Звезды в твоих глазах

2

— Ли, пожалуйста, подожди!

Ли пришлось открыть дверцу машины, которую она только что захлопнула. К ней спешила Фернанда Пилар.

— Сеньор Сантес просил тебя завтра с утра зайти в его кабинет.

— Хорошо.

Ли улыбнулась экономке, но внутри все сжалось. Вот оно, началось! Не исключено, что завтра ее последний рабочий день на ранчо… Невольно Ли бросила взгляд на дом, но он равнодушно глядел на нее глазами-окнами, не давая ответов на мучившие Ли вопросы.

Всю дорогу она думала о предстоящем разговоре, и даже дома беспокойство не отпустило ее. За ужином Ли почти не могла есть, потому что желудок сжимался от скверных предчувствий, а ночь она почти не спала. Уже под утро она не выдержала напряжения и встала. Прокравшись по темному коридорчику маленького домика, у двери комнаты бабушки Ли остановилась, приникнув ухом к приоткрытой двери. Дыхание бабушки опять было тяжелым и прерывистым, словно простуда начиналась заново. Ли привалилась к косяку, ожидая, не начнется ли приступ кашля, который в последнее время часто мучил Лору по ночам. Бабушка и брат — все, что осталось от семьи Ли в тот день, когда ее родители и дед погибли в авиакатастрофе, возвращаясь из Англии. Ли было всего семь лет, Сэму — пятнадцать.

Приступ все же начался, и Ли с тревогой подумала, что новое лекарство, которое назначил доктор Вуд, почти не помогает. По правде говоря, доктор так и не смог определиться с окончательным диагнозом. Перед Ли он изображал умудренного опытом и знаниями профессионала, но она слишком часто видела сомнение в его глазах, пока доктор Вуд не вынужден был высказать свою озабоченность. «Небольшая простуда» Лоры превратилась в вялотекущее непонятное заболевание, с затяжными приступами кашля и физической слабостью. Пару дней назад Ли заявила доктору, что собирается провести бабушке полное обследование и проконсультироваться у другого врача. Вуд только обиженно поджал губы и заявил, что Ли всегда всё преувеличивает и необоснованно кидается в панику. Так или иначе, каждый остался при своем мнении.

Ли пробралась в кухню и налила чашку холодного шоколада. Раньше этот напиток помогал ей успокоиться, но только не сегодня. Неопределенность ее положения на ранчо вызывала у Ли сильнейшую тревогу, как она ни пыталась хорохориться. Когда она потеряет эту работу, это станет настоящим бедствием. Никто не сможет ей платить столько, сколько платит Сантес. И от Сэма ни слуху ни духу. Брат застрял где-то в одной из пустынных местностей, где очень любят объявляться всякие доисторические города, и связаться с ним нет никакой возможности. Ли уже отправила несколько писем на почту того городка, где Сэм обещал время от времени появляться, чтобы пополнить запасы и связаться с «большой землей». Но дни проходили за днями, а Сэм не писал и не звонил.

Брат исчез, бабушка больна, а завтра Ли станет безработной — где, скажите на милость, ей набраться оптимизма и спокойствия, чтобы уснуть?! Ли так крепко сжала чашку, что пальцы побелели. Ничего, она пробьется! Несмотря на внешнюю хрупкость, она очень сильная… Вздохнув, Ли допила шоколад и отправилась в постель, надеясь, что ей все-таки удастся немного поспать.

Она действительно немного вздремнула, но, собираясь на ранчо и глядя на себя в зеркало, вынуждена была признать, что короткий сон почти не освежил ее. Под глазами залегли темные тени, а лицо было бледнее обычного. Ли пощипала щеки и, когда легкий розовый румянец окрасил кожу, удовлетворенно кивнула своему отражению. С утра она чувствовала себя довольно спокойной, но по мере приближения к ранчо это хрупкое спокойствие таяло, как первый снег под лучами солнца. Оставив машину на обычном месте, она прошла в дом, встретивший ее тишиной и прохладой. Немного помешкав у подножия лестницы, она направилась в кабинет Гарсиа, нет, теперь уже Ральфа Сантеса. Она постучала, но ответом было молчание.

