Звонок с того света

Глава 23

Таю Уиллеру все же удалось выцарапать Саманту из окружения встревоженных коллег и не очень-то цепляющихся за нее полицейских, усадить в свою машину и умчать прочь, подальше от клубничного пирога цвета свежепролитой крови и лжепраздничных свечей. Саманта поддалась его настойчивости, ощущая смертельную усталость и утеряв всякую волю к сопротивлению.

– Я отвезу тебя к себе, – заявил он безапелляционно, когда машина вырвалась за пределы города на пустынную дорогу, ведущую к дому.

Она выдвинула слабые аргументы, в которые сама не слишком верила:

– У меня охранная сигнализация и чуткий сторож – кот.

– Не смеши меня. А если серьезно, то тебе необходимо где-то спрятаться... хотя бы до окончания дня рождения Анни Сигер.

– Оно было вчера, – поправила его Саманта. Опустив боковое стекло, она высунула голову и стала жадно вдыхать встречный ветер.

– Побудь у меня...

Тай уже не командовал, а просил. Он провел пальцами по ее запястью, и ее неразумные нервные окончания мгновенно откликнулись на ласку.

– Ладно, ладно, ладно, – быстро согласилась она и потрогала место недавнего укуса осы. Оно невыносимо зудело, и от него волнами распространялась боль. – Надеюсь, у тебя в доме есть аптечка?

– Я обо всем позабочусь, – заверил ее Тай. – У меня найдется все, что может тебе понадобиться.

В его мягком голосе слышалось как раз то, что Саманте требовалось в данное время – чтобы кто-то взял на себя заботу о ней, оградил от опасностей. Ей уже не хватало сил спорить, отстаивать свою независимость, доказывать, что ее мир – это ее мир и только, что она может жить сама по себе.

Радиостанция перестала быть ее родным, надежным домом. Зло, как оказалось, не пришло туда извне, оно угнездилось там, внутри. Кто-то смог проникнуть в буфет и устроить зловещую декорацию, кто-то имел доступ к линии внутренней связи, знал, как ею воспользоваться. Значит, заговор против нее был замыслен и воплощался в стенах студии. Мысль об этом пронизала ее ознобом.

Кто же из ее сослуживцев был способен на такое преступление и ради каких целей?

Определенно, не Гатор, хоть он и рвал и метал, когда его шоу урезали и сдвинули по времени из-за роста популярности передачи Саманты. Как раз не в его интересах было подобными действиями возбуждать вокруг нее еще больший ажиотаж. Это вполне относилось и к другому ведущему, Ворчуну Робу, хотя жестоко подшутить над коллегой при его циничном характере ему ничего не стоило.

Тем более что история Анни Сигер наверняка была ему известна. Ведь он был ветераном «Р-1» и работал вместе с Джорджем и Элеонор в Хьюстоне. Ворчун Роб мог подшутить, но никак не доводить коллегу до безумия. И в повышении ее рейтинга путем скандала он никак не был заинтересован в отличие, например, от Джорджа Ханна или Элеонор.

Но последнее никак не увязывалось с посланиями ей домой, с ослепленным портретом с запиской, оставленной в ее машине, со звонком «Джона» уже после окончания прямого эфира. Ведь все это не могло стать известным радиослушателям и пробудить дополнительный интерес к передаче и к личности Саманты.

«Ты совсем запуталась в лабиринте своих подозрений и тычешься в глухие стены как слепая. Ты что-то пропустила, не заметила, а ведь должно быть разумное объяснение всему происходящему. Напряги свой мозг, поищи ту щель, из которой сочится ненависть. Ты прошла мимо нее. Значит, вернись назад. Проделай мысленно весь путь снова», – приказала она себе.

Только вот напрячься и как следует поразмыслить Саманта сейчас была не в состоянии. Возможно, позже, при утреннем свете картина станет более ясной.

