Знак королевы вампиров

17

Она стояла на лестнице, рассматривая танцующие пары.

— Вот вы где, — рука леди Даниелы легла ей на локоть. — Все там, внизу, считают, что вы выбираете себе партнера на танец. Изучая нас, словно насекомых под микроскопом. Я никогда раньше не видела одновременно столько прихорашивающихся вампиров. Они поправляют прически, проверяют, свежее ли у них дыхание… даже то, как сидят на них брюки.

Дэнни, возможно, была самым лучшим созданием после Джейкоба. Они встретились на собрании — это было первое собрание в ее жизни. Она тянулась к Лиссе. Несмотря на очень большую разницу в положении, они были похожи на двух неразлучных школьных подруг, и Лисса сама себе удивлялась — ей это нравилось.

Лисса улыбнулась:

— Вампиры слишком заносчивы, чтобы их можно было легко смутить. Даже будь у них возможность поглядеть на себя в зеркале, они бы ей не воспользовались.

К ним подошел лорд Уте.

— Уже почти девять, моя госпожа. Вы готовы?

Танец. Вампиры, поправляющие прическу и проверявшие, как сидят брюки. Неприятно-горячая ладонь у нее на талии, мужское тело — слишком близко. Его глаза, в которых читались мысли, далекие от истинного положения дел, от того, кто она и что она собой представляет. От того, чего она на самом деле хотела.

Лисса заставила себя вложить свою руку в руку Уте, Сжала губы, чтобы не закричать.

Неожиданно это чувство заполнило ее до самого дна души. Она никогда не боялась публики, даже не знала, что это такое. Это не было влиянием вируса. Только этим она могла себя успокоить, потому что внезапно у нее так перехватило горло, что она едва ли могла произнести хоть слово.

Уте подвел ее к спуску со сцены и, подняв руку, потребовал тишины и внимания. Он начал говорить, когда установилась полная тишина. Весь свет словно сосредоточился на ней, его голос вызывал головную боль.

— Моя госпожа. Будучи нашей всеми почитаемой королевой, вы всегда начинали наш бал. Почтите ли вы нас и того, кому повезет сегодня? Или той, в том случае, если вы изменили своим предпочтениям и решили выбрать даму?

Раздались отдельные смешки, но большинство вампиров не сводили с нее горящих глаз. Свечи чуть притушили, остальные светильники направили так, чтобы основной свет падал на Лиссу и танцевальную зону. Она прекрасно понимала важность этого момента. Там, в Атланте, в гораздо более непринужденной атмосфере ее кабинета, она вместе с Джейкобом несколько раз рассматривала список возможных кандидатов. Легче всего было выбрать Брайана. Будет понятно, что она оказывает ему эту честь из-за его успехов в науке, но никто и не подумает, что это — какое-то другое чувство по отношению к вампиру, стоящему гораздо ниже ее.

Последний раз, когда она была здесь, она была с Рексом и Томасом. Ее монах стоял в тени, от его очков отражался свет. Сейчас Рекса не было в живых, она сама убила его. Томас умер в одиночестве в монастыре.

Нет, не в одиночестве. С ним рядом был Джейкоб.

В первый раз, когда она танцевала здесь с Рексом, он был польщен оказанной ему честью, и даже больше — он ее желал. Он верил в тот Совет, который она создала. Он боролся на ее стороне. Он не был добрым, но он был очень сильным лидером, его уважали. И он ее любил. До тех пор, пока не лишился рассудка.

Огни были очень тусклыми, но все равно причиняли боль ее глазам. Ей хотелось полной темноты. Глаза жгло, они начинали слезиться.

— Моя госпожа, — мягко сказал лорд Уте. Она отчаянно посмотрела на него. — Мы подходим друг другу, вы и я, — сказал он. — У меня нет никаких планов или желаний относительно вас. Если вам будет так легче, в первый раз после смерти мужа, я буду счастлив…

Он не закончил фразы — простая вежливость.

