Альтер Эго

Глава 35 Цена за две бутылки рома

Когда мы только приехали, мы подключили возможность видеть локацию друг друга на случай, если кто-то из нас заблудится. И сейчас пришло время посмотреть на карту. Я всматривалась в экран. Сергей и правда был всего в трёх кварталах от нашего дома, в баре с французским названием «L’Onde Douce» («Нежная волна») посреди города. Впрочем, море здесь везде было не так уж далеко.

Я решила поехать на машине, ведь если Сергей опять пьян, я не донесу его на себе даже три квартала. Добраться можно было всего за три минуты. Я даже не успела остыть как следует, прежде чем припарковала машину прямо напротив входа.

Вывеска горела голубым неоном, а под ней была изображена такая же голубая волна. Здание не внушало доверия. Я всё же потянула деревянную дверь и вошла внутрь.

Помещение бара было небольшим. Прямо напротив входа стояла стойка, за которой был бармен-индиец. Он удивлённо и как-то даже испуганно на меня посмотрел. Я осмотрелась. Играла тихая музыка. Пять или шесть столиков стояли вдоль стены, освобождая небольшое пространство в центре, видимо, для танцпола.

Был занят всего один столик. Очень пьяная компания из пяти темнокожих людей сидела вокруг, и среди них был Сергей. Я подошла к столу, стараясь говорить чётко и достаточно громко:

— Привет, Серёжа.

Он поднял очень мутный взгляд на меня и просиял:

— Аврора! — и добавил с гордостью в голосе для друзей, — моя жена.

Его друзья тоже оживились, один из них налил всем по рюмке местного рома, который они пили, они все чокнулись и залпом выпили.

— Нам пора домой.

— Домой? — Сергей непонимающе на меня посмотрел, а его друзья, видимо, опять посчитали это поводом для тоста, хоть и не поняли нас, и опять разлили ром по рюмкам, синхронно выпивая до дна.

Ещё немного, и он не сможет встать из-за стола.

Тут прямо за моей спиной раздался тихий голос:

— Мадам?

Я резко обернулась. Бармен стоял совсем рядом, и вид у него был испуганный.

— Да?

— Ваш муж, — он показал на Сергея, — не заплатил ни вчера, ни сегодня.

Я вспомнила, что вчера он жаловался, что не может даже расплатиться за выпивку.

— Сколько он должен?

— Вчера бутылка, и сегодня две, и снеки. Это 27 долларов.

Я полезла в карман джинсов, доставая наличку. Я взяла всего сорок долларов и без кошелька, потому что женщине ночью везде опасно носить много наличных и демонстрировать кошелёк, даже на курортном острове. Я отсчитала тридцать и отдала бармену:

— Сдачи не нужно.

— Спасибо, мадам.

— Поможете довести его до машины?

— О, конечно, — бармен даже просиял.

Я отошла от стола, пока они начали обсуждать между собой, кто будет вставать и почему надо куда-то идти, а главное, кому. В итоге бармену удалось договориться с пьяной, но не агрессивной компанией, и Сергея вытащили из-за стола. И они всей толпой, покачиваясь, повалили на улицу, помогая и поддерживая друг друга.

Я шла сзади и только сейчас рассмотрела собутыльников мужа. Они все были темнокожими, молодыми и привлекательными, неплохо одетыми. Я открыла машину, и они помогли усадить Сергея внутрь, по очереди пожали ему руки и обнялись.

— Спасибо, — я почему-то была им искренне благодарна.

— Не за что, мадам.

И мы поехали домой, пока пьяная компания стояла на тротуаре и смотрела нам вслед. Сергей уснул по дороге уже через три минуты. В салоне воцарилась тишина, нарушаемая только его тяжёлым дыханием. Я не включала музыку, не сводила глаз с дороги, но чувствовала, что руль скользит в мокрых от пота ладонях. Это не было возвращением домой, это был трансфер пьяного и беспомощного человека. И это делала не жена, а нянька.

Я ничего не знаю о его проблемах с алкоголем или наркотиками. Он ведь долго работал в баре, где алкоголь льётся рекой, а таблетки, трава и порошок сыпят прямо на стол. Во время нашего недолгого знакомства он не выпивал и ни разу не был пьяным, даже наоборот. Но сейчас… Меня откровенно пугало происходящее. Чего ещё я не знаю?

Я с трудом смогла его растолкать около дома, потому что тут не было пятерых сильных мужчин. Мы с трудом вылезли из машины и медленно дошли до дома. Сергей снова уснул на диване, только кроссовки с него сегодня снимала я сама.

Следующим утром была суббота. Мне не нужно было на работу. Но я рано проснулась и лежала одна в большой постели, не понимая, как так вышло. Всё же было хорошо. Или не было? Я всё придумала? Или мы оба?