Тай включил приемник, и они прослушали конец программы «Гасите огни» – попурри из популярных мелодий, гарантирующее вам, что вы уснете спокойно, оставив все дневные тревоги и заботы в прошлом. Для ночного эфира Тини подготовил программу при помощи компьютера. Он был чудаковат, а отчасти даже туп, но все техническое оборудование станции знал как свои пять пальцев.

Возможно, он не так и простоват, каким кажется, и в нем клокочут некие темные страсти, а его обожание и восхищение Самантой лишь спектакль, умело разыгрываемый с неизвестной целью.

А как насчет Мелани? У нее достаточно амбиций, и, несомненно, она человек с двойным дном, массой своих секретов. А еще есть Мелба – сверхобразованная и низкооплачиваемая, недовольная своим местом у конторки.

Кто-то мог сыграть за команду Триш Лабелль с «Антен», стремясь вытеснить Саманту из эфира и занять ее нишу.

«Остановись, не изводи себя... Признайся в том, что ты в тупике. Чем больше подозреваемых, тем меньше шансов подобраться к истине».

Мелодия песни «Мост над бурной водой» постепенно воздействовала на нее, внося успокоение. Как хорошо, что рядом Тай, что есть тот, кому можно доверять. В перемежающемся свете уличных фонарей она, чуть приоткрыв глаза, исподволь вглядывалась в его чеканный профиль, то выплывающий из тени, то растворяющийся в ней. Странно было даже подумать, что за считаные дни знакомства он стал ей настолько близким человеком.

Она невольно улыбнулась, вспомнив старания доброй миссис Киллингсворт свести их вместе. Старушка могла бы радоваться, знай она, что это удалось, причем даже с неожиданными последствиями.

Они миновали дом Саманты, и на какой-то миг он показался ей чужим. По дороге у нее возникла мысль пригласить Тая переночевать у нее, разделить компанию с Хароном и осами, а возможно, и с невидимым «Джоном», но она отвергла ее. До рассвета было уже недолго, и тогда она вернется к себе, а вот побыть с Таем наедине еще некоторое время, вне гнетущей атмосферы своего жилья представлялось соблазнительным.

В течение прошедшего дня Саманта неоднократно прокручивала в памяти эпизод их близости, и вполне естественно было бы провести и остаток этой ночи с мужчиной, ставшим ее возлюбленным. Впрочем, «возлюбленный» – вряд ли то слово, которое здесь к месту. Он был в полном смысле незнакомец, появившийся именно в момент, когда кто-то начал преследовать ее, и она стала нуждаться в поддержке. Не только физическая привлекательность Тая, но и собственная растерянность подтолкнули к нему Саманту.

Прежний неудачный опыт длительных связей с мужчинами предостерегал ее от такой скоропалительной влюбленности. Вернее, должен был предостеречь, но пока голос разума почему-то молчал. Об этом она размышляла, входя в его скудно обставленный коттедж.

– Ты голодна? – спросил Тай.

– Точнее, мертва от усталости, а мертвецам еда не нужна.

Он провел ее по узкой короткой лесенке в мансарду, почти целиком заполненную кроватью воистину королевских размеров. За маленькими окошками луна серебрила водную гладь. Влажное дыхание озера ощущалось и здесь, в тесном замкнутом пространстве мансарды.

– Все-таки я думаю, что мое пребывание здесь – идея не из лучших.

– А почему? – спросил он невозмутимо, уже успев разуться.

– Я могу сорваться и сделать то, чего не следовало бы, – призналась Саманта.

Тай приподнял ее подбородок и поглядел ей прямо в глаза.

– Как раз на это я и надеюсь.

– Ты невозможен, – произнесла она с укоризной и сама удивилась: неужели у нее еще остались силы на кокетство?

– Я такой, какой есть, – заявил он, обнял ее и принялся целовать.

Поцелуи длились до тех пор, пока она уже не могла думать ни о чем другом, как только скорее заняться с ним любовью.

«Не делай этого, Сэмми! – предупреждал ее внутренний голос. – Не теряй голову! Откуда ты знаешь, что ему можно доверять?»