Нет. Никогда за многие века ее существования она не позволяла кому бы то ни было контролировать ее жизнь. И хотя это была тяжелейшая внутренняя борьба — ее разум твердил, что с ее стороны будет мудрым принять предложение Уте, она в ответ покачала головой, и пожала его руку, благодаря за щедрое предложение. Затем она сошла со сцены, пошла в центр залы, где оставалось пустое пространство — место для танцев.

Она вышла в центр круга и начала медленно осматривать всех претендентов. Богато украшенные часы, висевшие над оркестром, показывали без одной минуты девять. Тот, на кого она будет смотреть, когда часы пробьют девять, и будет ее партнером на первый танец. Он подойдет к ней, возьмет ее за руку. Много лет назад точно так же она дала всем понять, что собирается выбрать Рекса в мужья.

Она проходила мимо верховных владык и владычиц. Хозяев регионов. Членов Совета. Странно, но Белизара не было. Она почти фыркнула, наткнувшись взглядом на Карнала: он выпрямился, обманывая сам себя, думая, что она может выбрать его. Она скорее отрежет ему руки, чем позволит снова коснуться себя.

Сделав полный круг по залу, она развернулась на каблуках и начала тот же осмотр в обратном порядке. Брайана видно не было. В случае его отсутствия у нее было несколько других, нейтральных кандидатур, например, Уте — так она могла выполнить то, чего от нее хотели, и не страдать от последствий. В толпе она увидела как минимум двоих таких кандидатов.

Но сегодня она не желала, чтобы кто-нибудь из них прикасался к ней. Возможно, она была неправа, и этот прилив эмоций следовало отнести к проявлениям ее заболевания, но даже Уте почувствовал то, на что Джейкоб указывал ей раньше своим тихим и рассудительным голосом. Она потеряла мужа и слугу менее двух лет назад, а скоро должна была потерять и свою жизнь.

Все эти ритуалы, которые она в последний раз выполняла с Рексом… Время от времени это было слишком для нее.

Она не доживет до Рождества, не проведет его с Джейкобом. Это ее беспокоило. Ей нравилось Рождество. Смогла ли бы она протянуть так долго, если бы его не было с ней все это время? В этом она сомневалась. Ей нужно было ему об этом сказать. Будь прокляты все ее опасения, что он слишком много о себе возомнит. Это они уже пережили.

Ее кожа горела от желания, чтобы пальцы одного единственного мужчины ласкали ее спину в глубоком разрезе платья, чтобы только его бедра прижимались к ней во время вальса.

Часы начали бить девять. Первый удар, второй, третий. Она считала не удары часов, а удары собственного сердца. Ее взгляд перескакивал с одного кандидата на другого, она видела в их глазах надежду, желание, жадность. Все знали, что она часто меняла свой выбор за две или три секунды до назначенного времени.

Толпа зашевелилась на шестом ударе часов, в воздухе нарастало напряжение и волнение. Несколько улыбок — те, кто точно знал, что не могут сражаться за ее благосклонность, позволили себе наслаждаться моментом. Затем она развернулась на каблуках на девяносто градусов, заставив стихнуть все бормотания и разговоры в полголоса — все дружно задержали дыхание.

Последний удар часов эхом разнесся по абсолютно тихой, словно вымершей, бальной зале. Сверхъестественная тишина на которую способны только вампиры, даже их слуги застыли на месте, словно статуи, осознавая важность момента.

… Джейкоб двинулся вперед, его шаги гулко отдавались в зале, паркетный пол которого был выложен из дерева разных пород. В его шагах не было ни колебаний, ни медлительности, он только еще плотнее сжал губы. Когда эхо последнего удара часов стихло, он подошел к ней, великолепно рассчитав время своего движения.

Упав на одно колено, он склонил голову, пытаясь хоть как-то смягчить то, что она сделала.

Когда он провел губами по ее руке и поднялся, она опустилась перед ним в низком реверансе.

В этот момент зазвучали первые возгласы удивления, шепотков становилось все больше и больше.

Когда она выпрямилась, опираясь на его руку, то развернулась так, чтобы встать против него. Слуги должны обожать своих господ, но то, как от удовольствия горела ее кожа, когда он смотрел на нее… боги, как могли они этого не замечать?

