Атлас и кружева

ГЛАВА 11

Когда пасмурные зимние месяцы плавно перешли в весну, Салли поняла, что ее связь с Хью расцветает, как подснежники. Былые сомнения развеялись словно утренний туман. Квартира — ныне оснащенная двуспальной кроватью — была именно такой, как ей хотелось, Терри и Джулия оказались замечательными соседями, а миниатюры Марион Лесаж продолжали сулить огромный успех.

— Все хорошо, — вздохнула довольная Салли, раздвинув шторы. За окном сияло великолепное весеннее утро. — День будет чудесный.

Пока сестра ввозила в прихожую коляску с Сэмом, Джек сунул в руку Салли букет нарциссов.

— У тебя здесь очень красиво. Должна признаться, поначалу я сомневалась. Не могла представить, как ты сможешь жить в квартире. У нас в семье ты слыла садовницей.

Салли наполнила водой керамическую вазу, поставила туда нарциссы и показала на пакетики с семенами.

— Знаешь, я не махнула рукой на цветы. Буду выращивать их на балконе — в ящиках и висячих корзинах. Джек немного поможет мне, когда Сэм будет спать.

— Ну, это по твоей части, — отмахнулась Джекки. — Ты знаешь, как я отношусь к садоводству. Будь моя воля, я бы заставила Дейва забетонировать весь участок! Ладно, спасибо за предложение, посидеть с мальчишками. Наверное, пора ехать, а то опоздаем на утренник!

— Какие тут семена? — спросил Джек, когда родители уехали.

— В красных, оранжевых и желтых пакетиках настурция, а в полосатом «Ползучая Дженни».

— Почему она так называется?

— Потому что ползет повсюду как паук! — Салли пробежала пальцами по его руке и плечу.

Джек хихикнул, а затем задумчиво добавил:

— Я не хочу сажать ползучее. Лучше стурции, ладно?

После ланча Салли отвела мальчика на балкон, где уже лежали расстеленные газетные листы и стояли корзины с землей.

— У мамы есть семена, но она сказала папе, что не хочет их поливать, — хмуро объявил Джек.

— Это меня не удивляет, — ответила Салли, вдавливая семена во влажный компост. — Твоя мама никогда не любила цветы. Ну что, будешь сажать настурции?

На мгновение Джек смутился, затем пожал плечами и заглянул в пакетик. То, что там лежало, ничем не напоминало мамины семена. Скорее сморщенный горох, который забыли вынуть из холодильника.

— Неужели они вырастут? — спросил он, широко раскрыв глаза.

— Да, но только если их хорошенько поливать. — Подвесив корзины, Салли вздохнула. — Вот беда. Понадобится специальная лейка, а то не дотянешься.

— Можно пойти и купить.

— Отличная мысль. Как только Сэм проснется, пойдем в магазин.

Джек на цыпочках вышел в коридор и вернулся с сумочкой Салли.

— Вот она! Лежала на столике у кровати!

— Ну и хорошо, — отозвалась Салли, спускаясь со стремянки. — Пошли за лейкой. А там, кто его знает, вдруг нам и леденцы попадутся?

Решив вернуться домой дальней дорогой, Салли шла полем и рассматривала неистово галдевшие полчища птиц. Она остановилась, чтобы сорвать несколько веточек вербы, и вдруг с удивлением заметила идущего с другой стороны Терри.

— Пользуйтесь, пока можете. Скоро ничего этого не будет.

— Чего не будет, Терри?

— Этого участка. — Терри обернулся и обвел рукой окрестные поля.

— Вы серьезно?

— Ну, — протянул Терри, проводя ладонью по коротко стриженным волосам и фасонной бородке, — скажем так: ходят слухи.

— Какие слухи?

— Одна моя покупательница, муж которой работает в проектном бюро, говорит, что тут планируется большое жилищное строительство.

У Салли упало сердце. Неужели этих полей и прекрасного вида из окна скоро не станет?

— Надеюсь, ничего такого не случится, — вздохнула она. — Вы думаете, весь участок застроят?

Терри саркастически засмеялся.

— Да, и назовут это прогрессом. Знаете, я бы на вашем месте попросил X…

Не дав ему закончить, Салли покачала головой и взглядом показала на Джека. Терри понял намек, Тут же сменил тему и вскоре ушел.

— Тетя Салли, это пират?

— Пират? С чего ты взял?

— У него борода и серьга в ухе, а серьги носят пираты, правда?

Салли улыбнулась.

— Вынуждена тебя разочаровать. Терри — владелец зеленной лавки, а не пират.

— Вот и хорошо, — отозвался племянник, но на всякий случай полез в карман и убедился, что палочка леденцов и все остальные его сокровища остались на месте.

В понедельник перед Пасхой в галерею позвонила Мюриел Бакстер.

— Миссис Палмер, меня попросил связаться с вами мистер Баррингтон. Он хотел узнать, не сможете ли вы привезти последние эстампы Марион Лесаж. В четверг днем вас устроит?

Салли положила трубку. Она была сбита с толку. Если Хью хочет видеть ее, то обычно звонит сам. О Господи, что заставило его подключить к этому Мюриел? И почему в четверг? Ведь он знает, что по четвергам Салли работает допоздна. Коротким днем была в галерее среда. Очевидно, для этого имелась серьезная причина.

Войдя в универмаг, трепещущая Салли не стала пользоваться ни лифтом, ни эскалатором, а поднялась по редко используемой лестнице. Неужели Хью решил положить конец их связи?

Вдруг наверху прозвучал знакомый голос:

— Салли! О Господи, как ты сюда попала?

— Роз! Поздновато ты возвращаешься с ланча! Ты что, выпила?

Роз прижала палец к губам.