Но она была глуха. Ей требовалось отрешиться от самой себя, от всех страхов, улететь прочь на ковре-самолете с тем, кому она поверила. Пусть ненадолго, пусть всего лишь до рассвета. Что в этом плохого?

Саманта закрыла глаза, и Тай опустил ее на свою необъятную кровать, словно на ковер-самолет. И они воспарили.

Тай смотрел на спящую в его постели Саманту и размышлял о причудах судьбы. Желая заманить ее в ловушку, он расставил ловушку для себя. И, кажется, попался. Он уже был готов признать, что, вопреки тщательно составленному плану и своим намерениям, элементарно влюбился. Теперь ему придется делить с ней бремя ее забот.

Бедная Саманта Лидс, доктор психологии... Он хотел использовать ее, именно использовать – более точного слова не подберешь, и незачем лукавить, но тем самым разбудил какого-то злого духа и вверг ее в пучину опасности. Тай был уверен, или почти уверен, что виновен в этом, и чувствовал себя последним подлецом.

Он осторожно высвободился из ее объятий. Саманта жалобно застонала во сне и заворочалась, но не проснулась. Постель хранила следы недавней любовной битвы. В комнате пахло духами и сексом.

Вот уж чего он не собирался добиваться от Саманты, так это сексуальной близости. Он, всегда такой осторожный в выборе женщин, всегда стоящий на страже собственных интересов и независимости, оберегающий свое драгоценное сердце от любовных стрел, не смог устоять против обаяния этой женщины. И сейчас, во сне, с сомкнутыми ресницами и чуть приоткрытыми губами, ее лицо было так притягательно и трогательно.

Тай неохотно оторвал взгляд, напоминая себе, что у него есть дела, о которых Саманте лучше бы не знать. Совесть немного мучила его, когда он оставлял ее одну спящей в мансарде, но Тай придумал объяснение на случай, если она, проснувшись, не найдет его рядом. Ему, мол, надо было прогулять собаку. Поэтому, облачившись только в шорты и кроссовки, он вышел в теплую ночь, свистнув псу, чтобы тот следовал за ним.

Везде царила такая странная, словно притаившаяся тишина, какая бывает перед рассветом. Уличные фонари казались нестерпимо яркими, под ними не было ни души, а вот там, куда не достигал их свет и сгущалась абсолютная тьма, мог скрываться кто угодно.

Тай настороженно замер. Его взгляд шарил по темным углам, он напряженно вслушивался в тишину, стараясь уловить самый слабый звук. Но человек, вышедший из тени через несколько секунд, не произвел ни малейшего шума при своем появлении, как будто он плыл по воздуху. Андре Наваррон был одет во все черное и казался частью той тьмы, что исторгла его из себя.

– Ну и выбрал ты времечко... – прошептал он.

– Другого не нашлось, – объяснил Тай и украдкой оглянулся на окна мансарды, которую только что покинул. – Время не терпит, – добавил он.

– Да уж, разумеется. Иначе ты бы не позвал меня, – Андре Наваррон улыбнулся своей зловещей улыбкой, смущавшей даже близких друзей и пугавшей недоброжелателей.

Тай дружил с ним много лет, хотя служба Андре в полиции Хьюстона была недолгой и не принесла ему особых лавров. Он никак не мог взять в толк, что приемы, освоенные им во время войны в Заливе, нельзя применять в городских условиях, да еще в мирное время. Он как приучился работать в одиночку, без надзора сверху и контроля за каждым шагом, так и не смог отвыкнуть и теперь, подобно Таю, стал очередным бывшим копом, занявшимся частными расследованиями.

Когда он работал независимо, цены ему не было. Он являлся по первому зову, не спрашивая заранее о характере задания, и пока ни разу не терпел провала.

Вот почему Тай и вызвал «кавалерию» на помощь.

Впрочем, бывали в истории случаи, когда и «кавалерия» не выручала. Но думать об этом Таю не хотелось.

