Атлас и кружева

ГЛАВА 10

Сделав последний мазок, Салли отодвинулась и посмотрела на дело своих рук.

— Ну как, Хью?

— Замечательно. Надо было бы прислать к тебе на подмогу Джорджа Фрая.

Вытирая тряпкой испачканные краской руки, Салли слезла со стремянки, встала на цыпочки и поцеловала Хью в щеку.

— Спасибо за предложение, но это невозможно.

— Почему? Джордж закончил бы все в мгновение ока.

— Мысль соблазнительная, но что люди скажут? Или ты привык присылать своих хозяйственников на помощь к бывшим служащим?

— Нет, — задумчиво ответил Хью. — И все же не очень хорошо, что тебе приходится заниматься малярными работами после того, как ты целую неделю готовила квартиру для этой как ее там…

— Марион. Марион Лесаж. Знаешь, я думаю, тебе понравятся ее картины. Лаура будет продавать оригиналы, а ты сможешь торговать в универмаге сделанными с них эстампами.

— Кстати, о живописи. — Хью указал рукой на малярные кисти. — Я так понимаю, что на сегодня ты закончила?

Салли кивнула, собрала свои принадлежности и отнесла их на кухню.

— Пока разогреется обед, ты мог бы помочь мне вешать шторы, — нагло заявила она.

Хью улыбнулся и обнял ее.

— Вообще-то у меня на уме было кое-что другое…

Когда Салли сунула ему пачку крючков для штор, у Хью вытянулось лицо.

— Не гляди на меня так уныло. Пока ты будешь вешать крючки, я приму душ и постараюсь избавиться от запаха краски!

Когда они наконец оказались в постели, Хью пробормотал:

— Ты удивила меня. Я уж думал, что так и не сумею оттащить тебя от этих дурацких кисточек.

— А я думала, что ты никогда не попросишь меня бросить это занятие!

— Ну, Салли Палмер, если бы я знал тебя немножко хуже, то подумал бы, что это весьма нахальное заявление! — поддразнил ее Хью.

— Забавно… Роз сказала, что это слово ко мне не подходит. Если бы она знала…

— Но ведь она не знает?

Почувствовав его тревогу, Салли покачала головой.

— Никто не знает. Это совершенно лишнее, правда? Но Лаура говорит, что я изменилась. И Роз, у которой очень острый глаз, сказала то же самое.

— Нет, Салли, ты не изменилась. Просто начала новую жизнь. — Хью притянул ее к себе, и их губы слились. Затем он погасил ночник и шутливо проворчал: — Почему ты не сказала, что кровать у тебя односпальная?

— Потому что это единственное, о чем ты не спрашивал!

Он погладил ее волосы и обнаженные плечи, а потом вздохнул.

— Ну, хоть мне и нравится спать с тобой в обнимку, я постараюсь как можно скорее купить двуспальную.

На следующее утро, когда они закончили завтракать, Хью внезапно заявил, что должен уехать. Салли несчастными глазами уставилась в раковину. Баррингтон положил ей руку на плечо.

— Я ненадолго. Мне надо заехать к дяде Бертраму.

— Ты не говорил об этом. Сказал только, что не поедешь в аэропорт провожать Серену!

— Ну да. В аэропорт съездить придется, но не сегодня вечером. Я только подумал, что, если навещу дядю Бертрама утром, у меня останется время, чтобы вернуться, если ты не возражаешь.

Салли немного успокоилась и стала мыть посуду.

— Кто такой дядя Бертрам? Ты никогда не упоминал о нем.

— Дядя Бертрам — мое алиби. Я стараюсь видеться с ним почти каждый уик-энд. Поскольку Серена его не выносит — как, кстати, почти вся родня, — это очень удобно. Иногда я вожу его на ланч, играю с ним в шахматы, а когда его донимает астма, даже остаюсь ночевать. Так что, как видишь, от дяди Бертрама есть польза. К тому же я думаю, он тебе понравится.