— Сеньор Сантес ждет вас в другой комнате. Я провожу вас.

Ли вздрогнула и обернулась. На нее невозмутимо смотрел Сабан. Она ничего не смогла понять по выражению этого грубого, словно высеченного топором, лица. Не успела Ли искренне изумиться тому, как бесшумно, несмотря на свои габариты, он сумел подобраться к ней, как Сабан развернулся и, неслышно ступая, двинулся вперед, указывая дорогу. Ли вздохнула и направилась следом.

Оказалось, что в качестве «кабинета» Ральф облюбовал библиотеку. Ли ступила на натертый пол, сделала маленький шажок и услышала, как сзади с мягким стуком закрылась дверь. Тихий звук показался ей грохотом захлопнувшейся ловушки, а прямо на нее в упор смотрел, Ральф. Что и говорить — она оказалась не готовой. Ни минуты на то, чтобы собраться. И теперь она стоит, как нашаливший ученик перед строгим директором школы, ожидая ужасного приговора.

— Здравствуй, Ли Браун, присаживайся.

Ли безмолвно присела на краешек мягкого кресла и сложила ладони на коленях, как школьница. Этот жест не ускользнул от Ральфа, уголки губ которого чуть приподнялись. Это едва уловимое проявление чувств немного взбодрило Ли. Несомненно, Ральф не выглядел человеком, жаждущим ее крови. Хотя… возможно, он прекрасно владел собой, давая ей ложные надежды на благополучный исход.

— Как твои дела?

— Спасибо, у меня все хорошо.

— Выглядишь ты действительно неплохо, но мне показалось, что ты немного напряжена.

— Догадываясь о теме предстоящего разговора, это не так уж удивительно.

Глаза Ральфа были полуприкрыты, руки сложены на груди. От его взгляда и продолжительного молчания Листало не по себе, и она нервно стиснула пальцы. Ральф тут же заметил ее нервозность.

— Итак, сеньор Сантес… — хрипло произнесла она.

— Ты торопишься?

— Больше всего на свете, как и любой другой человек, я не люблю затягивать решение наболевших проблем. Так что давайте закончим все формальности побыстрее.

— Похоже, у тебя уже сложилось представление о том, зачем я пригласил тебя.

— Конечно, — со всей возможной твердостью и самообладанием подтвердила Ли. — Для меня не является секретом, что вы собираетесь меня уволить…

— Что?

Искреннее изумление Ральфа заставило Ли усомниться в сделанных выводах, но она упрямо продолжила:

— Конечно, для чего же еще? Когда ваш аудитор забирал документы на проверку, он разве что напрямую не сказал мне о том, что считает меня совсем не подходящей для этой работы.

Более того, я сама себе едва не казалась преступницей…

Ральф неожиданно рассмеялся, а потом, глядя на побледневшее лицо Ли, резко перестал.

— Извини, Ли Браун, я не хотел тебя обидеть. Это тактика Эфрона, только и всего. Не стоило принимать так близко к сердцу его мину. Я позвал тебя для того, чтобы выразить свое восхищение качеством твоей работы. Отчет Эфрона для тебя самый благоприятный. А уж этот отзыв дорогого стоит, потому как Крис чрезвычайно скуп на похвалу.

— Вот как…

От внезапного облегчения Ли чуть не свалилась со стула. Переход эмоций был таким стремительным, что у нее слегка закружилась голова. Ральф с улыбкой смотрел на нее, и эта улыбка для Ли была подобна лучу солнца, внезапно пробившемуся сквозь плотную завесу туч. Неожиданно она почувствовала смущение и робко взглянула на Ральфа.

— Извините, что я так… так резко повела разговор…

— Мне понравился твой подход, Ли Браун. Так что не стоит извиняться. По мнению Сабана, ведение бумаг безупречно. Не многие бухгалтеры могут похвастаться такой оценкой этих аудиторов.

— Спасибо. Эти слова — просто бальзам на мою израненную душу… — пробормотала Ли.

Все-таки часть обиды, вопреки здравомыслию, проскользнула в ее голосе. И Ральф тут же уловил проскользнувшую интонацию. Он снисходительно взглянул на Ли, а его губы сложились в ленивую улыбку.

