Звонок с того света

Глава 11

Mелани в ярости надавила на кнопку, отключив мобильник, и, резко нажав на газ, вихрем пролетела по виражам подземной автостоянки. Ее раздражало абсолютно все – и то, что кондиционер в машине вышел из строя, и что начало недели выдалось на редкость неудачным, и воцарившаяся в городе погода.

Установившаяся в Новом Орлеане влажная жара, автомобильные пробки и испорченный кондиционер словно объединились и с начальством Мелани, молча и неопределенно улыбающимся ей, и с Триш Лабелль, вдруг переставшей откликаться на ее телефонные вызовы, чтобы досадить ей. Пот градом тек с Мелани. Он подпортил ей с таким старанием наложенную косметику, пропитал обтягивающий бюст топик так, что ткань прилипла к коже, а вдобавок еще и струился между ног под трусиками, вызывая зуд.

Почему никто не торопится продвинуть Мелани на ступень выше, на место, которое она давно заслужила —и своими способностями, и усердием? Она заменяла Саманту, когда та прохлаждалась в Мексике, и уж тем более могла заменить ее сейчас. И телефонный маньяк бы сгинул, и скандальное расследование увяло бы на корню.

А повышение рейтинга? Плевать! Дайте Мелани микрофон на пару-тройку вечеров, и рейтинг станет выше, чем встает кое-что в штанах у ее нового дружка. За Мелани была молодость, энергия, выдумка, а что за Самантой? Скучная рассудительность и еще мрачная история, о которой сейчас ей вовремя напомнили. Если Мелани не предоставят время у микрофона, которое сейчас тратит с малой пользой Саманта, то, разумеется, ей придется перекинуться к конкурентам, и с Триш Лабелль они составят отличную пару.

Только вот почему-то Триш тоже тянет резину. Ведь, по идее, она просто должна была прыгать от счастья до потолка, когда ближайшая помощница ее ненавистной конкурентки предложила наладить с ней контакт. Пусть пока Триш отмалчивается, но Мелани не из тех, кто отказывается бить в стену, даже если там не известка, а затвердевший цемент.

Упорства ей не занимать. Если не проходит план А, у Мелани наготове план Б. Только надо обсудить его со своим дружком и получить от него «добро». Дружок знает, как ей помочь. Лишь бы он поскорее откликнулся на ее зов.

У Саманты от волнения потели ладони и сердце колотилось в груди, когда она занимала привычное место в кабине у микрофона. Напрасно она убеждала себя, что для страха нет оснований.

Почти неделю «Джон» не давал о себе знать. Или он сдался, или ему наскучили его собственные мрачные шуточки? Может, он покинул этот город?

А может, выжидает чего-то? Нужного момента, чтобы удар точно попал в цель? А какова его цель?

«Остановись, Саманта! Набери в легкие воздуха, вздохни-выдохни и успокойся. Благодари бога, что он молчит», – приказала она себе.

И все же не только Саманта, но и остальные ее коллеги пребывали в напряжении и будто бы чего-то ждали. Гатор и Роб отпускали шуточки по поводу ее «дружка-невидимки». Элеонор ворчала и ныла. Мелани восторженно откликнулась на то, что поломалась, как ей казалось, устоявшаяся рутина и грядут какие-то изменения. У нее даже глазки стали гореть ярче, чем обычно.

Ну а Джордж Ханна занимался подсчетом рейтинга и отмечал каждую десятую долю процента, на которую тот повысился. А теперь рейтинг начал чуть-чуть снижаться. Без звонков «Джона» он постепенно вернулся к прежней цифре. Саманта была довольна, что нездоровый интерес к ее передаче спал, а Элеонор и Джордж, словно утешая ее, в один голос твердили, что «Джон» еще обязательно объявится. Правда, Элеонор, кривя душой, изображала из себя этакую добрую тетушку и все валила на хозяина радиостанции, а сама вроде бы сочувствовала своей подчиненной.

– Давай будем надеяться, что «Джон» не позвонит, – бесстыдно лгала она, явно рассчитывая на обратное.