Моя госпожа… Брайана здесь нет, но у нас есть, кем его заменить…

Я искала не Брайана и не кого-то другого.

Несколько мгновений он пытался это осмыслить, его светящиеся голубые глаза не отрывались от ее лица. Это сияние не причиняло боли ее глазам. Она знала, что он ни в чем ей не откажет. Разве не так он говорил с самого начала?

Разве это мудро?

А что они могут сделать? Убить нас?

Он поджал губы, признавая иронию ситуации.

Я не потерплю сегодня прикосновений другого мужчины, сэр Бродяга. Только твои. И не только сегодня, но и до конца моей жизни.

Он сглотнул. Когда он сделал шаг назад, он увлек и ее за собой.

Это был классический вальс, хотя в качестве музыкального сопровождения она выбрала свою любимую медленную мелодию 1920-х годов. Он снова поклонился ей, а она в ответ еще ниже склонилась перед ним в реверансе, который можно было считать формальным началом танца. Когда она выпрямилась, он взял ее другую руку в свою, привлек ее ближе к себе.

Музыки не было. Лисса оглянулась через плечо с повелительным, немного раздосадованным видом. Дирижер наконец вышел из ступора и взмахнул палочкой.

Первая чистая и печальная нота задрожала в воздухе, к виолончели присоединились еще несколько струнных инструментов. Джейкоб задвигался в ритме вальса, оставляя между ними идеальное пространство. А она нет. Она придвинулась к нему так близко, что ему пришлось сильнее обнять ее за талию, его рука оказалась у нее на пояснице, ладонь лежала на бедре, как она и хотела. Платье, которое она выбрала для вечера, — узкое, облегающее черное платье-футляр с прозрачной накидкой, украшенной блестками. Спереди вырез открывал ее высоко приподнятую грудь, подчеркивая красоту ее ожерелья с алмазами и кроваво-красными рубинами. Вырез сзади был очень низким, края платья держались благодаря прозрачной черной сетке, на которой был нарисован китайский дракон, подходящий по стилю к татуировке, сделанной для нее Джейкобом на плече. Она чувствовала жар его руки сквозь прозрачную сетку.

Закрыв глаза, она позволила ему кружить ее в танце, позволила его рукам и давлению его тела направлять ее. Он прекрасно танцевал. Великолепно занимался любовью. Он был тем, на кого она могла опереться. Она вообразила, как они выглядят вдвоем, словно на крышке музыкальной шкатулки, развевающиеся с каждым движением фалды его фрака и подол ее платья.

Она не пыталась читать его мысли, но и не закрывалась от него. Она просто еще глубже погружалась в него, мимо всех возможных слов, чувствуя, как его чувства водоворотами проносятся в ее душе, пока он кружил ее в танце.

Когда часы показывали одну минуту десятого, все остальные тоже могли присоединиться к ним. Сначала это сделали члены Совета, — сжав губы, выполняя свои обязанности чисто формально, выбрали себе партнеров из числа вампиров. Вскоре зала запестрела разноцветными платьями, замелькали лица. Но она не обращала на это никакого внимания: единственное, что она хотела видеть — лицо Джейкоба. Она летала, все остальные словно витали вокруг нее как цветки вишни.

— Мой отчим так однажды делал, много, много лет назад. Ты помнишь? Я стояла под ветвями, а он стряхивал на меня лепестки. Словно розовый снег. Они порхали вокруг меня, медленно ложились на землю.

Безопасность защитника, страсть любовника…

Когда она протянула руку, чтобы коснуться пряди его волос, свисавшей на лоб, Джейкоб мягко взял ее за руку, еще ближе прижимая ее к себе. Прижался губами к ее пальцам.

Моя госпожа, я чувствую, что вы не похожи сами на себя. Возможно, нам нужно уйти как можно раньше…

Белое и черное. Она моргнула, и все вокруг стало черно-белым. Рай стал адом. Ее охватило пламя, отгоняя прочь спокойное и тихое воспоминание. Чувственные ощущения превратились в страстную, иррациональную злость.

Сцепив пальцы на его руке, не заботясь о своей силе, она сощурилась, ее глаза заволокло красным:

— Я не твоя слуга Джейкоб. Не смей приказывать мне, что мне делать.

