Звериная страсть

Луна светла, да без тепла

Ночь окутала комнату теневым покрывалом, тусклый отблеск свечей рисовал на стенах дрожащие силуэты. Кирилл мирно покоился в глубокой дреме, его худощавую фигуру укрывали меховые одеяла.

Я же безмолвно сидела в кресле у балкона, сквозь приоткрытые створки которого струился ледяной бриз. В мои намерения входило убедиться в безмятежности Кирилла перед уходом, но усталость затуманила мой разум, и я отдалась на волю сна.

Погружаясь в мир грез, балкон оставался незакрытым, что позволяло хрупким снежинкам проникать внутрь и плавиться на моей коже. Попытавшись встать, чтобы прикрыть двери, я ощутила неподъемную тяжесть в конечностях. Накопившаяся за ночь утомленность навалилась на меня, заставляя сомкнуть веки.

В глубинах дремы кто-то ласково провел по моим волосам, плавно приподнимая меня из кресла.

Проникнувшись уютным теплом, я еще больше отдалась в обхватывающие меня руки, перенесшие мое тело на шелковистые простыни.

Вынырнув из пелены сонливости, я силилась разглядеть окружающую обстановку, но увидела лишь поразительно красивый мужской лик над собой.

Его пряди отливали темно-рыжим оттенком, а контуры лица сначала казались расплывчатыми, но затем приобрели четкие очертания, явив мне до боли знакомое обличье… Это был мой Лукьян.

Меня захлестнуло чувство огромного облегчения, и я тихо прошептала: — Наконец-то ты пришел за мной.

Моя рука протянулась, чтобы коснуться щеки жениха, но на полпути была остановлена, когда он перехватил мое запястье, недоверчиво взглянув на мои пальцы.

Озадаченная подобной реакцией, я нахмурилась.

— … Лукьян? Как же ты смог отыскать меня?

Выдержанная пауза затянулась. Я услышала короткое хмыканье, за которым последовал его смешок. Парень обогнул кровать, на его губах блуждала легкая ухмылка.

— Лукьян?.. Ну, кто же еще, как не он? — бормочет он, заняв место у изножья кровати.

При попытке приподняться на локтях, мой разум заволокло туманом, а зрение помутнело.

Оглядывая комнату, я сразу отмечаю пышное убранство, утопающее в пунцовых тонах и источающее атмосферу подлинного дворянства. Просторное помещение пестрело затейливыми гобеленами и великолепными бархатными обоями, а от свечей с благовониями тянулся благоухающий сладковатый дымок, наполняя всю комнату чувственным ароматом.

— Что это за комната? Почему мы здесь? — вяло шепнула я, полуприкрыв глаза в сказочном полубреду.

Мужчина, стоявший передо мной, чуть склонил голову, его глаза обследовали изгибы моего тела с голодной жадностью, вызвавшей мурашки по моей коже.

— Ты здесь, Шу-ра, потому что я выкрал тебя на пару снов. Не возражаешь? — дразняще вымолвил он. Его слова растворились в потоке опьяняющего дурмана.

Лукьян склонился ближе, его руки уперлись в край кровати, а изумрудно-зеленые глаза не переставали следить за мной. С нескрываемым азартом он рывком дернул за покрывало, на котором возлежала я. От такой неожиданности я невольно ахнула, оказавшись притянутой к нему.

Он мгновенно перехватил меня за бедра, фиксируя на месте, будто я могла вырваться. Его прикосновения были волнующими, посылая горячие волны к моему животу.

— …Соскучилась по мне? — прошептал он и притянул меня еще ближе, его ладони переместились на мою талию с такой требовательностью, что мое сбившееся сердце едва устояло в ритме.

Я кивнула, мои пальцы дрогнули, прослеживая контуры вен на его кистях. Мне не хватало его больше, чем можно было передать словами, больше, чем могла вместить моя душа. Я знала, что он обязательно отыщет меня, как бы далеки мы ни были друг от друга.

Почему-то каждое мое прикосновение к его рукам приводило Лукьяна в некоторое смятение и словно бы затормаживало его. Похоже, он уже забыл, как ощущаются мои прикосновения. Решив это исправить, я приподнимаюсь.

Я слегка покачиваюсь, обхватывая его за плечи для поддержки. Но он остается неподвижным и лишь слабо поддерживает меня за локоть. Думаю, я просто обязана напомнить ему, что такое моя любовь.

Я подняла взгляд, чтобы встретиться с ним лицом к лицу, и все вокруг нас померкло.

