Адские существа

Я

сидела рядом с Эриком на кремовом диване в спальне, которую мне отвели в его доме, воздух между нами был густым. Я надела новую рубашку, и он тоже, хотя, клянусь, я все еще чувствовала руки Андвари на своей коже.

В моем сердце был глубокий страх, что я предаю своего отца, находясь здесь с Эриком. Плюнула на его могилу после того, как он погиб от рук вампира, но я не могла позволить своим мыслям опуститься в ту кроличью нору. Это привело бы только к отчаянию, а мне нужно было сосредоточиться.

— Думаю, тебе пора сказать мне, где Валентина, — сказал Эрик.

— Я думаю, тебе пора перестать командовать.

Он разочарованно выругался. Я явно действовала ему на нервы и не собиралась останавливаться.

— Я выполнил свою часть сделки, — отметил он.

— Не все. Мне все равно нужно вернуться к Джулиусу.

Брови Эрика резко сошлись на переносице. — Ты сказала, что мы снимем проклятие вместе.

— И мы это сделаем. Но это не значит, что я останусь здесь.

Он зарычал, обнажая клыки, когда боролся с моими словами, и у меня не было ни малейшего желания пытаться успокоить его. Он должен был понять, что больше не является главным, и, возможно, он смог бы справиться со своими собственническими проблемами, пока он этим занимался.

За окном прогремел гром, и сверкнула молния, привлекая наше внимание. Мое сердце бешено заколотилось, и я вскочила на ноги, выбегая на балкон, когда пелена дождя захлестнула дом.

— Нет, — выдохнула я в ужасе, распахивая дверь и выходя наружу.

Холодный ветер бил меня по щекам, когда я смотрела на город, и капли дождя били по мне, каждая из них была подобна холодному поцелую железа на моей коже. Тучи были самыми густыми над руинами и, казалось, собирались в опасный шторм, обещая мне гибель.

Эрик присоединился ко мне, и его ладонь легла на мою руку, его пальцы сомкнулись вокруг моего запястья. Я вздрогнула, внезапно почувствовав себя в ловушке, и выдернула руку из его объятий. Если Валентину поймали, значит ли это, что Джулиуса тоже поймали? Или что, если он лежит где-нибудь среди обломков, а его тело безжизненное и холодное?

Мной овладела паника, и я попятилась от Эрика, когда он повернулся ко мне со штормом, отразившимся в его глазах. У меня больше не было никаких рычагов воздействия на него, и мой мир дико выходил из-под контроля.

В кармане у него зазвонил телефон, и он достал его, поднеся к уху, не сводя с меня глаз.

— Фабиан? — он коротко ответил.

Через мгновение он прижал большой палец к экрану, и из телефона раздался голос его брата.

— …с тех пор как ты исчез с лица земли этим утром, остальные из нас занимались спасением всего города.

— Ты нашел Валентину? — Предположил Эрик, и я сделала еще один тревожный шаг в сторону от него, волосы у меня на затылке встали дыбом. Но я не убежала, потому что мне нужно было знать, все ли с Джулиусом в порядке. Что он не умер из-за плана, который мы разработали вместе.

— Да, она сбежала от истребителей. — Он сделал ударение на «Й» в конце слова, и у меня перехватило горло.

— Истребителей? — Эрик зарычал, и напряжение сковало его челюсти.

— Похоже, Джулиус воссоединился со своим братом Магнаром. Они все еще на свободе, но, без сомнения, мои обращенные достаточно скоро принесут нам их головы.

У меня перехватило дыхание. Если Магнар добрался до города, означало ли это, что Келли тоже добралась? Осталась ли она с ним? Нашла дорогу сюда?

Фабиан продолжил: — Я надеюсь, ты готов к завтрашней свадебной церемонии. Мне сообщили, что Монтана вернулась к тебе.

— Свадьба отменяется до тех пор, пока истребители не будут задержаны, — прорычал Эрик.

— О, ты действительно больше не командуешь, брат. Свадьба состоится, придешь ты на нее или нет.

— Майлз форсирует события, не так ли? — Спросил Эрик.

— Да, и я тоже. В конце концов, я решил взять невесту, — задумчиво произнес Фабиан, и что-то поползло у меня по спине, говоря мне остерегаться.

Кошмар сердито загудел у меня в кармане, как будто почувствовал приближение опасности.

— О чем ты говоришь? — Рявкнул Эрик. — Придворных больше нет…

— Теперь есть. Я схватил Келли Форд. И она настоящая красавица, Эрик. Ты же знаешь, как я отношусь к блондинкам.

Мой мир накренился и погрузился в полный хаос. Мой пульс вышел из-под контроля, и паника охватила меня, как рука судьбы, обхватившая мою душу.

Я бросилась к Эрику, вырывая телефон у него из рук. — Где моя сестра, ты, кусок дерьма?

Из устройства раздался смех Фабиана. — Привет, Монтана. Тебе действительно следовало выбрать меня, тогда мы не оказались бы сейчас в такой ситуации, не так ли? Неважно. Твоя сестра такая же красивая. И, клянусь богами, она вспыльчивая.

— Я хочу ее видеть, — потребовала я.