— Почему это он мне понравится, если все остальные его терпеть не могут?

Хью улыбнулся.

— Потому что он с характером. Старик уверен, что, если человек не понравился ему при первой встрече, во второй просто нет смысла.

Растерянный взгляд Салли требовал объяснений.

— Дядюшка Би — хитрый старый дьявол. В нашем семействе он что-то вроде паршивой овцы. Это старший брат моего отца. А дядя Стэнли — младший. — Услышав свое имя, пес выглянул из стоявшей в углу корзины. Тем временем Хью продолжил: — Когда Би был молодым человеком, он отчаянно поссорился со своим отцом — моим дедом — и ушел из дому. Дед лишил его наследства, но дядя Бертрам назло ему нажил состояние.

— А дядя Стэнли?

— О, дядя Стэнли — его полная противоположность. Почтительный младший сын и воплощение респектабельности. А заодно и самой жалкой бедности. Вот почему я назвал собаку в его честь.

Пес навострил уши, и Хью любовно потрепал его.

— Но Стэнли вовсе не воплощение бедности! — возразила Салли.

— Это сейчас. Видела бы ты его в щенячьем возрасте! — Хью посмотрел на часы. — Послушай, мне действительно пора. Если ты в самом деле хочешь, чтобы я вернулся, можно оставить у тебя Стэнли?

Салли кивнула.

— Конечно. А почему ты не уверен в том, что я хочу твоего возвращения?

Хью пожал плечами.

— Я подумал, что ты пожелаешь съездить к подругам или сестре.

Она опустила глаза и прошептала:

— Когда ты свободен, я не хочу видеть никого другого. С сестрой встречусь, когда ты будешь с Сереной.

— Ох, Салли — пробормотал Хью. — Отношения между мной и Сереной… скажем так, сильно отличаются от наших. Во-первых, мы спим в разных кроватях и…

Салли прижала палец к его губам.

— Хью, пожалуйста мне лучше этого не знать.

— Я только хочу сказать, что там все по-другому. Мы очень привязаны друг к другу — как-никак живем вместе почти двадцать пять лет, — но в глубине души я знаю, что не люблю ее. — Выразительные глаза Хью смотрели на нее сверху вниз. — Наверное, тебе покажутся сентиментальными и непонятными письма, которые мужчины отправляют умирающим тетушкам, пытаясь доказать, что жены их понимают.

Салли выдавила улыбку и спросила:

— А Серена тебя понимает?

Хью обнял ее, нежно поцеловал, а потом ответил:

— Думаю, не ошибусь, если скажу, что мы с ней прекрасно понимаем друг друга.

Сходив со Стэнли на прогулку, ошеломленная Салли увидела у своих дверей огромную корзину фруктов. Она отнесла ее на кухню и между ананасом и гроздью черного винограда обнаружила карточку. Странно Гостей она не ожидала, а кто же мог доставить корзину в воскресенье?

На карточке было написано: «Добро пожаловать в Элмсмарш. Надеемся, вы будете счастливы в новом доме. Терри и Джулия». Другим почерком было добавлено: «Ваши соседи по площадке. Заходите на огонек».

Ей захотелось сделать это немедленно — хотя бы для того, чтобы сказать спасибо. Но, во-первых, от соседей не доносилось ни звука, а во-вторых, должен был вернуться Хью.

— Господи! Откуда взялся этот овощной рынок? Что случилось, пока меня не было?

Салли сунула Хью карточку, лежавшую в корзине с фруктами.

— Как это мило… Ты уже познакомилась с ними?

— Нет. Кажется, они уехали. Я думала зайти к ним и поблагодарить, когда ты будешь занят.

Хью прочитал ее мысли и понимающе кивнул.

— Помнится, агент говорил, что они славные люди. Всегда полезно иметь хороших соседей, к которым можно обратиться в трудную минуту.

— Надеюсь, что таких минут у меня не будет. А сейчас бери то, что тебе нравится, и расскажи мне про пресловутого дядю Бертрама.