В глубине души Саманта очень надеялась, что «Джон» снова захочет завести с ней разговор. Ей нужно было снять покров с тайны, проникнуть в черную дыру, которая была в его сознании. Почему он затеял эту игру? Почему именно с нею? Кто он? Как психиатру, он был ей интересен. Как женщине, одиноко живущей на окраине города, – представлял угрозу. Но и в страхе есть особый соблазн.

Закрывшись в кабинке, Саманта проделала обычную процедуру – надела наушники, поудобнее устроилась на стуле, отрегулировала контроль на пульте, проверила микрофон и бросила взгляд на соседнюю кабину.

Там Мелани, поколдовав над кнопками, подняла вверх большой палец, показывая Саманте, что готова принимать звонки. Тим был рядом с нею. Он наклонился к Мелани и что-то сказал ей, от чего та рассмеялась, потом вскрыл баночку диетической кока-колы. Саманта не могла слышать их разговор, и это неприятно на нее подействовало. Не отпустил ли Тим шуточку по ее поводу? Или она теперь уже во всем ищет подвох?

Последние несколько вечеров Саманта в передачах избегала таких тем, как грех, наказание и раскаяние, и вернулась в дискуссиях к проблемам взаимоотношений в семье и вообще между людьми, для чего по замыслу с самого начала и предназначалась ее программа. Теперь она вышла на тот нормальный уровень, что существовал прежде, до звонков пресловутого «Джона».

И все же какое-то грозовое облако сгущалось вокруг Саманты, как только она занимала привычное место у микрофона в своей кабинке.

Мелани подала ей еще один безмолвный сигнал, и тут же звуки музыки и голос Джона Леннона заполнили кабину. Аккорды «Вечера трудного дня» мягко затихли, и настал черед Саманты выходить в эфир.

– Добрый вечер, жители и гости Нового Орлеана. С вами опять, как всегда в этот час, я, доктор Сэмми, в программе «Полуночные исповеди». Я готова выслушать все, что вы скажете, если вы, в свою очередь, готовы поделиться со мной своими мыслями. Подумайте, не торопитесь. У нас в запасе немало времени, а пока я кое-что расскажу о себе, и это, может быть, подскажет вам, на какую тему нам сегодня стоит завести беседу.

Саманта поменяла позу и положение микрофона на гибком стержне, и ей показалось, что слушатели почувствовали, как она ищет правильную интонацию, как, подобно им, готовится к доверительному разговору.

– Пару дней назад я говорила по телефону со своим отцом. Он был далеко от меня. Он живет на Западном побережье, в Калифорнии. Мы с ним давно не виделись, только общаемся по телефону. Но и это общение, пусть через кабели или радиоволны, все равно вызывает во мне ощущение родственной связи, и каждый раз, когда я слышу его далекий, иногда искаженный помехами голос, мне сразу хочется быть с ним рядом, помочь в чем-то, а ему, наверное, приласкать меня, хотя мне уже за тридцать и...

Все индикаторы телефонных линий засветились почти одновременно. Вступление «доктора Сэмми» захватило слушателей.

Уже первая позвонившая женщина, чья мать с трудом восстанавливалась после инсульта, взахлеб начала рассказывать, как ей пришлось разрываться между собственной работой, детьми, мужем и долгом по отношению к той, что произвела ее на свет. Следующим был озлобленный подросток, который отрицал все родственные связи, считал, что «предки» никогда его не поймут, а когда он вырвется из дому, то даже звонить им не будет.

Дискуссия шла своим чередом, и Саманта, изредка вставляя свое мнение и направляя разговор в нужное русло, постепенно расслаблялась. Она позволила себе глотнуть крепкого кофе и почувствовала, что недавний мандраж оставил ее. На третьей линии засветился сигнал. Мелани пропустила в эфир звонок девушки, назвавшейся Анни. Саманта нажала кнопку:

– Привет, я доктор Сэмми. Представьтесь, пожалуйста, нам всем.

– Я – Анни. – Это был почти шепот, но все-таки голос показался Саманте знакомым. Возможно, Анни раньше уже звонила на радиопередачу.

– Чем тебе помочь, Анни? Или ты хочешь что-то рассказать нам?

– А вы разве меня не помните? – спросила девушка. У Саманты пробежал озноб по телу.

