Знак королевы вампиров

18

Мейсон ухаживал за Лиссой, игнорируя всех, кто пытался с ним заговорить. Когда закончился танец, он предложил ей руку, чтобы проводить в тихий и уединенный уголок на дальнем конце выходившей на улицу веранды. Лунный свет отражался от поверхности океана, создавая великолепную картину. Когда она облокотилась на парапет, он случайным жестом прижался к ней, обняв ее за талию чтобы иметь возможность поддержать ее в случае необходимости.

— Когда ты последний раз ела?

— Несколько часов назад. — Она заглянула за парапет, бесцельно переводя взгляд с одного предмета на другой.

— Мальчик тебе очень предан.

— Я многое узнала о Джейкобе. Достаточно, чтобы понять, что он не мальчик. То, что он появился в моей жизни в этот период, — для меня настоящее благословение. — Лисса положила голову ему на плечо. — Я думаю, мы с тобой возбуждаем сплетни. Где ты был, Мейсон? По тебе многие скучали.

— Никто, кроме тебя. Остальным не хватало лишь моего богатства и влияния.

— Тебя трудно не заметить, ведь ты такой милый и очаровательный.

Он улыбнулся, провел пальцами по ее щеке.

— Ты разбиваешь мне сердце, дорогая.

Она подняла лицо ему навстречу, услышав тон его голоса, увидела боль в его глазах.

— Ты знаешь.

— Благодаря Томасу. И благодаря красоте твоего лица. — Увидев, что она насторожилась, он отрицательно покачал головой: — Никто, кроме меня, этого не заметит. Я просто тебя знаю. Я точно могу сказать, что что-то подтачивает твои силы.

Встряхнувшись, она прижалась щекой к его широкой ладони.

— Я не знаю, что ответить. Я благодарна, Мейсон.

— Да черт с ним, — пробормотал он. — Как я буду жить в мире, в котором не будет леди Элиссы Вентворт? Той единственной женщины, которая может напугать меня, используя лишь свой голос.

— Той единственной, которая победила тебя в честной схватке.

— Ну, теперь бы я так не сказал. Я был ослаблен. Жалел сам себя, травился алкоголем. Ты сбила меня с ног и приказала прекратить жалеть себя.

Протянув руку, она дотронулась до его подбородка.

— Тебе не обязательно было приходить.

— Знаю. Но на свете слишком мало тех, кого я действительно люблю, моя госпожа. Бог создал мое сердце таким. И ты — одна из них. А тот мальчик, которого ты считаешь вполне сформировавшимся мужчиной — всего лишь смертный, и здесь его ни во что не ставят.

Она снова тряхнула головой.

— Сердце у тебя вовсе не скупое, оно скорее слишком доброе. Я видела похожего на тебя человека меньше месяца назад. Смертного. Брата Джейкоба. Его убивает его собственная ненависть, горе, его вина. Вы — люди чести. Вы такие глупые создания.

— Да, мы такие. Но именно такие незабываемые женщины, как ты, убивают нас тем, что уходят прочь. — Он помолчал. — Он принял третий знак, хотя все знал.

— Принял. — Она отвела взгляд, посмотрела на раскинувшиеся внизу сады. — Он настаивал, а я… не смогла ему отказать.

— Хорошо. — Заметив ее удивление, Мейсон пожал плечами. — Он полностью принадлежит тебе — душой, сердцем, телом. Ты сломаешь его только в том случае, если бросишь. Верь мне. — Его янтарные глаза сверкнули. — Я знаю.

В ее глазах стояли слезы, она торопливо сморгнула их, а Мейсон галантно притворился, что ничего не видел, хотя его рука теперь переместилась на ее затылок. Он мягко водил пальцами по ее волосам, следуя за изгибами прядей на ее плечах.

