5

Так как по пути в полицейский участок Гидеон пытался подставить Джейкобу подножку, а Джейкоб в ответ впечатал его в стену, офицер порекомендовал охраннику приковать их наручниками к противоположным сторонам камеры. Он также пригрозил им, что добавит к обвинениям еще одно — нападение на полицейского при исполнении, так как они вовлекли в драку и его. Личный арсенал Гидеона тоже не исправил дело. Полицейские немного смягчились, когда увидели его разрешение на скрытое ношение оружия, но Джейкоб был уверен, что они проверяют его по всем пунктам, включая базу данных по международным террористам. Джейкоб был чуть более вежлив с полицейскими и не был обвешан стволами, словно герой боевика; возможно именно поэтому его приковали рядом со скамьей, где он мог сесть, а Гидеону пришлось либо стоять, либо сесть на пол возле отхожего места. Охранник устроился за столом рядом с камерой. Время от времени он безразлично поглядывал на них и других арестованных, игнорируя все остроты и методично работая с бумагами. Камеру с братьями делили в основном пьяницы, несколько мелких преступников и испуганный менеджер, которого, скорее всего, просто хотели напугать. Он сидел, низко опустив голову и обхватив себя руками, словно пытаясь не смотреть на сокамерников.

У Джейкоба после драки болел каждый мускул. Глаз и скула начали опухать, на ребрах была пара синяков, но он сомневался, что что-нибудь сломано. Лицо Гидеона было почти таким же. Несмотря на это, Джейкобу очень хотелось, чтобы они не были прикованы наручниками. Драка была предпочтительнее безмолвного поедания друг друга глазами на расстоянии девяти метров. Все, что было и не было сказано, витало между ними в воздухе, усиливая его головную боль.

— Дерьмово выглядишь, — сказал он.

Гидеон поднял голову:

— Да и сам ты не красавец.

— Нет, я имею в виду, что ты хреново выглядишь, Гид. Это тебя гнетет.

— Заткнись, — Гидеон отвернулся. — Не разговаривай со мной так, словно ты мой брат. После того, как мы отсюда выйдем, я не оглянусь. Теперь ты один из них. Мой брат умер. Слышишь меня? — Он резко дернулся, наручники звякнули, а сам он заработал неодобрительный взгляд охранника. — Мертв.

— Так, значит, любовь — это когда все делаешь по-твоему, так что ли? Идиот, упрямец, тупица. Ты же пел мне, когда у меня были ночные кошмары. Ты же улыбался.

Гидеон еще сильнее отвернул голову, коснувшись подбородком плеча, но, к удивлению Джейкоба, ответил низким и хриплым голосом:

— Джейкоб, любовь для меня — пройденная стадия. Я просто больше не могу с этим справиться. Возможно, так и должно было быть.

Одиночество в голосе Гидеона было одиночеством смерти, и Джейкоб подумал, насколько эта аналогия реальна для брата.

— Это очень хорошо.

Что-то дернуло Джейкоба взглянуть на одного из сокамерников — того типа в костюме. На первый взгляд мужчина выглядел как состоятельный бизнесмен среднего возраста, которого взяли за управление автомобилем в нетрезвом виде. Но на самом деле это было далеко от реальности. Его глаза поблескивали из тени, а улыбка открывала намек на клыки.

Джейкоб проклял себя за то, что все внимание сосредоточил на брате и не рассмотрел как следует всех обитателей камеры. Вампир стушевался, смешался с остальными. Конечно, если бы он намеренно старался не попадаться на глаза, Джейкоб бы его тоже не заметил. Но это не делало сложившуюся ситуацию лучше. Гидеон тоже насторожился, отойдя от решетки и сощурив глаза.

— Кайл Миллер, — сказал он ровным голосом, давая Джейкобу понять, что они вляпались. Как будто бы Джейкобу не хватало мозгов понять это раньше! — Стремится полностью использовать свою квоту. Просто еще один из твоих добреньких, пушистых вампиров, пытающихся выжить, — добавил он резко.