– Простите... если бы вы могли мне напомнить...

– Я прежде тоже вам звонила.

– Когда? – Саманте почему-то показалось, что вместе с нею вся радиоаудитория затаила дыхание.

– Давно. А в этот четверг мой день рождения. Мне бы исполнилось двадцать пять лет.

– Вот как! – произнесла Саманта нейтрально, но кровь у нее похолодела.

– Помните, я звонила вам девять лет назад, также на радиостанцию. И вы меня не стали слушать... Поскорее постарались отделаться от меня.

– О боже!.. – вырвалось у Саманты, и это восклицание разнеслось по радиоволнам. Прошлое ожило, как в кошмарном сне.

Анни Сигер? Этого не может быть. Черный занавес, которым Саманта закрыла в памяти события девятилетней давности, вдруг стал приподниматься.

– Вы должны мне помочь! Вы – врач, вы обязаны... Только на вас я надеюсь.

У Саманты пересохло горло, но все-таки она задала вопрос, но голос ее прозвучал в эфире едва слышно и жалко:

– Кто вы?

Ожидая ответа, Саманта повернула голову в сторону и бросила взгляд на соседнюю кабину. Там Мелани воздела руки вверх, словно недоумевая, как она пропустила подобный звонок. А у Тини лицо стало каменным.

– ...А вы мне не помогли... – лился в наушники Саманты и в радиоэфир обвиняющий голос.

– Я спросила, кто вы, Анни? Пожалуйста, назовите свое полное имя. – Говоря это, Саманта уже держалась из последних сил. Ее руки стали липкими от пота.

Щелчок, и линия умерла.

Анни Сигер...

Нет! Нет!

Сидя в стеклянной будке возле микрофона, Саманта, словно подхваченная штормовой волной, перенеслась в прошлое.

Тогда погибла девушка. Вероятно по ее вине. Она отказала ей в помощи или не смогла помочь. Темная и страшная своим финалом история. Девушка умерла, и разве смерть – не порог, из-за которого уже нет возврата?

– Саманта! Саманта! Я тебя отключила. Очнись! – донесся до нее как будто издалека голос Мелани, а на самом деле ассистентка трясла ее, обхватив цепкими руками. С помощью Тини она подняла Саманту со стула и вытащила из замкнутого пространства стеклянной кабинки.

Мелани сорвала с нее наушники, надела на себя и устремилась к микрофону, резко отдав команду Тини:

– Выведи ее отсюда и приведи в чувство.

– Подожди минутку. Я в порядке, – неуверенно пробормотала Саманта.

– Вряд ли. Рисковать не стоит.

Мелани решительно дала знак Тини, чтобы тот увел Саманту из студии, а сама склонилась к микрофону. Мгновенно она преобразилась и обрела удивительное спокойствие. После щелчка тумблера ее голосок, гладкий, как шелк, впился в жаркую луизианскую ночь.

– Простите нас за вынужденный перерыв в передаче. Пожалуйста, будьте к нам снисходительны. У нас возникли некоторые технические проблемы, но теперь все в порядке.

Заранее благодарю за проявленное вами терпение. «Ночные исповеди» вместе с доктором Самантой Лидс вернутся в эфир через несколько минут, а пока прослушайте сводку погоды.

Со знанием дела Мелани распорядилась кнопками, поставив нужные записи, чтобы они шли без перерыва – сначала погода, потом парочка реклам.

Саманта, стоя в полутемном холле, постепенно приходила в себя. Осознав, что она, вся дрожа, крепко прижимается к Тини, Саманта поспешила отстраниться. У нее было ощущение, что она только что вернулась из путешествия в прошлое. Выпрямившись и сделав несколько глубоких и резких вдохов и выдохов, Саманта настроила себя решительно и агрессивно. Она не должна поддаваться трюкам подлого маньяка. Ему не удастся сломить ее.

– Что это за девчонка тебе звонила? – участливо спросил Тини.

– Не знаю. – Саманта отерла запястьем пот со лба и бессильно прислонилась к стене.

– Но ее имя тебе знакомо?

Не знаю почему, но она хотела сделать мне больно.