— Нет ни малейшего шанса, что это произойдет, — сказал Фабиан. — Она под замком до тех пор, пока завтра не пойдет к алтарю.

Я крепче сжала телефон, моя ярость выходила из-под контроля. Эрик вырвал его у меня из рук, когда с моих губ сорвалось еще больше проклятий, и поднял его, чтобы обратиться к самому Фабиану.

— Ты рассказываешь мне это, чтобы разозлить меня? — Холодно спросил Эрик. — Потому что, на самом деле, я доволен. Я поговорил с Андвари, и он, наконец, подтвердил, что у нас все-таки должны быть дети от тех, в ком течет кровь истребителей.

Мои брови приподнялись в шоке, когда я уставилась на него, не понимая, какого черта он затеял, солгав.

Прошла минута молчания, прежде чем Фабиан ответил. — Значит, ты будешь на свадьбе?

— Конечно, я буду, — легко согласился Эрик. — Тогда посмотрим, кто первым снимет проклятие.

Он повесил трубку, и я уставилась на него в замешательстве, но больше всего в страхе. Потому что я только что снова стала его пленницей, невольной невестой, собирающейся выйти замуж за принца вампиров, и ничто не могло спасти меня.

— Бунтарка… — Он повернулся ко мне, и я сделала шаг назад. — Не убегай, — предупредил он, но эти слова меня погубили.

Я повернулась и побежала обратно в дом так быстро, как только могла двигаться.

Я добралась до коридора прежде, чем он столкнулся со мной, но я была готова, дотянувшись до Кошмара и развернувшись, когда он прижал меня к стене. Кошмар руководил моими движениями, и лезвие коснулось его горла, я оскалила зубы, когда пальцы Эрика сомкнулись вокруг моего запястья, удерживая меня от удара. Хотя я не была уверена, что действительно сделала бы это.

— Послушай меня, мы собираемся спасти твою сестру, — яростно сказал он.

— Чушь собачья, — огрызнулась я.

— Как ты думаешь, почему я солгал Фабиану? У меня есть идея.

— Я больше не собираюсь ввязываться в твои игры, Эрик. Моя сестра у Фабиана, и я сделаю все, чтобы защитить ее.

— Тогда ты поверишь мне, потому что я — ключ к спасению ее от Фабиана, — яростно сказал он, и мое сердце начало наполняться надеждой. — Просто, возможно, нам сначала придется пожениться.

— Что?! — Я закричала, любая надежда, которая у меня была, разбилась вдребезги в одно мгновение.

— Мои лучшие люди будут завтра на свадебной церемонии. Я обговорю с ними детали того, как мы вывезем ее тайком. До этого мы к ней и близко не подойдем. Это твой лучший шанс.

Я замолчала, мое сердце колотилось так сильно, что я не сомневалась, что он мог его услышать. Келли была зажата между четырьмя нерушимыми стенами, но Эрик предлагал ей дверь, через которую можно было пройти, если только я смогу довериться ему. И действительно, какой еще выбор у меня был теперь, когда Валентину поймали? Если была хоть малейшая надежда спасти Келли, я должна была воспользоваться ею. Я бы сделала все, чтобы увидеть ее свободной. Дело в том, что у Фабиана была моя сестра, и он собирался заставить ее выйти за него замуж. После этого… Я вздрогнула, не в силах вынести мысли о его скользких руках, ласкающих ее всю.

Я стиснула зубы, спокойно глядя на Эрика, пока принимала решение, молясь не пожалеть об этом.

— Предложение принято, — мрачно сказала я.

Он приподнял бровь, и в его глазах промелькнуло удовлетворение, за которое мне захотелось его ударить.

— Хорошо, — официально сказал он, отступая назад, и я опустила Кошмар на бок.

Он повернулся, направляясь обратно в мою комнату, и я последовала за ним.

— Это только для того, чтобы помочь моей сестре, — повторила я.

— Конечно. — Он подошел к деревянному шкафчику, достал бутылку красного вина и два бокала.

Я прищурила глаза. — Что ты делаешь?

— Это называется — налить напиток. — Он наполнил стаканы красной жидкостью и протянул один мне, пока я сухо смотрела на него.

Я не взяла его, уставившись на напиток, когда острый аромат ударил мне в нос, на мой вкус, он слишком напоминал кровь.

— Я считаю, что лучшие планы часто строятся за выпивкой. — Он опустился на стул и поставил мой бокал на стол, но в моих венах было слишком много дикой энергии, чтобы тоже сесть.

— Ты действительно собираешься помочь мне спасти ее? — Подозрительно спросила я, пристально глядя на него, чтобы увидеть, смогу ли я обнаружить ложь в его глазах.

— Да, — сказал он, потягивая вино. Почему он был так чертовски спокоен? Часто ли он делал предложение женщинам и планировал попытки спасения?

— И? — Спросила я, думая о Келли. О том, что она застряла с Фабианом. Оставит ли он ее в покое до завтра?

Я зажмурила глаза, пытаясь прогнать ужасные образы, всплывающие в голове.

— Сделай вдох, — скомандовал Эрик.