— Сначала иди сюда. — Хью полез в карман, вынул оттуда веточку омелы и поднял ее над головой.

— Где ты ее взял? Ведь сегодня не Рождество!

— Из сада дяди Бертрама. Он привил к старой яблоне этот побег, и я подумал, что однажды не смог поцеловать тебя под веткой омелы в тот день, когда у Роз в волосах была эта смешная мишура, а за оправой очков торчала веточка…

— Ах да. Знаешь, в тот день ты осчастливил ее.

— Тогда иди сюда и осчастливь меня, — сказал Хью, беря ее за руку.

Приехав в аэропорт, Хью узнал, что самолет Серены опаздывает на сорок пять минут. Черт, это время он мог провести с Салли! Расстроенный Баррингтон решил совершить экскурсию. Ему было интересно, чем торгуют другие. Тем более что магазины аэропортов всегда шагают в ногу со временем.

Через полчаса, когда Хью готов был вернуться в огромный зал ожидания, его внимание приковала серебряная коробочка, красовавшаяся в одной из витрин. Баррингтон улыбнулся и вошел внутрь. Именно это он и разыскивал. Сунув красиво завернутую коробочку в карман, Хью заторопился встречать Серену и Вивьен.

Вивьен он увидел почти сразу же, однако так и не сумел привлечь к себе ее внимание. Она выглядела взволнованной и тревожно оглядывалась. Но никаких признаков Серены не было…

Он первым увидел ее спутника. Вернее, все остальные могли бы принять шедшего рядом с Сереной высокого красавца, похожего на звезду экрана, за ее спутника, но только не Хью. Ничего удивительного, что Вивьен выходила из себя. Намеренно отведя взгляд от жены, Хью окликнул свояченицу:

— Вивьен! Я здесь! — Хью забрал тележку и отвез ее в сторону. — У Серены, как всегда, сложности с багажом?

Вивьен, обрадовавшись, что Хью повернулся к ней спиной, неистово замахала сестре. Серена и ее спутник тут же расстались, успев напоследок что-то шепнуть друг другу и обменяться многозначительными взглядами.

— Извини за опоздание, Хью, — оправдывалась Серена. — Начался страшный снегопад, и прошла целая вечность, пока расчистили взлетную полосу. Дорогой, наверное, тебе здесь надоело до чертиков. Я знаю, как ты ненавидишь аэропорты. Надеюсь, ты нашел чем себя занять?

Хью оторвал руку от тележки и незаметно прикоснулся к карману. Да, нашел!

Отправив Вивьен домой, Серена осмотрела безукоризненно чистую гостиную. Запах пчелиного воска и лаванды смешивался с ароматом ее духов. Когда этот тошнотворный аромат коснулся ноздрей Хью, он вздохнул и с тоской подумал о Салли.

— Хью, у тебя усталый вид. Наверное, возился с данными о рождественской торговле? Судя по состоянию гостиной и запаху жидкости для полировки мебели, миссис Барт выгнала тебя из дому.

— Точно, — признался Хью. — Сама знаешь, стоит тебе выйти за порог, как миссис Барт тут же берется за влажную уборку. Пару раз даже пришлось остаться у дяди Бертрама, чтобы не мешать ей.

— Кстати, как поживают дядя Бертрам и Стэнли?

Хью закусил губу, пытаясь сдержать улыбку. Серена проявляла интерес к дяде Бертраму только тогда, когда чувствовала себя виновной в супружеской измене.

— Все в порядке, Серена. Конечно, сырая погода дядиной астме не на пользу, а Стэнли…

Но Серена уже не слушала. Она подошла к дверям и послала Хью воздушный поцелуй.

— Ничего, если я поднимусь наверх, дорогой? Ужасно устала, — вздохнула она.

Хью посмотрел ей вслед, испустил облегченный вздох и пошел к себе в кабинет. Там он включил зеленую настольную лампу и открыл папку. Да, в чем-то Серена оказалась права: он изучал статистические данные о рождественской торговле. Но в этот момент Баррингтон предпочел бы изучать физические данные Салли.

