Звезда сапфировых вершин

Глава 24. Нашествие

Я вышла в холл — и оторопела. Просторное помещение с диванчиками, картинами и светильниками безжалостно разносила банда лопоухих троллей.

Громил было около десяти, и они были не похожи друг на друга: молодые и старые, в заломленных на бок колпаках и огромных дырявых фуражках, в узких одноцветных кафтанах и широких пестрых, с заплатками, балахонах. Но вели они себя одинаково: крушили все, что попадало под руку. Не трогали почему-то только нелепые, некрасивые статуи — хотя их-то как раз не было жалко. А вот всё остальное подверглось их разрушительному налету.

Дворецкого Тони нигде не было видно — похоже, он просто не захотел связываться с этими уродливыми бандитами. А вот тощая Ирэна, как курица, бегала от одного тролля к другому, придерживала белое платье, чтобы не наступить на подол, размахивала руками и загадочно кудахтала:

— Я-то понимаю! Я ведь всё понимаю! Но вот так-то зачем? Зачем сразу вот так-то?

Я, в отличие от Ирэны, не понимала вообще ничего, поэтому растерянно огляделась, посмотрела по сторонам и поняла, что это настоящее нашествие.

Тролль в красном смятом колпаке, подвязанном под подбородком широкой алой лентой, старательно выламывал у лестницы фигурные балясины. Его собрат в надвинутой на глаза серой фуражке деловито колотил большим молотком по уже сдавшемуся, рухнувшему на пол буфету — колючие щепки, осколки стекла и фарфора брызгами летели в разные стороны. Одна щепка угодила в лицо костистому троллю с черной повязкой на глазу и тот быстро, грязно заругался: «Ты мне чуть второй зрачок не вынес, идиот!»

Лысый пухлый тролль в желтом длинном шарфе, много раз обмотанном вокруг шеи, тяжелым сапогом разбил стекло в окне и теперь и возвышался на подоконнике гордый, будто герой, совершивший подвиг. Его уши-тряпочки гордо развевались на ветру, как и шарф с кисточками. Горшок с бальзамином тролль, секунду подумав, тоже пнул сапогом — раздался глухой стук, горшок упал и треснул пополам. Цветок вывалился, рассыпалась кругом черная земля.

Еще один тролль, в узких красных штанах и таком же красном берете с помпоном, раскачивался на тяжелой коричневой, с золотом, портьере. Когда он начал карабкаться по ней к потолку, словно дикая обезьяна, тяжелый карниз с оглушительным грохотом рухнул на потертый ковер вместе с неудачливым верхолазом. Но тролль в берете нисколько не огорчился, только радостно хлопнул по ушибленному месту и весело, вдохновенно полез на другую штору.

Остальные тоже времени не теряли: кто-то размахивал топором — рубил старинный паркет, кто-то скрипуче царапал железкой стены. А один из троллей, видно, самый молодой, смахнул с серебристого столика всю посуду, забрался на него и, отталкиваясь ногой, звонко похохатывая, раскатывал вокруг всего этого безобразия.

Бедный розовый вершик Тиша восклицала, ахала и бегала по всему залу. Она пыталась подлезть под руку тролля, рубившего паркет, потом попробовала стащить со шторы верхолаза, наконец решила перегородить дорогу балбесу, катавшемуся на столике. Но я поспешно схватила ее за руку, чтобы она ненароком не попала под колеса.

— Что вы творите? — закричала я троллям. — Прекратите немедленно! Сейчас же остановитесь! Перестаньте!

Но никто не обратил на меня ровно никакого внимания — налет продолжался. С таким же успехом я могла бы покричать в окно на пролетавших мимо белых чаек.

В тот момент я очень пожалела, что не умею вопить так же голосисто, как хозяйка гостиницы Альда. Вот она-то смогла бы приструнить эту ушастую банду!

— Зачем вы это делаете? Откуда вы? Кто вам разрешил, наконец? — снова выдала я, но захрипела, закашлялась и чуть не сорвала голос. Хорошо, что пакостники хотя бы услышали меня и ответили нестройным хором:

— Марген! Господин Марген! Он, прямо скажем, приказал! Казначей!

— Что?! — не поверила я своим ушам. — Господин Марген приказал вам разнести весь дворец?

— Конечно! — толстый тролль в желтом шарфе тяжело спрыгнул с подоконника, подскочил ко мне и хитро поинтересовался: — Это вы, прямо скажем, госпожа Злата? Архитектор? Оформитель?

— Да, это я. А вы-то кто?