— Забавно, — сказала она тихо. — До появления Джейкоба я готова была умереть. Смирилась с этим. Эти два года… тот ужас, которым стал Рекс. То, что я потеряла Томаса… Когда я выяснила, что больна, это меня не взволновало, не с моей личной точки зрения. Но затем пришел Джейкоб, он словно был тем, что я искала всю свою жизнь. Теперь, когда мы вместе, я хочу еще. Больше времени. Не слишком ли это жадно? Мне дали так много, а я хочу еще больше?

— Когда находишь свою любовь, и самой ценности мало.

— Леди Лисса?

Лисса выпрямилась и развернулась на звук голоса вместе с Мейсоном. На подобающем расстоянии от них стоял Брайан.

— Вот вы где. Она откашлялась, заговорила веселее. — Я намеревалась оказать вам честь и пригласить вас на танец сегодня вечером, и мне пришлось обратиться к услугам этого бандита, который даже не может вовремя прийти. Я даже не уверена, что у него есть приглашение.

Брайан смотрел куда-то между ними, очевидно, он был настолько взволнован и поглощен своими мыслями, что не вполне понял шуточный упрек.

— Для меня было бы честью танцевать с вами сегодня, моя госпожа, — сказал в конце концов. — Но… Прошу меня извинить. Лорд Белизар и другие собрались в зале Совета, чтобы обсудить один очень важный вопрос, и мы хотели бы попросить вас присоединиться к нам, и чем скорее, тем лучше. Лорд Мейсон, вас тоже просят прийти.

— До зала Совета далеко идти на таких высоких каблуках, — заметил Мейсон. — Может быть, нужны носилки…

— Я сама могу дойти, — сказала Лисса.

— Вне всяких сомнений, — сказал Брайан тут же. Он низко поклонился ей, прося прощения за то, что прервал ее.

— Мы уже все устроили.

Четверо обнаженных слуг в масках внесли на веранду паланкин. Они напомнили ей группу палачей с закрытыми лицами. Остановившись, они перекрыли лестницу.

— Я не для того прожила так долго, чтобы из меня делали идиотку. — Когда Мейсон протянул ей руку, она отступила на пару шагов к парапету.

Джейкоб, где ты? Она всеми силами старалась победить панику, когда поняла, что все ее попытки установить с ним мысленную связь вязнут в сплошном темном густом тумане. Теперь в ее защите было столько брешей, что ему почти никогда не удавалось защитить от нее свои мысли, кроме тех случаев, когда это было абсолютно необходимо; она не хотела знать, когда именно она полностью потеряла эту способность. Словно плохо слышащий человек, который удивляется, почему все вокруг него так неразборчиво говорят.

За последние несколько недель она ни разу не сомневалась в своем решении дать ему полный доступ к своим мыслям. Ей отчего-то все больше нравится, когда он не только говорит ей о чем-то, но и сопровождает это мысленным разговором с ней, будучи на расстоянии. Это увеличивало ее способности к чтению мыслей. Теперь она слышала его как статический шум помех в трубке сотового телефона, изобретения, которому она никогда не доверяла и почти никогда не пользовалась. Она всеми силами старалась сфокусироваться на его голосе. Зная, что он с ней говорит, она, тем не менее, не могла его расслышать.

Волна паники, захлестнувшая ее, была словно продолжением того чувства, что охватило ее на побережье, когда Джейкоб был ранен. Брайан и Мейсон подошли на несколько шагов, словно загоняя ее, как дикое животное. Она могла бы перепрыгнуть через парапет, уйти подальше. Если ничего себе не сломает. В таком случае у нее не будет времени на лечение, они ее быстро схватят.

Вы испачкаете платье, моя госпожа. Это ведь такое прекрасное платье, его особенно украшает то, что вы в него одеты.

Она закрыла глаза, сжав руки в кулаки, пытаясь удержать этот голос, цепляясь за него. В висках пульсировала тупая боль. В животе поднималась тошнота, а коже на спине словно горела от ожога, — что-то новое в симптомах ее болезни.

Джейкоб, ты где?

В саду под стеной раздался возглас удивления и оскорбленный визг — мгновением позже Джейкоб показался над парапетом, — забраться по стене для него оказалось быстрее, чем идти по ступенькам. Он легко спрыгнул на плитки пола, без обуви, но все еще в смокинге. Он тяжело дышал, словно бежал на скорость.