— Ты очень чувствительна. Это было всего лишь стандартной процедурой.

Она неожиданно испытала сильнейшее желание найти оправдание своей чувствительности. Но прежде чем она сумела хорошенько обдумать ответ, слова помимо воли сорвались с ее языка.

— Я чувствовала себя очень неважно…

— Скорее оскорбленной. Без вины виноватой. Так?

Ли кивнула, удивляясь, как быстро и точно Ральф сумел подобрать слова, описывающие ее состояние.

— Я еще раз извиняюсь за причиненное беспокойство, — сказал он. — Надеюсь, это не будет камнем преткновения в наших отношениях?

— Думаю, нет.

— Вот и хорошо.

В глубине его глаз Ли прочла заинтересованность и почувствовала неловкость, потому как отношения оказались выясненными, но уйти она еще не могла. Эта ситуация с каждой секундой все больше тяготила ее. Ли ждала, когда же Ральф нарушит молчание, и он не замедлил оправдать ее надежды.

— Недавно в одной из моих компаний были обнаружены финансовые махинации, и с тех пор я стал очень предусмотрительным и осторожным. Кроме того, мой отец относился к делам на ранчо с известной снисходительностью. А это благодатная почва для всяческих злоупотреблений. Но я рад, что ошибался. Ты не представляешь, как важно иметь надежных и честных работников.

— Я понимаю… — тихо отозвалась Ли.

Ральф прав, с какой стати ему доверять малознакомому человеку? Деньги всегда служили огромным искушением, а большие деньги — тем более. Для Ральфа подобное поведение и осторожность были самой собой разумеющейся стратегией ведения бизнеса. Не перестраховкой, но необходимостью, ведь важно не просто заработать деньги, но и сберечь их.

— Замечательно, что мы поняли друг друга. Теперь о твоем контракте. В связи с болезнью моего отца и переходом поместья под мое управление со всеми наемными работниками будут заключены новые договора. Твой контракт уже подготовлен.

Он выдвинул ящик стола, а несколькими секундами позже на столешницу лег лист.

— Ознакомься и распишись.

Ральф подтолкнул к ней через стол ручку, и Ли рассеянно взяла ее. Она пробегала глазами контракт, но строчки прыгали у нее перед глазами, а в голове билась одна лишь навязчивая мысль о том, что она готовилась к увольнению, а вместо этого ее работа остается за ней… Увидев сумму жалованья, Ли несколько раз перечитала ее, а потом подняла на Ральфа растерянный взгляд.

— Здесь какая-то ошибка… Это очень большая сумма.

— Никакой ошибки. Я считаю, что добросовестные и честные работники нуждаются в поощрении.

— Спасибо… — пробормотала она.

— Подпишешь? — с легкой насмешкой поинтересовался Ральф. — Или тебя что-то не устраивает?

Ли, замершая в попытке переварить эту удивительную и, что уж греха таить, очень приятную новость, встрепенулась и покраснела от смущения.

— Конечно, — пролепетала она и, поставив свою подпись, протянула лист Ральфу. Он как-то странно смотрел на нее. — Что-то не так?

Нет, все хорошо… — Он сунул лист в пластиковую папку и убрал в ящик стола. — Вот и все, все формальности соблюдены, можешь продолжать работу.

— Спасибо, сеньор Сантес. Я могу идти?

— Конечно.

Ее ответная улыбка все еще была слегка напряженной, но в душе Ли уже теплой волной поднималось ликование. Ральф оценил ее работу! Когда она выходила, солнце показалось ей особенно ярким, а небо — синим.

Придя в свой кабинет, Ли обнаружила коробки с документами. Около часа она посвятила разборке документов и возвращению их на прежние места. Воцарение прежнего порядка окончательно вернуло ей душевное спокойствие. Сегодня было особенно много работы, и Ли постаралась не терять ни минуты. Она углубилась в расчеты, но заурчавший на дворе мотор автомобиля отвлек ее и заставил посмотреть в окно. Надо ли говорить, что возмутителем спокойствия был Ральф?

