Звонок с того света

Глава 34

День прошел неудачно, а вечер подготовил Саманте ~ еще и неприятный сюрприз.

– Что это значит – «мы обойдемся без Мелани»? – обрушилась она на Тини по пути к кабине с микрофоном.

Нервы ее были на пределе. С утра и до вечера она, как крот, проделывала норы в темном прошлом Анни Сигер и не нашла следов человека, который мог бы выступить под личиной «Джона». Тай все ждал доклада от своего таинственного сыщика и приятеля Андре Наваррона, почему-то упорно молчавшего, а полиция вообще сидела сложа руки, дожидаясь, вероятно, когда убийца вновь подкинет им очередную жертву и можно будет помчаться к месту преступления, распугивая прохожих воем сирен и синими мигалками.

– Я знаю только то, что Мелани смылась. Уволилась, даже не предупредив заранее, как положено, за две недели. Элеонор имела с ней крутой разговор, но Мелани послала ее к черту.

– Вот как?..

– Вот так.

Непонятно, был ли Тини доволен сложившейся ситуацией.

– Наша надзирательница из полиции скоро явится, но пока мы здесь одни. Я и ты, милашка.

– Как ты меня назвал?! – – Саманта взвилась на месте. – Ты что, ополоумел, Тини? Никогда не употребляй этого слова.

– Ты не так поняла, – испуганный ее реакцией, пробормотал Тини. – Я лишь хотел сделать тебе комплимент.

– Ты ненормальный...

Но Саманта тут же опомнилась и извинилась.

– И ты меня прости. «Милашка» исчезнет из моего лексикона, – заверил Тини, но при этом улыбочка скривила его губы, что Саманте очень не понравилось.

Она сверилась с часами и поняла, что у нее еще есть время дозвониться до Мелани и узнать, почему девушка не явилась на работу.

Откликнулся лишь автоответчик.

– Мелани! Это Саманта, – начала говорить она после гудка. – Я бы хотела знать, что произошло. Я думаю, у тебя не было повода бросать работу. Ты нужна здесь, нужна мне, нужна всем нам. Пожалуйста, если ты дома, ответь.

Трубку на том конце подняли, прозвучало невнятное «Мне...», и связь оборвалась.

Мелани была не в состоянии или не пожелала разговаривать. С Мелани или без нее передача все равно должна была начаться. Выяснение отношений можно отложить до утра.

Запоздавшая Дороти, сержант полиции, приставленная Бентсом в качестве наблюдателя на радиостанцию, с виноватым видом поставила перед Самантой традиционный термос с кофе и чашку.

– Теперь я на обслуге. Кажется, у нас в рядах потери.

– Не кажется, а так оно и есть, – огрызнулась Саманта и тут же извинилась за свой неуместный тон. Дороти, весьма милая и аккуратная девушка, была тут ни при чем.

– Не беспокойтесь. Я уже успела кое с чем здесь разобраться, – заверила она Саманту. – Мелани меня натаскала, куда какой штекер вставлять. Надеюсь, сегодня мы справимся без нее.

– Я тоже надеюсь.

Закрывшись в кабинке, Саманта постаралась выкинуть из головы все мысли о Мелани и ее проблемах. У нее был свой план на сегодняшнюю ночь – на часы в эфире и на время, оставшееся до рассвета. Она не поделилась им ни с полицией, ни с Таем. Она не решилась бы осуществить его, если бы сомневалась в своей безопасности. Но что плохого с ней могло случиться? Тай привозит и отвозит ее на работу и с работы, дом ее надежно заперт на новые замки, сигнализация в порядке, полиция – вот она здесь, под боком, и наблюдает за домом.

Но заставить «Джона» показать свое лицо она считала своей обязанностью, чтобы его взяли прежде, чем он доберется до очередной жертвы.

Обычная процедура проверки микрофона и связи и вступительная мелодия настроили ее на рабочий лад. Саманта устроила перед собой микрофон поудобней – последний традиционный штрих, повторяемый ею из вечера в вечер.

– Доброго вам вечера, радиослушатели! Сегодня я предлагаю поговорить о том, что может снять тяжесть с нашей души, и о жертве, которую мы готовы понести ради такого облегчения. Наступит ли оно? И какова должна быть величина жертвы? Есть ли предел, за который нельзя заступать?

