Завтра будет солнце

36

«Сирена» была закрыта на ремонт, и я увидел в этом предостерегающий знак.

В итоге я, как всегда, оказался прав. Мы отправились в Коллальто, в ресторанчик под названием «Три Ягоды», о нем Джулия была наслышана. Там неподалеку было такое мрачное место — Кастельнуово-Грилли, куда Джулия еще подростком ходила как-то раз ночью со своими подругам, чтобы, как она говорила, научиться преодолевать страх. Им пришлось, рассказывала она, пройти в одиночку по длинной аллее, в неподражаемом стиле Дарио Ардженто[35], а потом еще ждать целых пять минут перед воротами, изо всех сил стараясь не завизжать и не броситься наутек. Короче, игры с фатумом не признают ни географии, ни возраста, и у каждого они свои.

Мы заказали кускус из рыбы. Официант обслуживал нас, будто мы были во всех отношениях сложившейся парой. Аналогично вел себя и граф Танкреди. Неужели, будучи вместе, ни один из нас этого не заметил? Сегодня вечером я проверю. На Джулии была юбка, джинсовая курточка, белая блузка и адидасы, которые довольно недурно на ней смотрелись. От нее шел запах фиалки, и именно это меня цепляло больше всего, не говоря уже о веснушках и носике с горбинкой.

Не уверен, производил ли я на нее столь же сильный эффект, мне казалось, что я ей не особо нравлюсь со всеми моими капризами. Сегодня, например, я появился на винограднике лишь к полудню, и, хотя я с честным выражением лица пытался убедить всех, что у меня возникли проблемы с пищеварением, никто, разумеется, мне не поверил. Включая Джулию, которая весь день не разговаривала со мной.

Вечером другое дело, вечером она становилась Евой. Сейчас она сидела за столиком и смущенно теребила салфетку. Прежде чем сделать какое-либо движение или жест, она смотрела на меня, и это наполняло мое эго железной самоуверенностью. Мне нравится, если я порой могу оказаться кому-нибудь полезным. Я решил налечь на выпивку, это помогло бы нам чуток расслабиться. Для пущего эффекта я выбрал дорогущее местное вино, но на Джулию мои замашки не произвели никакого впечатления. Я и так и сяк пытался расшевелить ее, но едва ли не самое сильное впечатление на нее производили мои непонятные словечки; больше же ее ничего не цепляло.

Признаюсь, в этом она сильно напоминала Аниту. Анита и Джулия — хорошо бы было поставить их вместе, а потом, под приставленным к виску дулом пистолета, сделать выбор. Чересчур сложные ментальные экзерсисы для такого бедняги, как я. Пожалуй, в данный момент я, скорее всего, выстрелил бы в Аниту, хотя не знаю, не могу представить, как бы я сейчас себя вел, если бы Анита вдруг материализовалась.

Я решил заняться Джулией и завел разговор про десантника, чтобы сразу дать ей понять, как далеко я собираюсь «дотянуться», ну-ну, давай, проказница. Джулия отпила глоточек брунелло с таким видом, будто давно ждала этого вопроса.

— Знаешь, мы с Кармелло уже на финише. Нас то плющит, то отпускает, а говорить-то, по сути, давно уже больше не о чем.

— Да, но совсем недавно вы провели целых два дня вместе, если не ошибаюсь…

— Думаю, расставаться это самая тяжелая штука в жизни. Знаешь почему? Потому что боишься ошибиться.

— …

— Может, тот, с кем ты расстаешься, это самый лучший парень в твоей жизни, но в этот момент ты еще об этом не знаешь. И тогда я говорю себе: «Попробуй еще раз, Джулия. Дай ему еще один шанс».

— По-моему, так только старухи рассуждают, ну уж никак не Ева Кант.

— Спасибочки… Даже если я и Ева, все равно на улицу без маски не выхожу. И потом, знаешь, жить в маленьком городке означает быть более покорной судьбе. Хочешь ты того или нет.

— Почему же?

— Тут все тебя знают, все на тебя смотрят. Меньше возможностей встречать новых людей. А самое главное, только, пожалуйста, не подумай плохого, самых симпатичных парней уже расхватали…

Блин, ну почему мне по жизни только и встречаются, что шлюхи? И все на меня, предрасположенность, что ли, или карма у меня такая несчастливая. Но когда тебе нравится девушка, ты ей веришь. Видишь, что она кокетка, что она говорит так, просто чтобы ревность в тебе вызвать, чтобы показать, что не боится тебя, а скорее всего, чтобы раскочегарить твое либидо. Так и было, слова Джулии произвели на меня довольно неприятный эффект, но единственное, что помню — так то, что у меня встал. Я бы сейчас отымел ее в сортире, было со мной такое на Ибице, но, боюсь, в этом малолюдном ресторанчике наше отсутствие было бы тотчас замечено.