Повернувшись с боку на бок Саманта ощутила неудобство, затем тревогу. Она не у себя... В чужой кровати...

Воспоминания пришли не сразу, но тогда она вздохнула с облегчением. Невольная улыбка осветила ее лицо. Она была с Таем, и это вылилось... Тело помнило, как они занимались любовью, пальцы еще не забыли, как гладили его горячую кожу, рот хранил вкус его поцелуев.

Ей вновь захотелось коснуться Тая, она протянула руку, чтобы потрогать его, но обнаружила пустоту. На смятой простыне оставался лишь след его тела, причем уже остывший.

Саманта почему-то сразу решила, что он поднялся, чтобы выгулять собаку – другое и не могло прийти ей в голову, но, выглянув из окна, она не увидела ни человека, ни пса. Впрочем, ей показалось, что она слышит чьи-то приглушенные голоса.

Отыскав на полу свою комбинацию, она проскользнула в нее и босиком спустилась по деревянным ступенькам вниз. «4.30», – заметила она красные цифры на циферблате электронных часов. Вот-вот рассветет.

В кухне Саманта плеснула на лицо холодной воды из крана, кое-как пригладила растрепавшиеся волосы и снова прильнула к окну. Никого. Но Тай должен быть здесь. Она не могла поверить, что он покинет ее после того, как примчался ночью за ней в студию, настоял, чтобы она ночевала у него и... после тех ласк, которыми они одарили друг друга.

Ей показалось, что она разглядела какое-то движение в тени под ближайшим деревом, и напрягла зрение. Черное пятно, которое поначалу выглядело слитной массой, вдруг распалось. От него сперва отделился пес, забегавший кругами по газону, затем фигура облаченного в шорты мужчины. На расстоянии лицо невозможно было рассмотреть, но Саманта сразу распознала в нем Тая. Но с ним был кто-то еще, кто не выходил из тени. Их двое. Кто же его собеседник и, по всей видимости, сообщник?

Саманта до боли прикусила губу. То, что она видела, ей не нравилось... если не выразиться покрепче. Ради кого Тай мог на рассвете тайком покинуть любовное ложе, не разбудив ее, не рассказав о своем свидании. Самые черные подозрения смерчем опять завихрились в ее мозгу. Не предупреждал ли ее полицейский инспектор, что нельзя доверять никому, тем более человеку едва знакомому.

Да и само их знакомство произошло весьма странно, если отбросить физическое влечение, в котором она, кажется, даже превзошла его. Но ведь Тай был так заботлив, так за нее беспокоился. Дважды он появлялся возле нее в моменты, когда она как раз в этом нуждалась. Он предложил ей кров и свое покровительство.

Было ли это истинное рыцарство или лицедейство? Если это коварная игра, то с какой целью? Вряд ли ради флирта с привлекательной соседкой, которой уже за тридцать. Не слишком ли сложный путь к ее постели?

Она с ужасом отвергла мысль, что здесь просматривается связь с ее преследователем «Джоном».

Ей надо было сделать выбор: или выйти на крыльцо, окликнуть Тая и задать ему вопросы, которые вертелись на языке, или ожидать его возвращения внутри и опять допросить с пристрастием. Она полагала, что имеет право знать, что происходит.

Но Саманта предпочла не знать... Слишком она была растеряна и взвинчена в этот момент и поэтому слишком уязвима. Она выбрала третий путь, вероятно, не лучший, но оставаться фактически беспомощной в руках человека, вызвавшего у нее подозрения в нечестной игре, она не могла. Не в ее натуре было ждать от кого-то решения своей судьбы.

Саманта заторопилась обратно в мансарду, чтобы одеться и скорее бежать домой, а там укрыться, как испуганная мышь в своей норе, но по пути к лестнице через гостиную заметила открытый ноутбук на письменном столе. На экране слабо мерцали узоры заставки.