У Джейкоба надулись желваки, но он смог продолжить танец, не останавливаясь ни на мгновение. Еще чуть-чуть, и она сломает ему пальцы. Это его не беспокоило. Это прекрасно отвлечет его от той волны страха, которая его захлестывала. Они находились под пристальными взглядами всех окружающих, многие вампиры уже смотрели на него так, словно были готовы тут же разорвать его на части. Девлин прекрасно и очень живо описал то, что обычно происходило со слугами мужского пола, которые оказывали излишнее влияние на своих хозяек. Будут ли они так же безжалостны и к слуге леди Лиссы? Он вдруг понял, что, если наступит внезапный приступ, он станет единственным, кто сможет ее, защитить. Если они заберут ее у него…

Состояние резко ухудшится. Настроение будет меняться почти мгновенно. Когда это начнется, следует ждать физического припадка: он последует вскоре после эмоционального… Это — финальная стадия заболевания, болезнь будет развиваться быстрее, чем во все предыдущее время…

Он должен был позвонить мистеру Ингрему. Сегодня вечером, пока помогал ей с платьем, он знал, что должен был это сделать. Он просто отказывался верить… он сглупил. Мобильный телефон он носил в кармане пиджака.

Вокруг них оставалось много свободного места. Он знал, что обычно все, наоборот, придвигались как можно ближе к ней, чтобы иметь честь сказать ей пару слов. Вместо этого пустое пространство между ними и другими танцующими было заполнено враждебностью и подозрениями.

— Могу я к вам присоединиться?

Джейкоб обернулся — она все еще сжимала его руку, а он успокаивающе прижимал ее к себе за талию. Он стоял лицом к лицу с вампиром, которого еще ни разу не видел за все три дня собрания.

Он был на несколько сантиметров выше Джейкоба. Гладкая кожа выдавала в нем обитателя Среднего Востока, а миндалевидные глаза были цвета янтаря. Не карие, не золотистые, а именно цвета расплавленного янтаря, такого необычного, что Джейкоб был уверен, — мужчина никак не сошел бы за смертного до изобретения цветных контактных линз. Длинные волосы цвета полированной меди схвачены сзади черной лентой. На нем был черный фрак, белая рубаха и шарф из белого шелка, завязанный как галстук. Заколка в виде грифона из янтаря и золота подходила к печатке с рубином, которую он носил на левой руке. Вместо брюк на нем были сидящие в облипку бриджи и высокие отполированные ботфорты.

Его появление взволновало собравшихся, с облегчением Джейкоб заметил, что это отвлекло их от того неприемлемого выбора, который сделала его госпожа.

Лисса с удивлением посмотрела на них обоих. Джейкоб сжал пальцы у нее на талии, успокаивая ее, ожидая ее решения. Но ее разум был в полном беспорядке. Стараясь привести мысли в порядок, чуть замедлить их бег, он сам сбил себя с толку. Он еще не научился делать этого, ему только несколько раз удавалось это, да и то лишь с ее помощью.

Ее энергия проникла в него, успокоила, дала ему связь с разумом его госпожи без каких-либо видимых трудностей. Почти как рука художника, мастера, направляющая руку своего ученика по холсту, она дала ему возможность окружить своими мыслями мысли госпожи и предохранить их от ударов о стенки ее собственного разума.

Единственный вампир, который может быть ей равен… у которого столько же тайн, как и у нее…

Джейкоб встретился взглядом с лордом Мейсоном. Мейсон каким-то образом понял, что происходило. Он не сомневался, что Томас приложил к этому руку. И хотя у него не было времени рассуждать, почему и как он это сделал — например, о том, как Мейсон смог залезть к нему в голову и в голову к Лиссе, — Джейкоб немедленно принял решение доверять Мейсону, считать его союзником. Он увяз во всем этом с головой, а ее жизнь была гораздо важнее его собственного я.

Ей нужно как можно скорее уйти отсюда.