Медленно моя рука добралась до его щеки, и пальцы нежно провели дорожку вниз по его шее. Притянув парня ближе, я ощутила, как между нами усиливается магнетическая тяга, когда его тело приникло к моему, и наши губы сомкнулись.

Его мягкие прохладные губы сразу же умиротворили меня, тепло разлилось по всем моим телесным волокнам. Каждое прикосновение его губ к моим сопровождалось целой метелью ярких ощущений.

По мере того, как наш поцелуй становился все глубже, я почувствовала, как его руки путешествуют по моей спине. Ткань моего платья сминалась под его ладонями, а пальцы впивались в ткань, будто он хотел намертво вцепиться в меня и более не отпускать.

С моих разомкнутых уст сорвался тихий стон, когда его язык скользнул ко мне в рот.

Внезапно он крутанул нас, и моя спина столкнулась с холодной поверхностью окна. Витражное стекло с темной тонировкой было позади меня, а впереди — поджидали его руки по обе стороны. Я была в ловушке. Но то ли ловушка, что желанна до сладкой истомы?..

Наши языки боролись за господство, первобытная потребность заставляла прижиматься друг к другу все ближе и плотнее.

Его руки нашли новую территорию, обхватив мои ягодицы. От неожиданности пришлось оттолкнуть его, и я отпрянула назад, натолкнувшись на хрупкую стеклянную дверь, ведущую на балкон.

Дверь с лязгом поддалась, впуская в комнату поток ночного ветра.

Свечи затрепетали и потухли от налетевшего порыва, создавая призрачную дымку на полу. Я упала, и моя голова встретилась с кафелем с глухим стуком.

Сдерживая слезы, мне с трудом удалось заставить себя сесть, мой разум еще не до конца оправился от охватившего меня вихря ощущений.

И тут, застыв на коленях, я различила его, остановившегося в дверном проеме, его очертания утопали в падающих снежинках. Это был уже не Лукьян.

Юргис, чьи глаза испепеляли меня своим накалом, продолжал взирать на меня. Он прислонился плечом к косяку, скрестив руки. На алых губах заиграла самодовольная ухмылка.

— Целуюсь-то хоть лучше, чем твой Лукьян?

Не дыша, я бросилась мимо него, сердце налилось свинцом от моего предательства и его обмана.

Слёзы застилали глаза, когда я выбегала из комнаты иллюзий и дурманящих свечей.

Сквозь одинокие витражи окон усадьбы заглядывала луна, заливая бледным сиянием мой путь по коридорам. Губы все еще слегка гудели после поцелуя. Господи, что же я наделала?!

Бегу в свое единственное "убежище" в этом имении — в мои покои. Тяжелая дубовая дверь — мой щит, поспешно запертый щелчком замка.

Прижавшись к двери, я тихо всхлипываю, и слезы катятся градом по моим щекам. Бессилие давит на грудь. Мне нужно покинуть это поместье как можно скорее. Я не могу ждать до весны. Тогда точно случится что-то плохое. Если не Юргис, то кто-то другой попытается сделать что-нибудь со мной против моей воли.

Когда на душе становится чуть светлее, ноги сами несут меня за перегородку, где я неспешно переодеваюсь, облачаясь в тончайшую серебристую ночную сорочку. Прикосновение шелка к коже приятно щекочет кожу и успокаивает нервы.

Облегченно выдохнув, распускаю свои длинные пышные локоны, позволяя им, подобно каскаду из русого шелка, ниспадать по спине.

Стоило мне лечь, устроившись в постели, как лунный свет начал литься через окно, избавившись от оков туч. Прикрыв глаза, я попыталась забыться сном, но яркость луны не позволила мне обрести покой.

Колеблясь между желанием закрыть портьеры и очарованием ночной красоты, я задумалась.

Внезапно мое сознание помутилось от ужаса. На подоконнике кто-то сидел.

Поза темной фигуры была одновременно пугающей и элегантной: одна нога вальяжно опиралась о подоконник, другая свободно свисала.

Я напряженно заморгала, мечтая, чтобы это оказалась очередной иллюзией, как тогда, в багровой комнате с Юргисом.

Хотя лицо незнакомца было сокрыто в тени, я отчетливо ощущала на себе его пронизывающий взгляд. Неужели он наблюдал за мной все это время?

Покалывающие мурашки пробегают по спине. Замечаю проглядывающие из полумрака белоснежные пряди гладких волос, лежащие на его груди.

От своевременной догадки сковывает тело. Моран. Он вернулся.

Я решила притвориться спящей. Стала прислушиваться к любому шороху с его стороны. Но ничего.