— Я здесь, моя госпожа. У вас за спиной, как и всегда.

Лисса стиснула его предплечье. Он накрыл ее руку своей рукой, согревая ее и успокаивая. Она хотела прочесть его мысли. Но никак не могла.

— Что происходит?

— Вам совершенно нечего бояться, моя госпожа, — улыбнулся ей Джейкоб, он просто излучал уверенность и довольство, и этого было достаточно, чтобы она начала успокаиваться. — У Брайана есть новости, которыми он хотел бы поделиться с Советом. Он нашел лечение для вируса Далила и может дать вам сыворотку прямо здесь. Он ее протестировал и привез несколько доз с собой. — Несмотря на то, что они были не одни, он обнял ее, заставив посмотреть себе в глаза:

— Вы будете околдовывать мужчин так долго, как только захотите.

— Ты им сказал… — Она сглотнула, с усилием подавив рвоту; голова болела так сильно, что ей было трудно говорить.

— Пришло время, моя госпожа. Когда Дебра сказала мне о том, что они нашли лечение, я знал, что…

— Я не слышу тебя… внутри… мне нужно…

— Я здесь, моя госпожа. — Не дожидаясь ее разрешения, он подошел и поднял ее на руки.

Плечом отодвинул с дороги Брайана и Мейсона, аккуратно посадил ее в паланкин.

Она держалась за его шею, стараясь притянуть, его лицо к себе как можно ближе.

— Ты говоришь мне правду?

— Я говорил вам, моя госпожа, что никогда не буду лгать вам. Давайте пойдем в зал Совета и позаботимся о вашем здоровье.

— Я хочу знать, как это работает, — сказала она, когда слуги подняли паланкин. — В результате у меня… — она отпустила его и прижала пальцы к вискам, а он озабоченно нахмурился, — не появится бородавок или… у меня не выпадут волосы? Есть кое-что похуже… чем быть мертвой.

— Никаких бородавок, госпожа, — сказал он с едва уловимой улыбкой, показывая слугам, куда нести паланкин. Он встретился взглядом с Мейсоном. Вампир со среднего востока, точно так же, как и Брайан, уступил ему дорогу.

Они долго спускались вниз по ступеням, но когда дошли до конца лестницы и собирались пройти по саду, Джейкоб внезапно остановился.

— Стойте. Поставьте паланкин. Сейчас же.

Брайан задал ему какой-то вопрос, но Джейкоб плечом оттер вампира назад. Подхватив ведерко со льдом, забытое на столике в саду, он быстрым движением вытряхнул из него весь лед и подал его Лиссе, загородив ее от взглядов Брайана и Мейсона своей широкой спиной. Лисса согнулась пополам, закричала.

Он держал ее волосы, пока ее рвало кровью, она снова согнулась от спазма в животе, словно ее тело переломили пополам.

В его собственном теле взорвалась боль. Джейкоб запнулся, внезапно ему стало трудно дышать, накатила слабость. Мейсон подскочил к нему, когда он, уронив ведро, опустился на одно колено. Когда его госпожа, несмотря на свою дикую боль, вытянула к нему руку, он смог взять ее руку в свою.

Мейсон не успел подставить ведро вовремя, и она испачкала платье. Рвота была гораздо сильнее, чем когда-либо раньше. Когда Брайан отошел, он увидел, что цвет лица у нее зеленоватый, как у покойницы. Все ее тело сотрясали судороги.

— Джейкоб…

Ее глаза стали ярко-алыми, клыки удлинились.

— Несите ее, быстро, — выпалил Брайан. Слуги замешкались.

Джейкоб с трудом высвободил руку из пальцев Лиссы. На лице его госпожи попеременно читалась то паника, то невероятные усилия вновь обрести контроль над собой. Болезнь все больше и больше захватывала ее, как физически, так и умственно. Ему было больно смотреть не столько на проявление симптомов, сколько на то, как она всеми силами старается бороться с этим.