Я решил обождать и перейти в контратаку, напустив на себя такой, знаете, наивно-простодушный вид, не забывая при этом про скользкие намеки, такая тактика всегда срабатывает. У женщин не должно возникнуть и тени сомнения, что ты слабак и не готов при удобном случае им впендюрить. Я откинулся на спинку стула, увеличив дистанцию и заставив таким образом Джулию чуть придвинуться ко мне, чтобы слушать. Я сделал вид, что меня ничуть не заботят ее амуры с десантником, который наверняка занимался спортом поболее моего и был, по ее описанию, действительно крутым парнем. Брунелло разбудило во мне чувство собственной неотразимости, типичный эффект после первых двух бокалов. Нетронутая бутылка с водой продолжала стоять на столе сиротливо и отчужденно, как ненужный атрибут многих трапез. Мобильник я решительно отключил, хотя Стефан заваливал меня, наверное, сейчас звонками и SMSками. Сегодня у меня иные приоритеты.

Я продолжал беседовать с Джулией, стараясь соблазнить ее. Я вычислял ее слабости и подстраивался под них. Она ожидала от меня обожания, а я не давал такого повода, сбивая ее с толку, хотя, по сути-то, было понятно, чего мы оба желаем добиться в финале.

Я, весь на понтах, потребовал счет и оставил чаевых еще на целый ужин, меня возбуждала возможность наконец-то пошвыряться деньгами. С той поры, как я появился в Колле, ужином меня все время кто-нибудь угощал, даже в Фонтеверде за все платила Анита. Что делать с деньгами, если тебе не дают никакой возможности даже достать их из бумажника?

Джулия внимательно наблюдала за моей расточительностью, но ей хватило такта не комментировать. Перед уходом она заглянула на минутку в туалет, может, проверить, все ли зубы на месте, и вернулась, порхая, словно бабочка.

Мне пора уже было определяться, где и как поцеловать ее, хотя подходы эти прорабатывать заранее не рекомендуется, иначе тебя ждет фиаско. Я подождал, пока Джулия усядется на переднем сиденье, поставил Surrender группы «Чип Трик» и решительно привлек ее к себе. Она отказала, с улыбкой, но отказала. Она мне отказала. Она мне отказала.

— Прости меня, Леон, я не понимаю.

— Что ты не понимаешь? Ты со мной кокетничаешь, записочки шлешь, типа Ева Кант, едешь со мной на ужин, без никого, а теперь говоришь мне, что, мол, не понимаешь? А мне чего прикажешь думать? Ты можешь объяснить?

— Ну, в общем, я не расположена… На данный момент я не готова пока броситься в непонятную авантюру. И еще, у меня не идет пока из головы мой парень, хотя история и подошла к концу… мне кажется. Ты мне нравишься, ты, правда, мне очень нравишься, но я хотела бы…

Я привлек ее и пытался поцеловать, а она, зараза, оттолкнула меня почти со злобой. Тогда я завел двигатель и больше с ней не разговаривал, больше того, я врубил музыку на полную громкость. Я себя чувствовал израненным и раздавленным, какой же я мудак, какая же она сука, а я хорош, попал, как тунец в сеть, нет, как треска, как муравей в паутину, как ключ в канализацию. Какого черта я вставал каждое утро в такую рань? Что, не мог допетрить, что это понапрасну угробленное время?

Что людям от тебя надо всего-навсего бабок да еще, чтобы ты их подвез, ну или там брюллики какие-нибудь, хотя Джулия никогда ни о чем подобном и не просила. Да, конечно, я отъехал на некоторое время с Анитой, так ведь и она уезжала заниматься сексом со своим воякой, даже еще раньше, чем я, так что квиты.

Увы, женщинам всегда необходимо найти себе поначалу оправдание, чтобы уж потом отдаться так, как им хочется. Пьер постоянно повторял мне эти наставления, но я не придавал им значения, под меня всегда стелились практически все, ну ладно, не все, неважно.

Джулия хранила молчание, да и говорить-то было невозможно, настолько оглушительно орала магнитола, и сидела, плотно сжав коленки, пока я вел автомобиль по дороге в Трекуанду. Я никогда не переносил такого рода шуток, и меня бы сильно обломала сейчас ее болтовня. Но она правильно делала, что сидела и молчала, напоминая рычащую собаку, и я мало-помалу начал соображать, что никто, кроме меня, не слышал, как она меня продинамила, никто не был свидетелем моего облома.

Джулия попросила высадить ее у садов, чтобы лишний раз не светиться ни на площади, ни у бара, где всегда было так много нескромных глаз. Я сидел весь черный от злости и тупо смотрел перед собой. И тут она взяла своими ручками мое лицо и повернула к себе. Это длилось всего лишь мгновение, я мотнул головой и вновь уставился на фонтанчик с питьевой водой у дороги.