Прежде чем лечь спать, Салли прикрепила к зеркалу туалетного столика веточку омелы. Хью дал ей на этот счет строгие указания. Улыбаясь, Салли привязала ее кусочком ленты персикового цвета, которой были обвязаны персиковые розы, присланные им вчера днем.

Ей вспомнились слова Баррингтона: «Поставь веточку куда-нибудь повыше и не давай ей упасть».

Когда она вопросительно посмотрела на Баррингтона, тот улыбнулся и прошептал:

— Это скандинавская легенда. Когда Фрейя, богиня любви, оплакивала своего любовника, ее слезы, падая на землю, превращались в жемчужинки, похожие на ягоды омелы. Ей дали на сохранение жемчужную веточку, и…

— И что было дальше?

Хью продолжил:

— И тогда Фрейя повесила ее между небом и землей, пообещав, что веточка никогда не упадет.

Салли завязала ленточку потуже и поклялась себе, что не позволит омеле упасть.

— Как странно, — промолвила она своему отражению. — Наверное, поэтому мама говорила, что жемчуг к слезам. Будь она жива, я рассказала бы ей эту легенду.

При воспоминании о матери другие жемчужинки упали с глаз Салли. Неужели прошло уже пять лет? Поразительно, как летит время. Что ж, по крайней мере, она увидела внука, родившегося у младшей дочери, и не успела увидеть крах брака старшей…

Она вздохнула и протянула руку за шелковой пижамой Хью. После уик-энда в «Кедровом дворе» пижама так и осталась у Салли. В ответ на ее просьбу Хью улыбнулся и молча кивнул.

Когда Хью не было, она надевала куртку, хранившую запах его одеколона, и обвязывала рукава вокруг туловища, но к его приходу пижама была неизменно выстирана и тщательно выглажена. Салли вытерла слезы, накинула на себя пижаму и, как всегда, пересчитала четыре перламутровые пуговицы.

— Жемчужины, — пробормотала она, глядя на веточку омелы. На ней были четыре ягодки — столько же, сколько пуговиц на пижаме. Вспомнив о Фрейе, Салли решила, что пуговицы с куртки Хью тоже не должны упасть, и побежала за иголкой и ниткой.

Закрепив пуговицы, Салли попыталась не думать о Хью и Серене, закрыла глаза и мысленно несколько раз повторила: — Мы спим в разных кроватях…

Она посмотрела на свою односпальную кровать, где всего несколько часов назад они с Хью обнимали друг друга. Затем, проглотив комок в горле, велела себе выкинуть из головы Хью с Сереной и вместо этого подумать о Марион Лесаж. Она обещала в отсутствие Лауры позаботиться о ее подруге. Кроме того, нужно поблагодарить Терри с Джулией за фрукты.

На следующий день Салли следила за Марион. Художница выдавливала на палитру желтую краску, добавляла туда немного зеленой и выписывала лепесток примулы.

— Ничего, что я смотрю? — спросила она стоявшую к ней спиной Марион. — Невозможно оторваться!

— Ничего, я привыкла. Кто-то из детей всегда крутился вокруг или играл у моих ног. Кроме того, я люблю компанию.

Салли, затаив дыхание, следила за большой рукой художницы, тоненькой кисточкой прорисовывавшей мельчайшие детали лепестков и листьев. Как звали художника, который писал замечательные натюрморты? Редут? Кстати, он был таким же большим и неуклюжим, как Марион.

Ее длинные волосы цвета перца с солью были заплетены в толстую косу, уложены на макушке и прикреплены двумя коричневыми пластмассовыми заколками; размер фигуры, скрывавшейся под струящимся балахоном, колебался где-то между пятьдесят шестым и шестьдесят вторым. Рядом с ней Салли казалась карликом.

Марион вымыла кисточки, села и критически осмотрела свою работу.