— Я удостоверюсь, что он все время будет рядом с вами, моя госпожа. Зал Совета. Идите, — Мейсон словно прорычал приказ. Слуги зашагали вперед.

Еще одна волна боли заставила Джейкоба упасть на колени.

— Нет! Джейкоб, — закричала Лисса, стараясь дотянуться до него в обход Брайана. Он держал ее, чтобы она оставалась в паланкине, двигаясь вместе со слугами. Он хмурился:

— Надо было сделать это раньше. Помоги ему. Мейсон. Помоги…

— Я держу его, моя госпожа. Успокойтесь. Мы пойдем прямо за вами.

Мейсон опустился на колени и перекинул руку Джейкоба себе через плечо, помогая тому встать на ноги.

— Держи между нами мысленную стену столько, сколько сможешь, — пробормотал Джейкоб. — Нам нужно дойти до зала Совета.

— Она может быть против этого, — выдохнул Мейсон, когда они двинулись вслед за паланкином. Они слышали, как Брайан успокаивал ее, часто оглядываясь назад, чтобы удостовериться, что они идут следом.

— Сейчас она сама не своя, — Джейкобу удалось сказать это ровным голосом, хотя по ощущениям его словно колотили по ребрам бейсбольной битой. Он не хотел, чтобы его госпожа испытывала такую боль.

— Давай сначала спасем ее жизнь, а уж потом спросим ее мнение.

— Она бы сказала, что такие мысли типичны для мужчин.

— Леди Лисса — это сила природы. Созвездие. Ведущая сила. Она им нужна. Если она уйдет, все будет плохо. Сколько таких, как его брат, умрут, если Карнал и ему подобные придут к власти? И что будет со слугами, такими, как Дебра и Девлин?

По тому, как сжались губы Мейсона, Джейкоб понял, что он тоже об этом подумал. Пробыв с ней рядом несколько месяцев и поучившись у Томаса, он знал, что ее влияние выходит далеко за пределы ее территории. Сможет ли Совет контролировать вампиров, таких, как Карнал, когда ее не станет? И дело не только в ее физической силе, но и силе примера, образца для подражания. Столь могучего, что в течение веков основная часть вампиров старалась контролировать свою жажду крови и быть такими, как она, а остальные слишком боялись ее могущества и не решались идти против воли Совета.

— Мне удается не пускать ее в твои мысли только потому, что она еще не поняла, что не болезнь разделяет вас. Если приступ пройдет, она узнает правду. И разорвет мой разум на кусочки, уничтожая преграду.

— Тогда нам нужно поспешить, чтобы ты остался в своем уме.

— Она не пойдет на это.

— Она не в себе, — снова повторил Джейкоб и застонал. Мейсон подхватил его, принимая на себя большую часть его веса.

— Если тебя сейчас вырвет, предупреди, пожалуйста, чтобы я успел отойти.

— Ты… позволил крови моей госпожи испортить ей платье. Она будет считать это… равной заменой.

Господи, как же больно. Если это похоже на те страдания, которые испытывала его госпожа, он зауважал ее еще больше за то, что она не кричала от боли.

— Ты… — Он ухватился за пиджак на плече Мейсона, так сильно и отчаянно, что чуть не порвал рукав. — Я справлюсь. Я ей для этого нужен. Но… она такая… одинокая. Я просто… смертный. Она… Позаботься о ней; поклянись мне… Позаботься о ней. Она, может, и богиня, но она так одинока. Помоги ей… Ухаживай за ее розами. Она любит, чтобы кто-то был рядом с ней, когда она ими занимается. Или она начнет грустить. Не отходи от нее. Не уходи обратно в пустыню. Ты ей… нужен.

— Шшш… спокойнее, мальчик. Давай, — сказал Мейсон нарочито грубо, принимая вес Джейкоба еще больше на себя и почти бегом догоняя паланкин.