Я думала, что знаю человека. Я думала, что не ошибаюсь в людях. Не поймите меня неправильно: я любила Артёма, но знала, какой он человек. Я понимала, что он со мной делал, но не могла уйти. Это был мой сознательный выбор. Но с Сергеем всё было по-другому. Я была уверена в нём, несмотря на то, что знала о нём. Он был тем человеком, с которым я могла быть счастлива. И я счастлива, даже сейчас. Я вижу проблему, но, парадоксальным образом, не считаю, что это его проблема. И испытываю настоящий когнитивный диссонанс. Я могу простить его. Более того, я могу простить ему, наверное, всё.

Но он пьянствует не просто так. Вчера утром он сказал достаточно и мог бы сказать ещё, но я не стала слушать, не придала этому значение. И вот результат.

До этого момента я не боялась, что он уйдёт, я всегда уходила сама. И всегда возвращалась сама. Но сейчас он был не со мной и не был моим. Я могла его потерять. До этого момента он добивался моего расположения, а я сомневалась, он был рядом, а сейчас он далеко от меня. И может стать ещё дальше.

Я пролежала в кровати почти три часа, размышляя и впадая в отчаяние. А потом всё же решила спуститься, прежде приняв душ.

Сергей уже сидел за столом в одних шортах с голым торсом, уставившись в одну точку.

— Доброе утро.

— Доброе утро, — он как будто очнулся ото сна.

Он был молод и красив, несмотря на то, что под глазами темнели тени двухдневного запоя. Но гораздо важнее, как он сейчас видит меня. На столе стояла тарелка с блинчиками и ягоды.

— Выспалась?

— Пожалуй, а ты?

— Не помню. Завтрак остыл. Я давно приготовил.

— Ничего. Спасибо.

Я спустилась и тоже села за стол.

— Вчера ты хотел поговорить, а я не стала слушать.

— Прости. Я не прав.

— Не извиняйся. Просто расскажи, что тебя гложет.

Он немного подумал.

— Я несчастлив.

Этого я и боялась. Сердце упало и пропустило удар, и я перестала дышать.

— Нет, Аврора, дело не в тебе. Я был несчастен до тебя. И я думал, что с тобой всё будет по-другому, но я — это я, — он ударил себя в грудь кулаком. — Я никуда не делся. Я сломлен. Давно. С детства. Всё остальное — только следствие: стриптиз, женщины, угнанные тачки, адреналиновые скачки, внимание к моему телу. Я продавал себя. Мне это нравилось. Я этого хотел. Я себя наказывал, не знаю за что. Я — по-настоящему плохой парень из плохой семьи и плохим прошлым. Мне за всё это стыдно.

Мне было больно его слушать, но я не могла его остановить.

— А потом я встретил тебя. Ты была ангелом в преисподней, где я торчал годами. Ты отличалась ото всех. Ты выделялась в толпе, хоть и была пьяной в клубе в компании разодетых мажоров. Но ты была другой. Ты тоже сломлена, но ты как будто паришь над проблемами, над всем этим бренным миром. Ты как будто научилась со всем справляться. Эта твоя трагичность — твоё преимущество, твоя сила. И я хотел научиться у тебя. Я захотел быть с тобой рядом, ведь если ты смогла, то и я смог бы. Но, нет. Ты и сейчас справляешься, а я — нет. В тебе есть порода, ум, сила, а у меня ничего нет, кроме этого тела, — он снова ударил себя в грудь.

Я накрыла его руку и сказала:

— Но нам же было хорошо. Тебе было хорошо. Я так думала.

— Да, какое-то время. Я был счастлив, что ты рядом. Ты помогаешь просто своим присутствием. Знаешь, даже когда ты уходила и бросала меня, это было стимулом стать лучше, добиться, исправиться, стать счастливым рядом с тобой.

— Я знаю, ведь я чувствую то же самое.

— Я — нет. Я всегда шёл самым простым путём.

— Ты себя недооцениваешь.

— Нет, это ты меня переоцениваешь, иначе, как объяснить, что ты со мной.

Это был риторический вопрос, но я ответила:

— Потому что я люблю тебя и хочу быть с тобой. Что мне сделать, чтобы ты стал счастливым? Я не хочу тебя потерять. Я не хочу покупать тебе обратный билет. Я готова на всё ради тебя.

— Ты, Аврора, ты… проходила это. Ты уже пыталась сделать человека счастливым, а он тебя использовал и бросил. Я не лучше.

— Ты лучше. Что ты такое говоришь?

Я знала, какой Артём человек, но тогда мне казалось, что я недостойна лучшего. Я знала, что ничего хорошего меня с ним не ждёт. Я позволяла ему унижать меня. Это был мой выбор. И Сергей — мой выбор.

Я подошла и обняла его за голову и прижалась всем телом, а он обнял меня за талию, крепко и сильно, вжимая в себя.

— Алкоголь — не выход. Это только сделает хуже. Тебе надо чем-то заняться, но прежде всего, тебе нужна помощь. У нас есть психолог. Если не понравится, можно найти другого дистанционно. Весь мир с нами.

— Я могу попробовать ради тебя.