— Что скажете, Салли?

— Скажу, что это прекрасно. Наверное, Лаура уже говорила, что ваши предыдущие работы пользуются большим успехом и что мы получаем множество заказов на серию летних цветов?

Марион пренебрежительно усмехнулась.

— Да. Кроме того, она говорила, что какой-то магазин в Торнгемптоне собирается торговать эстампами, сделанными по моим оригиналам. Как бишь его «Бравингтон»?

— «Баррингтон». Я там работала. Да, думаю, они заинтересуются.

— Ага… — Марион обернулась и посмотрела на Салли. — Значит, вы знаете человека, который будет делать закупки?

— Нет, потому что его еще не наняли, но владелец собирается сделать это в ближайшее время.

— А этот владелец порядочный малый? Я хочу сказать, он не надует меня? Много лет назад один такой тип обвел меня вокруг пальца, и я поклялась никогда не иметь с ними дела.

— О, мистер Баррингтон… — с напускной непринужденностью бросила Салли. — Да, я думаю, у вас будет случай убедиться, что он малый порядочный.

Стремясь избежать дальнейших расспросов о том, что собой представляет Хью, Салли под удобным предлогом вернулась в галерею.

В тот же вечер, возвращаясь домой, она услышала в соседней квартире музыку и голоса. Поскольку Хью должен был появиться только через четыре дня, лучшего момента для знакомства нельзя было представить.

— Привет, — сказала она, протягивая руку, — я Салли Палмер. Пришла поблагодарить вас за фрукты.

— Привет, раз так. Входите, Салли. Я Терри. Слушайте, мы как раз собирались обедать. Присоединяйтесь к нам. Надеюсь, вы еще не ели?

— Нет. Я только иду с работы. А Джулия не…

С кухни доносился запах, от которого текли слюнки. Только теперь Салли поняла, как она проголодалась.

Терри помог ей снять пальто.

— Не беспокойтесь, Джулия всегда готовит так много, что когда-нибудь я не пролезу в дверь! — Терри похлопал себя по животу, указал Салли на стул, открыл дверь кухни и крикнул: — Джулия, это Салли, наша новая соседка! Я пригласил ее пообедать!

— Ну, разрази меня гром! — последовал ответ. — Я приду через минуту. — Раздался грохот сковородок, и Салли мельком увидела стройные бедра в голубых джинсах, клетчатую рубашку и водопад кудрявых светлых волос.

Терри налил Салли бокал красного вина.

— Итальянское, — сказал он, — как и кухня. Джулия мастер по этой части. И вот результат. — Он снова потыкал себя в живот. — Как вы относитесь к пасте с фруктами?

Салли заметила на краю стола большое блюдо из средиземноморской терракоты, наполненное всеми фруктами, которые только есть на свете.

— Ну, — сказала она, вспомнив о подарке, который стоял на ее собственном столе, — кажется, вы обеспечили меня витамином С на месяц вперед!

Салли поднесла бокал к губам и осмотрела комнату, в которой царил безукоризненный порядок. Мебель из палисандра, обивка в голубую и зеленую клетку, множество бра, создающих удивительно спокойную атмосферу. Когда она поедет в «Баррингтон», надо будет купить несколько штук.

— Терри, — взмолились на кухне, — помоги мне донести кастрюлю! Ты же знаешь, у меня слабые запястья!

Терри засмеялся.

— Ну вот! Проедал мне плешь, чтобы я купил ему чугунную утварь, а теперь жалуется, что не может ее поднять!

Салли судорожно припала к бокалу с вином. Слава Богу, что Терри успел предупредить! Только это позволило ей скрыть ошеломление, когда в комнату вошел «Джулия».

Он поставил на стол блюдо с жареным цыпленком, снял большие кухонные рукавицы и протянул Салли нежную белую руку.

— Привет, Салли, — тревожно сказал он. — Рад познакомиться. Я Джулиан, но, как вы, должно быть, заметили, все зовут меня Джулия.

