Звезды в твоих глазах

1

Услышав звук подъезжающего автомобиля, Ли невольно напряглась и не смогла удержаться от того, чтобы не выглянуть на широкий двор ранчо. Из единственного окна ее маленького кабинета и двор, и въезд просматривались как на ладони. И тут же протяжный вздох вырвался из ее груди. Как глупо, неужели Ральф Сантес пожалует в родовое поместье на грузовике?! Ли потерла виски кончиками тонких пальцев и попыталась сосредоточиться на странице счетной книги, лежащей перед ней. Однако голова сегодня отказывалась работать, а стройные колонки цифр отплясывали перед глазами замысловатую самбу.

Еще пару месяцев назад ее жизнь не была омрачена ни единым происшествием, а потом переживания посыпались как из рога изобилия. Они начались с того, что простуда Лоры, бабушки Ли, никак не желала проходить; ее брат Сэм, уехав на археологические раскопки, не подавал о себе весточки; и, наконец, у Гарсиа Сантеса, хозяина ранчо, на которого работала Ли, случился сильнейший сердечный приступ. Хозяйский дом как-то опустел, помрачнел, словно сгорбился под тяжестью лет и внезапного одиночества. А через несколько дней после того, как сеньора Гарсиа увезли в больницу, пролетел слух, что полноправным хозяином ранчо стал его сын Ральф. Эту новость передавали из уст в уста. но официального подтверждения пока не следовало.

Все — и многочисленные рабочие, и небольшой штат обслуги, и арендаторы — погрузились в пучину пустых разговоров и всевозможных предположений. Говорили, что сеньор Гарсиа больше не вернется к делам и что он больше вообще не появится на ранчо. Что старый хозяин настолько плох, что вообще больше не может заниматься делами, а тем более ни в чем не сможет противостоять Ральфу, его жесткому напору и новым методам по управлению семейным поместьем. Управление семейным поместьем было как раз той единственной областью, где мнения двух Сантесов не находили ни единой точки соприкосновения. Ральф ратовал за нововведения и жесткий контроль над всем, а его отец отчаянно цеплялся за старый уклад. Люди были встревожены, если не сказать напуганы, и любое предположение, моментально обрастая подробностями и многочисленными догадками, тут же преподносилось как «самые свежие новости».

Ли старательно избегала обсуждения этих вопросов с кем бы то ни было, не участвовала в дискуссиях, не строила теорий. До некоторых пор она была относительно спокойна. Ее спокойствие было разрушено в тот самый день, когда распространяемые слухи нашли частичное подтверждение. На ранчо появились несколько человек, выглядящих в своих темных офисных костюмах как пришельцы с другой планеты. Они с минимумом пояснений изъяли бухгалтерские книги для проверки. Возражения Ли, конечно, не возымели никакого эффекта. Потому что действовали «пришельцы» исключительно по указанию сеньора Ральфа Габриэля Сантеса. Из стола Ли исчезли даже книги учета за последний месяц, которые были необходимы ей для работы. Ли едва успела сделать несколько пометок, прежде чем бухгалтерские журналы канули в картонных коробках. Вся это демонстрация вызвала возмущение и серьезное беспокойство. Ли не переживала за качество выполненной работы, потому что без лишней скромности могла с уверенностью утверждать, что все бумаги в идеальном порядке. Но ее в самое сердце поразил сам факт проверки. Он со всей определенностью мог быть истолкован как проявление недоверия и нежелания видеть ее в дальнейшем в качестве работника ранчо. Что ж, на все воля Ральфа Сантеса!

И вот уже несколько дней ранчо «лихорадило» в ожидании нового хозяина. Ральф Сантес не удосужился сообщить точную дату своего прибытия, и маленький мирок поместья находился в состоянии тревожного ожидания.

Ноющая боль в висках усилилась, и переключилась на глаза. Это все нервы, мысленно сказала себе Ли, прикрывая веки. Мне нужно успокоиться и сосредоточиться на этих проклятых расчетах. Она встряхнула головой, как будто это могло упорядочить мыслительный процесс. Но мысли продолжали порхать, перелетая с темы на тему, словно мотыльки, привлеченные светом лампы. И никак не желали останавливаться на работе. Вместо этого перед глазами возник образ старого сеньора Гарсиа. Хотя назвать «старым» этого сухопарого подвижного мужчину с благородными чертами лица язык не поворачивался. Гарсиа Сантес был моложав, подтянут и неизменно доброжелателен ко всем окружающим. А о Ли и ее семье он проявлял особую заботу… Неожиданно она почувствовала, как в глазах защипало и острый приступ тоски сковал сердце. Ведь может статься, что она больше не увидит Гарсиа Сантеса живым…

— Он едет, сеньорита, он едет! Я сам видел, как по дороге мчится огромная машина! Огромный белый джип! Я такой только в кино видел! Такая красивая машина!..