— Я не могу, — простонала я. — Что, если его руки уже повсюду на ней? — Я выплюнула эти слова, и жар разлился по моим венам.

Кошмар шептал мне на ухо обещания его смерти, и у меня возникло желание выполнить их как можно быстрее.

Я иду, Келли. Держись.

— Он не с ней. Он с Майлзом и Клариссой. Я слышал их разговор, когда отвечал на звонок.

— И что? Он может пойти к ней прямо сейчас, — настаивала я.

Эрик поджал губы, затем достал телефон и набрал сообщение так быстро, что оно было отправлено меньше чем за секунду. — Майлз будет держать ее подальше от него до завтра.

— Ты уверен?

— Да. Он всегда следил за тем, чтобы к женщинам не прикасались до окончания свадьбы. Я доверяю Майлзу в этом — несмотря на то, что он не хочет слушать меня о пророчестве. Вся эта история с браком и детьми нелепа, но он настаивает, что это ключ к снятию проклятия. У бедняги нет других зацепок, и я знаю, что он ненавидит каждую секунду этого, но он в отчаянии. — Он устало нахмурился. — Это значит, что он не позволит Фабиану причинить ей боль. Он проследит, чтобы правила соблюдались.

Я кивнула, у меня было еще несколько подходящих слов для выражения того, что я думаю об их ритуале. Варварский. Чудовищный. Бесчеловечный.

— Итак, что мы собираемся делать? — Спросила я, чувствуя, как в животе у меня завязывается узел.

Эрик провел большим пальцем по губам, глубоко задумавшись. — Должно появиться окно возможностей после того, как будут приняты брачные обеты и твою сестру приведут в покои Фабиана. Мои обращенные могли бы забрать ее силой.

Сомнения захлестнули меня. Если он это сделает, что тогда случится с Келли? Даже если бы Эрику удалось спасти ее от замужества, она все равно осталась бы пленницей в городе.

— И отпустить ее? — Я надавила.

Он заколебался. — Она — ключ к пророчеству, как и ты.

— Она не может остаться в городе. Она поможет, если мы попросим ее, но не силой.

— Монтана…

— Эрик, — прорычала я.

— Давай просто заберем ее. Отвезем в безопасное место, а там разберемся.

Я медленно кивнула, притворяясь, что меня это устраивает, но мои мысли вернулись к Джулиусу и Магнару. Они наверняка помогут, если я их попрошу? В глубине души я знала, что не могу допустить, чтобы они причинили вред Эрику… Но, если они смогут вырвать Келли из рук вампиров, я должна заручиться их помощью.

— Хорошо, — сказала я, мой язык отяжелел, когда я смирилась с тем, что собиралась сделать. Что я должна была сделать, чтобы помочь Келли.

— Ты можешь доверить мне справиться с этим? — Спросил Эрик. — У меня одни из самых сильных обращенных в городе. Они смогут забрать ее.

Я кивнула. По какой-то причине я действительно верила, что он попытается спасти ее от Фабиана. Но этого было недостаточно. Я должна была полностью увести Келли от вампиров.

— Во сколько состоится церемония? — Спросила я, думая о телефоне Валентины в моем кармане и о том, что я собираюсь сделать, как только у меня появится минутка наедине.

— В полдень, — сказал он. — В соборе Святого Патрика. — Он бросил на меня мрачный взгляд, и мое сердце бешено заколотилось о ребра. — Ты уверена, что готова к этому? Это будет рискованно, но я защищу тебя ценой своей жизни, бунтарка. Ты знаешь это, не так ли?

— Я знаю, — прошептала я. И мысленно я добавила: «и я сделаю все, чтобы защитить свою сестру».

***

Эрик оставил меня принять душ, пока договаривался со своими людьми на завтра. Пар клубился вокруг меня, когда я завернулась в полотенце и достала телефон из кармана своих сложенных джинсов. Эрик был внизу, и я включила душ, чтобы скрыть свой голос, когда позвонила Джулиусу.

— Черт возьми, Монтана, ты в порядке? — он ответил, и пузырь облегчения вырос во мне, зная, что с ним действительно все в порядке.

— Я в порядке. Хотя я слышала о Келли…

На заднем плане раздался грохот, и Джулиус вздохнул. — Да, Магнар сходит с ума — он продолжает все ломать.

Меня поразило, насколько сильно Магнар, должно быть, заботился о Келли. — Как ты думаешь, он сможет собраться с силами для попытки спасения?

— Да, но мы здесь в неведении, Монтана. Мы понятия не имеем, где Келли и что планирует Фабиан.

Я перевела дыхание, мое сердце бешено заколотилось, когда я рассказала, что происходит. — Фабиан собирается жениться на ней завтра. Я тоже буду там…с Эриком.

— Клянусь богами, — вздохнул Джулиус, и я услышала другой грубый голос, требующий услышать, что я сказала. — Подожди минутку, брат, — пробормотал он, затем снова обратился ко мне. — Ты знаешь, где?

— Да, но, Джулиус, сначала ты должен мне кое-что пообещать.

— Что? — спросил он.

— Ты не можешь навредить Эрику. Ни один из вас. Если ты придешь на церемонию, ты должен спасти Келли. Делай все, что в твоих силах, чтобы вытащить оттуда мою сестру. Но ты не можешь прикоснуться к нему.