Прошла, наверное, целая вечность, прежде чем я уловила, как он спускается с подоконника, и по комнате зазвучали его тяжелые неспешные шаги.

Приблизившись к кровати, волколак застыл передо мной, как мрачная тень.

Я не смела и пошевелиться, надеясь, что он просто оставит меня в покое. Минуты растягивались, тишина оглушала.

Импульс испуга пронесся по мне, когда я ощутила, как он завалился на постель рядом со мной.

Медленно переведя взгляд, нахожу его распростертым на животе, с отвернутым от меня лицом и неподвижной спиной.

Мои глаза потрясенно распахнулись при виде разодранной в клочья черной ткани его блузки и глубоких кровавых ран на широкой спине.

Я судорожно сглотнула, собираясь беззвучно встать и покинуть это место. Но прежде, чем успела что-либо сделать, его рука метнулась вбок, пригвоздив мою к постели жестким захватом.

— Сколько уже из них покусились на твое тело, пока меня не было? — послышалось сухое хрипение.

— …Что?

Смятение и страх овладели моими мыслями, как вдруг он с силой стащил меня с кровати, не дав даже опомниться.

Я свалилась на пол, руки задрожали, когда я подняла на обидчика свой взгляд.

В мягком лунном свете его черты выделялись призрачной красотой. Бледная кожа источала невероятное свечение, контрастируя с точеными контурами лица и обрамляющими его белыми волосами.

Когда же Моран подходит ближе, его черные, как бездна, глаза сразу затягивают меня в свои пучины.

Прижавшись к холодной стене, я с неподдельным ужасом наблюдаю, как он надвигается на меня с хищной неторопливостью.

Рука, протянутая ко мне, быстро захватывает ткань моей одежды и дергает наверх с силой, от которой у меня сбивается дух.

Жаркое дыхание обдает мое лицо, и он с остервенением втягивает воздух.

— От тебя за версту разит Юргисом. Ему удалось тебя поиметь? — шипит он, презрение сквозит в каждом звуке.

Во мне вспыхивает гнев, подстегиваемый возмущением по поводу таких жестоких слов и такого обращения со мной. Собрав все силы, отталкиваю его в грудь, предпринимая бесполезные попытки освободиться от него.

— Отпусти меня!

Но мужской взор по-прежнему леденяще-безразличен, а хватка не ослабевает, пока тот неотрывно скользит по мне взглядом.

— Агний!! Рати! — кричу я, эхо разносится по пространству. Его ладонь зажимает мне рот, заглушая все мои выкрики с безжалостной финальностью.

— Они не помогут тебе. Никто не поможет. — произносит Моран подчеркнуто сухо, его рука отрывается от моего лица, чтобы тут же сомкнуться на горле.

Задыхаясь от нехватки воздуха и отчаянно хватаясь за его руку, я начинаю замечать, как мир вокруг меня мутнеет, а на периферии зрения сгущается тьма.

— …Ты отвратительна, — надменно изрекает он, его хватка сжимается, а затем он внезапно выпускает меня, и я валюсь на колени.

Слезы смешиваются с остатками его жестокости, капая на пол, и я с огромным усилием восстанавливаю дыхание.

Звук срыва замка эхом разносится по покоям, тяжелая дверь захлопывается с окончательностью, заставляющей меня содрогнуться.

— Шура? Я вхожу! — раздается за дверью звонкий голосок Рати. — Надеюсь, ты сейчас не переодеваешься? Хотя нет, не надеюсь!

В тишине покоев его смех разносился, как легкий ветерок. Едва слышные шаги прозвучали, когда он отворил дверь и шагнул внутрь.

Я лежала на краю кровати спиной к нему, поджав под себя ноги. За всю ночь я так и не сомкнула глаз. Не могла, зная, что теперь даже в своей опочивальне я не в безопасности.

Заметив мое состояние, мальчик бросает поднос с чем-то на мою тумбу, и спешит ко мне.

Он падает на колени возле меня, его обеспокоенные насыщенно-голубые глаза с немым вопросом вглядываются в мое лицо.

— Шурочка… Милая, что случилось? Тебе приснился кошмар?

Его рука потянулась, чтобы убрать пряди с моего лица, но остановилась в воздухе, словно разрываясь между желанием утешить и сдержать прикосновение.

В его чертах я различила внутреннюю борьбу. Это из-за Морана?.. Теперь никто не сможет прикоснуться ко мне из-за его возвращения?

Рати закусил губу от досады.

— Не примеришь платье? Прелестное платьице, которое достойно подчеркнет твою красоту, — с мягкой мольбой выговорил он.

Изящным движением закатав рукава своего непомерно большого свитера, он положил на мою кровать завернутый сверток и нервно выдохнул.