Агустино, внук кухарки, влетел в комнату и завопил так, что Ли невольно подпрыгнула на стуле. Так же стремительно, как и появился, несносный мальчишка исчез, оставив Ли в полнейшей растерянности. Некоторое время она оторопело сидела, не в силах сдвинуться с места, потом быстро выхватила из сумочки зеркальце. Волосы совсем растрепались. Неудивительно — воздух был так влажен и зноен, что проклятые кудряшки упрямо вылезали из тугого пучка и вились себе на радость вокруг ее лица…

Ли быстрым движением вытащила шпильки, несколькими взмахами расчесала копну золотисто-каштановых волос и снова убрала их в тугой пучок, внимательно рассмотрела свое лицо и постаралась придать ему выражение полной бесстрастности. Вот так она Ральфа и встретит. Подойдя к двери, Ли, наверное, уже в сотый раз одернула строгий костюм, который носила на работе, задержала дыхание, как перед прыжком" в воду, открыла дверь и вышла. Беспощадное полуденное солнце, обрадовавшись новой жертве, тут же принялось нещадно припекать, но Ли почти не обратила внимания на это неудобство. За столько лет жизни в таком климате она сумела адаптироваться.

Едва выйдя за порог, Ли поняла, что, несмотря на все усилия, едва владеет собой. Сейчас ей больше всего хотелось очутиться как можно дальше от ранчо. Ну, или на крайний случай, превратиться в маленькую серую незаметную птаху. И с такой же силой ею овладело желание увидеть Ральфа, узнать, как он изменился за то время, пока они не виделись. Противоречивые эмоции с такой силой охватили Ли, что она едва справилась с непонятной волной паники, захлестнувшей все ее существо. Она невесело усмехнулась: в конце концов ей уже двадцать четыре года, а она похожа на двенадцатилетнего пугливого подростка. И чувствует себя точно так же, как в то утро, когда Ральф уличил их с Самантой в слежке. Ей никогда не было так плохо, как в то утро! Но прошло уже двенадцать лет, вряд ли Ральф помнит тот случай. Наверняка он и не узнает ее… Довольно глупо лелеять надежды на иное!

Ли медленно пошла к толпе, собравшейся на просторном дворе. Все обитатели поместья почли своим долгом встретить Ральфа Сантеса. Гул стал понемногу стихать, люди замерли в ожидании объявленного чуда техники, которое в своем чреве доставит нового хозяина ранчо. Как раз в этот момент в ворота въехал ослепительно белый джип с тонированными стеклами. Рыкнув, мощная машина утихомирилась, и на огромном дворе установилась гробовая тишина.

— Дева Мария!.. — прошелестел чей-то невнятный шепот.

Дверца машины с мягким щелчком открылась, сердце Ли невольно пропустило удар, а ладони повлажнели.

…И появился Ральф Сантес. Наверное, с такой небрежной элегантностью и чувством собственного достоинства мог бы появиться и сам король перед толпой раболепствующих придворных. Ли едва подавила нервный смех, потому что люди невольно качнулись вперед, и воображение тотчас услужливо нарисовало ей картинку, как они падают ниц пред светлые очи нового хозяина. Пользуясь тем, что она сливается с толпой, а десятки глаз таращатся сейчас на Ральфа, Ли принялась рассматривать его. Он оказался высоким. Гораздо выше, чем ей запомнилось. Ральф был просто огромным, широкоплечим. Его одежда, неброская, но дорогая, и массивный золотой браслет наручных часов говорили о благосостоянии этого человека. Его твердые, красиво очерченные губы были изогнуты в намеке на улыбку. Ральф держался непринужденно, но даже в его спокойной расслабленной позе чувствовалась опасность уснувшего до поры до времени хищника. В тех немногих движениях, что он успел произвести, угадывалась грация огромного ягуара, и Ли поняла, — что долгое время, а возможно, никогда, не забудет нового появления Ральфа Сантеса в своей жизни.