Джулиус что-то пробормотал себе под нос. — Это большая просьба.

— Я знаю, — вздохнула я, мое горло сжалось от того, в чем я непреднамеренно призналась. — Но ты должен пообещать мне.

Я почти слышала, как жужжат шестеренки в голове Джулиуса, прежде чем он ответил. — Хорошо. Но это разовая сделка. Если Магнар или я снова перейдем дорогу этому ублюдку, мы не будем сдерживаться.

— Поняла, — выдохнула я. — Но завтра, несмотря ни на что, Эрик должен быть в безопасности.

— Ты же знаешь, что ты сумасшедшая, верно?

— На всю голову, — согласилась я. — Ты можешь проклинать меня за это, когда я увижу тебя снова.

— Договорились, — прорычал он, и я почувствовала, что он человек слова. Я могла доверить ему свою жизнь. И жизнь Эрика тоже. Хотя бы в этот раз. — В полдень в соборе Святого Патрика состоится церемония. Я не знаю, где именно, но…

— Я найду его на карте, — оборвал он меня. — Ты знаешь что-нибудь еще?

— Нет, — честно ответила я. — Но я уверена, что там будет много вампиров. Ты должен быть осторожен.

— И ты тоже, Монтана. Будь в безопасности. И когда мы появимся, у меня есть билет оттуда и для тебя.

— Спасибо тебе, Джулиус.

— Увидимся завтра, девица, — сказал он, но без тени игривого тона, который он обычно использовал.

— Тогда до встречи, — прошептала я, вешая трубку и делая глубокий вдох.

Зеркало на стене запотело, и я обрадовалась, опасаясь, что Андвари может прятаться за ним и наблюдать за мной.

Я вздрогнула, собирая свою одежду и телефон. Если Эрику придет в голову расспросить меня о том, использовала ли я его, чтобы связаться с истребителями, мне придется солгать, и солгать чертовски хорошо.

Направившись в спальню, я положила одежду в корзину для белья и спрятала телефон под кровать.

Я нашла мягкие спортивные штаны и футболку и натянула их, думая о предложении Джулиуса освободить и меня. О том, что мне предстояло сделать завтра.

Мир за окном был темен, и дождь злобно стучал по стеклу. Где бы ни была Валентина, я чувствовала, что она чем-то разгневана. Неужели она тоже попала в плен к Фабиану?

Я подумала, не пойти ли поискать Эрика, и направилась к двери, но не успела я подойти ближе, как в нее постучали. Я была почти уверена, что это был первый раз, когда он постучал, и это вызвало легкую улыбку на моих губах.

Я открыла дверь и обнаружила его там с растрепанными черными волосами, как будто он провел по ним рукой.

— Все готово к завтрашнему дню, — сообщил он, и мои плечи опустились от облегчения.

Так или иначе, я собиралась увести Келли от Фабиана. Имея наготове два плана, я не могла потерпеть неудачу.

— Тебе нужно немного отдохнуть, — сказал Эрик, отступая, но я поймала его за руку.

Вот и все. Конец. Одна последняя ночь с ним, а завтра я сбегу с Келли, как только у меня появится шанс. Для меня не было другой судьбы, кроме этой. Мы с моей близняшкой мечтали о свободной жизни столько, сколько я себя помню, и пришло время нам осуществить это. Но даже с этим решением, ясным, как маяк, в моем сердце, мне все равно было больно осознавать, что я, возможно, никогда больше не увижу Эрика после завтрашнего дня. Возможно, иногда правильные решения ранят глубже всего.

— Останься. — Слово сорвалось с моих губ, и по коже побежали мурашки.

— На ночь? — спросил он, и я поняла, что он говорит о гораздо большем.

Кровь забурлила у меня в жилах, и я кивнула, отпуская его руку и отступая назад. Он задержался в дверях, разглядывая порог, как будто знал, как тяжело его переступить, так же четко, как и я. Но я протянула приглашение. Ему нужно было только принять его.

После сегодняшней ночи я никогда не смогу озвучить это желание. Это будет моим самым темным секретом, крестом, который придется нести в одиночку. Но он всегда будет моим воспоминанием, к которому можно вернуться, тьмой, обмакнутой в мед.

Он прошел вперед и с резким щелчком закрыл за собой дверь. Напряжение разлилось по комнате, проникая в каждое крошечное пространство внутри меня.

Я открыла рот, пытаясь сообразить, что сказать. Возможно, сказать ему, что я девственница, было бы сейчас отличной идеей, но слова не шли с языка, и Эрик подошел ближе, убирая прядь волос с моей шеи. Я не фантазировала о своей девственности в каком-то сказочном смысле, но если я хотела провести какие-то границы, то сейчас было самое время. Сказать, чего я хотела, как далеко это могло зайти. Но я и сама не была уверена в ответах на эти вопросы. Я была зажата между двумя сильными эмоциями. Одна говорит мне отдать ему всю себя, другая говорит мне держаться как можно дальше.