Они успели дойти прежде, чем исполнилось предсказание Мейсона; слава богам, успели. В тот момент, когда Джейкоб переступил порог, руки вампира задрожали, отпуская его. Он стиснул челюсти. Мейсон посмотрел на него, затем его взгляд переместился на другой конец комнаты.

— Отпусти, — с трудом выдохнул Джейкоб. — Мы на месте, мой господин. Не страдайте больше из-за нас.

Боль начала постепенно проходить: слава богу, приступ заканчивался. Однако то, что на него это подействовало так же сильно, как и на его госпожу, говорило о том, что они невероятно уязвимы сейчас. Следующий приступ может стать последним.

Когда лицо Мейсона разгладилось, его госпожа вломилась в разум Джейкоба с силой летящего астероида, заставив его упасть на колени. Сначала она удостоверилась в том, что между ними есть мысленная связь, затем начала искать то, что не давало ей проникнуть в его разум раньше. Почувствовав ее руки у себя на голове, он поднял взгляд, а она схватила его за подбородок, впиваясь ногтями в нежную кожу горла.

Облегчение от того, что приступ закончился, улетучилось в тот миг, когда он осознал, что ее будет чертовски трудно убедить в необходимости лечения, особенно когда к ней вернутся возможности и силы этому сопротивляться. И хоть к нему возвращались силы, оставалась все еще непонятная слабость, говорившая о том, что она еще не восстановилась полностью, хотя и внешне все было вполне нормально.

Ее глаза светились огнем, губы были сжаты в тонкую линию. Прежде чем он смог предупредить кого-либо или протестующее вскрикнуть, она начала действовать. Мейсон оказался прижатым к стене, так сильно, что потрескались изящные панели. Лиса мгновенно обернулась, когда несколько членов Совета сделали шаг вперед. Она обнажила клыки, глаза засияли адским огнем.

Когда Джейкоб поднялся с колен, ему пришлось опереться на край стола. Он задумался о том, где она берет силы для этого представления — сам он чувствовал ее слабость всем своим телом. Внутри костей он ощущал какой-то неприятный дергающий жар.

Ее внимание переключилось на Брайана и Дебру. Теперь Мейсон не пытался освободиться от ее хватки, хоть его рука все еще лежала на ее руке, пришпилившей его к стене.

На столе лежал поднос со стерильными тампонами. Все остальное было прикрыто салфеткой. Члены Совета заполняли комнату, и все хмуро смотрели на нее.

— Нет, — прошептала она. Отпустила Мейсона. — Нет, — уже тверже.

— Леди Лисса, — первым заговорил лорд Уте. — Возможно, ваш слуга не так описал сложившуюся ситуацию. Лорд Брайан нашел способ лечения вашего заболевания. Через полчаса вы выйдете отсюда абсолютно здоровой.

— Нет, — снова сказала она.

Моя госпожа, я не дам вам умереть.

Лисса повернулась. Члены Совета окружали ее полукругом. Брайан разрывался между желанием ученого продемонстрировать свое открытие самым крупным своим спонсорам и заботой о ней. Лисса знала, что у него есть сострадание, но сейчас оно было ей не нужно. Ему следовало бы волноваться за свое собственное благополучие.

— Я не пойду на это.

— При всем уважении, моя госпожа, наша королева, — лорд Уте поклонился со строгим и неумолимым выражением лица. — Мы уверены, что ваша способность рассуждать здраво пошатнулась под влиянием вашего заболевания. Все чего мы хотим, это вернуть вас самой себе.

Она обнажила клыки:

— Попробуйте меня заставить.

Хотя ее платье все еще было испачкано кровью, никто не сомневался, что она способна убить их всех. Единственное, что было им попятно не до конца — какой именно силой она обладала. Джейкоб подозревал, что только он и Мейсон знали, что не все с ней так хорошо, как кажется.

Когда Уте перевел взгляд на Мейсона, словно прочел мысли Джейкоба, Лисса поступила так же.

— Даже не думай бросить мне вызов, Мейсон.

