Ада

Глава 26. Из мыслей Адама

— Лука, не беси меня! — готов уже башку ему открутить.

— Адам, она не хочет тебя видеть. Зачем тебе вообще это надо, а? Уймись ты уже, наконец, пожалуйста, — вздыхает братец.

А я не могу. Вот увидел ее и уже не могу не думать о ней. Если бы я уже ее не любил, то увидев вчера, влюбился бы. Готов влюбляться в нее каждый день.

— Не скажешь?

— Нет, — а мой брат крепкий орешек. Уже в восьмой раз за сегодня я прошу у него сказать мне адрес Сливки или номер телефона.

— Ты хороший друг, Лука…

— Я отличный друг, — перебивает меня.

— Но брат ты херовенький!

— Но-но! Ссылку на страничку я же тебе дал.

Дал, не спорю. Но эта страничка не ее личная. Ведет ее Ада, там все пропитано ей, ее мыслями, эмоциями, но самой ее там нет. Только то видео, на котором она поет.

— Ладно, я понял. Пойду тогда с мелким в парк схожу.

— В парк? — удивляется Лука.

— Да. А что?

— Нет, ничего, — хмыкает. — Сходите, конечно. Погода отличная. Мороз и солнце.

Лука прощается, что-то бурча себе под нос. А я иду радовать сына, он давно уже просил покормить уточек.

Вообще-то мы ходим в парк почти каждые выходные, но прошлые две недели он болел.

Больше всего за прошлые два года я скучал в этом городе по этому парку, наверное.

Когда узнал, что Ками беременная, лучшее что смог придумать, это переехать. Уехать из города, вычеркнуть все, что связывало меня со Сливкой.

Тупой баклан.

Я пытался быть хорошим мужем. Правда, пытался. Ведь раньше же меня привлекала Камилла. Пытался вернуть ту симпатию. Пытался не реагировать на ее капризы, беременные заскоки. Я приглашал ее на свидания. Дарил ей цветы.

Я даже на родах ее поддерживал, был рядом до последнего.

А потом она подарила мне сына.

Самое ценное, что есть в моей жизни. И я растворился в нем.

И не заметил, как моя жена начала сходить с ума. Послеродовая депрессия.

Год после рождения Марка был очень тяжелым. Я разрывался между ребенком, пытался работать, пытался заботиться о доме, который Камилла забросила.

До сих пор с содроганием вспоминаю, как пришел домой от заказчика, с которым почти весь день промучился, Марк орал в своей кроватке, не переставая, обкаканный не знаю сколько раз, но в говне была вся кроватка, и это он был в подгузнике. Камилла его даже не покормила за день ни разу. Даже не подошла. Закрылась в дальней комнате и смотрела на громкости телевизор.

Я орал на нее.

Матом.

Ада бы заценила.

А ночью она наглоталась таблеток.

Так у Марка появилась няня. Чудесная женщина пятидесяти лет.

Но потом отец Камиллы решил, что пора меня привлекать к семейному бизнесу. Ками собралась ехать обратно домой.

И я, конечно же, поехал за сыном.

Но говоря по-честному, нет у Ками связи с сыном. И я, положа руку на сердце, этому тихо радуюсь.

Обожаю, когда мы с Марком гуляем вдвоем. Когда показываю ему что-то новое. Обожаю видеть восторг в его наивных детских глазках. Обожаю, как он приоткрывает ротик в удивлении.

Вот и сейчас он с такой радостью кидает куски хлеба уточкам.

— Папа! Смотри! Она ест мой хлебушек!

— Вижу, сынок. Ну что, пойдем пить какао с вкусной булочкой?

— Да!

И мы идем, держась за руки и я отвечаю на сто вопросов своего сына.

— Папа, смотли, собачка! А она меня не укусит? — Марк указывает рукой куда-то в сторону.

Поворачиваю голову, и на секунду ёкает — там доберман.

— Собачка в наморднике, сынок. Не должна укусить.

Но краем глаза слежу за псом, мало ли. Пес бегает из стороны в сторону, нюхается. А потом резко замирает и смотрит в нашу сторону.

Сам не понимаю, что тоже остановился. Это Айк?

— Айк? — зову на всякий случай.

Отмирает, начинает лаять и бежит к нам.

— Папа? — слышу сдавленный голосок сына.

— Не бойся, малыш. Это Айк, — но сына на руки беру.

Айк подбегает к нам, скулит, лает, крутится вокруг себя, вокруг нас. Даже подпрыгивает пару раз.

— Сидеть! — командую и он слушает. — Вот так, молодец. Хороший мальчик! — глажу его по голове.

Аккуратно ставлю Марка так, чтобы он был за мной. Потом беру за поводок, который прицеплен к ошейнику.

— Ты откуда тут? Почему один? — спрашиваю у пса, как будто он мне ответит.

— Айк! Айк! Иди сюда! Айк! Ко мне! — к нам подбегает девчушка, лет шести. — Здравствуйте! Извините, я его не удержала. Ада говорила, что он меня утянет и вырвется, но мне так хотелось его поводить. Он вас не напугал? Простите? — на одном дыхании выдает девочка.

— Все в порядке, — отвечаю, а сам взглядом ищу хозяйку собакена.

И она не заставляет себя ждать. Бежит к нам. Ну, не прям к нам, бежит за Айком.

— Ой, — останавливается рядом с нами. — Все в порядке? — спрашивает у девочки и, когда та кивает, переводит взгляд на нас. — У вас? Не напугал? — смотрит на Марка.

Тот машет отрицательно головой, а потом смело выходит из-за моей спины.

— А можно погладить? — спрашивает, глядя на Аду большущими глазами.

— Можно, — улыбается Ада. Боже, как же я хочу поцеловать ее улыбку.

Ада берет Айка за ошейник, командует замереть и кивком разрешает моему сыну погладить пса.

— А у нас только котик. Его Хэлл зовут.

Она смеется. Как же я скучал по ее смеху. Напрягся всем телом. То чувство, когда надо контролировать движение каждой мускулы, иначе не удержусь — руку так и тянутся притронуться, погладить, прижать к себе

— Ада, я замерзла, — шепчет тихо девочка. Кается, я знаю, кто это. Лука говорил, что у Сливки есть сестренка. По возрасту, вроде, подходит.

— Мы с Марком как раз хотели пойти выпить какао. Может, с нами?