— Моран… Он велел мне доставить тебе это к ужину. Не могла бы ты это надеть? Он упомянул что-то о возможности порки меня розгами, в случае твоего отказа, — с робостью добавил он. — Я не хочу розги, Шур…

Поднявшись на ноги, я рассеянно моргнула, взгляд был стеклянным и отрешенным.

Мальчик кивает, принимая это за добрый знак.

— Он ведь не снимет свою метку, да? — сухо шепчу я. — Вчера вечером Моран… — пытаюсь подобрать слова, но голос срывается.

Внезапно руки обвились вокруг моей талии. Рати крепко прижал меня к себе, и его щека прильнула к моей. Наш рост и положение — зеркальны друг другу, и его тело идеально прилегает к моему. От этого на душе становится как-то спокойнее. С моих губ срывается тихий всхлип, побуждая его притянуть меня еще ближе.

— Мы найдем выход. Я придумаю, как освободить тебя из этой кабалы. Обещаю, — бормочет он с непоколебимой решимостью.

Отпустив меня с заметным колебанием, Рати жестом призывает меня облачиться в платье. На этот раз его манера поведения разительно отличается: он больше не игрив и не настаивает на том, чтобы залезть в мой гардероб, чтобы удержать себя от подглядывания, как тогда.

С трудом завязывая корсет за ширмой, затягиваю шнуровку, но сразу понимаю, что не справлюсь тут одна.

Только я собираюсь сдаться, чувствую, как его руки накрывают мои, ловко управляясь с тесемками платья.

Слегка повернув голову в сторону, я слабо улыбнулась.

— Спасибо, Рати.

Помедлив с ответом, мальчик не спешит выпускать завязки из рук.

— Все что пожелаешь, моя прекрасная Сирин… Все, что угодно.

Кончики его пальцев нежно касаются моих обнаженных лопаток, по спине пробегают мурашки.

Одним порывом он обхватывает мою талию сзади, привлекая к себе.

— Я не дам ему причинить тебе боль! Плевать мне на то, что он оторвет мне хвост, отгрызет уши или выколет глаза! Мне это будет абсолютно неважно, лишь бы ты могла улыбаться мне, как прежде! — решительно восклицает Рати, припадая щекой к линии моей шеи.

Шелест тяжелого подола по мраморному полу напоминал шепот, когда я с опаской ступала в неярко освещенную гостевую залу. Бордовая материя платья плотно облегала мою фигуру, рукава развевались на запястьях в танце теней и шелка. То, что Моран выбрал для меня этот наряд, озадачило меня — дорогостоящее платье мало способствовало поднятию моего духа, и лишь подчеркивало дискомфорт от столь пышного одеяния. Почему он вообще решил нарядить меня в это? После всего, что сделал этой ночью…

Я осторожно ступила в гостиную. В комнате царила тишина, нарушаемая лишь потрескиванием огня в камине. Замерев на пороге, я слилась с темнотой.

— …Кирилл, сегодня твоя очередь идти на вылазку. Чего ты до сих пор здесь? — раздался голосок Рати, привлекая мое внимание к месту, где он возлежал у камина. Трепещущее пламя озаряло его взъерошенные темные волосы, ложась тенями на уставшее лицо.

— Я… Я собираюсь уйти этой ночью. Моран приказал мне остаться и заняться готовкой на вечер, — голос Кирилла был едва слышен, поскольку он сидел, ссутулившись в кресле, в самом дальнем углу комнаты.

Когда я прищурила глаза, пытаясь разобраться в происходящем, меня обуяла жалость. С тех пор как я прознала о столь печальной судьбе Кирилла, мое сердце щемило при виде его. При этом я понимала, что не должна его так жалеть. Он бы не хотел… И все же мысль о том, что он покинет нас на целую неделю, наполняла меня непредвиденной грустью.

Я сделала шаг вперед, собираясь присоединиться к ним, как вдруг крепкая рука обхватила меня за талию и властно потянула за собой.

Обернувшись, я с замиранием сердца обнаружила, что рядом со мной возвышается Моран, его лицо — непроницаемая завеса. Облаченный в свободную белую блузу, с серебристо-белыми волосами, затянутыми черной лентой, он источал авторитет.

Не говоря ни слова, он направил меня в глубину комнаты, его хватка была собственнической и неумолимой.

Рати и Кирилл повернулись к нам, их лица выразили крайнее удивление. Рати мгновенно приподнялся на колени, его брови нахмурились в безмолвном протесте, в то время и без того бледное лицо Кирилла, казалось, лишилось еще больше красок при одном только виде меня в компании вожака стаи.