— При хороших условиях никто не знает, каков был бы результат битвы между нами. Сегодня, я думаю, я бы победил. — Его спокойные янтарные глаза встретились с ее яростным взглядом, он словно говорил ей, что в любом случае выполнит свое обещание. — Но это разобьет мне сердце. Пожалуйста, не заставляй меня доказывать это.

— Моя госпожа, не надо, — заговорил Джейкоб, когда вампиры встали в боевую стойку. Мейсон напрягся.

Стой спокойно. Когда она посмотрела на него — словно острием ножа ткнула — она была той госпожой, которую он знал, хотя и чувствовал, как тупая боль пульсирует в ее теле. Теперь их симптомы стали одинаковыми. Ее тело было как берег моря перед приливом, она готовилась к следующей волне боли и спазмов.

Моя госпожа, пожалуйста, у нас нет времени.

Она перевела взгляд на Брайана:

— Я ведь правильно понимаю его мысли, не так ли?

В ее голосе был лед, и Джейкоб не винил Брайана за то, что он не сразу ответил. Они смотрели на нее, словно дети, оказавшиеся в одной комнате с разъяренной ядовитой змеей.

— Да, моя госпожа. Мы нашли лечение. Если мы вколем сыворотку вашему слуге, а вы выпьете его крови, это полностью уничтожит вирус. Об этом говорят наши клеточные модели и подопытные.

— Подопытные? — ее голос упал до обманчиво-мягкого шепота. — Слуги, которых вы убили?

— Слуги, которые пожертвовали собой ради выживания нашего вида. Их жертва прискорбна, но невероятно ценна для нас. — Белизар заговорил, когда казалось, что Брайан не мог дать ответа, запутавшись в собственных чувствах.

— Я не с тобой говорила, — прошипела она. Ее глаза не отрывались от Брайана:

— Так значит, Джейкобу впрыснут сыворотку. И что дальше?

— Моя госпожа, — Джейкоб чувствовал, как его сердце разрывается от боли, — вы говорили, что доверяете моим суждениям. Вы много раз так говорили за эти несколько месяцев.

— Я ошибалась.

Брайан сглотнул и продолжил:

— Она смешивается с его кровью, как бы инфицирует ее. Сколько он весит?

— Девяносто килограмм, — сказал Джейкоб прежде, чем она успела обжечь его взглядом.

— Интеграция займет примерно одиннадцать минут, — поспешил сказать Брайн. — Мы возьмем анализ крови, чтобы удостовериться. Потом она начнет пить. — Он помедлил. — Вы выпьете всю его кровь, хотя мы думаем, что для кого-то ваших габаритов потребуется не более двух литров.

— Но это же все равно его убьет.

— Сыворотка — смертельный яд для человека, даже для слуги с тремя знаками.

— Он все равно умрет, если умрете вы, моя госпожа, — тихим голосом произнесла леди Хельга. — Ваша жертва не пойдет никому на пользу.

А если вы будете жить, моя госпожа…

Джейкоб вставил свою мысль в их разговор, за что получил удар боли, похожий на удар электрическим током.

Не заставляй меня снова это тебе повторять.

Протянув руку, он сомкнул пальцы у нее на запястье, привлекая ее внимание. Несмотря на огонь, бушевавший у него внутри, он выпрямился во весь рост, смотря ей в глаза, светившиеся от ярости.

— Вы мне сказали. Защищать то, что принадлежит мне. Не важно, что именно, это моя основная цель. Если вы победите болезнь, люди на вашей территории будут жить спокойно до тех пор, пока вы не убедите Совет позволить им остаться у вас постоянно или поменять правила. Вы сможете удостовериться, что этому Совету нужна их королева. Отныне и навеки. Вы сами это знаете.

Она отняла у него свою руку:

— Ты ублюдок.

Он склонил голову:

— Ну это же ничуть не меняет того факта, что все, сказанное мною — правда?

