Здесь умирает надежда

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ

It’ll Be Okay — Shawn Mendes

Свадьба была чудесной.

Все происходило на пляже, недалеко от того места, где воссоединились Джей и Стелла. Недалеко от того места, где у меня были моменты покоя с Карсоном. Где я сидела с ним на пляже и говорила, что люблю его. Потом мы целый час искали открытый тату-салон, чтобы набить его имя на бедре.

На том пляже было много призраков.

Стелла, Ясмин и Зои были обеспокоены моим весом, я видела это в их глазах. Я обязательно упомянула о сеансе с психотерапевтом, когда приеду домой, ела чрезмерное количество удивительной еды на их глазах.

Конечно, я также побаловала себя удивительным Пино Нуар. Не попробовать его было бы практически преступлением. Именно так я оказалась на пляже ранним утром, наблюдая за рассветом.

Я не подпрыгнула от шока, когда темная фигура села рядом со мной. Меня не так-то легко напугать в эти дни. Я взяла дымящуюся чашку, которую предложил мне Джей.

— Ты рано встал, — прокомментировала я, потягивая теплую жидкость и глядя на солнце, ползущее к горизонту. — Даже для сумасшедшего, дисциплинированного крутого парня, как ты, — добавила я. Стелла сказала, что он ежедневно вставал в пять утра.

В пять.

Утра.

Единственный раз, когда я бодрствовала так рано, — это когда еще не ложилась

— У меня есть ребенок, — сказал он. — В такие дни сон — просто магия.

Я ухмыльнулась в свою кофейную чашку, думая о прекрасной Руби. Она настоящий дикий ребенок, как и ее тетя Рен, даже если мы не кровные родственники. Я обожаю ее всем сердцем, и даже больше. Она — мой единственный источник чистой, безудержной радости. Даже тень тьмы не проникала в мое сердце, когда она рядом.

— Ты не спишь со вчерашнего вечера? — спросил Джей.

— Да, мы с племянниками Джанет пошли в паб и устроили соревнования по «литр-боллу», — хихикнула я. — Я выиграла.

— Еще бы, — ответил Джей.

Тихий плеск волн наполнил тишину. Мы с Джеем сблизились с тех пор, как он взял себя в руки и пересек океаны, чтобы вернуть Стеллу.

Я знала, что Зои и Ясмин приняли его — он женат на нашей лучшей подруге и отец ее ребенка, он никуда не уйдет, — но они не были его самыми большими поклонницами.

Им не нравился мир, в котором он жил, и тени, которые он бросал на нашу подругу и их совместную жизнь. Они обвинили его в том, что случилось со мной.

Если бы захотела, я бы тоже обвинила его. Он разозлил русскую мафию, ему они хотели навредить, подстрелив меня на улице.

Но я размышляла по-другому. Я знала Джея. Знала его сердце. И знала, что он мучился из-за произошедшего. Я знала, что он любил мою подругу и Руби с такой силой, которую невозможно измерить. Он перевернул бы небо и землю, чтобы защитить их. Он бы сжигал города ради своей семьи.

И мне нравился Джей. Он был пугающим и напряженным. Холодным. Вокруг него была стена изо льда и стали. Но за всем этим стоял человек. Очень глубоко. И у него тоже ужасное прошлое.

Мне нравилось быть рядом с ним. Я не чувствовала себя такой изуродованной и разрушенной. Я не чувствовала себя чужаком. Он не требовал никакого эмоционального труда, не смотрел на меня жалостливыми, обеспокоенными, доброжелательными взглядами.

— Ты пересек океан ради Стеллы, — сказала я, мой голос был едва слышен над волнами.

— Не без посторонней помощи, — напомнил он.

Я грустно улыбнулась, думая о том дне, когда сказала маленькую ложь о том, что Стелла в больнице, дабы Джей увидел свои настоящие чувства и бросился к ней.

— В конце концов, ты бы это сделал.

— Да, — согласился он. — Но это могло занять больше времени. Гораздо больше. — Краем глаза я увидела, как он повернул ко мне голову. — Может, годы.

Страх пропитал меня, как липкая смола, прилипая к венам. Я знала, что это произойдет. Я не смотрела на него. Не могла.

— Я в некотором роде эксперт в причинении боли человеку, которого люблю больше всего на свете, потому что думаю, будто защищаю его, — продолжил он. — Я не хотел приговаривать Стеллу к жизни во тьме. — Его взгляд снова обратился к океану. — Я не бескорыстный человек. Но был уверен, что причинив ей боль, оттолкнуть ее — единственный достойный поступок. А на самом деле, я сделал ей больно. Думал, она не способна принимать решения о своем будущем, чуть не отнял у нее будущее, которого она хотела. Будущее, которое пугало меня до чертиков. Вот почему я сломал ее. Потому что боялся.