— Почему ты так смотришь на меня, бунтарка? — задумчиво спросил он, и его низкий тон наэлектризовал каждую клеточку моего тела.

На щеках заиграл румянец, но я выдержала его взгляд, отказываясь трусить от этих потребностей внутри меня. Я словно ждала разрешения делать то, что хочу, вместо того чтобы делать то, что должна. Потому что «должна» было ясно написано горящими буквами в моем сознании. Я должна сказать ему, чтобы он уходил. Я должна держаться подальше. Я должна похоронить эти желания и никогда, никогда не позволять им всплыть снова. Но в желании… таился дьявол. В искушение во всем его прекрасном, разрушительном великолепии.

И это была всего лишь одна ночь, — это было все, о чем я могла просить…

Встав на цыпочки, я переплела пальцы у него на шее, и волна тепла заскользила по моему позвоночнику, как жидкий огонь.

Он обнял меня за талию, проводя большими пальцами по моей обнаженной коже, когда моя рубашка задралась. Я глубоко вздохнула, когда желание собралось во мне и заряженная энергия разлилась по каждому дюйму моего существа.

— Ты должна сказать мне, чего ты хочешь, потому что я не собираюсь принимать решение за тебя, — сказал он, и его голос загрохотал во мне.

— Я думаю… Я хочу тебя, — прошептала я, как будто сами боги могли склониться так близко, чтобы украсть мой секрет и рассказать его миру.

— Ты думаешь, что хочешь меня? — эхом отозвался он с ухмылкой.

— Не будь придурком. — Я нахмурилась, и он издал легкий смешок, наполненный радостью, которую я редко в нем видела.

— Продолжай, бунтарка. Твои грязные речи великолепны.

Я шлепнула его по руке, но он просто ждал, пока я продолжу.

— Я действительно хочу тебя, — сказала я более твердо, впиваясь ногтями в его руки.

Выражение его лица не было ничем иным, как злодейским, когда он наклонился, схватил меня за бедра и приподнял так, что мне пришлось обвить ногами его талию, чтобы удержаться. Он резко развернулся и прижал меня к двери, и от удара у меня перехватило дыхание.

— Я думаю, ты блефуешь, — прорычал он с мрачной улыбкой, от которой у меня скрутило живот узлом.

Прежде чем я успела ответить, он припал ртом к моей челюсти, оставляя огненные поцелуи в уголках моих губ. Я запустила руки в его волосы, но он отказался целовать меня как следует, скользя по моим губам и двигаясь вверх по другой стороне моей челюсти в сладкой пытке. Когда его клыки задели мою кожу, смесь страха и возбуждения заставила мое сердце бешено колотиться, а внутренности сжались от желания.

— Я не блефую. — Я попыталась повернуться к его губам, но он отстранился с голодным выражением в глазах.

Он отпустил меня без предупреждения, и мои ноги с глухим стуком коснулись половиц. — Ты уверена? Потому что я был чертовски плохим ублюдком.

— И твои ублюдочные дни закончились? Великий Эрик Бельведер исправился? — Поддразнила я.

— Исправился? — он усмехнулся. — Для меня сейчас нет никакого исправления. Но… я также отказался от попыток стать лучше много лет назад, и я думаю, что пришло время попробовать снова.

— Мне нравится, когда ты стараешься. — Я провела костяшками пальцев по его щеке, прохладное прикосновение его кожи заставило мой пульс учащенно забиться. Его глаза были морем пепла, в них таился груз воспоминаний, и бремя, которое я никогда не узнаю.

— Когда ты впервые увидела меня, тебе было страшно? — спросил он.

— Я была в ужасе, — прошептала я, опуская руку.

— А теперь?

— Я боюсь того, что ты сделал, и того, что ты еще можешь сделать. Но я не боюсь тебя.

— Как ты думаешь, почему?

— Потому что… — У меня перехватило горло от ответа, не давая ему вырваться.

— Ну же, бунтарка. Ты никогда раньше не прикусывала язык. — В его глазах сверкнуло веселье, и я поджала губы.

— Потому что ты не причинишь мне вреда, — сказала я с уверенностью.

Он кивнул. — Я бы защитил тебя в этой жизни и в следующей. Ты дала мне бесчисленное множество причин обожать тебя, но мне еще предстоит понять, почему ты так смотришь на меня.

— Я никогда не встречала никого, кто мог бы спорить со мной так, как ты, — сказала я, и эмоции забурлили в моей груди. — Или кого-то, кто так раздражающе бесстрастен ко всему.

Он нахмурился, словно это было все, что я могла о нем сказать, но я продолжила, раскрывая причины, по которым он был мне нужен, как для себя, так и для него. Выпустив все это из головы, я почувствовала разрядку, о которой даже не подозревала, что она мне нужна.

— Потому что, что бы ты ни говорил, я видела, как ты борешься за то, чтобы быть не просто монстром. У меня были с тобой светлые моменты, которые показали мне, кем ты был до того, как проклятие пустило в тебе корни. И хотя ты упрям, груб и иногда заставляешь меня кричать, ты первый, кто пробудил меня от моих грез наяву. Я не хочу убегать в свои мысли, когда ты в комнате. Я так отчетливо ощущаю себя здесь, бодрствующей и живой. Когда я с тобой, я могу чувствовать… все.