— Вы двое, идите к столу. Пора собираться на семейный ужин, — холодным, как наледь на окнах, тоном распорядился Моран.

Когда мы переступили порог столовой, я набралась смелости и тихо произнесла.

— Прошу… если в тебе есть хоть что-то человеческое, не прикасайся ко мне так. Пожалуйста…

Моран приостановился, повернувшись ко мне с невозмутимым выражением. Его рука метнулась к моим скулам — прикосновение было грубым и деспотичным. Комната будто уменьшилась в размерах, когда его черные глаза впились в мои, наполненные неистовой ненавистью, заставившей мои колени подкоситься.

— Я имею право делать с тобой все, что пожелаю. Ты — моя собственность. И мне все равно, дышишь ты или нет. Это не играет никакой роли, — его голос был низким, а сказанное — наполнено ядом. — Но раз уж ты все еще жива и говоришь, приучайся подчиняться мне. Это мой дом, моя стая, мои порядки. А ты… — он склонился ближе к моему лицу. — Ты тоже моя.

Когда мужчина выпрямился, подтолкнув меня к столу, я осознала, что являюсь всего лишь пешкой в игре, гораздо более темной и извращенной, чем я могла себе и представить. В его игре.

Все собрались вокруг обильно уставленного обеденного стола под мягким светом канделябров, и в зале установилась густая тишина. Несмотря на весь мрак, окутавший прошлые деяния Морана, в том, как он проводил меня до моего места, чувствовалась неожиданная деликатность.

Расположившись во главе стола, он производил неизгладимое впечатление лидера.

Юргис, сидевший на другом конце застолья, кажется, поперхнулся вином едва завидев нас.

К моему изумлению, напротив него сидел Казимир со скучающим взглядом, устремленным на книгу в руках. Осознание нахлынуло на меня, когда я поняла, что это была та самая книга, которая чуть не свалилась на меня в библиотеке.

Отсутствие Агния, которого я так желала увидеть, наложило морок на мой настрой. Где же он был?..

— Где Агний? — поинтересовался Моран, оглядывая всех собравшихся.

— Он отсыпается, так как всю ночь занимался твоими ранами. — заявил Рати, осмелившись выдержать пристальный взгляд вожака.

— Хорошо. Начнем без него.

Рука мужчины замерла в воздухе, направляясь к кувшину с вином. Его острый взгляд вдруг уперся в меня.

— Ты. Налей мне вина. Учись служить своему хозяину.

Я нервно сдвинулась на спинку стула, не желая встречаться с ним взглядом.

— Нет. Ты не мой хозяин.

С его стороны раздалось слабый рык, глаза вспыхнули гневом. Через мгновение его стул с шумом отъехал, и он резко поднялся.

Стремительно двигаясь, волколак в два шага преодолел расстояние между нами и оказался у меня за спиной.

— Я собрал вас всех здесь не просто так. Вам, наверняка, интересно, почему я позволил этому, — он опустил ладони мне на плечи, с нежностью проводя ими вдоль моих ключиц, в то же время прочно удерживая меня на месте, — войти в наш дом. И почему я использовал свою единственную печать на это. Ответ прост.

Отпустив меня, Моран обошел вокруг стола, за каждым его движением внимательно следили сидящие вокруг волколаки, их презрение было налицо.

— Эта метка подведет вас под монастырь. За любую попытку притязать на то, что принадлежит мне, — он с паузой пригубил вино из фужера, — придется поплатиться. Брать то, что по канонам волчьей метки принадлежит другому волколаку, карается смертной казнью. И это будет справедливо. Стоит лишь одному из вас приложить к ней свою лапу — я буду иметь полное право ее отсечь.

Усевшись обратно, Моран устремил на меня взгляд, лишенный эмоций.

— Итак, поведай же мне, моя дорогая, испытывал ли кто-либо из здесь присутствующих нежность твоей кожи? Опробовал ли ее мягкость на ощупь?

Я мельком скользнула взглядом по Юргису, который невозмутимо вертел в руках свой бокал. Почувствовав мой взгляд, парень ухмыльнулся, но по-прежнему неотрывно взирал на содержимое.

— Нет, — произнесла я ровным тоном, несмотря на весь страх, сковавший мое нутро. — Никто меня здесь не трогал.

— …Нет? — спокойно уточнил Моран, опуская свой фужер. — Ну, как скажешь.

Внезапно послышался звон разбиваемого стекла. Я испуганно вздрогнула и едва успела разглядеть в его руке осколки, там, где раньше был бокал.