Она считала, что такая тема заденет «Джона», и поэтому продолжила свой затянувшийся монолог:

– Мы постоянно чем-то жертвуем ради больших целей или малых, каждодневных забот или возможных успехов в будущем. А бывает, что и сами приносим себя в жертву во благо тех, кого любим или уважаем. Это часть нашей жизни. Но иногда мы начинаем ощущать, что, отдавая и отдавая все больше, мы ничего не получаем взамен. Хуже того, наша жертвенность не оценивается как надо. Ею пренебрегают.

Пока она говорила, на пульте вспыхивали лампочки. Одна, вторая, третья и наконец четвертая. Все линии были загружены. Тема мгновенно пробудила интерес у радиоаудитории. Чуть повернув голову, Саманта заметила, как озабоченно переговариваются Тини и девушка из полиции, процеживая звонки. Первое имя загорелось на экране: «Арлена».

Саманта переключилась на линию:

– Привет. Я доктор Саманта.

– А я Арлена. Здравствуйте.

– Добро пожаловать на наше радиошоу, Арлена. Я предполагаю, что у вас есть личный опыт в затронутой нами области или вы наблюдали что-то подобное в вашем окружении?

– Да, конечно. И то и другое. Я мать троих детей...

Арлена взахлеб рассказывала, сколько сил и времени она отдала своим детям без всякой надежды быть вознагражденной. И такова же участь ее подруги, обремененной еще более многочисленным потомством.

За ней последовали со своими исповедями Мэнди, Алан и Дженнифер. Они заняли половину времени, отведенного на передачу. «Джон» пока не клюнул на приманку, но Саманта не теряла надежды.

– Ты хочешь, чтобы я изображала перед тобой доктора Лидс? – спросила Мелани своего дружка, приготовляя ему и себе коктейль в своей тесной, но уютной квартирке. Она гордилась, что имеет собственный уголок с крошечной кухонькой и приличной ванной в перенаселенном Новом Орлеане, где люди даже среднего достатка вынуждены экономить на жилплощади, но ее дружку здесь явно не хватало пространства.

Он нервно мерил широкими шагами комнату от стены до стены. Он был таким при каждой встрече – всегда возбужденным, но сегодня как-то особенно. А она – наоборот. С его приходом и после того, как она сожгла все корабли и уволилась с проклятой радиостанции, ее гнев утих. Присутствие любовника поднимало настроение, а предвкушение еще и физических ласк делало Мелани вполне счастливой. Он был парень что надо. От него исходила энергия, так возбуждающая Мелани.

– Такую игру было бы интересно затеять, – сказал он, проверяя, насколько плотно закрыты на окнах жалюзи.

– А нельзя обойтись без этого? – заикнулась было она.

– Нет, раз я этого хочу! – Его резкость немного покоробила ее.

– Когда ты снимешь свои очки? – спросила она, выжимая лимоны в шейкер, куда уже залила джин и вермут.

– Когда вылечу свои глаза. Я не люблю повторять одно и то же.

– Ой, прости!

Он уже объяснил ей однажды, что страдает редкой глазной болезнью, и такая версия, по его мнению, должна была ее удовлетворить. Она и вправду не должна быть такой настырной. Черные очки никак не мешали ему удовлетворять Мелани в постели – в роскошной постели Саманты в те незабываемые ночи несколько недель тому назад.

Мелани мечтала, чтобы такое повторилось. Он был «плохой» мальчик, не из тех, кого можно познакомить с папой и мамой, за кого можно было рассчитывать выйти замуж, но именно этим он и был хорош. И он – единственный в этом мире – слушал ее, когда она излагала свои обиды.

– Не желаю быть на побегушках! Я могу стать таким же радиопсихологом, как она, и раздавать советы направо и налево. Я разбираюсь в психах не хуже ее.

– Конечно, – поддержал он ее и включил радио, поймав нужную ему волну.

– Разве жертвоприношение – это всегда благородный акт? Разве так уж необходимо приносить жертвы? – спрашивала доктор Саманта аудиторию.

Мелани хотелось зажать уши руками. Надо же так испортить в самом начале столь многообещающий вечер!

– Она кидает «Джону» приманку. Вот что она делает, – злобно заявила Мелани.

– Держу пари, что он клюнет. – Дружок Мелани улыбнулся странной улыбкой.

– Вряд ли она с ним справится. Скорее он свернет ей шею. Он уже и сейчас смог вывихнуть ей мозги, – убеждала себя Мелани.