Ральф, не снимая солнцезащитных очков — хотя зачем он надел их, стекла в машине тонированные! — оглядел собравшуюся толпу, затаившую дыхание, как при явлении чуда. А потом небрежным жестом снял очки и белозубо, ослепительно улыбнулся.

— Здравствуйте!

И тут же словно прорвало невидимую плотину: всеобщий вздох облегчения вырвался подобно громкому «уфф!», все разом заулыбались, засмеялись, стали нестройно громко приветствовать Ральфа. Однако только Урсула, кухарка необъятных размеров, жившая на ранчо еще с тех незапамятных времен, когда Ральфа еще и на свете не было, двинулась к «молодому» хозяину с распростертыми объятиями.

— Добро пожаловать, сеньор Ральф! Какой же вы стали красавец и как похожи на покойную матушку!

Урсула едва доставала макушкой Ральфу до плеча, но это не помешало ей заключить его в медвежьи объятия.

Потом Ральф здоровался со всеми, улыбаясь, узнавая знакомых и приветствуя новеньких. Ритуал приветствия очень напоминал принесение клятвы верности всевластному феодалу, если бы не тень веселости и доброжелательности, витавшая над всем этим действом. Наконец дошла очередь и до Ли.

— Здравствуйте, сеньор Сантес.

Голос отчего-то был хриплым, и эти несколько слов дались ей с большим трудом. Улыбку она едва выдавила, но зато сумела посмотреть Ральфу в глаза. В глубине его темных, вопрошающих глаз мелькнули непонятные искры, потом они странно вспыхнули, и снова — как будто успокоилась взбудораженная гладь озера — все чувства исчезли.

Его губы раздвинулись в ленивой улыбке.

— Ли Браун… — протянул он.

— Да, сеньор. Добро пожаловать домой, — непослушными губами пробормотала она, не зная, что еще сказать, и с нетерпением ожидая, когда он перейдет к кому-то другому.

— С тех пор, как мы виделись в последний раз, ты здорово изменилась. Я рад, что ты работаешь здесь.

Неужели?! — мысленно воскликнула Ли, но вслух ответила:

— Я тоже, сеньор.

И ни один мускул на ее лице при этом не дрогнул. Конечно, он не станет огорошивать ее неприятными известиями в первые минуты своего появления на ранчо. Но наверняка он припас для нее несколько ничего не значащих фраз о том, что он желает видеть на ее месте другого работника… Ее увольнение, конечно, будет происходить без свидетелей… Впрочем, Ли это полностью устраивало.

Когда церемония приветствия была закончена, Урсула решительно разогнала всех по делам.

Совсем иначе звучал ее голос, когда она обращалась к «молодому хозяину». Сказать по правде, она была похожа на беспокойную наседку, охраняющую единственного цыпленка. За исключением того, что «цыпленок» был гораздо больше «наседки».

Ральф в сопровождении Урсулы направился в дом, а Ли еще несколько минут стояла неподвижно, глядя ему вслед. Сейчас она почти жаждала выяснения отношений, не в силах больше терпеть неопределенность своего положения. Ей нужна ясность, какой бы горькой ни была правда. Эта неделя выдалась для Ли ужасно тяжелой и в моральном, и в физическом плане…

Неожиданно Ральф обернулся. Один мимолетный взгляд — и глупое сердце Ли пустилось в галоп. Словно не было этих лет, разделяющих их. Он тут же отвернулся, склонившись к Урсуле и что-то говоря пожилой женщине, а Ли почти бросилась в свой кабинет.

Захлопнув за собой дверь, она привалилась к ней спиной, словно сдерживая напор рвавшегося снаружи противника. Она медленно вдохнула и выдохнула, пытаясь успокоить бешено бьющееся сердце. Если уже от одного его взгляда с ней происходят подобные вещи, то каждодневное присутствие Ральфа, а также общение с ним подвергнут ее здоровье серьезному риску… Ли невольно улыбнулась подобному предположению. Она уже выросла из старых переживаний и своей детской любви и не стоит начинать все сначала. В конце концов, она взрослая, самостоятельная женщина с исключительно трезвым и здравым мышлением. Все эмоции вызваны нервами и долгим ожиданием. Только и всего.

Подобные рассуждения внесли упорядоченность в сумятицу ее мыслей. Ли бросила короткий взгляд на окна хозяйского дома. Интересно, какую комнату предпочтет Ральф? Уже несколько дней весь дом «стоял на ушах», готовясь к приезду Ральфа, а экономка Фернанда Пилар нещадно гоняла прислугу. К приезду нового хозяина все должно быть безупречно. И если сеньор Гарсиа и оставлял часть комнат закрытыми, то это вовсе не означает, что так же поступит и сеньор Ральф! И вообще неизвестно, какая комната приглянется молодому хозяину. Все должны быть во всеоружии, а хозяин должен быть доволен работой прислуги и усилиями Фернанды Пилар!

