Ада

Глава 12. Ада

Замираю. Бл@, как из всех тысяч кафешек, она выбрала именно эту и именно сейчас.

— Ну привееетик, — тянет эта мымра. — Вот это ты себе мужиков отхватила. Мальчики, вы такие красавчики, — капает слюной и посылает им все свои флюиды.

— Колышева, вали отсюда, а? — пытаюсь убить ее взглядом.

Ловлю на себе взгляд моих спутников, они спрашивают, не нужна ли мне помощь. Приятно, черт возьми.

— Ну а что такое, Адка? Я просто подошла поздороваться. Иду, смотрю ты. С такой прической тебя и не узнать. Кстати, тебе не идет этот цвет.

— На х@й пошла, — это мое последнее предупреждение.

— Мальчики, как вам с ней нравится находится в одной компании? Сколько ее знаю, она всегда матом разговаривает. Волосы эти ужасные. Может, лучше за мой столик пойдете?

— А, может, ты все же пойдешь на х@й, как предложила тебе Ада? — серьезно спрашивает Адам. А я смотрю на него во все глаза — он в первый раз сматерился.

Колышева напрягается, а потом на ее лице расплывается такая едкая улыбка. Значит, жди говнеца от нее. Как пить дать!

— Слушайте, а вы по очереди ее тр@хаете? Или одновременно? Слушай, я всегда знала, что ты по рукам пойдешь. Но даже я не могла представить, что это будут двое одновременно…

— Так, хватит! — Лука встает, хватает эту сучку за плечо. — Быстро извинись перед Адой и проваливай отсюда.

— Щас же, ага! Ай! — Лука кажется переборщил с силой захвата. — Отпусти, придурок.

— Как только ты извинишься.

Господи, да это же мой чертов триумф!

Двое таких потрясающих мужчин защищают меня. Выбрали меня вместо этой барби размалеванной.

Улыбку удержать не получается.

— Вы такие классные, мальчики! — говорю на манер Колышевой.

— Ну, — Лука немного встряхивает Колышеву. — Я, конечно, не любитель делать больно девушкам, но тебе готов.

— Отпусти, — снова начинает, — мне больно.

— Как только извинишься…

— Да бл@! Прости.

— Пшла отсюда, — прощаю эту дуру.

Она почти убегает. Расслабляюсь.

— Интересные у тебя знакомые, Сливка, — задумчиво говорит Адам.

Пожимаю плечами. И хоть на душе все еще радостно, настроение немного подпорчено.

— Не хочешь рассказать, что вы не поделили? — спрашивает Лука, брезгливо вытирая руки мокрым полотенцем, которое принесли всем вместе с заказом.

— Нет.

— А о себе? Своих родителях? — Адам так смотрит внимательно, прямо в душу.

— Домой пора, с Айком гулять.

— Пиццу поешь и пойдем.

— Не хочу уже.

— Ада? — Адам по-прежнему смотрит на меня.

— Я все равно не буду. Ни есть, ни рассказывать.

Лука тянется к звоночку, вызывая официанта. Просит счет и контейнер для пиццы, который все же вручают мне. Дома поем.

— Вы, ребят, идите домой, а я с Лехой в клубешник. Написал, — говорит Лука, не отрываясь от телефона. — Такси скоро подъедет.

— Слушай, а че ты машину не водишь? Прав нет?

— Права есть. Но водить не могу. Знаешь, после смерти родителей я два года вообще не мог в машины садиться. Потом отпустило. Но езжу только на заднем сидении. А машиной оттуда не поуправляешь, — как-то грустно говорит Лука.

— Прости…

— Все, идите, вот моя машинка.

— Пока! И спасибо за компанию!

Лука наклоняется, обнимает меня крепко-крепко. Сперва застываю как столб, а потом руками его обнимаю.

— Ты знаешь, что мой брательник с тебя глаз не сводил весь вечер?

И я — о боже — чувствую, что начинаю краснеть. Скорее разрываю объятия и прощаюсь с другом.