– Уверен в этом, – согласился ее любовник.

В глупой головке Мелани родилась забавная мысль. Ей тотчас захотелось поделиться догадкой со своим дружком.

– А если бы ты был этим «Джоном»?..

– Ты бы меня боялась?

– Я тебя не боюсь. Ты ведь не убиваешь женщин. Ты просто шутник и очень... очень горячий парень. И работаешь со мной в паре. Мы здорово разыграли Саманту с этой покойницей Анни Сигер. Еще немного, и она бы свихнулась.

Мелани разлила коктейль по бокалам. Один отдала любовнику, из другого отхлебнула изрядную дозу.

– Не так плохо! Попробуй.

– Превосходно. Ты умеешь доставлять мне удовольствие, – похвалил он девушку.

– Любое, какое ты только пожелаешь, – заявила Мелани с апломбом.

Так сделай то, что я просил.

Что?

– Забыла? У тебя короткая память. Изобрази Саманту.

– Мне этого меньше всего хочется...

Мелани надула губки. Он впился в них поцелуем.

– Ну хорошо, – согласилась она, отдышавшись после восхитительного поцелуя. – Я буду доктором Самантой, а кем будешь ты?

– Кем я буду? – переспросил он со снисходительной усмешкой. – Я буду «Джоном».

– Ну, конечно, – развеселилась Мелани. – И я притворюсь, что ты меня пугаешь!

– Поглядим, какая из тебя актриса.

– И какой из тебя актер. У кого лучше получится.

Так давай быстренько...

Что?

– Переодевайся.

– А что мне надеть на себя? – наморщила лобик Мелани.

– Что подскажет твоя фантазия.

– Я знаю! Знаю! – расхохоталась Мелани. – Я знаю, как стать похожей на эту мымру.

Она сунула в руку любовнику свой бокал, ринулась к гардеробу и, порывшись там, извлекла обтягивающую юбку цвета хаки и белую блузку без рукавов – одежда в духе доктора Саманты. Зайдя за ширму, Мелани быстро сбросила с себя платье, чуть поразмышляла над проблемой нижнего белья и решила избавиться от него. Юбку и блузку она напялила на голое тело, чтобы меньше было возни, когда дружок потянет ее в постель. Под конец она слегка поправила прическу, заправив пряди за уши, как это делала Саманта. Он встретил ее с полными бокалами в каждой руке.

– Я долил доверху, чтобы чокнуться, – сказал он. – За расставание с прошлым!

– Включая гребаную радиостанцию, – поддержала Мелани. – Пусть они там без меня кусают локти.

Сделав большой глоток, она вдруг поморщилась.

– Ты не добавлял туда джина или водки?

– Тебе не по вкусу?

– Для меня слишком крепко. – Мелани не решалась сказать, что напиток показался ей странным.

– Я думал, что ты в настроении кутнуть сегодня.

– Так оно и есть, – храбро заявила Мелани. Голова у нее закружилась сразу, а на губах она ощутила сладковатый привкус. Неужели она так быстро опьянела? Впрочем, неудивительно. Она в волнении перед свиданием не проглотила с утра ни крошки, зато приняла два-три стаканчика белого шардонне.

– Когда начнем играть в театр? – с улыбкой осведомился он. – Не пора ли?

Что он пристал к ней с этим спектаклем? Лучше бы он обнял ее, поднял на руки и отнес на кровать. Ну ладно. Ради него она была и раньше, и теперь готова на все.

Мелани попыталась лукаво подмигнуть ему, потом скорчила гримасу, напустила на себя серьезный вид, поднесла ко рту телефонный аппарат, будто микрофон, и, понизив голос до сексуально-интимного шепота, произнесла:

– Доброго вам вечера, новоорлеанцы! Я, доктор Саманта, приглашаю вас на свою передачу «Полуночные исповеди». Рассказывайте мне все, что вам придет в голову, выворачивайтесь наизнанку, признавайтесь, когда, с кем, где и как согрешили...

– Постой-постой! – оборвал он ее.

– Что тебе не так? – Она облизнула слипающиеся губы и тряхнула головой, отгоняя наползающий на нее туман.

– Я не хочу твоих шуточек. Я хочу, чтобы все было серьезно.

– Хорошо... я буду серьезной, – покорилась Мелани.

– И надень вот это!