Ли села за свой стол и стала медленно перебирать бумаги в ящиках, ища лист, на котором делала краткие выписки из изъятых для проверки журналов. Сцена этого «изъятия» до сих пор во всех красках стояла у нее перед глазами.

Неделю назад в самом конце рабочего дня в ее кабинет вошел худощавый мужчина с нервным лицом и тонкими беспокойными пальцами.

— Крис Эфрон, аудитор, — представился он. — Мне поручено провести проверку финансового состояния ранчо и правильности ведения учета…

Эти слова подействовали на Ли подобно ледяному душу. Следом за Эфроном в кабинет протиснулся шкафоподобный мужчина с такими широкими плечами, что в дверь он проходил боком.

— Рамон Сабан, мой коллега.

Низкий лоб и глубоко посаженные глаза Сабана вызвали в душе Ли волну липкого страха. Почему-то ей показалось, что этот молчаливый гигант специально приставлен к Эфрону, чтобы выбивать из несчастных бухгалтеров всю необходимую информацию. Любую необходимую йнфор-мациюЬ Тем не менее она сохранила внешнюю бесстрастность и безропотно предоставила все требуемые бумаги. Видя, что некоторые журналы перемешались, ее сердце отчего-то заныло. Но Ли сдержала себя.

Сейчас же в ее душе вновь запылал костер возмущения от такой бесцеремонности. Это было оскорбление: в действиях аудиторов она отчетливо распознала намек на свою недобросовестность. Эфрон забирал бумаги с таким выражением лица, которое не оставляло сомнений, что в Ли он видит не просто нерадивого работника, но финансового махинатора, если не закоренелую преступницу. Ли вышла вслед за аудиторами и заперла дверь кабинета, потому что к этому времени ее рабочий день был окончен.

— Ключ.

— Что? — Она даже не сразу поняла, что Эфрон требует ключ от кабинета. — Такой же ключ есть у Фернанды Пилар, экономки… — попыталась она объяснить, но протянутая рука не оставляла никаких сомнений в услышанных словах.

Горло сдавил спазм, но Ли сглотнула вязкий комок и молча вложила ключ в сухую и цепкую, как птичья, лапка, ладонь Эфрона, стараясь не коснуться его руки и чувствуя удушье. Ли знала, что с расчетами все в порядке, там нет и не может быть ошибок, но если таким способом, до глубины души унизившим ее, Ральф Сантес хочет освободиться от нее, то Ли не доставигосо-бых хлопот. Патрик Клейн, адвокат, чья контора находилась через три улицы от их маленького домика, давно намекал, что был бы очень рад, если бы Ли взяла на себя труд навести порядок в его бумагах. Ли знала, что предложение Патрика все еще в силе, так что без работы она не останется.

Эта мысль вселила в нее некоторый оптимизм, и, направляясь к своей машине, она гордо вздернула подбородок. И тут же услышала за своей спиной тяжелую поступь. Ли обернулась и обнаружила надвигающегося «шкафо-подобного» Сабана. Ожидая от этого человека чего угодно, она невольно попятилась, пока не уперлась в крыло машины, но Сабан только прогудел:

— Мой коллега немного перегнул палку.

Он взял ее руку, вложил в ладонь ранее отобранный ключ и величественно удалился. Ли, внутренне уже почти приготовившись к смерти, только нервно хмыкнула, но действия Сабана, как ни странно, пролились живительным бальзамом на ее израненную душу…

Все, хватит этих воспоминаний. Ей давно пора приниматься за работу, ведь пока она работает на Сантесов. Ли сосредоточилась на колонках цифр. Ей нравилась работа, которую многие считали слишком кропотливой, нудной и тяжелой. Постепенно Ли втянулась, и проблемы, терзающие ее, отступили на задний план. Когда она бросила взгляд на часы, то поняла, что ее рабочий день почти закончен. Она устало потерла глаза, собрала бумаги, сложила и убрала в стол, заперев ящики. На поверхности стола, в шкафах и в ящиках, как всегда, был идеальный порядок. Как и во всем, чего касалась рука Ли. Она подхватила свою сумку и вышла на улицу.