— Это похоже на пресловутые хлеб и зрелища, — заметил вампир, продолжая сидеть в обманчиво расслабленной позе, обхватив колени руками, а пальцами играя с дорогой тканью брюк. — Здесь разыгрывают так много интересных драматических спектаклей. Я мог бы уже час назад уйти домой через канализацию, но наблюдать за вами двумя было чертовски интересно. О, не волнуйтесь, — он кивнул на молодого человека, в глазах которого Джейкоб заметил смятение, — последствие влияния вампира, а вовсе не алкоголь или наркотики, как он сперва подумал. — Я уже как следует поужинал. Кровь меня не интересует. Однако я думаю, что его я все-таки убью, — кивнул он на Гидеона. — Как ты понимаешь, он прекрасно известен мне и моему виду. И сегодня его удача кончилась.

Джейкоб вскочил, но наручники сдерживали его. Он мог бы закричать, позвать охранника, но в результате охранник бы погиб, он даже не успел бы открыть дверь, а вампир бы уже напал на Гидеона. Он бы даже не понял, что произошло. В данный момент на их разговор никто не обращал внимания, все были заняты своими собственными проблемами.

Однако Гидеон не двинулся с места. Его брат встретился взглядом с вампиром, как будто его ничуть не смущало отсутствие оружия и ограниченная подвижность.

Джейкоб потрясенно осознал, что, возможно, у Гидеона есть другие причины желать встречи с вампиром именно сегодня. Надеясь на помощь единственного человека, ради которого он жил — его брата — Гидеон, возможно, рассматривал предательство Джейкоба как последнюю каплю. И сейчас ему было все равно, что делало его весьма опасным, в первую очередь для него самого.

В первый раз за всю свою жизнь Гидеон нуждался в Джейкобе больше, чем Джейкоб когда-либо нуждался в нем. Он, возможно, выше того, чтобы просить о помощи, и это плохо. Джейкоб не собирался допустить, чтобы его чертов братец стал обедом для какого-то паршивого кровососа.

— Этого не будет, — заявил Джейкоб. Взгляд Кайла переместился на него.

— Вы же братья. А ты — самый милый из двух.

— Я же тебе говорил, — сказал Гидеон, продолжая смотреть в одну точку.

— Кретин, — ответил Джейкоб мягко. Глазами он не отпускал своего врага, создавая в камере напряжение, в конце концов привлекшее внимание охранника. Другие заключенные начали шептаться и переглядываться. Хотя они и не слышали разговора, они могли уловить, что назревает какое-то развлечение.

— А ну отвали.

Вампир взглядом прошелся по Джейкобу, останавливаясь ниже талии.

— Возможно, когда я закончу, я захочу десерта. Я могу возбудить тебя, пока пью, смертный, — прошептал он. — Могу поспорить, твой брат не видел твоего члена в рабочем состоянии с тех пор, как вы были маленькими и делили одну комнату.

— Не смей трогать моего брата, — сказал Джейкоб. — Или меня. — Он слышал, что охранник зашевелился, скрипнув стулом. Если зайдет в камеру, он покойник.

— Я не вижу, каким образом ты можешь меня остановить.

— Я, может, и нет, зато моя госпожа тебя на куски порвет.

В мгновение ока вампир оказался рядом с Джейкобом, словно собираясь поцеловать его. Он обнажил клыки, положив руку Джейкобу на затылок и играя с его волосами. Джейкоб заставил себя не двигаться. Гидеон рванулся вперед, звякнув наручниками. Охранник окрикнул Миллера, приказав ему убираться. Он держал руку на рации и был готов в любую секунду вызвать подмогу.

Для Джейкоба все это было уже не важно. Он сосредоточил свое внимание на мужчине, стоявшем напротив него, прилагая все усилия, чтобы оставаться спокойным. Он не показывал, что боится или сомневается, даже находясь под постоянным давлением вампира. Словно тошнотворно-сладкий сироп от кашля просачивался в его нос и легкие, но на смертного, ставшего слугой, это не действовало.

Ноздри Кайла дрогнули, дав Джейкобу попять, что тот обнаружил знаки его госпожи, и не только те, которые она нанесла ему своими клыками. Выбросы сексуальной энергии вампиры могут ощущать после самого акта, даже после принятия ванны. В ту первую ночь, когда привела его домой, Лисса натерла своими выделениями его грудь, член и конечности… Этот чувственный эксперимент он прекрасно помнил. Она сказала, что это один из опознавательных знаков, и другие вампиры будут всегда знать, что он принадлежит ей. С тех пор она делала это еще несколько раз.