И прежде, чем смогла постичь происходящее, мощная сила дернула меня за рукав платья, поднимая с места.

Поведение Морана в один миг переросло из безмятежного в зловещее, а его хватка на моем горле приковала меня намертво. Я жадно хватала воздух, сердце неистово билось о ребра.

Кирилл и Рати тут же вскочили на ноги, напряженность сгустилась в помещении, как туман.

— Посмотрим, как этот "никто" будет наблюдать за тем, как истинный хозяин будет прикасаться к его собственности, как только пожелает. — нашептывает Моран сквозь стиснутые зубы, впиваясь затянутыми в перчатки пальцами в мою шею еще сильнее.

Его ладонь скользит по моим ключицам, задерживаясь на самом вырезе груди.

Вижу, как глаза Кирилла расширяются от ужаса, а лицо Рати переходит в ярость, скулы заостряются.

Внутри меня нарастает ужас и гнев, борющиеся друг с другом. Никто не обращался со мной так раньше. Всю свою жизнь я мирно существовала в своем лесу. Все деревенские знали, что за мной стоит надежная крепость в виде старой ведуньи, и поэтому даже самые вздорные мужики не смели задирать меня. Но сейчас… Я окончательно терялась в этом кипящем потоке насилия и жестокости. В полной беспомощности.

Юргис вдруг хлопнул в ладоши, поднимаясь.

— Что ж, я бы даже заплатил за такое представление! Правда только если бы в нем не фигурировал ты. Моран.

Как ни в чем не бывало рыжеволосый зашагал прочь. Я лишь обратила внимание, насколько побелели костяшки его пальцев в крепко сжатых кулаках.

Возле моего уха послышалось ехидное хмыканье Морана.

— Знаешь… Я подарил тебе это платье. Значит, имею и полное право его снять.

Одним молниеносным движением он распорол верх моего одеяния, и ткань легко поддалась под таким свирепым напором, обнажая мою грудь.

В панике из последних сил я старалась прикрыться остатками лоскутов, но руки тряслись. К счастью, в комплекте с корсетом был легкий лиф.

Сквозь шум разнеслось громогласное рычание.

Подняв голову, вижу громадного бурого волка, вскочившего на стол. Его желтоватые глаза угрожающе сверкали, впиваясь в Морана. От Рати источалась первобытная сила зверя.

Пока волк надвигался на нас, Казимир, на которого все перестали обращать внимание уже давно, сохранял невозмутимость. Он сделал глоток из бокала, и звон льда отозвался в накаленной обстановке. Его покой перед ликом надвигающегося хаоса одновременно обескураживал и завораживал.

— Отлично. Один волчонок уже выдал себя с потрохами. А что насчет тебя, Кирилл? — насмешливо протянул Моран.

Художник взволнованно дернулся и схватился за бинты на ладонях. Не выдержав испытующего взгляда, он виновато потупился в пол.

— Все так же не можешь контролировать свои перевоплощения? Какой же ты убогий! В человеческом обличье — слабак, а в волчьем — и вовсе ничтожество. — прорычал Моран.

Казалось, пространство затягивалось вокруг нас, сами стены свидетельствовали об обострении конфликта между столь могущественными существами.

— Но мне и не нужно видеть, как вы беснуетесь в своей волчьей шкуре. Я и так прекрасно слышу, как колотятся ваши сердца, когда я делаю так… — его ладонь скользит еще ниже по моей груди, останавливаясь на том самом месте, где должна быть его метка.

Рати делает быстрый рывок вперед, но Моран шлепает его прямо по морде, и грозный волк отлетает к стене, обрушивая с нее все полотна.

В ушах зазвучал злобный смех вожака. Рати скорчился у стены, скуля от боли. Его волчья личина рассеялась, и перед глазами предстал совершенно обнаженный юноша, вздрагивающий и беззащитный.

— Не вздумай так лапать прекрасную госпожу, Моран. Я не прощу тебе, если ты обидишь ее. — шепчет Кирилл, делая решительный шаг к нам.

— …Прекрасную? — его пальцы стискивают мои щеки, поворачивая мое лицо к себе. — Как по мне, так весьма посредственная человечка. За свою немалую жизнь встречал куда более симпатичных. Впрочем, у всех нас разные вкусы. Не так ли? И как я вижу, твой, Кирилл, сходится с этим бестолковым мальчишкой. Занятно, правда? И что же вы оба нашли в такой… — Моран цокает языком, но закончить фразу так и не успевает.

От сильнейшего толчка в бок он отшатывается на несколько шагов от меня.