Она задержала шаг. Какие-то сомнения у нее возникли – порядочно ли будет так поступать, – но желание заглянуть в его файлы и узнать правду одержало верх. Саманта нагнулась над клавиатурой и стала просматривать содержимое жесткого диска. Она сразу обнаружила текстовые файлы, с которыми Тай недавно работал. Она попыталась вспомнить, что говорил ей Тай о своей книге. Что-то вроде «Молчания ягнят»?

Саманта открыла файл, озаглавленный «Глава I», и увидела заголовок.

Ее сердце болезненно дернулось и едва не остановилось.

«Убийство Анни Сигер».

– О боже! – услышала она собственный шепот. Саманта, как зачарованная, не могла оторвать взгляд от пугающей строчки.

Убийство!

Но ведь Анни Сигер покончила с собой!

Саманта была так ошеломлена, что никак не могла собраться с мыслями. Каким образом Тай оказался причастен к этой истории? Как он пришел к такому выводу? Откуда почерпнул информацию?

Нажимая дрожащим пальцем клавишу, Саманта принялась перелистывать страницы на экране. Она не успевала вникнуть в смысл прочитанного, но было ясно, что автор весьма обстоятелен. Он намеревался копать глубоко... Но почему он не признался, какой работой занят? Зачем принялся опутывать ее, Саманту, паутиной лжи?

И она спала с ним! Занималась любовью с мерзким обманщиком!

А если он и есть тот, кто дергает за все ниточки, как кукловод, управляя и «Джоном», и той девкой, что представлялась как Анни Сигер по телефону? В такую изощренную жестокость и подлость немыслимо было поверить. Но зачем он тогда затеял эту игру?

Ведь разделаться с Самантой он вполне мог в любой момент. У него было несчетное число возможностей.

Ей надо бежать отсюда сломя голову, прежде чем он поймет, что разоблачен. Забрать свои вещи и... дискету. Ту, что в компьютере. В доказательство того, что Тай маскирует свою личность, прячется за чужой личиной.

Нажав кнопку, она извлекла дискету, взлетела по лестнице в мансарду, споткнувшись по дороге, выронила легкий пластмассовый квадратик и стала шарить ладонями по ковру, пока не нащупала его.

Зажигать лампу Саманта не решилась и так в полутьме собирала свою одежду, разбросанную где попало в недавние минуты страсти. О боже, какое затмение на нее нашло тогда! Какой стыд! Но воздавать себе по заслугам не было времени.

Она не знала, сколько может продлиться беседа двух мужчин на улице, но вряд ли она затянется. Надо было спешить.

Саманта не стала тратить лишние секунды на одевание и на поиски пояса с чулками. Но сумочка с ключами... Где она может быть? Где? Сердце билось отчаянно, во рту пересохло. Она обыскивала мансарду, ползая по полу, шаря по постели. Ей под руку попался ее бюстгальтер... бумажник Тая... Но сумочки нигде не было.

«Подумай, Саманта, припомни. Где ты оставила ее?» – лихорадочно думала она.

Она перебрала в памяти всю цепочку событий прошедшей ночи. Она начала с момента, когда Тай появился на радиостанции, и вспомнила, с каким облегчением восприняла его появление там. Потом была дорога сюда. В его машине. Он настаивал, чтобы она провела ночь у него, она возражала, но на долгие споры у нее просто не хватило сил. Да и желание возражать быстро пропало, настолько ее тянуло к нему. К тому же Тай был убедителен в своих аргументах, что в его доме ей будет безопаснее.

Какое издевательство! Правда, она поняла это только сейчас, а тогда легкомысленно согласилась. Ну а затем... Они занялись любовью. Идиотка, она просто упала ему в руки. Досада на себя за свое поведение не могла вытеснить воспоминаний о его прикосновениях и поцелуях. Саманта и сейчас ощущала их на своих губах и на коже по всему телу.

Но ведь была же прелюдия к завершающему акту в мансарде? Ведь она уже поднималась сюда без сумочки? Ее руки были свободными, потому что еще внизу он поцеловал ее, а она впилась пальцами в его плечи, притягивая к себе, и буквально повисла на нем.