Ли, как под влиянием гипноза, поднялась и подошла к окну. Она совершенно не помнила, во что был одет Ральф утром, когда состоялся их разговор, но сейчас на нем были бледно-голубые, выбеленные временем и долгой ноской джинсы и белая футболка. И хотя в представлении Ли подобная одежда не соответствовала образу преуспевающего бизнесмена, Ральф не потерял ни грана властной уверенности. Каждый, кто видел его сейчас, мог с абсолютной точностью сказать, что этот человек богат и привык повелевать. Его окружала особая атмосфера, не оставлявшая сомнений в его социальном статусе, — атмосфера богатства и удачливости. Должно быть, он везде выглядит на своем месте: и в офисе крупной корпорации, и на ранчо, в этой простой одежде у старенького джипа…

Зная, что он не может ее видеть, Ли беззастенчиво разглядывала Ральфа. У него были сильные смуглые руки, а футболка туго обтягивала широкую грудь и мощные плечи. С тихим вздохом Ли признала, что Ральф по праву мог бы носить титул мистер Совершенство: красив, прекрасно сложен, богат и родовит.

Последнее достоинство служило отдельной темой для разговора, стоило только намекнуть, что в его жилах течет — хоть и разбавленная кровью простых смертных — кровь не только испанских и английских дворян, но и королевских особ. Сеньор Гарсиа любил повествовать о своем происхождении, и несколько месяцев назад Ли помогала ему привести в порядок бумаги с генеалогическими изысканиями. Ральф по праву мог гордиться своим происхождением и щедрыми дарами матушки природы.

А еще в число его несомненных достоинств ты забыла включить самое главное. Он холост… — ехидно подсказал внутренний голос, и Ли невольно передернула плечами. Ей-то что за дело до этого обстоятельства! Ей надо держаться от Ральфа подальше, потому что…

В этот момент Ральф повернулся и посмотрел прямо на ее окно, и Ли от неожиданности отпрянула, хотя прекрасно знала, что увидеть он ее не мог. Она, как во сне, наблюдала, как Ральф заглушил мотор джипа и двинулся к дому. Сирена тревоги в ее голове взвыла как сумасшедшая, заставив Ли метнуться к своему столу. В суматохе она уронила стул, который загрохотал так, словно в комнате произошел камнепад. Ее сердце едва не выскочило из груди, но, к счастью, ей удалось справиться с ситуацией до того, как на пороге появился Ральф. Ли склонилась над бумагами, делая вид, что погружена в расчеты. Низко склоненная голова скрывала румянец, выступивший на щеках, и предательски пульсирующую жилку. Дверь скрипнула, и Ли поняла, что Ральф вошел.

— Как продвигается работа, Ли Браун?

Она подняла голову, молясь о том, чтобы он ничего не заметил, но, как назло, щекам стало еще горячее.

— Все хорошо, сеньор Сантес, — дрогнувшим голосом заверила Ли. Ее пальцы с такой силой сдавили карандаш, что бедняга мог переломиться в любой момент.

— Это и есть твой рабочий кабинет?

Он, впрочем, и не ожидал ответа. Ничто не ускользнуло от придирчивого взгляда Ральфа: ни шкафы с аккуратно расставленными папками и справочниками, ни стол, ни несколько циновок и множество горшков с цветами, при помощи которых Ли пыталась создать уют в рабочем кабинете. Осмотревшись, Ральф уставился на Ли. Но к тому времени она сумела взять себя в руки и придать выражению лица толику вопросительности и легкого удивления его визитом.

— Утром я не удосужился поинтересоваться, где готовят таких прекрасных специалистов.

— Вы хотите знать, где я училась? — удивилась Ли.

— Это и еще кое-что. — Ральф уселся на свободный стул, словно приготовившись к долгому разговору.

— Я закончила финансовый колледж в Каракасе. А вы решили собрать на меня досье?

— В конце концов, любой босс должен иметь личное дело своего работника, — непринужденно пояснил он. — А потом, я имею в виду после окончания колледжа, ты вернулась и стала работать на ранчо?

— Раньше учет вела моя бабушка, но к тому времени, как я окончила колледж, она уже здесь не работала, а мы переехали в город.