Между мной и Мораном вырос Агний, его высокая осанка заслонила меня от всего. В одной руке он сжимал скальпель, в другой — прядь белых волос.

Рука Морана потянулась к своему затылку, почувствовав нехватку некогда длинных волос, которые теперь едва доставали до плеч. В комнате повисло гробовое молчание, слышалось лишь прерывистое дыхание участников стычки.

— С возвращением, — сухо проговорил Агний, и швырнул к ногам Морана пучок отрезанных волос.

Губы вожака скривились в подобии диковатой улыбки, когда тот взглянул на свои разметавшиеся по полу волосы. Ухмыльнувшись, он равнодушно пожал плечами.

— Весьма забавно. Будь ты не самым старшим в роду, это не сошло бы тебе с рук, Агний. Но не беда, все, что мне нужно было узнать, я уже выяснил.

Усевшись в кресло, он допил остатки вина уже из кувшина, не сводя глаз с Агния.

— Все, кроме Кази, — продолжил он с ноткой удовлетворения. — Должен сказать, я ожидал, что мне удастся заманить парочку своей приманкой, но, чтобы четверо из пяти угодили в капкан? И даже Юргис? Сбежал прямо из-за стола, чтобы разбудить тебя? Должен признаться, я впечатлен!

Агний со стоическим выражением кинул скальпель на стол и перевел взгляд на Морана.

— И в чем твой план?

Тот же откинулся в кресле, мрачная ухмылка проступила на его губах, когда он скрестил пальцы.

— О, я никогда не скрывал своих намерений. Я вас всех презираю и давно замышляю избавиться от вашего присутствия в моем поместье. И вот судьба привела ко мне эту людскую душонку, способную посодействовать в исполнении моего замысла. Как только вы все передохните при нарушении закона метки, проклятье будет снято, и я наконец-то наслажусь уединенной жизнью. Как тебе план, Агний? Полагаю, весьма неплох?

Но мужчина не ответил. Он поворачивается, избегая встречи со мной взглядом. Не говоря ни слова, протягивает руку, и я, как мотылек на пламя, тянусь к ней.

Агний тотчас обхватывает меня за плечи, уводя подальше отсюда.

Позади нас слышался глумливый смех Морана, на что я зажмурила глаза, желая стереть его из памяти.

Когда Агний остановился у дверей моих покоев, на его лице появилось страдальческое выражение, и он плавно отстранился от меня.

— На твоем месте я бы не простил меня, — вымолвил он, устремив взгляд в пол. — Пообещал, что обеспечу твою безопасность здесь, и не выполнил обещания. Я обязан был предвидеть, что Моран… — его речь оборвалась на полуслове.

Я приблизилась к нему, ощутив прилив сочувствия к стоящему передо мной мужчине. Не задумываясь, приобняла его за талию. Он сразу ответил на мои объятия, его ладонь бережно обхватила мой затылок. Запахи ромашки и черемухи овеяли меня. Так вот как пахнет утешение?..

— Ты не виноват, Агний, — прошептала я. — Но, пожалуйста, умоляю тебя… Не оставляй меня сейчас в одиночестве. Побудь со мной еще немного.

Выражение его лица смягчилось, в глазах промелькнула забота и некая собранность.

— Если я не вернусь сейчас, Моран обрушит свою злобу на остальных. Ратиша и Кирилл примут на себя всю полноту его ярости. Но обещаю, что приду к тебе, как только смогу.

Нежно погладив меня по голове, словно расстроенного ребенка, Агний прикоснулся к моему лбу прохладными губами, прежде чем отстраниться. Его взгляд — мудрый и проникновенный — на миг встретился с моим, прежде чем он растворился в сумраке коридора.

Минуты утекали, как песчинки в песочных часах. Срочность волнами прокатывалась по моим венам, заставляя торопливо метаться по своим покоям и складывать все необходимое в небольшую сумку. Больше времени терять было нельзя, я не могла задерживаться в этом месте. Первый рассвет был уже на подходе. Вурдалаки боятся солнца. Если я весь день буду идти по лесу пешком, то, возможно, мне удастся избежать их нападения. Да и Кирилл наверняка уже отправился на вылазку. А значит, Моран не сможет погнаться за мной, когда увидит, что я сбежала.

Я уложила теплые вещи, предвкушая, что за пределами зловещей чащи меня будет ждать какая-нибудь деревушка. Первые лучи уже забрезжили из-за лесистых гор вдали, как маячок надежды на мое спасение.

Накинув шубку, подаренную мне Рати, я приготовилась к побегу.

Окно было моим единственным выходом. Покрытый инеем фасад представлял собой непростое испытание, но обрамляющие стену изваяния обеспечили мне возможность спуститься на землю.