Проклятие! Он уже на пути к дому. Еще не хватало столкнуться с ним в передней!

По крутым ступенькам Саманта скатилась чуть ли не кувырком. В передней было еще темнее, чем в мансарде, и она вслепую тыкалась по углам, пока не обнаружила сумочку на столике у двери.

Саманта схватила ее и метнулась по коридору к французскому окну, выходящему в сад. Откинув защелку, она распахнула окно, одним махом перепрыгнула через три каменные ступени крыльца и ступила босыми ногами во влажную от росы, давно не стриженную траву.

До ограды, отделяющей соседний участок, было рукой подать, но бежать босиком по высокой траве оказалось нелегко. Она шумно дышала на бегу и судорожно соображала, как будет перелезать через ограду. Наткнувшись на нее грудью, Саманта позволила себе перевести дух. За углом дома раздалось приглушенное рычание.

– Саманта?

Голос Тая зазвучал совсем близко. Она замерла.

– Что это ты делаешь?

Поспешно спрятав в сумочку дискету и с досадой прикусив губу, Саманта обернулась.

Тай, облаченный лишь в короткие шорты и красивый, как бог, уставился на нее. Выражение его лица в сумраке трудно было разглядеть.

Глубоко вдохнув и резко выдохнув, чтобы успокоиться и унять дрожь в голосе, она сказала:

– По правде сказать, я убегаю...

– От кого?

– Сперва ты ответь, – продолжала она, в упор глядя на него. – Что тебя выгнало из дома в такой час, и, пожалуйста, не ссылайся на собачку, которой захотелось погулять. Не думай, что я проглочу подобную чепуху.

– Я встретился с другом.

– Который случайно оказался рядом с твоим домом в четыре часа утра? – Сарказм помогал ей удерживать инициативу. – Пораскинь мозгами и придумай что-нибудь получше. Ты ведь не дурак, Уиллер.

– Я сказал правду.

– Возможно, но мне стало в твоем доме слишком неуютно.

– И ты отправилась в путь нагишом? – с иронией осведомился Тай.

– Я торопилась.

– По-моему, это безумие.

– А разве не безумие все, что творится вокруг тебя?

– Согласен. И поэтому я во всем тебе признаюсь. Выслушай мою исповедь.

Последние его слова почему-то пробудили эхо, будто были произнесены не в саду, а в каком-нибудь храме. Или это так сработало ее воспаленное воображение?

– Хватит с меня рассуждений об исповеди и покаянии! – взорвалась Саманта. – Я ими сыта по горло!

Тай со скорбным видом развел руками:

– Тогда я просто объясню, в чем дело.

– Неплохая идея. Жаль, что запоздалая.

– Ты права... но так получилось. Может, мы поговорим в доме?

– Зачем? Здесь тоже неплохо.

– Ну, хорошо, – вынужден был согласиться Тай, почувствовав ее непреклонность. – Суть дела в том, что я узнал о смерти Анни Сигер задолго до того, как познакомился с тобой.

– Вполне возможно, но что из этого следует? Ведь ты мог давно сказать мне об этом.

– Я собирался.

– Когда? – Она не верила ему. Неужели он принимает ее за полную идиотку?

– В ближайшее время.

– Но не раньше, чем в аду остынет смола.

– Не язви.

Этим замечанием он, наоборот, еще больше разозлил ее.

– Ты тянул время. Зачем? Тебе как будто безразлично то, что вокруг меня творится. Я схожу с ума от звонков «Джона» и мертвой Анни, от посланий с угрозами и именинных тортов давно умершей девушке, а ты выжидаешь и помалкиваешь. Чего ты ждал, Тай? Чтобы этот маньяк выполнил свое обещание? А может, у тебя здесь свой интерес? И «Джон» на тебя работает?

– Молчи! – заорал на нее Тай, и в этом крике был не только гнев, но и неожиданная боль.

Саманту испугал этот эмоциональный взрыв. Мужчина, который притягивал ее своей уравновешенностью, вдруг стал похож на тех, кого она отвергла, – и бывшего мужа, и кандидата в мужья, которые были склонны к истерике.