— Моя госпожа? — во взгляде Мейсона проскользнул намек на понимание, прежде чем он с присущим вампирам безразличием перестал смотреть Джейкобу в глаза. Джейкоб передал ее руку ему; она ослабила хватку, хотя она и не высказала своей воли по этому поводу. Она неотрывно смотрела на Мейсона. Джейкоб чувствовал, как ее разум борется, стараясь преодолеть приступ.

Затем у нее в голове словно сработал выключатель. Она тяжело вздрогнула — так сильно, что он чувствовал ее дрожь кончиками пальцев, прежде чем убрал руку с ее талии. Он заставил себя отступить, позволив Мейсону занять свое место.

Лисса моргнула. Еще раз. И еще.

— С удовольствием, лорд Мейсон, сказала она в конце концов.

Слава Богу. Джейкоб с облегчением выдохнул, содрогнувшись почти так же сильно, как и она.

— Просто Мейсон, Лисса, этого достаточно. Мы-то знаем, какой фарс все эти титулы. — Он коротко кивнул Джейкобу, отдав ему свою трость:

— Твой слуга уйдет отсюда?

— Да, — она взглянула на Джейкоба. — Благодарю за танец, сэр Бродяга. Ожидай моих дальнейших указаний вместе с остальными слугами.

Джейкоб поклонился ей и отошел. И хотя он не имел мысленной связи больше не с кем в танцевальном зале, смена настроения была абсолютно очевидна. Зазвучал одобрительный смех и удивленный шепот. Теперь всем казалось, что она просто тянула время до прибытия Мейсона, танцуя со своим слугой: прекрасное представление, развлекшее всех присутствовавших вампиров. Она на самом деле заставила их думать, что она выбрала смертного…

— Так похоже на леди Лиссу… Она знает, насколько это смешно, вся эта чушь про вампирш, которые влюбляются в своих смертных слуг… Весьма умно с ее стороны позволить лорду Мейсону так эффектно появиться… Прекрасное представление…

Ему следовало бы вздохнуть с облегчением и наслаждаться тем, как все славно вышло, как прекрасно лорд Мейсон спас положение. Ну так почему у него было такое ощущение, словно Малачи насквозь проткнул его грудь дротиком? Почему ему хотелось зарычать на всех танцующих вампиров?

Когда он прошел мимо Девлина. даже не остановившись, тот посмотрел на него так, словно кричал: «Это что, черт возьми, было?»

У своей госпожи он прекрасно научился быть загадочным. Он передал Девлину трость на хранение, но не остановился, словно шел куда-то выполнять приказ своей госпожи. У него был третий знак. Она, в конце концов, могла говорить с ним мысленно.

Дойдя до арки входа из бального зала, он повернулся и увидел, что они с Мейсоном беседуют. На ее губах играла легкая улыбка. Его госпожа казалась таинственной и полностью контролирующей себя, но Джейкоб знал, что все это пройдет. Словно частые схватки, только в ее случае они предвещали не появление новой жизни, а наоборот, ее смерть.

Лицо ее партнера было низко склонено к ней, они все еще танцевали. Она закинула голову назад, губы обоих были мучительно сжаты. На них смотрели все. Как, черт возьми, мог хоть кто-то отвести от них взгляд? Они великолепно смотрелись вместе. Если бы она не умирала… Лорд Мейсон смог бы прекрасно ее защитить. Любить ее. Заботиться о ней.

Когда он посылал письма Томасу за месяц до его смерти, в одном из писем упоминалось имя лорда Мейсона. И хотя тогда он не знал, о чем шла речь, теперь он знал ответ на незаданный вопрос. Томас знал, какая судьба была уготована его госпоже, и удостоверился, что наиболее сильный ее сторонник среди вампиров будет рядом с ней, когда ей это нужно будет больше всего.

Несмотря на все доводы рассудка, оставить ее на попечение другого мужчины, уйти из бальной залы — это было тяжелей всего для Джейкоба за всю жизнь.

