деревню Унда от гнета гарпии, пожирающей души и ворующей их детей.

Джек тряхнул головой: Эллия знала о нем все. Когда успела? Для этого щеку его лизнула? Что ж, тогда она знает, как ему важна Айви. Он пожал ее руку, соединяя порезы.

– Я, Джек Торренс, хранитель разума и стихийник огня, обещаю освободить деревню Унда от гарпии, если ты взамен расскажешь, как отвязать душу Айви, дитя океана из Тенебриса, от моей, и поделишься магией, необходимой для этого.

Руки оплел черный дым, рану защипало: сделка была скреплена.

– Тогда прошу! – Эллия вскинула руку, указывая в нужную сторону. – Я пока погуляю по побережью. Как закончишь, помолись, и я тебя найду. Если умрешь… что ж, тогда ты все равно получишь, что желаешь, ведь Айви будет свободна.

Джек кивнул, а липкий страх покрыл тело. Он двинулся в джунгли, бинтуя рану на ладони, вспоминая все, что слышал о гарпиях, ведь ранее никогда их не встречал, и верил, что король давно решил эту проблему, истребив дев, превращающихся в хищных птиц.

Гарпии… гарпии… он зажмурился, думая, как такую убить, решил, что отрубить голову – самый действенный способ. Страшные девы не обладали душами, но в отличии от нимф и муз, в венах носили частицу темной магии, грязной и мерзкой, как выразилась Эллия. Они – порождение бездны, возникшей посреди океана Свободы, сразу как Марибертус ушел под воду. Там рождались страшные болезни, отравляющие тела людей, выходили жуткие создания, несущие беды и смерть. И… неужели именно в этой бездне берет свое начало душесвязание русалок и русалов? Джек зажмурился, боясь верить тому, что сказала Эллия.

Люди сумели сократить поток ужасов, идущих из бездны, ведь взяли под контроль воды вокруг, закрыв магической завесой. Но иногда что-то да прорывалось.

Унда встретила Джека около трех часов дня. Деревня жила обычной жизнью, тихой и размеренной. Люди занимались делами, работали. Он проходил мимо бедных домов, встречался взглядами с местными жителями. В одном из дворов бабушка сушила белье, используя стихию огня. Чуть дальше люди работали в теплицах и на грядках, выращивая пропитание. Казалось, все было обычно, только слишком тихо. И детей не было видно.

Джек размышлял, можно ли спросить местных о гарпии, безопасно ли это, но не успел. Сейчас она выглядела, как обычный человек: тонкая шея, утонченные руки с длинными темными заостренными ногтями, черные, как крыло ворона, волосы, маленькие черные глаза без белков. Джек знал, что ей хватит нескольких секунд, чтобы совершить обращение и вырастить хищные, мощные лапы с когтями, отвратительные кожистые крылья без перьев с алыми прожилками. Нетронутым останется лишь верхняя часть туловища и голова. Особенно губы, через которые гарпия и высасывает душу.

Странно, что она вышла к нему, ведь обычно гарпии внезапно налетали на деревню, воровали детей, пожирали души, и так же внезапно исчезали. Но похоже эта захватила поселение и считала своей кормушкой.

Джек вызвал меч.

– Здравствуй, путник. Уходи, если не хочешь лишиться души.

– Пожалуй, немного задержусь, – ответил Джек, улыбаясь.

Страх уходил, оставляя раздолье адреналину. Он уже понял, что говорить нет смысла – надо сразу рубить голову. Гарпии не могут испытывать эмоции, кроме злости. Им чужда любовь и сопереживания. Все, что им нужно, – еда, а именно – души. Желательно детей, ведь они самые чистые.

Деревенские прятались в домах. На помощь не вышел никто – видно, сильных уже сожрали. Что ж. Справится сам! Повезет, поможет дракон!

Джек поудобнее взял меч, размял плечи, готовый к битве. Гарпия коварно улыбнулась, тряхнула головой, меняясь. Он невольно сделал шаг назад, видя отвратительные крылья, но потом собрался: страху не место во время битвы.

Гарпия кинулась в атаку. Джек занес меч, но понял, что опоздал, ведь сталь прошла в миллиметре от правого крыла. Он увернулся от удара лапой, пробежал под крылом, оказываясь сзади, вновь занес меч, но и тут не был достаточно быстр: полуптица, вереща, развернулась и кинулась на него.

Гарпия двигалась быстро, резко, но проворно. Она пыталась расшибить Джека лапами, пару раз задевала когтями, разодрала щеку. Он двигался плавно и размеренно, помня, чему его учили. Для Джека бои на мечах были делом обычным, вот с крылатыми чудовищами раньше встречаться не приходилось.

Джек выдохнул огонь, создавая огненную завесу, чтобы сузить круг. Гарпия крупная, ей нужно куда больше места для маневров. Он сделал вид, что собирается ударить по левому крылу, занес меч, гарпия рванула вправо, чтобы уйти от удара, и встретилась со сталью. Джек едва успел сменить маневр, но голова отлетела от плеч, а рот так и застыл в гневной усмешке.

Он выдохнул, отпуская огонь. Утер пот со лба, вытер меч о брюки, стирая кровь, но понял, что расслабился рано: из джунглей в деревню вышло еще четыре гарпии.