Он поцеловал меня, запустив руку в мои волосы и притянув ближе, и наши языки встретились в пылком поцелуе.

Я потянулась к верхней пуговице его рубашки, прерывая наш поцелуй, так что наши глаза встретились. Его горло дернулось, когда он увидел, как я расстегиваю пуговицы. Когда я расстегнула последнюю, моя рука коснулась его прохладной кожи, а глаза проследили за твердой линией его мускулистой груди, рельефным прессом и темной дорожкой волос, которая исчезала под поясом.

Он сбросил рубашку, позволив ей упасть на пол, и я окинула взглядом его до боли совершенное тело, силу, исходящую от каждого бугорка его мышц, до серебристых шрамов, которые говорили о насилии, с которым он когда-то столкнулся со стороны своих врагов. Мои кончики пальцев скользнули к шраму в форме полумесяца на его животе, и его мышцы напряглись, когда я провела по его форме большим пальцем. Боль в моей груди усилилась при мысли о том, что кто-то полоснул лезвием по его коже, но эта мысль была настолько дико противоположна моему воспитанию, что узел вины затянулся в моей груди. Моя семья и я были рабами таких, как он, и теперь я вручала себя одному из них, а мое сердце билось из-за него так, как никогда не должно было биться.

Я подняла глаза, чтобы встретиться с ним взглядом, и мои сомнения улетучились так же быстро, как отступающий шторм. В его глазах было спокойствие, которое я тоже чувствовала глубоко в своей душе, как будто быть так близко к нему было каким-то образом правильно, что бросало вызов всем доводам разума. Мое сердце забилось сильнее из-за него, желая быть ближе, и я знала, что какая-то часть меня влюбилась в него, и эта часть разобьется вдребезги в тот момент, когда я убегу.

Но сейчас я все еще была здесь, с ним, и не хотела терять ни минуты, сопротивляясь зову своего сердца.

Кроме того, это была всего лишь сегодняшняя ночь, часы уже превратились в пыль, и скоро они будут забыты всеми, кроме нас. Что значила всего одна ночь во всей моей жизни?

Он засунул палец за мой пояс и потащил меня за собой, направляясь к кровати с выражением язычника в глазах.

Я потянулась, чтобы поцеловать его снова, но он оттолкнул меня, повалив на кровать.

— Засранец, — выругалась я.

Его глаза загорелись игрой, правила которой знал только он. — Я знаю все способы, которыми я хочу тебя, и в каком порядке.

— И я должна подчиняться как хорошая девочка? — Я усмехнулась, вскакивая на ноги, так что теперь стояла на кровати, глядя на него сверху вниз.

— Полагаю, тогда ты была бы не той бунтаркой, которую я знаю, — задумчиво произнес он.

Я стянула с себя рубашку, расстегнула бюстгальтер, выпуталась из него и отбросила все это в сторону. У Эрика перехватило дыхание, пока он смотрел, и я выскользнула из брюк и трусиков, отбросив и их тоже. Это было похоже на силовой прием, но, когда его глаза прошлись по каждому дюйму моей обнаженной кожи, мне потребовалось немало усилий, чтобы сохранить самообладание.

Он потянулся ко мне с голодным стоном, но я шлепнула его по руке, заставив вместо этого зарычать.

— К концу этого ты будешь умолять меня, — предупредил он. — Ты не будешь главной, когда будешь подо мной.

— Я думаю, тебе нужен урок подчинения, — сказала я с игривой ухмылкой.

— О, неужели? — сухо спросил он, делая шаг вперед, который говорил о том, что я всего в нескольких секундах от того, чтобы потерять преимущество. Его пристальный взгляд продолжал скользить по моей плоти, и его аппетит ко мне был очевиден. — Черт, ты совершенна. И ты прибавила в весе.

Я опустила взгляд на свое тело, застигнутая врасплох этим комментарием. Он был прав: я выглядела гораздо менее тощей, чем когда меня привезли в Нью-Йорк. Трехразовое полноценное питание вместе с любыми закусками, какие я пожелаю, пошли мне на пользу, но это только напомнило мне о том, чего мне когда-то не хватало.

Мои мысли пришли в замешательство, и Эрик воспринял минуту молчания как приглашение, плавно переместился на кровать, обхватил мою талию и сжал кожу на ней.

— Больше никаких голодающих людей. Я обещаю тебе, — поклялся он. — Это началось с тебя, но на тебе не закончиться.

— Это не изменит того, что сделано, — выдохнула я.

— Нет, мы можем только начать с того места, где находимся. Прошлое уже написано, но нам предстоит написать то, что будет дальше.

— Что на тебя нашло? — Я покачала головой в безумном замешательстве.

Он только ухмыльнулся, а затем толкнул меня так, что я упала на кровать под ним, снова взяв надо мной контроль. Он склонился надо мной, целуя мой живот и заставляя меня задыхаться, когда он вжал руки в простыни, мышцы его плеч красиво напряглись, когда он потянулся ртом к моей сердцевине.

— Меньше разговоров. Я хочу, чтобы ты кричала, — пробормотал он мне в кожу.