Он должен был ее защитить, но она дала ему понять, что если она потеряет над собой контроль, он вряд ли что-то сможет сделать, чтобы остановить самого сильного вампира из присутствующих, неважно, больного или здорового. За пять минут до прихода Мейсона он столкнулся с ситуацией, с которой, как он прекрасно знал, он бы не справился. Он слишком сильно рассчитывал на то, что его госпожа сама себя защитит. Дебра ведь предупреждала, что заболевание может начать резко прогрессировать в последней стадии. Его госпожа, так тщательно ко всему готовившаяся, обладала одной очень человеческой чертой характера: она избегала приготовлений к худшему, когда дело касалось ее здоровья. Он сглупил. Ему нужно было все лучше планировать. Ему нужно было попытаться убедить ее уехать отсюда как можно скорее.

Но могло ли это что-нибудь изменить? Им нужно было просто все это пережить. Он это знал и надеялся, как и она, в чем он был уверен, что она сможет это сделать. У них не было другого выбора. Им оставалось только пытаться опередить само время и делать ставки в игре со смертью.

За несколько недель до этого она поняла, что слишком много сил тратит на то, чтобы объяснять ему определенные вещи. Было гораздо легче позволить ему читать ее мысли в то время, когда она разрабатывала планы действий и раздумывала о своих намерениях. Она просила лишь о том, чтобы он не вмешивался в ход ее мыслей и не спорил с ней. Она сама знала, что нужно было сделать, и для того, чтобы это выполнить, ей нужно было его повиновение.

Она рассказала ему обо всем, что ему нужно было знать о собрании. Если бы не пришел Мейсон, они бы продолжили танцевать. Она бы оторвала ему руку за попытку увести ее из залы — прекрасное и абсолютно приемлемое наказание для слуги с точки зрения вампиров. Равновесие было бы восстановлено.

Он прижался виском к холодному камню стены. Когда в его мыслях появился образ Карнала, как ни забавно, именно он помог ему избавиться от последних следов паники. Этот кусок дерьма даже близко к ней не подойдет.

Сегодняшняя ночь. Им нужно было просто пережить сегодняшнюю ночь.

А затем, если будет на то воля Божья, у него будет достаточно времени, чтобы отвезти ее домой умирать.

Чуть успокоившись, он поднялся с колен, нажал кнопку на телефоне и слушал гудки. Когда Ингрэм поднял трубку, Джейкоб тихо сказал: «Заводи таймер».

Пауза.

— Понял тебя, сынок. Благослови тебя Бог. — Еще пауза. — Вас обоих.

Джейкоб кивнул, не в силах что-либо сказать, и отключил телефон.

Если Ингрэм не услышит их в ближайшие двадцать четыре часа, он сам позвонит кому следует. Этот звонок начнет цепную реакцию, предупредит всех верных ей вампиров и заставит их искать безопасное убежище на другой территории.

Джейкоб не знал, где его брат — дай бог, чтобы где-нибудь подальше от проблем. Но Ингрэм также должен будет удостовериться, что Гидеон получит то письмо, которое Джейкоб написал брату перед отъездом, где сказал то, что так долго хотел ему сказать.

И что бы их ни ждало, они пройдут через это вместе.

Не отпускай мое сердце, Джейкоб. Сохрани его…

Пусть у нас было не так много времени, но мы хорошо его провели.

Кивнув сам себе, он вышел из-за гобелена. И столкнулся с Деброй, почти бежавшей по направлению к бальной зале. Быстрый шаг ассистентки ученого, которая ходит так даже в том случае, когда спешить некуда, даже тогда, когда она одета в тончайшее вечернее платье и высоченные шпильки.

— Ой! — она подпрыгнула, когда он схватил ее за руку, заставив остановиться. Когда она ему улыбнулась, она так и не сосредоточилась на нем полностью, думая о чем-то своем, — это заставляло ее чуть покраснеть.

— Джейкоб. Я так рада тебя видеть.

— А я тебя. — Рассматривая ее, он не заметил на ее лице смущения из-за того, что произошло между ними чуть раньше. Она была полностью поглощена чем-то другим.

— Что происходит? Ты словно ребенок, которого в первый раз ведут в Диснейленд. Это ведь не из-за того дела.