Откуда-то из тумана выплыл перед ее лицом рыжеватый парик.

– О боже, а это зачем? – простонала Мелани Вспоминать о роскошных рыжих волосах Саманты было неприятно, но парик, помимо ее воли, уже был на ее голове.

– Здравствуй, Саманта. Ты соскучилась по моему голосу? – спросил дружок.

– Я Мелани, а не Саманта!

В девушке вдруг проснулись остатки сознания.

– Неправда. Ты хотела ею стать, и вот твое желание исполнилось. Посмотри на себя. – Он подсунул ей зеркало и стал водить им перед ее лицом.

Отражение чем-то походило на Саманту, но все-таки это была Мелани, прежняя Мелани, только пьяная или... или одурманенная. О боже... он что-то ей подсыпал!

Она перевела взгляд от зеркала на него. В черных стеклах его очков отражалась уже не Мелани, а точно Саманта.

– Теперь послушай... – Он заговорил голосом «Джона», проникающим в самое сердце голосом. От которого ее пробил ледяной пот и холод сковал мышцы. – Ты должна искупить...

– Что?..

– Свои грехи.

У Мелани еще теплилась надежда, что это все-таки игра. Она попыталась кокетливо улыбнуться:

– С чего мне начать?

– Для начала разденься.

– А ты не поцелуешь меня? Чтобы подбодрить...

Он прикоснулся своими горячими губами к ее заледеневшим губам. Не похоть, как раньше, а страх вдруг пронзил ее.

– Ну давай же, – настаивал он. – Только не торопись, снимай одежду плавно и медленно... Ты – Саманта, а не какая-нибудь дешевая сучка вроде Мелани, ты знаешь, как возбудить желание мужчины...

Мелани расстегнула блузку, обнажив груди. Он поиграл ими пальцами, словно пианист, беря несколько аккордов для тренировки.

– Ты ведь шлюха, Саманта! Согласись.

– Она – да, но я не она. Я – Мелани...

Последние остатки сознания растворялись в клубящемся тумане. Руки с трудом повиновались Мелани, но дружку понравилось, как она медленно и даже неуклюже избавлялась от юбки. Он оценил то, что на ней не было трусиков.

– Молодец. Ты заранее подготовилась! Я рад, что мы нашли взаимопонимание...

Он подхватил и перенес ее, легкую, как перышко, на кровать, опустил, развел ей ноги пошире и зарылся лицом во влажную промежность.

– Вот где скапливаются грехи.! Вот оно гнездо! – бормотал он, ласкаясь, и Мелани чувствовала бы себя на вершине блаженства, если бы ей не было так страшно и если бы через ее приподнятую резким движением голову вдруг не проделась петля и не начала сдавливать ее шею.

Дышать становилось все труднее, а острые грани странных бусин впивались в нежную кожу.

– Это ведь ты говоришь! Ты! – твердил он, все туже затягивая удавку.

До Мелани доносился голос из приемника, который включил ее дружок.

– Сперва надо крепко задуматься, нужна ли ваша жертва тем, кому вы ее приносите. Не отвернутся ли от вас с отвращением и не будут ли страдать из-за того, что вы пожертвовали чем-то ради них? – вещала доктор Лидс.

Новоорлеанская ночная аудитория внимала ей, а Мелани медленно и мучительно умирала во искупление чьих-то грехов.

«Отец Джон» свернул и спрятал в карман свое надежное оружие и оскалил в усмешке зубы, глядя в широко раскрытые и такие удивительные глаза мертвой Мелани. Милая, но совсем безмозглая девчонка, а грехов успела понаделать столько, что вся комната пропиталась ими, и они заразили и его совершенное тело. Убивая ее, он очищал себя, но как трудно ему это далось. Его руки совсем ослабели после того, как он столько сил вложил, затягивая петлю на шее маленькой грешницы.

То, что он сделал, было лишь увертюрой к большой симфонии. Главная тема еще не прозвучала, она только нащупывалась, наигрывалась на том инструменте, что он носил в мозгу, – не жалкую шарманку, а громадный орган. Вот когда доктор Саманта покается и в муках искупит грехи, мелодия достигнет совершенства.

Он был настолько возбужден, что едва смог сдержать себя и не совокупиться с трупом под аккомпанемент голоса Саманты, но раздетая мертвая Мелани уже утеряла сходство с нею.