Это было самое длинное, что Джей произнес на одном дыхании без какой-либо угрозы или скрытой задиристости. Эмоциональный монолог. Исключительно честный человек. Он — зеркало, в которое я не хотела смотреть.

— Я бы соврал, сказав, что ты ошибаешься в своих действиях, — добавил он. — Я имел удовольствие узнать тебя за последние несколько лет, и ты женщина, которая уж точно знает себя.

Он отхлебнул кофе. Я сделала то же самое, пытаясь прогнать холод правды.

— Так что, если это то будущее, которого ты хочешь — сидеть на пляже в одиночестве после вечеринки с мужчинами, имен которых не помнишь, — я не буду судить. — Джей кивнул. — Никто не будет. Никогда. Но не смей отказывать самой себе и человеку, которым я восхищаюсь, только потому, что так ты якобы защищаешь его. Потому что боишься потерять.

Вот оно. Речь, которую все слишком боялись произнести мне с тех пор, как все произошло. Я знала, что они не хотели пугать меня, не хотели прокалывать мою кожу, которую считали очень хрупкой.

Хотя я уже знала все это. Я похоронила правду глубоко внутри себя, отталкивала ее всякий раз, когда она начинала всплывать наружу. Но совершенно по-другому, когда кто-то произносит это вслух в пять утра на рассвете.

— Боже мой, — прошептала я. — Я вела себя как альфа-самец: «я причиняю тебе боль ради твоего же блага». Я ненавижу эту штуку. Это моя наименее любимая часть в сериалах. А я так и делаю.

Джей усмехнулся. Хмыкнул.

С тех пор, как они со Стеллой поженились, с тех пор, как родилась Руби, он, как известно, ухмылялся иногда. Но смешок? Нет, он этого не делал. По крайней мере, не на публике. Это испортило бы его репутацию уличного суперзлодея.

— Ты выживаешь, — сказал он, его голос внезапно стал серьезным. — Ты была в режиме выживания. Но сейчас тебе нужно жить. Ради людей, которые тебя любят. Ради себя. Тебе нужно сделать выбор.

Он наклонился, чтобы поцеловать меня в лоб, задержавшись там на секунду.

У меня не было братьев и сестер, но теплота этого жеста… именно так мог бы себя вести любящий брат.

Джей встал и уставился на меня сверху вниз.

— Тебе нужно сделать выбор, Рен, — снова сказал он.

Затем он оставил меня смотреть на волны, пытаясь понять, что делать.

«Он будет твоей погибелью».

Слова отозвались эхом.

Я задавалась вопросом, если бы Карсон нашел ту женщину в Румынии, сказала бы она то же самое обо мне?

Теперь это не имело большого значения.

Все, что имело значение, — мой выбор.

И вот так я оказалась в Лос-Анджелесе примерно двадцать четыре часа спустя, в той же одежде, в которой была на пляже — в той же одежде, в которой была на свадьбе, — сидя на крыльце Карсона, совсем как в ту самую первую ночь, когда мы встретились.

Казалось, это было целую вечность назад.

В каком-то смысле так оно и было. За это время я прожила целую жизнь, полную боли и травм. Но также и много счастливых жизней. И любви.

Я понятия не имела, во сколько Карсон вернется домой. Если он вернется. Он мог работать. Он мог копать могилы. Мог быть с другой женщиной. Не то чтобы у меня было какое-то право злиться.

Хотя я была в бешенстве.

Злилась на себя.

За то, что так долго причиняла ему боль. За то, что отобрала у нас время.

Гребаные годы.

Уже стемнело, когда я сидела на крыльце, сокрушаясь обо всем этом. Похолодело. В Новой Зеландии было тепло. На мне платье из шелка. Я почти не чувствовала холода… Не со всеми другими эмоциями, бурлящими внутри.

Когда фары осветили подъездную аллею, мое сердце перестало биться.

Меня охватила та же нервозность, которую я чувствовала в ту ночь, когда сказала Карсону, что беременна. Но теперь это было что-то другое. Глубже. Потому что частички меня были опустошены. Измученны. Пусты.

Я подозревала, что меня будут преследовать воспоминания о том, какой беззаботной я была раньше, завидуя той женщине, которая верила, что худшее, что может случиться, — это набрать слишком много килограмм. Женщине, которая чувствовала бесконечное счастье.