Она была в ярости, напугана, обижена и опасна. Он знал, что отчасти это из-за болезни, но в основном из-за того, что она боялась потерять контроль над ситуацией. Возможно, было бы лучше, если бы в ту первую ночь вы позволили мне вас распять на Андреевском кресте. Надеть на вас наручники, такие, чтобы вы не смогли вырваться. Вы мне сказали: «Истинное подчинение — это не только самый смелый поступок, который человек может совершить, это еще и акт веры. Доверия». Вот как сейчас.

Она удивленно посмотрела на него, вместе с ним вспоминая ту ночь, когда все вокруг было пропитано темной чувственностью. Но могла ли она полностью довериться смертному, пусть даже ему?

Возможно, я мог бы все устроить лучше, моя госпожа, но у меня не было времени. Следующий приступ скорее всего убьет нас обоих. Подарите мне ваше доверие.

Он знал, что она могла, читать его мысли, словно книгу, хотя в ее разуме, полном водоворотов злобы, он пока ничего не мог разобрать.

— Он будет страдать, Брайан? — повернулась она к ученому. — Только попробуй мне солгать, и я тебе глотку вырву.

— Да, моя госпожа. — Он снова сглотнул, посмотрел на Джейкоба. — Боль ужасная. Но это продлится недолго. После того, как вы выпьете его крови, мы сможем прекратить его боль, но он в любом случае умрет через пятнадцать минут после применения сыворотки.

Она снова развернулась к Джейкобу:

— Когда ты обо всем этом узнал?

— Около получаса назад, моя госпожа.

— И ты… — Она перевела взгляд на Мейсона: — Ты, кто так сильно ценит свое самоопределение, что даже хочет оставить наш вид без контроля, чтобы защитить его от вымирания. Ты обеими руками голосуешь за то, чтобы отнять у меня мою возможность самоопределиться. Не даешь мне читать мысли моего слуги, чтобы запереть меня здесь, как в ловушке.

Мейсон не двинулся под ее обвиняющим взглядом:

— Как я и сказал вам, моя госпожа, у меня мало друзей.

— Теперь я гораздо лучше понимаю, почему.

Пожалуйста, не вините их, моя госпожа.

Почему мы оба должны умереть, если для одного из нас есть возможность жить? Из-за болезни вы сейчас не способны принимать верные решения. Неужели вы не хотите сделать все необходимое, чтобы эта способность к вам вернулась?

Джейкоб снова взял ее руки в свои, переплетя свои пальцы с ее пальцами. Она прижимала руку к себе, не отдергивая ее. Она не отрываясь смотрела на его губы, не желая встречаться с ним взглядом. Он протянул руку, мягко погладил ее по щеке, этим жестом прося ее поднять голову.

Он больше ни минуты не мог терпеть ее ничего не выражающего взгляда, стены молчания в ее разуме. Его терпение лопнуло.

— Черт побери, женщина, ты ведь даже не слушаешь. Ты увидела, что это означает мою смерть, и отказалась. Разве это логично? — Он схватил ее за руки, яростно тряхнул. В ответ ее глаза обожгли его зеленым огнем. Ее все больше захлестывало напряжение, в ней нарастала ярость.

— В течение многих веков ты верила, что смертные существуют только для того, чтобы удовлетворять твои нужды. Так почему, черт тебя возьми, сейчас ты хочешь умереть вместе со мной, когда я готов подарить тебе жизнь?

Потому что не хочу тебя потерять. Стена ее молчания пошатнулась, его захлестнули такие сильные эмоции, что он едва устоял на ногах. Она схватила его за рубашку. Прижав его к стене, всем своим телом она словно говорила, что сейчас остались лишь они двое, и будь прокляты все возможные последствия.

— Потому что я прожила все эти долгие века, и никого никогда не хотела так, как хочу тебя. Не важно, во что верят присутствующие, включая и тебя самого, Джейкоб Грин, но это правда, никакая не иллюзия.

Он не мог оторвать взгляда от ее лица, от выражения страдания на нем, от той любви, которая читалась в ее глазах вместе со страданием.

— Моя госпожа…

— Нет. Нет. — Она неистово затрясла головой, отступая от него, но не отпуская его рубашку. Он провел ладонями по ее ледяным рукам: — Мы уезжаем. Я хочу домой.