Когда я пробиралась через жуткий пейзаж кладбища, мой взор был прикован к возвышающемуся впереди каменному забору. Запертые ворота высмеяли все мои начинания. Конечно, они были заперты…

Отчаяние угрожало поглотить меня, как вдруг на периферии зрения забрезжил уже знакомый огонек.

Явилась она — женщина-призрак, моя непредвиденная союзница.

Немедля ни секунды, я устремилась по ее бесплотному следу к отдаленному уголку забора, скрытому в заросших садах.

Едва я достигла того места, где она задержалась, ожидая меня, девушка растаяла в стылом порыве ветра. И на том месте, где только что была она, я заметила небольшую брешь в древней кладке, сокрытую в зарослях шиповника.

Одним стремительным рывком я протиснулась в отверстие и нырнула в заснеженный лес. Лютый холод впивался в кожу, но вкус свободы был слаще любых мучений.

Пробегая по темнолесью, с грохочущим в груди дыханием, я вскоре приостановилась, чтобы перевести дух.

Среди жуткой тишины в глаза неожиданно бросилась багровая капля, четко выделявшаяся на фоне белого снега. Чутье подсказывало мне, что не стоит двигаться по этому следу, но мысль о том, что кому-то может быть нужна помощь, побуждала к действию.

Идя по кровавой тропинке, я вскоре наткнулась на маленького черного лисенка, свернувшегося калачиком и дрожащего от холода. Мое сердце сжалось при виде этого несчастного зверька, попавшего в беду. Возможно, на него напали?

Осторожно приблизившись, я опустилась на колени перед ним. Глаза лисенка были закрыты, а дыхание выражалось в рваных хрипах.

Не раздумывая, я легонько погладила его по холке, в надежде хоть как-то утешить. Но лисенок оставался неподвижным.

Опасаясь, что стужа поглотит столь хрупкое существо, я осторожно подхватила его на руки, укрывая краем своей шубки. Но стоило мне ступить пару шагов вперед, как сзади разнесся мягкий смех.

Крутанувшись на месте, я оглядела окрестности, пока мой взгляд не приковался к высокому молодому человеку, стоявшему неподалеку, прислонившись спиной к сосне. Он был облачен в длинную белую шубу, а в руке вертел черную трость.

Я сразу вспомнила, где видела эту шубу….. Это же был один из тех визитеров усадьбы! Его гладкие белые волосы ровной линией спадали до скул, а медово-янтарные глаза лукаво поблескивали в исчезающих сумерках.

Незнакомец двинулся ко мне с непринужденной грацией, его неестественно бледная кожа бросалась в глаза.

— Так вот что псы пытались скрыть от нас?.. Забавно. — его голос — спокойный и по-женски нежный — завораживал. — Ты был прав, Дарий. Мышонок попался в твою мышеловку. Браво! Не перестаю удивляться твоим хитроумным замыслам!

От его смеха меня пробрала дрожь. С кем он разговаривает?

Юноша еще раз похлопал в ладоши, и звук эхом отозвался в густом лесу. Я же завороженно разглядывала его длинные остроконечные золотистые ногти, гадая, настоящие ли они.

— Эти псины неплохо постарались, чтобы скрыть ее запах, нужно отдать им должное. Но, увы! Лисий нос невозможно обмануть. Никакая шавка не сможет его перехитрить, — с усмешкой изрек он, мурлыча, словно кот. От этого загадочного звука меня бросило в жар, несмотря на весь мороз. На миг мне даже показалось, что это был самый приятный звук, который мне доводилось слышать.

— Должно быть, у мышки язык заледенел от страха. Как думаешь, она вообще способна изъясняться? — продолжил незнакомец, потянувшись во внутренний карман своей шубы, откуда извлек позолоченные часики. Щелкнув крышкой, он раскрыл их, и раздалось едва уловимое тиканье.

— Дарий, голубчик, как долго ты собираешься тратить наше драгоценное время, греясь на ее грудях? Я даже и не подозревал, что тебе по вкусу дамские прелести.

Теряясь в его словесных оборотах, я огляделась по сторонам, чтобы убедиться, что в безмолвном лесу мы находимся только вдвоем.

И тут, как по команде, маленький черный лисенок, прижавшийся ко мне, зашевелился. У меня перехватило дыхание, и я с трепетом и неверием наблюдала за тем, как облик лисенка переливается и преображается прямо перед моими недоумевающим взором.

В одно мгновение маленький зверек вырос до размеров человека, и его тяжесть свалила меня на заснеженный мох под нами.