– Ну что? Считаем дело закрытым? – Монтойе не терпелось расслабиться после всех этих напряженных, сумасшедших дней.
– Дело не закроют, пока не будет найдено тело Кента Сигера, – возразил Бентс.
– А если оно уже переварено в желудке крокодила?
– Пока не будет доказан этот факт...
– И крокодил не даст показания под присягой.
Напарники улыбнулись, но не очень уж весело. Им вспомнился мультик, в котором из разрезанного брюха волка выскакивали живехонькие Красная Шапочка, ее бабушка и прочие персонажи сказки. Уже не вернешь к жизни ни Анни Сигер и ее мать Эстеллу, одурманенную собственным сыном и утопившуюся в бассейне, ни задушенных им новоорлеанских «ночных бабочек», ни Лианн и Мелани, не поправишь психику несчастного пленника маньяка Райана Циммермана.
Бентс надеялся, что Саманта Лидс справится со всеми выпавшими на ее долю потрясениями и не окажется в списке жертв мерзавца. Она сильная женщина, и у нее есть надежный друг – Тай Уиллер. Но проблема осталась. Тело Кента Сигера так и не обнаружено. Это все равно что срезать сорняк, оставив в земле корни.
В его памяти навсегда запечатлелась хижина на болоте, где убийца хранил свои трофеи. Этот жуткий музей после изъятия его экспонатов надо было бы предать огню, но закон не позволил. Это частная собственность, и на нее найдутся наследники.
А Бентс был на службе у закона. Что тут поделаешь?
Ему и его напарнику суждено служить закону здесь – в городе джаза, сладких ароматов цветущих магнолий и соблазнительных знойных красоток. Очень опасный город, этот Новый Орлеан. Пожелать его жителям спокойной ночи и избавления от всех страхов и проблем, как это делала каждый вечер Саманта Лидс по радио, Бентс не имел ни прав, ни возможности.
Было только желание.