— Кто твоя госпожа, смертный? — прошипел Кайл сквозь зубы. Он явно разрывался между жаждой крови и самосохранением.

— Леди Элисса Аматерасу Ямато Вентворт.

Вампир напрягся, но не отступил:

— Ты лжешь.

— Ты же видишь знаки, даже если тебе не хватает силы определить, чьи они. Ты готов принять на себя ее гнев, если я не вру? Она хоть знает, что ты на ее территории? Мой брат под моей защитой. А значит, и под ее тоже.

— Не нужна мне твоя чертова защита! — словно выплюнул Гидеон. — Пошел прочь от него, Миллер! Если ты мужчина, имей дело со мной.

— Слуга леди Вентворт не сидел бы в тюрьме, словно скандалист из пивнушки. В обществе убийцы вампиров. — Кайл презрительно оглядел Джейкоба с головы до ног. — Ничто в тебе не напоминает мне слугу. Чей бы ты ни был, это недолго. Он или она не слишком будут по тебе скучать. Мне все больше и больше хочется убить вас обоих. — Его лицо оказалось еще ближе. Еще один миллиметр, и его губы встретятся с губами Джейкоба. Это было столь отвратительно, что он предпочел бы, чтобы ему разорвали горло.

— Отойди от моего слуги, Кайл.

Вампир резко обернулся к двери камеры. Лисса стояла рядом с охранником, успокаивающе положив руку ему на плечо. Охранник невозмутимо наблюдал за происходящим.

Несмотря на то, что она была абсолютно спокойна, Кайл среагировал так, словно он был воробьем, а она — охотничьим соколом. Он отпрянул, потеряв весь свой шарм и красоту, вжался в стену.

Если манера Кайла использовать принуждение была неуклюжей, явной — словно стук от мраморных шариков, раскатившихся по попу, — то гипнотическое влияние Лиссы напоминало движение воды: она просто смывала прочь любые сомнения и сопротивление. Арестанты не делали никаких саркастических замечаний, они смотрели на нее с вытаращенными глазами, в которых читалось желание. Охранник просто подошел к стене и нажал кнопку, открывающую замок. Дверь мягко ушла в сторону, но никто не двинулся с места. Время словно остановилось, единственный шум шел из полицейского участка, расположенного выше по лестнице.

Когда Джейкоб посмотрел на брата, он увидел Гидеона таким же спокойным и безразличным ко всему.

— Не поступайте так с ним. Пожалуйста, моя госпожа.

— Он изменился с того момента, когда я видела его последний раз, — заметила она с ноткой сострадания в холодном голосе. — Не волнуйся о нем. Его уставшему разуму нужен отдых. Мы заберем его домой. Ее взгляд переместился на Джейкоба. — Сверкающая красота ее изумрудно-зеленых глаз словно ударила его в низ живота.

Я проснулась и обнаружила, что ты в опасности, ты не видел этой опасности, так как был слишком занят своим братом. В результате у меня не было времени привести себя в порядок: мне пришлось ехать сюда без должного макияжа и прически. Когда мы приедем домой, я заставлю тебя заплатить за это.

Ее эмоции были похожи на темный, постоянно перемещающийся ком, сквозь который Джейкоб ничего не видел. Он знал, что она может таким образом закрываться от него на некоторое время. Он хотел получить третий знак, всячески пытаясь переубедить ее, и выиграл. Но теперь она закрыла от него свои мысли. Он хотел одновременно и прикоснуться к ней, и убежать как можно дальше от нее и брата, которые олицетворяли внутренний конфликт в его душе. Он хотел сказать ей, что он сожалеет, хотя знал, что это не так. Он хотел подойти к ней, упасть на колени, целовать подол ее платья, и чтобы она положила руку ему на голову, словно отпуская грехи.

Льстец. Ее голос, которому невозможно было сопротивляться, прошелестел у него в голове. Я знаю это, Джейкоб. Я также знаю все, что с тобой сегодня произошло. Все. Я думаю, что лучшее для тебя сейчас — не сопротивляться мне. В конце концов, ты же сам сказал, что он под моей защитой?

— Ты будешь мне повиноваться?