Я оплакивала ее в течение многих лет вместе со своим ребенком. Потому что она тоже была там с ней, в крошечном гробу.

Я встала на нетвердых ногах, когда машина остановилась. Мои руки были сжаты по бокам, когда его шаги эхом отдавались в ночи.

Его лицо ничего не выражало, хотя глаза медленно скользили по моему телу, пока он поднимался по лестнице.

Я представляла, что выгляжу дерьмово. Если бы только я подумала сделать быстрый крюк, чтобы принять душ и привести себя в порядок, чтобы выглядеть наилучшим образом, чтобы вернуть своего мужчину.

Но слишком поздно.

Карсон ничего не сказал. Просто остановился передо мной. Расстояние казалось неестественным. Это пронзило мое сердце. Стена, которую он, наконец, воздвиг между нами после всего, что я ему сделала.

Я полагала, что так мне и надо.

Он ничего не сказал.

Теперь в его обязанности не входило говорить первым.

— Я облажалась, — сказала я, уставившись на него. — Я облажалась примерно тысячу раз с тех пор, как мы потеряли ее. У меня нет оправдания. Ни одного.

Мои глаза бегали по его крыльцу, ища правильные слова, силы, чтобы продолжить.

— Я пересекла океан ради тебя, — прошептала я. — Знаю, это звучит не так уж важно, учитывая все, через что я заставила тебя пройти, но это мой большой великий жест. Это мои извинения… хотя я знаю, что мне предстоит сделать гораздо больше. Я полетела в эконом-классе, потому что следующий рейс был через десять часов, и я не могла так долго ждать. Знаю, что жаловаться на это совершенно неприлично, но я сидела посередине, а от мужика рядом воняло потом. А женщина по другую сторону хотела заставить меня присоединиться к ее сетевому бизнесу. — Я глубоко вздохнула, понимая, что быстро болтаю.

Понимая, что нервничаю.

Это незнакомое, но вполне приятное чувство. Чище по сравнению с тем, что я чувствовала в последнее время.

Несмотря на то, что причина, по которой я нервничала, заключалась в том, что я внезапно поняла, что совершаю большой скачок на своем пути, и наконец-то живу, хотя Карсон, возможно, уже решил двигаться дальше.

Он имеет на это полное право. Я из него все выжила.

Я сделала глубокий вдох. Потом еще один. Позволила себе согреться мыслью о будущем между нами. О том, чтобы спать с ним каждую ночь.

Затем я встретилась с его ледяными голубыми глазами, в которых чувствовала себя как дома.

— Я перелечу через тысячу океанов ради тебя, ради нас, — сказала я. — Через галактики, если понадобится — хотя боюсь космоса. Но ничто не пугает меня больше, чем пустая жизнь без тебя.

Я провела руками вверх и вниз по своим обнаженным рукам, в то время как Карсон оставался неподвижным, с совершенно пустым выражением лица, ничего не выдавая.

— Я знаю, что после всего, что случилось, я не та женщина, в которую ты влюбился. Я отдаленно напоминаю ее. Но проблемы тебе создала не та же женщина. Так что я пойму, если сейчас не так… хороша для тебя.

Лицо Карсона скривилось при этом слове, его холодное выражение исчезло.

— Хороша, — заявил он тихим голосом.

Я рефлекторно отпрянула назад.

— Когда ты лежала на больничной койке, все еще истекая кровью, ты извинилась передо мной, — тихо напомнил он мне. — Твои мысли тогда были не о себе. Обо мне. Ты твердила, что не винишь меня. — Карсон потер рукой рот. — Милая, это разбило мне сердце. Но показало кое-что еще. Как сильно ты меня любишь. Я никогда в этом не сомневался. Ни разу. — Он шагнул вперед и притянул меня к себе так, что наши лбы уперлись друг в друга.

— У меня всегда была надежда, — пробормотал он.

Я издала звук, который был чем-то средним между смехом и рыданием.

— Так ты прощаешь меня?

— Ты уйдешь от меня? — спросил он низким рокотом.

— Никогда, — пообещала я.

— Тогда, нужно наверстать секс за эти три года, — прорычал он.

Мой желудок перевернулся, а трусики мгновенно промокли насквозь.

Я чуть не набросилась на него.

Его рука на моем бедре сжалась, выражение его лица было серьезным.

— Но, малышка, я больше не буду делать тебе больно. — Его рука скользнула по коже на моей шее.

Стыд нахлынул из-за того, что я заставила его сделать.