— Мне больше всего в тебе нравится то, что ты будто свалился с другой планеты, эти твои истории, никогда не знаешь, выдумка ли это или правда… Да для меня это и неважно, ты ведь и говоришь, и думаешь по-своему, и это мне в тебе дико нравится. Наверное, сегодня ты решился-таки сбросить маску. Ты вел себя как самый последний мужлан, но зато я поняла, что ты такой же, как и все — земной… Добро пожаловать.

— Ну все, выходи…

— Прости, я не была готова…

— Выходи…

— Леон, я никогда не пыталась использовать тебя. Мне страшно.

Мне хотелось еще что-нибудь ей сказать, но я удержался. Я покарал ее так, как решил: больше ни слова в ее адрес. Стартанув с бешеной скоростью и матерясь, будто получил в грудь свинца, я глянул в зеркало: Джулия стояла в растерянности, потом подняла воротник куртки и зашагала с поникшей головой. Я продолжал крутить фильм с моим участием, только уже без нее. Я набрал адрес «Виктория а Торрита», и навигатор неожиданно среагировал. Мне сейчас нужен был Рикардо с его заразительной веселостью, которая меня больше не раздражала, ибо я понял, что за этой жизнерадостностью стоят годы труда и лишений. Не скрою, я начал питать к этому парню симпатию. Я обещал ему приехать в компании с Джулией, посмотреть, как он заставляет трепетать ляжки глухой провинции, ну уж ладно, придется одному.

Кабак оказался вполне приличным местом, я помню, такие были в Милане лет десять назад. Оглушающе гремела музыка, казалось, сальса звучит именно в честь моего поражения, типа в насмешку. Рикардо просек, что я в дауне, и, несмотря на то, что был занят на танцполе, выкроил минуточку, чтобы принести мне мохито. Я взял коктейль, но пить не стал. Мне сейчас нужно было чего-нибудь покрепче.

«Негрони». «Лонг-Айленд». «Лонг-Айленд». «Негрони». Я принимал алкоголь в разных сочетаниях, пока через каких-то полчаса не нажрался в совершеннейший хлам. Наконец-то чуток бензинчика, наконец-то туман в мозгу, хотя возник риск, что я рухну на пол или подерусь с кем-нибудь. Мне нужно было дернуть, и немедленно. Сделав усилие, я обвел глазами помещение — ты должен чуток прийти в себя, иначе тебя серьезно никто не воспримет. Латиносы они все такие здоровенькие, жизнерадостные, пьют мало да и то все сразу сжигают, хотя это я, наверное, сейчас смотрю на мир через рюмочное стекло.

Там стоял какой-то тип, облокотившись на колонну: типа не при делах, так — пялит какую-нибудь кубинскую цыпу из подтанцовки, фиг его знает. Нос у него чего-то все чесался, и это вызвало во мне интерес, поэтому я подошел к нему и как ни в чем не бывало поинтересовался насчет нюхнуть: дури бы. Ну, шарик.

Чувак сразу не понял, так что мне пришлось сильно втянуть воздух через нос, и тут он наконец въехал. Некоторое время постоял в нерешительности, но, очевидно, мой безупречный миланский акцент успокоил его, и чувак сделал мне знак следовать за ним на улицу, к паркингу. Парень много не болтал, но прекрасно понимал, что мне нужно, поскольку не задавал никаких вопросов и вообще вел себя смирно. Выйдя из клуба, он набрал номер: «Можешь привезти нашего друга к автостоянке у “Виктории”?». Через десять минут из темноты появился другой чувак и сунул мне камешек где-то на грамм, всего за восемьдесят евро. Блин, дешевле, чем у Дуки, да еще и заверил, что качество, мол, отличное. Я попросил у него номер мобильника, но он сухо отказал, сказав, что он вообще этими делами не занимается, хотя бабки в карман убрал лихо.

Я дошел в ритме сальсы до туалета и там занюхал витамину всей кислородной мощью своих легких. Вот, я опять стал самим собой. Стал собой, стал собой, стал собой. Вот он я, Леон, которого я знаю, который не валяется на полу, который принимает решения и побеждает, а остальные не рубят ни болта. Так, ну что, еще разочек. Это мой еще разочек. Мэрилин, которая поет для меня Happy Birthday to You. Я опять на взлете, я опять трезв, я готов вернуться в человеческий винегрет.

Что я тут делаю под La vida es un carnaval? Ха, про меня можно все что угодно сказать, только не то, что я боюсь новых приключений. Впрочем, чтобы не заходить чересчур далеко с извращениями, я решил, что мне сейчас нужна путана. Мне нужно подтверждение, что я тот, кто я есть, немедленно, без заморочек, без обсуждений. Плачу бабки, и крандец. Зачем осложнять себе жизнь любовью, когда достаточно секса? Я не знал ответа на этот вопрос и заказал еще один «Негрони».