«Грош тебе цена, Саманта, как психологу, если ты не умеешь разбираться в мужчинах. Если тебе не везет на этом фронте, то какое право имеешь ты раздавать советы другим?» – с горечью подумала она.

Одно было ясно – ею манипулировали, и осознание этого факта ввергло ее в печаль.

– Откуда мне знать, может, ты и есть «Джон».

– Не глупи. Ты сама в это не веришь.

– Я не знаю, во что и кому верить, – едва слышно призналась она.

– Прости. – Тай начал медленным шагом приближаться к ней. – Я должен был открыться раньше.

– Конечно, но от твоих извинений мне не легче. Я ухожу.

– В таком виде?

– В каком угодно.

– Но послушай...

– Что послушать? Очередную ложь, которую ты придумал на ходу?

Он был уже совсем близко, на расстоянии вытянутой руки, и эта близость взламывала ее сопротивление, как ледокол полярные льды.

Саманта отбросила его руку, когда он вознамерился обнять ее.

– Ты должна выслушать меня.

– Я тебе ничего не должна, – едва сдерживая гнев, сказала она. – А твои долги... пусть они мучают твою совесть.

Ему пришлось применить силу, чтобы после недолгой борьбы она затихла.

– Начнем с того, что Анни не ушла из жизни добровольно, а была убита.

Тай точно попал в цель. Глаза Саманты расширились. Она смотрела на него с удивлением, и только после паузы смогла вновь обрести дар речи и задать вопрос:

– Откуда ты это взял?

– Я служил тогда в полиции и первым прибыл на место происшествия. А к тому же я ее дальний родственник. Из-за этого меня почти сразу отстранили от расследования.

– И ты не протестовал?

У Саманты пробудился интерес, хотя она подозревала, что это лишь наскоро состряпанная ложь.

– Что толку протестовать, когда формально они имели на то право. Я заткнулся и свою версию держал при себе, так бы с ней меня и похоронили...

– Если бы тебя не замучила совесть?

– Я рад, что ты столь высокого мнения обо мне, но было совсем не так. Отец Анни обратился ко мне, как к частному детективу.

– Ее родной отец? Не отчим? – уточнила Саманта.

– Родной отец. Он по каким-то причинам все эти годы был уверен в том, что со смертью Анни что-то нечисто. Я тоже. Поэтому его семечко упало на благодатную почву. Получив от него аванс, я заделался писателем, что мне, кстати, пришлось по душе.

– И флирт со мной – один из этапов твоего расследования?

Тай понуро склонил голову.

– Поначалу я так и считал, но потом все изменилось.

– Стоп. Если дальше последует признание в любви, то я тебя отхлестаю по щекам.

– Ну, хорошо, об этом я молчу, – согласился Тай. – Но я, честно, боюсь за тебя. Начав копать в темноте, я разбудил чудовищ. Я ощущаю свою вину. Возможно, если бы не я, то не возник бы «Джон».

– Надеюсь, «Джон» – это не ты?

– Саманта, ты вправе подозревать кого угодно, но одумайся...

– С кем ты встречался ночью?

– С другом. У меня есть верный друг, которого я вызываю на помощь в крайнем случае.

– А ты считаешь, что мой случай...

– Тебе грозит опасность, Саманта, – убежденно сказал Тай. – И самое страшное, что неизвестно откуда.

– Спасибо, ты очень мне помог. Теперь я буду оглядываться по сторонам, переходя улицу.

– А ты не хочешь вернуться в дом?

– Зачем? – Она пристально посмотрела на него, и он слегка сник.

– Хотя бы заберешь свои вещи...

– Одежду, обувь, кое-что из нижнего белья, не так ли? – иронически перечислила она. – Лучше ты вынеси мне это все на крыльцо. Я больше в твой дом ни ногой.

Возражать было бесполезно, наоборот, надо было уступить разъяренной женщине.