Она хихикнула, не отрывая взгляда от его лица. Поднеся пальцы к губам, она покачала головой:

— Извини, Джейкоб. Просто… О Господи, я поверить не могу… — Она с видимым усилием взяла себя в руки. — Я пока никому не могу об этом говорить. Ты, конечно, ее слуга, а Брайан, конечно, не сможет отказать леди Лиссе, ведь он встречается с лордом Белизаром. Я уверена… Лисса так хорошо позаботилась о моем господине, удостоверилась, что у него нет ни в чем нужды…

Его сердце застучало чаще. Джейкоб не смел этого даже произнести. Обычно он мог едва ли прочесть чьи-либо мысли, но эта мысль просто звенела в воздухе, ее он ни как не смог бы не уловить.

— Вы нашли лекарство…

— Да! — она произнесла это восторженным шепотом, стиснула его руку и от радости почти запрыгала на носочках.

— Ну, — она попыталась снова стать объективной, — мы уверены на девяносто девять процентов, что нашли лекарство. Именно поэтому Брайан так много работал в последние дни. Снова и снова проверял все данные. Мы протестировали отдельные клетки вампиров, и семь образцов отреагировали точно так, как мы и ожидали. Модель отображала физическую связь между вампиром и слугой. Сыворотка подействовала на канадского вампира, он стал нашим первым пациентом. Было несколько побочных эффектов, потому что мы еще не подобрали необходимую дозу. Но это сработало, Джейкоб. Это сработало. Клетки мы получили не так давно из Алабамы. Вампир вылечился. И все это благодаря Андрееву и Хелене. Связь между вампиром и слугой — вот ключ ко всему, как изначально и полагал Брайан. Вот так ирония, правда? Ой, Брайан… Я еще никогда не видела его таким взволнованным.

Джейкоб схватил ее за обе руки, привлекая ее внимание к тому, что он не улыбался, выражение его лица лишь выдавало внутреннее напряжение.

— Я должен с ними поговорить. С Брайаном и с лордом Белизаром. Лорд Уте тоже с ними?

— Да, я думаю, да. Он шел туда несколько минут назад. Я думаю, нам нужно их подождать, он считает, что нужно рассказать всем после бала, после того, как они поговорят…

— Это вопрос жизни и смерти. Для моей госпожи. — Говоря это, он развернул ее в другую сторону. Дебра поймала его за руку, заставив его остановиться.

— О Господи. Так вот почему ты спрашивал тогда… О Господи. Я бы хотела… Но она не позволила бы тебе… Как далеко зашла болезнь?

— Если опираться на описание, которое ты мне тогда дала, то три или четыре часа назад у нее началась четвертая стадия. — Он помедлил. — Несколько минут назад у нее был приступ, что-то типа резкой смены настроения, ты говорила, что это произойдет вскоре после психического приступа. Лорд Мейсон пытается вывести ее из этого состояния, это случилось, когда мы танцевали. Сегодня вечером, — он стиснул зубы и заставил себя сказать это вслух, — я ее одевал и заметил, что у нее на ягодицах появились небольшие язвочки. Когда я их слегка потер, кожа слезла. Она пока не почувствовала никакой боли, поэтому я ей ничего не сказал. — В ответ на недоверчивый взгляд Дебры он кивнул головой: — Долгая история. Она должна была подготовиться к встрече Совета. Если бы я ей сказал, это все равно не заставило ее изменить свое мнение.

Она побледнела, теперь уже она стиснула его руку, торопясь вслед за ним.

— Ты прав. Мы должны сказать им прямо сейчас. Ей, возможно, осталось меньше, чем несколько часов. Мы не можем потерять леди Лиссу.

Он проклинал сам себя, хоть и знал, что изменить ничего не мог.

— Пока мы идем, говори, как работает лекарство.

Она резко остановилась, еще больше побледнев. Когда она подняла на него глаза, в них отражалась боль, причину которой он не понимал. Когда она ему рассказала, как именно работает лекарство, он понял. Но снова схватил ее за руку, снова потянул ее за собой.

Лорд Мейсон, возможно, единственный, кто сможет защитить Лиссу от других вампиров. Он может даже любить ее и заботиться о ней.

Но теперь Джейкоб знал, что спасти ее мог лишь ее слуга.