И, кажется, добилась своего, – печально произнес Тини. – Она назвалась Анни, и тут ты, по-моему, сразу сошла с катушек...

Тини был встревожен, но одновременно его одолевало любопытство.

– Да... но в это невозможно, немыслимо поверить... – жалко пробормотала Саманта.

– Во что?

Руки Тини невольно опять потянулись к ней, чтобы обнять ее, успокоить, но он удержался и засунул их глубоко в карманы.

– Анни Сигер звонила мне на радио, когда я работала в Хьюстоне. Давным-давно, девять лет назад. И уже девять лет, как она мертва.

– Что?! – Тини устремил на Саманту полный изумления взгляд.

Казалось, это было только вчера. Саманта вспомнила, как нажала кнопку, традиционно представилась и выслушала робкое, сбивчивое признание совсем юной девушки в том, что она беременна и что ее положение ужасно. Тон исповеди был эмоциональным, взвинченным, звонившая – сама еще почти ребенок – явно была напугана до смерти.

– Анни звонила несколько ночей подряд, спрашивая совета.

Воспоминание об этих звонках всегда вызывало у Саманты щемящую боль. Хотя Анни требовала советов от Саманты, в то же время любой ее совет она с ходу отвергала, заявляя, что ей не с кем поделиться своими проблемами и никто помочь ей не в состоянии – ни родители, ни священник, ни отец ее ребенка.

– Я пыталась хоть как-то поддержать ее, но кончилось тем, что она покончила с собой.

– Ты считаешь себя ответственной за ее смерть? – осторожно осведомился Тини.

– Семья Анни обвинила в этом меня.

– Тяжко тебе пришлось...

– Очень, – Саманта потерла пальцами виски. Казалось, что кровь в сосудах пульсирует с грохотом морского прибоя.

«Надо держаться, надо овладеть ситуацией, надо продолжить пере дачу», – уговаривала она себя.

Мелани выпорхнула из аппаратной в холл и предупредила:

– У тебя есть еще шестьдесят секунд до выхода в эфир. Ты в порядке?

– Нет, – призналась Саманта, и ее обожгла страшная мысль. «Боже, я теперь никогда не буду в порядке, не стану прежней Самантой Лидс, опытной и уверенной в себе, дающей нуждающимся советы. Но я справлюсь», – тут же заставила она себя добавить.

– Элеонор на второй линии. Хочет переговорить с тобой, – сказала Медани.

– Уже нет времени.

– Она в ярости.

– Представляю. Скажи ей, что я поговорю с ней после шоу.

– А чем тебя так проняла эта девица? – поинтересовалась Мелани, когда Саманта уже заняла место у микрофона. – Подумаешь, какое дело, назвалась Анни. Что тут такого?

– Твое дело – просеивать звонки, а ты опять прокололась! – рявкнула на нее Саманта.

– Не злобствуй! – в свою очередь, рассердилась на нее ассистентка. – Я записала ее вопрос. Она не говорила таким странным фальцетом, как с тобой, а нормально рассказала, что у нее сложности со свекровью и она хочет получить от тебя совет. – Мелани как бы свысока взглянула на своего босса, с сомнением посмотрела на дрожащие пальцы Саманты. – Давай так – или ты возьмешь себя в руки и выбросишь из головы то, что тебя так потрясло, или я дальше продолжу передачу. Ты ведь знаешь, я не подведу. Пока ты была в Мексике, проколов не случалось.

– Я справлюсь, – процедила Саманта, стиснув зубы. – Но спасибо тебе за помощь и сочувствие.

Личико Мелани озарила улыбка, которую можно было растолковать как угодно.

– Я коренная южанка, а мы, южане, всегда готовы встать на место павшего, как бывало в Гражданскую... Мои предки были в родстве с Джефферсоном Дэвисом, и мои гены оттуда...

– Ты мне не раз уже об этом говорила, но пока рано заполнять ряды, – осадила ее Саманта. – У нас потерь нет. Пожалуйста, записывай все звонки без исключения.

И ты тоже, – обратилась Саманта к Тини, – будь предельно внимательным. И, пожалуйста, успокой Элеонор. Наплети ей что угодно, но пусть она сидит тихо. Через пятнадцать минут я перед ней отчитаюсь.