— Мы — работники! — гордо заявил тролль в шарфе и четко, будто совсем неразумной, объяснил: — Нас нанял господин Марген! Он сказал, что раз сюда заявилась архитекторша, то во дворце, прямо скажем, все нужно поменять! А для этого все нужно сломать! Просто всё-всё в мелкие щепки разнести! Мы это и делаем! Нам заплатили! А вы стойте и не мешайте!

— Но всё делается не так! — ошеломленно воскликнула я. — Ведь имеется проект реконструкции и ежедневный план! А то, что вы творите, — это просто безобразие! Кто у вас главный? Вы? Успокойте же остальных!

— Я не главный! И вы — не главная! У нас только один главный — господин Марген! Он нам звонкой монетой платит! — выкрикнул тролль и важно перекинул на другой бок длиннющий желтый шарф. И заинтересованно наклонил голову: — А что это там за беленькая дверь за лестницей? Может, там есть, прямо скажем, что-то интересненькое?

Ужаснувшись, что вся эта банда сейчас потоком рванет в рабочую комнату — в кабинет, где на столе аккуратно расстелен проект, над которым я так долго билась на Побережье, я решительно подскочила и заслонила собой дверь. Вершик Тиша подлетела туда же вместе со мной.

— Они вверх тормашками всё перевернут! — возмущенно пискнула она. — Как некрасиво! Я ведь только красоту…

Договорить она не успела — раздался новый чудовищный грохот. Это опять свалился бестолковый верхолаз в красной облегающей одежде — на этот раз вместе с тяжелыми полированными напольными часами. Часы обиженно и гулко завыли. Посыпалось разбитое стекло. И тролль снова не расстроился — начал скакать на месте, поглядывая, на что бы еще забраться.

Ирэна сдалась без боя — видно, спряталась на кухне или где-то еще, ее вообще не было видно. Зато появился рыжеусый Тони с громадной дворницкой метлой. Тощий, нескладный, но старательный, он беспорядочно размахивал метлой, точно хлопушкой для мух. Не издавая ни звука, он пытался раскидать по углам громил-троллей. Но что может сделать одна метла против целой шайки?

«Каких великолепных работничков прислал мне мерзкий Марген… — холодея, подумала я. — Да уж, настоящие мастера… Стало быть, это для них я выбирала костюм, чтобы произвести хорошее впечатление?» Я растерянно глянула на белые туфли-лодочки на каблуке-рюмке, на идеально сидевшие на мне черные брюки со стрелками, на двубортный васильковый пиджак, на жемчужную брошку. Нарядилась, дурочка! Для кого?! Для них?!

«С этими типами каши не сваришь… — мысли бились в голове, как железные шарики. — Вот если бы я согласилась на всё вчерашней ночью, Марген наверняка прислал бы мне обещанную хорошую трудовую команду. А я отказала — вот он и отомстил, отправил толпу бандитов. Гнать их отсюда метлой! Правильно делает Тони! Но как отвратительно отомстил мне Марген…. И это наверняка только начало!»

— Да перестаньте же! — закричала во весь голос я, когда толстый тролль в желтом шарфе все-таки полез к двери в большой кабинет. — Туда нельзя! Никуда нельзя, а туда тем более!

— А господин Марген сказал — везде можно! — возразил тролль и грубо оттолкнул отважную розовую Тишу — она встала передо мной и смело растопырила тонкие ручки в оранжевых перчатках, чтобы перегородить нахалу дорогу.

Во мне вспыхнула ярость. И я сделала то, что не делала никогда, — громко топнула и что было сил наступила на ногу толстощекого тролля. Прямо-таки вдавила каблук в его ступню! Тролль был не в ботах, а почему-то в сандалиях, и мой выпад оказался, наверное, очень болезненным. Он страшно выругался, отскочил от двери, в сердцах содрал со стены картину — какой-то скромный летний пейзаж — и что было сил грохнул ее об пол. Хорошо, что не об мою голову — а ведь мог бы!

Я выдохнула. По крайней мере, дверь я временно отвоевала.

Нашествие продолжалось, Тони беспорядочно бегал с метлой, Ирэна где-то пряталась, розовая Тиша вместе со мной обороняла вход в кабинет. А я смотрела на это шапито и соображала, что делать дальше.

Еще вчера я, пожалуй, просто бы расплакалась. Но я уже поняла, что слезами горю не поможешь.

Глянув на выбившегося из сил Тони, я вдруг от души его пожалела. Мне пришла в голову шальная мысль забрать у него метлу (пусть отдохнет!) и самой помахать ею. Нужно же что-то делать, в конце концов! Что я стою столбом?

В урагане бедлама я даже не поняла, как распахнулась тяжелая уличная дверь и знакомый мужской голос сурово произнес:

— Что здесь происходит?!