— Попробуй ради себя. Я вчера видела твоих новых друзей, и они, кажется, неплохие ребята. Они ходят в качалку? Ты там с ними познакомился?

— Да.

— Это отлично. Ходи в качалку, занимайся тем, что тебе нравится, что ты умеешь. И всё наладится, придёт в норму. Знаешь, рутина спасает. Я знаю, о чём говорю. Я смогла выжить после смерти… мамы только благодаря рутине.

Я подумала, что и потом тоже, но я не могу об этом рассказать.

— И ты простишь меня?

— Да, только не напивайся больше. Я к этому не готова.

— Прости. Разве можно любить и терпеть такого, как я?

— А какой ты? Для меня ты добрый, отзывчивый, умный, чувствительный, красивый.

— Ты приписываешь мне свои качества. Ты настолько хороша, что во всех видишь хорошее, самое лучшее.

— Позволь мне так видеть.

— Аврора, я так и не сказал тебе «спасибо» за то, что ты меня спасла.

— От чего?

— От Регины. От прошлого. Ты могла погибнуть из-за меня. Это чудо, что ты здесь со мной. Ты просто всё простила и увезла меня. Другая на твоём месте убежала бы и оставила меня гнить там, но ты пошла вперёд со мной. В этом твоя сила. Я люблю тебя. Я бесконечно благодарен, что ты со мной. Даже сейчас, когда я говорю, что несчастлив. Я люблю тебя. Прости меня. И спасибо.

Он уткнулся лицом мне в живот. И мы пробыли в таком положении бесконечно долго, пока у меня не затекла нога, и я не начала прыгать на другой, пытаясь унять миллионы иголок, одновременно воткнувшихся в мою ногу.

Сергей среагировал быстро. Он сел в кресло, усадив меня к себе на колени, и помог поднять и размять ногу, а потом массировал лодыжку, пока меня окончательно не отпустило.

Шёлковые завязки халата ослабли. Я была открыта и уязвима перед ним, и он умел это использовать. Его руки уже переместились выше, по очереди сжимая мою грудь. Я откинулась ему на грудь, и он окончательно развязал халат, открывая моё тело. Его руки спускались, оглаживая грудь, живот, бёдра, нажимая там, где это было нужно, а потом коснулись тонкой ткани трусиков по центру, растирая кожу через ткань. Здесь всегда тепло, и я стала носить стринги вместо закрытого белья.

Я повернула голову, и мы целовались долго и медленно. Он сдвинул ткань трусиков, потому что она уже была влажной, и стал растирать розовые складочки. Ему даже не пришлось проникать внутрь, чтобы я начала постанывать ему прямо в рот.

Он ласкал везде и умел находить нужные точки, где бы ни касался. Я закинула ногу на подлокотник, раскрываясь для него полностью. Его пальцы проникли внутрь и играли с чувствительными точками.

— Любимая, ты так красиво стонешь.

Он, как музыкант, играл на моём теле, находя нужные клавиши, чтобы вызвать вздохи, стоны, вскрики. Он подводил меня к краю и останавливался в миллиметре от падения несколько раз. И только спустя время позволил мне упасть в бездну яркого оргазма. Я выгнулась и забилась в его руках, задыхаясь от сильной пульсации.

Но и сейчас он не дал мне расслабиться, продлевая удовольствие мягкими похлопываниями. И он знал, что мне мало его рук. Он приподнялся вместе с тяжестью моего тела и спустил шорты.

— Ты ведь хочешь ещё? Хочешь, чтобы я весь был внутри тебя?

— Да, — выдохнула я.

Он мог довести меня до оргазма руками, потом вставить член, а затем заняться анальным сексом, и я кончала с ним каждый раз. Он умел доставить мне удовольствие в любом состоянии. У него тоже есть профдеформация. Женщины должны быть им довольны, они должны испытывать возбуждение, страсть, удовольствие и оргазмы. В некотором смысле сейчас я — его работа. Он не умеет заниматься сексом по-другому. И меня это полностью устраивает.

Я приподнялась и взяла его эрекцию за основание. Он был большой и налитый силой и страстью. И это потрясающее удовольствие, когда я сама направляла его в себя и опускалась по гладкому стволу глубже и глубже. Он переместил руки мне на грудь, сминая полушария и оттянул соски до приятной боли. Я задохнулась, а по телу побежали мурашки.

Я двигалась плавно и медленно, чувствуя влажными и набухшими складочками его твёрдый член, увитый венами, с мягкой головкой, который заполнял меня снова и снова. Он опустил одну руку на бугорок Венеры, а другой продолжал по очереди ласкать груди и теребить соски, и удовольствие стало острее. Я двигалась бесконечно долго, и он меня не торопил.

Напряжение снова нарастало, я чуть ускорилась, Сергей перехватил меня за шею и чуть придержал, направляя, чтобы мы кончили одновременно. Ещё одно потрясающее ощущение: чувствовать его пульсацию одновременно с моей и смешивать зажигательный коктейль из наших жидкостей где-то глубоко внутри.