Лишь боль от спавшего напряжения внизу живота, от недавней могучей эрекции досталась ему в награду за сыгранный им спектакль. И аплодисменты не прозвучали, хотя он их, несомненно, заслужил.

Тай с беспокойством следил за неумолимой часовой стрелкой. Истекло сорок пять минут с начала программы, пора было уже отправляться в город, чтобы, как повелось, встретить Саманту у радиостудии, но Наваррон так и не явился на встречу. Ждать его больше Тай не мог. Он допил остатки коктейля с растаявшим льдом и потянулся за кобурой, собираясь в путь.

– Итак, вы считаете, что жертвы, маленькие или большие, есть неотъемлемая часть нашей жизни? – спрашивала Саманта у очередного радиослушателя, и Тай задержался у радиоприемника, мысленно проклиная Саманту за то, что она так явно провоцирует маньяка-убийцу.

– А иначе как жить? Тебе хочется одного, другим совсем противоположного. Если не уступишь, придется начать войну. И в семье, и между странами – все едино... кому-то надо чем-то пожертвовать.

Тай представил себе, как умудренный жизненным опытом пожилой человек, припав к трубке, доносит свое мнение доктору Саманте. А кто еще захочет его слушать в такой поздний час?

Тай выключил приемник, дал последние наставления псу, запер дом и зашагал к машине. От темной стены деревьев отделилась тень. Тай успел выхватить из кобуры пистолет, но это было излишне.

– Проверяю твою реакцию, – спокойно произнес Наваррон.

– Я тебя чуть не пристрелил.

– Сомневаюсь. Если бы я был тот, кого ты ищешь, то лежать бы тебе на крыльце хладным трупом.

– Ты опоздал, – упрекнул помощника Тай.

– Что делать! Потребовались лишние часы... Надеюсь, мне их оплатят. Отчет давать здесь?

– Нет. В машине. Время дорого...

Они оба нырнули в «Вольво» Тая. Дорога вдоль озера была пуста, и Тай вел машину на предельной скорости.

– Куда ты подевался? – ворчал Тай. – Ты был нужен...

– Нужен был я или результат?

– А результат есть?

– Я знаю, кто убийца.

Саманта бросила взгляд на часы. Пора закругляться. Ее нервы были уже на пределе. Вопросы, монологи слушателей, разные мнения, ответы каждому и ожидание реакции «Джона». Ее не было. Он хранил молчание. Впрочем, как это выяснилось, он владел всеми линиями связи – мог позвонить после окончания передачи или по домашнему телефону. На последние звонки она отвечала без должного вдохновения, и вдруг Тини постучал ей пальцем в стекло кабины. В это время с ней разговаривала какая-то Милли.

– Я пожертвовала всем ради замужества, а что я получила взамен? Извещение о том, что он намерен развестись! Моя жизнь окончена... я опустошена... Я зареклась, что больше не пойду ни на какие жертвы, – жаловалась Милли, и стыдно было прерывать ее и оставлять без какого-либо отклика.

– А если вдруг вы снова выйдете замуж? – спросила Саманта и увидела, что на экране вспыхнуло имя – «Джон».

– Нет уж! Я не рыба, чтобы лезть в ту же сеть. С меня хватит.

«Продолжай, Милли! Жалуйся! Ругай потенциальных женихов! Пусть «Джон» подольше продержится на линии, и мы его засечем».

Саманта не заметила, что вся покрылась капельками пота. Только взглянув на свое огражение в стекле, она поняла, как странно выглядит.

Она держала истеричную Милли на связи до тех пор пока та не выдохлась, а «Джон» был настойчив. Он дал время полиции, чтобы его засекли. Дороти обрадованно помахала ей рукой. Теперь начнется запись их разговора. Саманта переключилась на третью линию.

– Вы так долго ждали... Простите... У вас есть что рассказать нам в связи с нашей темой о жертвенности?

Из трубки доносилось потрескивание. Саманта вопросительно посмотрела сквозь стекло на своих партнеров. И Тини, и Дороти предостерегающе подняли вверх пальцы. Связь не нарушена, рано или поздно он заговорит. Саманта ждала... Его голос прозвучал в трубке вязко, как сладкая патока.

– На алтарь нашей любви я принес еще одну жертву. Ты оценишь это, грязная сучка!

От нежности до грубости – страшная амплитуда в одной фразе!

– Кто ты?.. – кричала Саманта, но уже в мертвую трубку.