— Да, конечно, моя госпожа.

— Да, госпожа. Этого достаточно.

— Я не хочу лгать…

— Ох, оставь ты свою хваленую честность…

Звук ее голоса словно холодной волной окатил всех присутствующих. Кайл распластался по стене. Джейкоб подумал, что если бы вампир мог развоплотиться и вновь материализоваться уже вне камеры, он бы сделал это с превеликим удовольствием. Однако, в отличие от вампиров, которых показывали в кино, этой способности у настоящих вампиров не было. Единственный выход из камеры был через дверь, а ее загораживала Лисса. Кайл не был настолько храбрым. Он не двинулся с места.

Все подались назад. Угроза в ее голосе разрушила атмосферу спокойствия, которую она сама же на них навеяла.

Даже дети знают, что родители иногда предпочитают услышать ложь от своих детей. Я знаю твою душу, Джейкоб. Просто скажи «да, моя госпожа», чтобы у меня была приятная возможность считать, что это правда.

— Да, госпожа.

Он не смог сдержать улыбку. Пытался не улыбаться, но по ее внезапно сузившимся глазам понял, что ему это не удалось.

Легкий ветерок и ощущение движения — и она уже стояла рядом с Кайлом. Одной рукой бросила его на колени, прижав его голову к грязной бетонной стене в задней части камеры.

— Не смей больше никогда трогать то, что принадлежит мне. Ты не сможешь спрятаться. Нигде. А это — чтобы лучше запомнил…

Кайл закричал и схватился за голову: между пальцев струилась кровь.

Ухо с бриллиантовой сережкой валялось на замусоренном полу. Джейкоб ощутил легкую тошноту. Грязь с обуви, жвачка… части тела. Кто-нибудь из заключенных обязательно захочет вытащить сережку и вставить в свое ухо,

— Простите меня, моя госпожа, — простонал Кайл. Хотя Лисса его и отпустила, он продолжал стоять согнувшись. — Я думал, он лжет…

Снова вопль. Второе оторванное ухо полетело к ногам застывшего в гипнозе юноши, обутого в кроссовки «Найк», которому не повезло стать ранним ужином для Кайла.

— Не лги, — сказала Лисса. — Иди домой, Кайл. На сегодня достаточно. Больше не попадайся мне под руку, когда я в плохом настроении.

Он кивнул и попятился, натолкнувшись на Джейкоба. Размазывая кровь по плечам, повернулся к двери. Охранник все еще держал ее открытой. Оглядев камеру, Джейкоб понял, что Лисса без малейшего усилия ввела пятнадцать человек в гипнотический транс.

— А теперь ты попробуй, — она словно ответила на его мысли. — Возможно, тебе следовало начать с брата. Тогда бы ты не оказался здесь.

— У меня не было времени воспользоваться этим. Даже если бы я и хотел.

Она с удивлением подняла бровь:

— Ты говоришь мамочке, что он первый начал?

Он недовольно посмотрел на нее, и она фыркнула от смеха, Подойдя ближе, провела рукой по его ноющим ребрам:

— Тебе больно.

— Все не так плохо, госпожа. Пара таблеток аспирина, и все.

— Да? — Сейчас она взяла его за подбородок и поворачивая его голову то вправо, то влево, осматривала все синяки и ссадины. — Я не о твоем теле говорю. Третий знак излечит это к утру, а может быть, и быстрее. — Ее взгляд переместился на Гидеона. Джейкоб схватил ее за руку.

— Он пытался защитить меня, принять за меня те решения, которые я должен был принять сам. Примерно так же, как я сам решил принять третий знак.

Она опустила руки и повернулась к зачарованному полицейскому:

— Освободите обоих. Мы идем домой.

— Но залог…

— Хозяин кафе не выдвигает никаких обвинений. Так как вы двое не выдвигаете обвинений против друг друга, вас не за что тут держать. Когда мы уйдем, полицейские будут помнить только это.

— А почему хозяин кафе…

— Я хорошо ему заплатила.

Полицейский снял наручники с него и Гидеона.

Почему ты просто не позволила мне посидеть здесь денек-другой?

Может быть, я не хочу провести вечер без слуги.

Прежде чем он смог ответить, она отвернулась:

— Следуй за мной.

Загрузка...