Огонь потух, пропуская чудовищ к Джеку и обезглавленной полуптице. Сестры убитой двигались бесшумно, уже обращенные, они совсем потеряли человеческие эмоции. Жуткие лица с кровавыми усмешками уставились на Джека, который покрепче сжал меч, готовясь к битве, догадываясь, что спасет его только чудо. Ну, или дракон. Или… все же чудо.

Гарпии двигались синхронно. Они окружили Джека, хищно клацая зубами и махая крыльями. Он крутился, думая, что делать. Едва успел упасть на колени, когда они разом кинулись на него. Он прополз по земле, увернулся от мощной лапы, наугад махнул мечом и, судя по крику, задел одну из гарпий.

Джек вскочил. Побежал. Он махал левой рукой, оставляя за собой пламенную дорогу, надеясь, что чудища испугаются, но те не отставали, отчаянно шагая прямо по огню.

Лапа пронзила плечо, брызнула кровь, а дикая боль захватила разум. Джек зашипел, сжал зубы, прогоняя жгучие ощущения. И тут он понял, что нужно сделать. Упал на колени. Закрыл глаза, вспоминая Айви.

Любовь, да? Магия стихийного дракона – любовь. Значит, нужно просто вспомнить, зачем он убивает гарпий. Ради любимой. Чтобы освободить. Помочь разобраться. Не позволить ей снова оказаться в Тенебрисе. Не позволить больше никому лишать ее свободы и права выбора и, тем более, связывать с ней душу.

Он вспоминал их поцелуй, тот жар и тепло, надежду, желание и наслаждение. Представил, как вернется к ней, чтобы сделать своей…

Дракон заверещал, выходя из тела. Обжег руки, так спешил спасти хозяина от подступающих гарпий, которые почти успели схватить того за горло. Зверь сбил чудищ лапой. Огромное тело вилось, защищая Джека, грозно рычало, а изо рта вырывалось пламя.

Джек поднялся, поддерживая больное плечо. Смахнул кровь из рассеченной щеки. И вновь поднял меч. Он управлял драконом, ощущал его сознание на кончиках пальцев, понимал, что тот собирался делать и делился своими мыслями, подталкивая к нужному исходу. Зверь не сопротивлялся, напротив жадно впитывал его ярость и не подпускал гарпий.

Пламя дракона рассеялось, создавая проход, Джек занес меч и отрубил голову первому чудищу, верещавшему от боли. Подошел к следующему, горящему заживо. Взмах. Голова отлетела в ноги. Он повторил это еще дважды и вновь упал на колени, хватаясь за плечо.

В глазах темнело от боли. Кровь заливала рубашку, но Джек умудрился не отпустить дракона. Тот подставил морду, позволяя погладить, мигнул, выражая почтение, и все же рассыпался.

К Джеку уже бежали деревенские. Охали и ругались, обсуждая, как помочь раненому. В итоге его отнесли в один из домов, где старик обработал раны, зашил щеку и наложил повязку на плечо. А остальные ждали под дверью, не зная, как благодарить героя за свое спасение.

Пять голов упали к ногам пораженной Эллии. Джек приложил руку к больному плечу, скрытому под рукавом новой рубашки, что ему подарили в деревне после рассказа о страшном годе жизни под гнетом чудищ.

– Твоя часть сделки, Эллия, – устало сказал Джек. На лбу собирались капельки пота, усталость пыталась повалить на землю, но он уперто поднял нос.

– Восхищена, капитан Торренс. Восхищена. Крылатый случай! Кто знал, что в тебе таится такая сила!

Эллия брезгливо обошла головы, протянула руку. В глазах пылал восторг, словно она и правда не верила, что Джек сумеет вернуться живым.

– Кинжал, пожалуйста. – Она приняла оружие, оттянула волосы и отрезала прядь. – Волосы сохранят мою магию – самого хаоса. Сильнейшая магия, к слову, которая до ваших островов ныне добирается… не в полную силу.

Эллия обвязала прядь вокруг запястья Джека, чуть отошла, склонив голову, оглядела уставшего бойца.

– Что дальше?

– Дальше, Торренс, ты отвезешь Айви к озеру Заблудших душ. Вы зайдете в пещеру, сядете на песок, обвяжете руки моими волосами. Слова придут сами, ты знаешь, как это работает. Кровь, боль, все дела. И потом просто перережь нить, связывающую ваши души. Сумеешь?

– Сумею. Это… все? Так просто?

– Просто? О, мой дорогой капитан, без магии хаоса ничего не выйдет. А магию хаоса у вас здесь достать… не просто. Вам бы снять заклятие с Марибертуса, чтобы город снова был открыт, ведь там скрыта не только морская богиня, но и источник жизни и магии. Без него вам… тяжко.

– Через источник к нам попадает магия хаоса, так?

– Так.

– И ты сказала, что этот Никлаус…

– О, он просто одарен дарами хаоса, поэтому он – Хаос.

Джек устало кивнул, вспомнил про Айви, которая его ждет. Волнуется, верно…

– Ладно. Мне пора в путь. Спасибо. – Джек указал на запястье. – Спасибо за помощь.

Эллия склонила голову, подмигнула и исчезла. Джек моргнул, пытаясь понять, как это возможно. Никто не может вот так исчезать! Никто… Он качнул головой: к медузе это все. Он получил, что хотел, и это единственное, что важно.

Джек торопился обратно на огненное судно, но по дороге так распереживался, что ноги принесли обратно в деревню. А там он нашел небольшой паб, где ему с радостью налили пива и рома. Много пива и много рома.