Бледные голубые глаза на тонком лице изучали Салли, пытаясь обнаружить в ее взгляде признаки неодобрения. Но их не было. Салли дружески пожала руку, которая оказалась меньше ее собственной.

— Не удивительно, что вы не можете носить такие блюда. Я тоже не могу. Кончилось тем, что в прошлом году я отдала всю свою посуду благотворительной организации. — Она посмотрела на Терри, который водрузил на подставку в центре стола огромную кастрюлю с тальятелле. — Для этого нужны такие бицепсы, как у Терри, — продолжила она.

Мужчины коротко глянули друг на друга и многозначительно улыбнулись.

Усадив Салли, Терри поставил на стол три тарелки и положил рядом ложки.

— Можно попросить вас раскладывать еду?

Когда обед приблизился к концу и грязные тарелки отнесли на кухню, Салли принялась изучать поднос с фруктами.

— Теперь понятно, откуда у вас такой выбор. Я и не подозревала, что элмсмаршский овощной магазин принадлежит вам. Должна признаться, я там еще не была, поскольку провозилась с отделкой собственной квартиры и квартиры подруги. Но теперь непременно зайду.

— Зачем носить сумки, когда можно оставить заказ? — ответил Джулия. — Мы все привезем, когда будем возвращаться домой.

— А кто из вас придумал название «Горшки и букеты»? — поинтересовалась Салли.

— Вообще-то сначала мы хотели назвать его «Цветы и картошка», но Джулия решил, что это слишком прозаично.

— Ты же сам хотел придумать такое название, которое не напоминало бы овощной рынок! — улыбнулся Джулия.

— Точно! — подтвердил Терри. — Я достаточно настоялся за рыночным прилавком и в жару, и в мороз! Пожилым людям нужны удобства!

На глаз Терри можно было дать лет тридцать пять, а Джулии — двадцать с небольшим.

— «Горшки и букеты» — это здорово! Лучше не придумать! — искренне сказала она.

Терри гордо кивнул в сторону стоявшей на подоконнике композиции из сухих цветов, фруктов и семян.

— Букеты — это по части Джулии. Мы начали делать их как раз перед Рождеством. Он не только в готовке разбирается. В цветах и икебане тоже!

— Кажется, твоя мать так не думает, — ядовито ответил Джулия. — Ту композицию, которую я подарил ей на Рождество, она выкинула в мусорное ведро!

— Не обращай внимания на мою старуху. Она просто ничего в этом не понимает. — Терри обернулся к Салли и улыбнулся. — Налегайте-ка на фрукты, пока они не испортились. — Джулия придвинул ей блюдо.

Салли потянулась к знакомым золотистым шарикам, которые весь вечер напоминали ей о Хью и «Кедровом дворе».

— Люблю физалис…

— Выпейте еще, а потом попробуйте повторить, — усмехнулся Терри, принимаясь за инжир.

Позже, когда Джулия отправился мыть посуду, Терри вышел на площадку, чтобы проводить Салли.

— Спасибо, — тихо сказал он.

— За что, Терри? — изумилась она.

— За то, что с таким пониманием отнеслись к Джулиану. Он немножко стесняется, когда встречается с незнакомыми людьми. Это его первая связь, так что…

— О'кей, я все понимаю. На самом деле, это я должна благодарить вас. Вечер был чудесный, а еда выше всяких похвал. Вы должны будете дать мне рецепт. Я опробую его на Хью.

— Кто это Хью? Ваш муж или партнер?

Салли тяжело вздохнула.

— Наверное, проще всего будет сказать, что я его любовница. Понимаете, Терри, он женат.

— Ох! — только и ответил Терри. Судя по выражению его лица, Терри считал, что быть любовницей женатого человека еще труднее, чем поддерживать гомосексуальную связь.

— Если вам когда-нибудь понадобится жилетка, в которую можно поплакать… — прошептал Терри ей вслед.

— Договорились, — сказала она и вздохнула, закрывая за собой дверь.