Они бы не ушли далеко от этой залы, но ей бесполезно было что-либо доказывать. Когда она повернулась к двойным дверям, Мейсон преградил ей дорогу.

— Не заставляйте меня это делать, леди Лисса, — предупредил он ее.

Она двигалась быстрее, чем ожидал Джейкоб. Он едва мог уследить за ней — схватила Мейсона за лацканы пиджака и отбросила его прочь с дороги. Рванулась к двери. Так же быстро, как и она, двигался и второй вампир: он схватил ее сзади за руки. Она откачнулась от двери, попытавшись стряхнуть его с себя. Ее движения становились все менее контролируемыми и все более хаотичными.

Джейкоб снова опустился на колено, пытаясь удержаться за край стола.

— Мейсон, — прохрипел он, — убери свои…

— У нее снова приступ, — выкрикнула Дебра.

В его крови бушевал огонь. Боль, разламывающая голову, и тошнота, такая сильная, что ему хотелось вывернуться наизнанку. До этого она не давала ему чувствовать свою боль, но теперь он словно губка впитывал все ее физические и эмоциональные реакции.

Лисса билась в руках Мейсона, ее трясло, у нее закатились глаза. Когда она дернулась, на нежной коже предплечий появились темные, страшные пятна. Комнату заполнил запах горящей плоти. Члены Совета, резко вздохнув, отпрянули как один человек.

— Давай, сейчас, — приказал Уте Брайану.

Два члена Совета быстро подняли Джейкоба на ноги, хотя его перегнуло пополам и он задыхался от недостатка кислорода. С размаху опустили его на стол для совещаний, держа с двух сторон. Он закричал от боли помимо своей воли.

— Нет.

Голос Лиссы, который еще секунду назад нельзя было разобрать, прокатился по залу, словно удар грома. Таким голосом мог бы говорить демон, явившийся из ада. Мейсон все еще крепко ее держал, ее ноги почти не касались пола. Ее волосы растрепались, из уголка рта стекала кровь, она, скорее всего, сама поранила себя клыками.

— Отпусти меня, — зашипела она на Мейсона, обжигая его красным огненным взглядом. — Вы добились того, чего хотели. Это случится, мое желание значения не имеет, поэтому отпустите меня и позвольте мне быть рядом с ним. Сейчас же.

Мейсон осторожно подчинился, держась между ней и дверью. Быстрая, как змея, и такая же смертоносная, она подскочила к нему, едва он ее отпустил, и впилась ногтями ему в лицо. Он поймал ее за запястье, сам полный ярости. Затем резко отпустил ее, испугавшись того, насколько тонкую кожу он почувствовал под пальцами. Как только он убрал руку, кожа начала чернеть и отваливаться пластами, словно его касание усилило процесс распада в этом месте. Хотя ее лицо перекосила внезапная гримаса боли, она не позволила ей завладеть ее лицом больше чем на одно мгновение.

— Сукин ты сын, — сказала она тихо.

Глаза Мейсона отливали золотом.

— Если сыворотка подействует и вылечит вас, вы сможете отказаться от жизни, если захотите. Но это будет ваш выбор, так, как принято у нас. Не так, как у людей, которым постоянно приходится помнить о неизбежности собственной смерти. Я не позволю вам умереть, не выяснив, правда ли это ваше желание, а не влияние болезни.

— Если он умрет, ничего не будет иметь значения. Ничего.

— Это не убедит собравшихся в том, что мои суждения несостоятельны, и если бы вы были в здравом рассудке, вы бы это знали.

— Ты не понимаешь.

— Правда? — В этот раз в его голосе прозвучал гнев, такая острая горечь, что об нее можно было порезаться.

— Он всю свою жизнь поступал в соответствии с правилами чести, — сказала она тихим страшным голосом. — Хотя он решил все принести мне в жертву, вы обращаетесь с ним как с трусом. Уберите от него руки. Если вы этого не сделаете, я клянусь, что, если выживу, я вас своими руками поджарю.