— Вы могли бы остаться на ранчо.

— Это было неудобно… В том смысле, что мы занимали бы чье-то место. Сеньор Гарсиа говорил, что хочет, чтобы мы остались, но бабушка отказалась. К тому же ее пошатнувшееся здоровье стало требовать все большего внимания доктора Вуда. А ему было неудобно часто ездить на ранчо…

— А как же ты заняла это место?

— Сначала я работала в магазине Антонио Гонсалеса, набиралась опыта, подрабатывала в еще нескольких местах. Сеньор Гарсиа был в городе по делам, и мы совершенно случайно встретились. Он предложил мне работу на ранчо, и я согласилась… Мне нравится моя работа.

— Неужели? — деланно изумился Ральф. — Поделись секретом, что ты находишь привлекательного в колонках разнокалиберных цифр?

— Вы что-нибудь слышали о магии цифр или поэзии формул? — с улыбкой спросила Ли.

Ральф белозубо усмехнулся.

— Нет, но охотно верю, что подобные казусы еще существуют в природе. Иначе бы ты ни за что не справилась с таким огромным объемом работы.

— Это не так сложно, — все еще улыбаясь, заверила она и, видя его вздернутые брови, пояснила: — Достаточно запустить процесс, а потом лишь изредка следить за правильностью выбранного курса. И все пойдет само собой, как по маслу.

Не выдержав столь явного преуменьшения ее заслуг, он невольно рассмеялся.

— Звучит так, словно под твоим началом дюжина помощников. Но я запомню это удивительное рассуждение и вверну его как-нибудь в одном из заумных разговоров, чтобы меня посчитали гением бизнеса. А тебе не скучно жить здесь, не хотелось бы уехать, поискать счастья в большом городе?

— Это каверзный вопрос, призванный выяснить мою «моральную устойчивость»? — поинтересовалась Ли.

— Считай, что да.

— Нет, мне не хотелось уехать. В душе я настоящий консерватор, перемены немного пугают меня, — невольно призналась она. — И мне нравится моя работа, нравятся люди, которые живут в поместье, размеренный ход жизни, дающий уверенность в завтрашнем дне. Может, это немного скучно, но зато безопасно и надежно. А с некоторых пор я ценю это больше всего… — Ли поняла, что сболтнула лишнего, и неловко замолчала.

— Я понимаю тебя… — сказал Ральф, задумчиво разглядывая Ли.

Сейчас он почему-то представился ей в образе любопытствующего ягуара, который сыт и не спешит нападать, заигрывая с новой жертвой. Ли поняла, что слишком расслабилась в его присутствии. У нее не должно быть никаких заблуждений: Ральф Сантес — владелец ранчо и нескольких компаний, богатый и родовитый, она — всего лишь скромный бухгалтер, наемный работник…

— Но живешь ты по-прежнему в городе.

Он то ли утверждал, то ли спрашивал, и Ли сочла нужным пояснить:

— Конечно, я ведь не могу оставить бабушку одну.

Бровь Ральфа изумленно взлетела.

— Сколько тебе лет, Ли? — насмешливо спросил он.

— Двадцать четыре. Но дело совсем не в том, что я боюсь самостоятельности. Бабушка неважно себя чувствует, а она и мой брат Сэм — это единственные мои близкие люди.

— Ах да, твой брат. Кстати, где он сейчас?

— Он живет в Каракасе. Собеседование закончено?

— Почти. У меня еще один вопрос. Хотел спросить, как ты относишься к нововведениям.

Ральф так резко сменил тему, что Ли немного растерялась.

— В пределах разумного… — осторожно ответила она.

— Я имею в виду автоматизированный учет, — пояснил он.

— О, это было бы замечательно… — оторопело пролепетала она, а потом оживилась: — Однажды я предложила это вашему отцу, но сеньор Гарсиа воспротивился. — Ли слабо улыбнулась. — Он сказал, что не может доверить механической коробке такую ответственность. И все осталось по-прежнему. Максимум, что позволялось, — использование калькулятора.

— Думаю, что ситуацию пора исправлять. Ральф еще немного посидел, размышляя о

чем-то, а потом кивнул Ли и вышел.