— Если ты думаешь, что я собираюсь просто… — Мои слова превратились в дикий стон, когда он провел языком по моему клитору долгими поглаживаниями, от которых по мне пробежала дрожь удовольствия.

— О Боже, — выдохнула я, и он сделал это снова, его прохладный язык был как оружие против моей плоти, обезоруживая меня каждым движением и заставляя подчиниться.

Он лениво мучил меня, как будто наслаждался каждым подергиванием моего тела и тем, как я извивалась каждый раз, когда он проводил языком по этому чувствительному месту.

— Лучше, — прокомментировал он, и я открыла рот, чтобы упрекнуть его, но он был готов к этому, проведя языком по мне быстрым движением, которое заставило меня вскрикнуть. Он продолжал в том же духе, и мое тело начало дрожать и напрягаться, мои бедра обхватили его голову, и я подталкивала его каждым движением своих бедер. Ничто и никогда не было таким приятным, его рот на мне был таким чертовски совершенным, что я хотела, чтобы это никогда не прекращалось.

Моя спина выгнулась, когда я с криком кончила, а его имя завертелось у меня на языке, мое тело было слишком горячим, волны электричества исходили от этого идеального места, пока он продолжал набрасываться на меня, как будто я была его любимым блюдом.

— Черт, это было… — Я прикрыла глаза рукой, переводя дыхание и пытаясь прийти в себя.

— Это была твоя разминка, — сказал он, хватая меня за бедра и заставляя нас перекатиться так, чтобы он оказался подо мной.

Я ахнула, мои руки взметнулись, чтобы удержаться, когда я оказалась на нем сверху, мои бедра были раздвинуты над его лицом. Его руки сжали мою задницу, заставляя меня оседлать его язык, и я ухватилась за подушки для опоры, а мой клитор был слишком чувствительным после его первого нападения на меня.

— Эрик, — выдохнула я, пытаясь приподнять бедра, но его пальцы сильно сжались, удерживая меня и немного наклоняя вперед, чтобы он мог скользнуть в меня языком. — Черт.

Он водил языком туда-сюда, и я не могла не поддаться его ритму, каждая частичка моего естества пульсировала, горячая и такая влажная. Его пальцы скользнули между моих ягодиц, и я даже отдаленно не была готова к тому, что он снова скользнет языком по моему клитору и введет два пальца в мою киску. Мое тело взяло верх, мои бедра начали раскачиваться взад-вперед, пока я трахала его руку, и этот ноющий жар снова разгорелся между моих бедер, ища освобождения.

Его язык не замедлился, двигаясь по мне твердо и быстро, и чувствительность уступила место чистому экстазу.

Мои пальцы впились в подушки, колени впились в простыни по обе стороны от его головы, и я превратилась в животное, когда следовала потребностям своего тела, терзаясь о его рот. Другой рукой он ввел в меня еще два пальца. Моя киска сжалась вокруг него, пульсируя каждый раз, когда он вводил их в меня, растягивая меня и заставляя привыкать принимать так много сразу.

Я снова начала кончать, но на этот раз силы покидали мое тело, а моя киска сжималась вокруг его пальцев, заставляя его рычать от желания, и этот звук вибрировал в моем клиторе. Мое зрение на мгновение потемнело, когда я еще несколько раз качнула бедрами, отдаваясь удовольствию, которое он доставлял мне, прежде чем обмякла.

Он вытащил свои пальцы из меня, схватив мои бедра и опустив меня вниз, чтобы я оседлала его. Я обнаружила, что сижу на твердом выступе его толстого члена в брюках, моя киска полностью промокла, а тело дрожало от того, что он только что сделал со мной. Мои соски торчали и набухли, умоляя обратить на них внимание, а черные волосы растрепались волнами. Он уставился на меня, облизывая губы и вытирая подбородок тыльной стороной ладони.

— По шкале от одного до десяти, насколько главной ты себя сейчас чувствуешь? — спросил он с ухмылкой.

— Десять, — выдохнула я, и он рассмеялся.

— Какая лгунья.

Я пошевелила бедрами, и он издал низкий стон, когда его член вонзился между моих бедер. Он был таким большим, что я не могла представить, как он будет ощущаться внутри меня. Его пальцев было более чем достаточно.

— Сколько мужчин заставляли тебя кончать? — небрежно спросил он.

— Что? — Выпалила я, и мои щеки запылали.

Я не стеснялась своего жизненного выбора, но рассказывать ему о своей неопытности вдруг показалось слишком откровенным.

— Расслабься, мне наплевать, даже если ты переспала с целой армией. Я просто забочусь о том, чтобы превзойти любого, кто имел тебя, — самоуверенно сказал он.

— Я не хочу говорить об этом, — сказала я.

— Чем еще мы можем заняться, пока ты переводишь дух?

Я стиснула зубы, осознав это. — Ты слишком снисходителен ко мне.

— Ну, эта передышка вряд ли для меня.

— Ты сдерживаешься? — Спросила я, иррационально разозленная этой мыслью.

— Я мог бы буквально сломать тебе позвоночник пополам, бунтарка. Так что да, я сдерживаюсь. Ты не смогла бы справиться с тем, на что я способен.