— Идем? — предлагает Адам и протягивает мне руку?

— Идем, — вкладываю свою ладошку в его лапище.

— Ты для меня загадка, Сливка. Я уже многое знаю про тебя, но вот твоё детство и твоя семья для меня — закрытая книга. Приоткроешь ли ты для меня ее. Хоть немного? Пару страничек? Когда-нибудь.

"Когда-нибудь", это же может растянутся на год и больше. Значит, он планирует продолжать со мной общение и дальше. Хорошо.

— Знаешь…я бы многое отдала, чтобы мое детство было хотя бы в половину, как ваше. Я не хочу говорить про свою семью. Достаточно знать, что мои родители бухали и периодически мне неплохо так прилетало. Поэтому и вспоминать об этом нет желания. Лучше расскажи мне про свое самое лучшее воспоминание?

Адам останавливается прямо посреди тротуара и, как совсем недавно его брат, обнимает меня. Крепко-крепко.

— Ты чудесная, Ада! И цвет волос этот тебе очень идет.

— Спасибо. За все.

Знаю, что на этом пора бы и разжать свои ручонки, но как же не хочется. Хочу стоять так всю ночь. Чувствовать его поддержку и сопереживание. Чувствовать его теплое тело и силу его рук. Окунаться в его запах.

— Ты тоже не хочешь меня отпускать? — шепотом спрашивает мне на ухо.

— Ага. Но ведь мы не сможем простоять так всю ночь.

— Пойдем, с Айком пора гулять.

— А потом и малышей кормить. Идем.

— Слушай, а эта Колышева, она кто? — спрашивает Адам, когда мы уже гуляем с собакеном. Долго продержался. — Я думал, ты в нее ножом для пиццы запустишь, — подкалывает.

— Еще каких-то месяцев десять назад у меня, можешь себе представить, волосы были до жопы.

Вижу удивление на его лице.

— А теперь они такие, какие есть. И в общем, это заслуга этой самой Колышевой.

— Да ее прибить мало.

— Мало, но это уже статья.

— Ну… блин, ты ей хоть отомстила?

— Хех. Ну… — и как ему сказать?

Смеется.

— Ну она жива, это уже хорошо. Так как ты ей отомстила?

— Руку сломала, — на выдохе…

— Что? Что ты сделала?

— Да, я сломала ей руку! А что я должна была делать? Она мне клей на волосы налила, я ей за это руку сломала. Все честно.

— Опасная ты женщина, Слива лиловая. Слушай, если к тебе еще кто-нибудь полезет, зови меня, ладно. Я сам разберусь. Ты — девочка, я — решаю твои проблемы. Это понятно?

— Зачем тебе это, Адам? Я сама могу за себя постоять.

— Уж в этом я не сомневаюсь. Но драться ты больше не будешь, ладно?

— Я постараюсь, — честно говорю с бешено колотящим сердцем.

Я итак уже стараюсь не материться просто так, теперь еще драться нельзя. Так скоро, глядишь, начну розовые платьишки носить и кудряшки крутить.

Дома, после того, как мы покормили котят, пьем чай (я доедаю тот кусок пиццы) и смотрим очередной фильм. Обожаю, когда после просмотра, мы обсуждаем увиденное. Пытаемся представить себя на месте того или иного героя и как бы мы поступили в той или иной ситуации.

Уже почти полтора месяца каждый день мы встречаемся с Адамом. У меня, на прогулке, иногда заходим к нему. Уже почти полтора месяца я не могу налюбоваться Адамом.

Уже почти полтора месяца я живу от встречи до встречи с ним.

Когда я на работе, я тороплю время, чтобы скорее оказаться с ним рядом.

Когда я дома, я тороплю время, чтобы он скорее пришел.

Луку уже даже обижается, что когда я гуляю с ним, то постоянно смотрю в телефон, смотрю на время и вообще "летаю в облаках"

А я уже говорила? Нет? Я просто на седьмом, нет на сто седьмом небе от счастья!

Счастья быть с ним.