— Я не хочу, чтобы ты чувствовала себя виноватой из-за этого, — твердо сказал он. — Никакого стыда. Никакого сожаления. Я благодарен за ту тонкую нить, которая держала нас вместе, но с этим покончено. Мы прошли это. Все уже в прошлом. Тебе больше не нужно причинять боль, чтобы чувствовать себя хорошо.

Слезы подступили к глазам. Но сейчас не время для них.

Как сказал Карсон, у нас годы упущенного секса.

— Как же ты тогда сделаешь мне хорошо? — спросила я тихим голосом.

Его глаза потемнели, и в следующее мгновение я оказалась у него на плече.

Я взвизгнула от восторга, когда его ладонь опустилась на мою задницу.

Потом мы зашли внутрь, чтобы заняться сексом за три года.

Не знаю, когда, наконец, проснулась.

Я проспала около двенадцати часов. Солнце только вставало, когда мы ложились спать прошлой ночью, и сейчас оно висело низко в небе.

Карсона в постели не было. Я с благодарностью проглотила воду, оставленную у кровати.

Из кухни доносился звон кастрюль.

Я улыбнулась.

Конечно, опять готовит.

После душа я направилась к шкафу, намереваясь надеть одну из рубашек Карсона, чтобы прикрыть свою наготу. Тело восхитительно болело. На душе было так легко, как никогда за столетие.

По дороге я схватила свой телефон, отправив быстрое сообщение девочкам.

Мы с Карсоном официально снова вместе. Мы безумно влюблены, и я планирую провести с ним вечность.

Пошла есть и заниматься сексом на лодке.

Целую.

Я ухмыльнулась, увидев, что три точки появились почти в ту же секунду, как я нажала «Отправить».

Стелла: О боже! О боже!!!

Стелла: Я только что громко закричала!

Стелла: Джей прибежал с пистолетом! С пистолетом! Руби попросила поиграться.

Стелла: Брр, я должна отругать своего мужа. Я так счастлива, что плачу!!!

Я ухмыльнулась ее быстрым сообщениям.

Зои: Наконец-то! Я волновалась, что мне придется выкинуть что-нибудь глупое, а я не делаю глупостей. Но я, наконец, буду спать спокойнее, зная, что ты взяла себя в руки.

Я ухмыльнулась шире.

Ясмин: Срань господня! Я проснулась, а тебя уже не было. Я серьезно думала полететь в посольство в Восточной Европе, чтобы вытащить тебя оттуда.

Ясмин: Я рада за тебя. Ты заслуживаешь этого.

Мои глаза затуманились, когда я ответила кучей сердец, направляясь к шкафу. Подняла глаза и остановилась, как вкопанная.

В последний раз я здесь собирала одежду для побега. В последний раз, когда я была здесь, все выглядело точно так же, как в тот день, когда мы потеряли ее.

Теперь все было совершенно по-другому.

Гардероб чертовски огромен.

Не знаю, как не заметила снаружи, ведь для такого он точно пристройку сделал.

Мой гардероб.

Тот, который он мне обещал.

Моя старая одежда была засунута в ближайшую ко мне секцию.

Руки Карсона обвились вокруг, пока я продолжала смотреть.

— Ты построил для меня гардероб, — прошептала я.

Я откинулась на него, в основном потому, что больше не доверяла своим ногам. Я уставилась на шкаф, который он построил, потому что верил, что я вернусь, несмотря ни на что.

— Я больше не смогу иметь детей, — сказала я ему, уставившись на шкаф. — Я не смогу подарить тебе семью, — последнюю часть я выдавила из себя от страха.

Руки Карсона сжались вокруг, прежде чем он повернул меня лицом к себе. Его глаза горели синим пламенем.

— Рен, милая, ты подарила мне семью, в которой я нуждался, в тот день, когда столкнулась со мной на улице.

Слеза скатилась по моей щеке.

— Ты уверен, что меня будет… достаточно? — тихо спросила я, выражая словами свой глубочайший страх.

На это он рассмеялся.

Рассмеялся, бл*дь.

Когда я была расстроена.

Он рассмеялся.

Мои глаза сузились, и я приготовилась выпустить когти.

Выражение лица Карсона прояснилось.

— Вау, детка, расслабься, — пробормотал он, целуя меня в макушку. — Тебя достаточно? — повторил он, откидываясь назад. — Черт возьми, Рен, да. Тебя достаточно. — Он нежно поцеловал меня. — Тебя очень много, — повторил он. — Итак, ты будешь дуться или мы отметим гардероб?

Мой живот покалывало от желания.

— Отметим.

Что мы и сделали.

Это заняло некоторое время.

Ведь тут много места.