— Не указывай мне, с чем я могу справиться, а с чем нет, — прорычала я, но на самом деле все мое внимание было сосредоточено на огромной выпуклости между моих бедер и на том, как я собираюсь с ней справиться. Я не знала, что делаю, и, если мы зайдем так далеко, это будет очень заметно.

— Почему ты так волнуешься?

— Я не волнуюсь, — отрезала я.

— Монтана, — сказал он тем голосом, который всегда так легко выводил меня из себя. — Поговори со мной.

Он приподнялся, подвинув бедра вперед, чтобы сесть, и я обвила его ногами. Мы сидели нос к носу, не сводя глаз друг с друга, в то время как моя грудь продолжала подниматься и опускаться, а его грудь оставалась совершенно неподвижной.

— Ничего, я хочу этого. Продолжай, — настаивала я.

Его прохладная грудь прижалась к моей, и мое сердце начало замедляться, его близость разжигала во мне новый огонь.

Предательница.

Голос пронзил мою голову, и, хотя он был мой собственный, он звучал как голос Келли. Я отогнала его, когда Эрик поцеловал меня в шею, его прикосновения было как клеймо на моей коже, отмечая меня как свою. Я так сильно хотела этого, и все же…

Ты отдаешь себя одному из существ, которые жаждут твоей крови.

Я зажмурилась, отгоняя эту мысль.

Эрик приподнял мои бедра, потянувшись к своему поясу, и я судорожно вдохнула, охваченная паникой.

Папе было бы противно смотреть на тебя.

Я отползла от Эрика, слезла с кровати, хватая его рубашку и натягивая ее, чтобы прикрыться.

— Хватит, — сказала я, торопливо застегивая пуговицы и отказываясь смотреть на него.

Он бросился ко мне, не оставляя выбора, поймал мой подбородок и поднял мою голову, чтобы я встретилась с его взглядом.

— Что случилось? — спросил он. — Я здесь, поговори со мной.

— Я не хочу, чтобы ты был здесь. И я не хочу с тобой разговаривать, — отрезала я, отталкивая его, мое сердце бешено колотилось.

Папе было бы так стыдно. А Келли пришла бы в ужас, если бы узнала.

Я провела рукой по лицу, поворачиваясь к нему спиной.

— Забудь об этом. Мы можем пойти посмотреть фильм или… — начал он.

— Я не хочу. Я не хочу ничего из этого. Или тебя. Я хочу, чтобы ты ушел, — потребовала я, горе, которое я сдерживала в себе несколько дней, хлынуло наружу и затопило меня. Меня скрутило от стыда за то, что я вообще хотела Эрика. Он был ответственен за слишком многое. Мои родители оба были мертвы из-за вампиров, и вот как я отплатила им за все, что они для меня сделали?

— Что я сделал? — спросил Эрик с обидой в голосе.

— Что ты сделал? — Повторила я, поворачиваясь к нему, и моя верхняя губа оскалилась. — Ты загнал человечество в клетку. Ты сделал из нас еду. Ты думаешь то, что ты хочешь трахнуть одну из нас, искупает все, что ты делал до сих пор?

Челюсть Эрика дрогнула, глаза не моргали, и я увидела, как тьма в нем выплеснулась наружу, открыв правду о том, кем он был на самом деле.

— Нет, — тихо сказал он, а ярость и боль застилали его глаза. — Это не так.

Ты оскорбляешь человечество.

Слезы продолжали литься, и я молча извинилась перед своей семьей, прижимая тыльную сторону ладоней к глазам.

— Моему отцу было бы так стыдно за меня, если бы он узнал, что я отдалась… — Я проглотила последнее слово.

— Скажи это, — прорычал Эрик. — Скажи, кто я. Существо, которое ты презираешь, достойное твоего отвращения.

— Ты чудовище, — выдохнула я.

— Да, и ничто из того, что я скажу, не сможет изменить то, кто я есть, Монтана. Я бы хотел, чтобы это могло быть правдой. Но факт в том, что я и есть монстр, которого ты ненавидела всю свою жизнь. Я и есть чудовище, о котором предупреждал тебя твой отец. И ты права, что прислушалась к его предупреждению.

Он направился к двери, и я сделала шаг вслед за ним, сожаление внезапно прожгло дыру в моей груди из-за того, как бессердечно я к нему отнеслась.

— Подожди, — позвала я, и он помедлил в дверях, не оборачиваясь, но я привлекла его внимание.

— Ты права насчет меня, Монтана. И тебе пора перестать попадаться на мою красивую ложь. Я создан, чтобы заманивать тебя, верно? Похоже, ты наконец-то вспомнила об этом. Поздравляю.

Он вышел за дверь, оставив ее широко открытой, и я поняла, что все, что было между нами, наконец-то сломано и не подлежит восстановлению.

Я выглянула в коридор, и горькое признание наполнило меня до краев. Поступая правильно, я не чувствовала удовлетворения в своем сердце. А чувствовала лишь холодную занозу, которая впивалась все глубже и глубже в мою грудь, подсказывая, что я только что навсегда потеряла Эрика Бельведера.