Мелани изменила высоту крепления микрофона под себя, и Саманте пришлось это исправить. В кабинке еще ощущался запах изысканных духов Мелани, далекого потомка великого мятежника Джефферсона Дэвиса, но это была лишь маленькая неприятность по сравнению с воскрешением из мертвых Анни Сигер.

– О'кей, доктор Сэмми опять в седле. Извините за наш маленький переполох. Тут виновата погода, а вернее, электрические токи пронизывают атмосферу Нового Орлеана и влияют как на нашу технику, так и на наши нервы. Вы это тоже ощущаете на себе, не правда ли?

«Боже, что я несу?» – подумала Саманта, но продолжила с профессиональным апломбом:

– Давайте возобновим разговор с того места, где он прервался. Мы говорили о родителях, которые нуждаются в нас или вмешиваются в нашу жизнь, хотим мы того или нет. Мой отец, например, прекраснейший человек, но он никак не может понять, что я уже давно взрослая самостоятельная женщина. Уверена, что у многих из вас имеются те же проблемы.

Телефонные линии ожили мгновенно и словно взбесились. Непредусмотренный перерыв явно подстегнул интерес слушателей. Радиослушатель, позвонивший на первую линию, отрекомендовался как Тай.

Мгновенно в мозгу Саманты всплыл образ ее недавнего знакомого – мужчины с рекламной улыбкой и глазами, в которых пряталось нечто, неподдающееся прочтению. Но она не желала даже допустить и мысли, что это ее сосед. А если так, то почему он был следующим в очереди за женщиной, изображавшей из себя восставшую из гроба Анни?

– Что я могу сделать для вас, Тай? – спросила она, стараясь не замечать, как ее ладони снова стали липкими от противного пота. – У вас тоже проблемы с родителями? Или, наоборот, с вашими детьми?

– Моя проблема немного в стороне от заданной темы, но я надеюсь, что вы все же поможете мне. Она лежит, так или иначе, в области взаимоотношений между людьми.

– Я постараюсь вам помочь.

Теперь Саманта уже не сомневалась, что это тот самый Тай, но принесло ли это ей облегчение? И, главное, куда он клонит?

– Я недавно поселился на новом месте, и моей соседкой оказалась женщина, которой я очень заинтересовался.

Он произнес это без тени юмора, на полном серьезе, но Саманта поняла, что он разыгрывает маленький спектакль, чтобы поддержать ее, и с благодарностью включилась в игру.

– А как вам кажется, интерес обоюден?

– О да! То есть я так думаю, но она внешне – сплошной лед. Я уж даже попробовал растопить эту ледышку пиратским способом – заманив ее на яхту, но только мы отчалили, она пригрозила, что выбросится за борт.

Губы Саманты невольно раздвинулись в улыбке.

– А может, это все игра с ее стороны?

– Не знаю. Но тогда она блестящая актриса. Уж слишком она убедительно изображает и холодность, и недоверие, и даже страх.

– Вот как! А не думаете ли вы, что она не торопится потому, что хочет узнать вас получше? Вы ведь непрозрачный. Мало ли что таится у вас внутри. Если у нее уже был отрицательный опыт или ей есть чего опасаться... Раскройтесь, постарайтесь, по возможности, стать прозрачным. Не бойтесь. Часто мужчины ошибаются, думая, что в маске им легче завоевать женщину, чем с открытым лицом. А мы, женщины, ценим доверие и падки на искренность. Но приготовьтесь, Тай, – ступени лестницы, которую вы намерены одолеть, будут крутыми.

– На одну я шагнул, поставлю ногу и на вторую.

Саманта, как вдохнула, так и не смогла выдохнуть, сама не понимая, какое чувство ею овладело – восторг или страх от самоуверенного заявления Тая.

Пауза угрожающе затянулась. Радиоэфир легким шорохом давал о себе знать в ожидании продолжения или окончания разговора.

– Желаю удачи, Тай, – с усилием заставила себя произнести Саманта и, не сказав положенное «спасибо за звонок», переключилась на другую линию.

Огоньки на пульте мигали, как на посадочных полосах аэродрома О'Хара.