— Тсс… ни слова. Все схвачено, Салли. Сегодня днем задницы и сиськи меряют мои помощницы, а я тем временем немножко выпила с Дорин.

— Миссис Хьюз, вы пьяны? — прогремел голос Хью. Роз, нетвердо стоявшая на ногах, подняла глаза и уцепилась за перила. — А вас, миссис Палмер, я давно жду!

Салли беспомощно потянулась к портфелю с картинами Марион, не в силах смотреть Хью в глаза. Он зловещим тоном велел Роз немедленно отправляться домой, а Салли приказал следовать за ним. Мюриел Бакстер встретила их улыбкой.

— Подать чай, мистер Баррингтон?

— Нет, миссис Бакстер, не надо. Наоборот, я хотел предложить вам самой выпить чаю. И не слишком торопитесь. Я хочу поговорить с миссис Палмер без свидетелей! — Губы Мюриел плотно сжались, превратившись в алую полоску на смертельно побледневшем лице. — Да, миссис Бакстер, — сказал ей вслед Хью, — позаботьтесь, чтобы сюда никто не входил. Письма на подпись принесете в половине пятого!

Испуганная Салли вслед за Хью вошла в кабинет. Он не стал садиться за стол, а прошел в свои личные покои. Оказавшись внутри, Салли затаила дыхание, закрыла глаза и стояла так, пока за спиной не захлопнулась дверь.

— Ну, вот мы и одни, — заявил Баррингтон. — Сейчас я устрою тебе хорошую головомойку!

Салли открыла глаза и увидела, что он улыбается.

— Ничего не понимаю…

— Да неужели? — прошептал Хью, шагнув к ней. — Должен же я был как-то избавиться от Мюриел?

— А Роз… как же Роз?

— Просто попалась под руку.

Салли сразу успокоилась и упала в его объятия.

— Ох, Хью, как ты меня напугал. Я думала, ты вызвал меня, чтобы положить конец нашей связи.

— Совсем наоборот, — пробормотал он и повел ее к дивану. — Я не мог вынести, что мы не увидимся еще целую неделю.

— Но ведь мы должны встретиться в этот уикэнд!

— Да, — мрачно ответил Хью, — но, боюсь, ничего не выйдет.

— Догадываюсь. У Серены изменились планы на…

— Нет, Серена тут ни при чем. Дело в дяде Бертраме. В последнее время он очень ослабел и решил, что умирает. Я в этом сильно сомневаюсь, но тем не менее он просил меня отвезти его на Пасху в Харрогит, к фронтовому другу.

Салли вздохнула и погладила Хью по руке.

— Что ж, тогда не станем терять время…

В раздевалке для покупателей Салли столкнулась со все еще бледной как полотно Мюриел Бакстер. Секретарша осторожно подошла, всмотрелась в ее пылающее лицо и печально покачала головой.

— Ох, моя милая! Мне ужасно жаль, но с тех пор, как босс узнал, что дядя Бертрам плох, у него ужасное настроение. Я вижу, он устроил вам изрядный нагоняй.

Салли подавила улыбку, закусила губу и полезла за платком. Прижав его ко рту, она притворилась расстроенной и пробормотала сквозь тонкую ткань:

— Да, миссис Бакстер, устроил…

Беспокойно ерзая в кресле, Джекки следила за разливавшей кофе старшей сестрой.

— Сал, я ненадолго. Оставила с мальчишками Дейва, а сама приехала сюда. Мне нужно кое в чем сознаться. Вернее, не мне, а Джеку. В субботу, когда ты брала мальчиков, а мы с Дейвом уезжали на утренник…

Удивленная Салли подняла глаза.

— Извини, не понимаю. Джек прекрасно себя вел и не доставлял никаких хлопот. Мы съели ланч, я уложила Сэма спать, а потом мы с Джеком сажали рассаду.

— Да… но Джек ходил в твою спальню…

— Ну да: наверное, я попросила его взять мою сумку. А что такого? Он ничего не разбил, не сломал, так из-за чего суматоха?

— Салли, Джек кое-что взял. Сказал, что они лежали в серебряной коробочке. — Джекки открыла сумку, вынула знакомые желто-зеленые пакетики, которыми пользовался Хью, и положила их на стол.

У Салли отвисла челюсть.

— Ох! Боже, как глупо!

— Ничего здесь нет глупого. Наверное, ты про них забыла. Еще бы, с ухода Ричарда прошло столько времени. Но Джек не имел права…

— Ладно, ничего страшного, — ответила Салли, глядя на запечатанные пакетики. — Он их не открывал и не знает, что это такое.

— В том-то и дело, что знает! Мы давным-давно рассказали ему.

— Что?!

— Мы рассказали ему, для чего служат презервативы.

Салли недоверчиво смотрела на сестру.

— Но зачем? О Господи, он же ребенок! Для чего вам это понадобилось?

— Он нашел пакетик Дейва, — призналась Джекки, пытаясь говорить непринужденным тоном. — Когда однажды в воскресенье вошел к нам в спальню. — Салли молча пригубила кофе, ожидая продолжения. — Знаешь, когда я была в школе на практике, один парнишка написал в дневнике: «Я вошел в спальню к маме и папе, но у них был медовый месяц!» Ты не представляешь, что нам, учителям, приходится читать и выслушивать…

— И именно это ты сказала Джеку? — прошептала Салли.

— Нет! Потому что простого «медовый месяц» в этой ситуации было недостаточно. Джек уже знал, что у меня в животе есть семена, из которых растут дети. Надо было что-то сказать ему, когда я забеременела Сэмом.

Салли кивком велела Джекки продолжать.

— В конце концов, все вышло как нельзя лучше, — бодро заявила сестра. — Мы сказали Джеку, что, если люди хотят детей, нужно мамины семена полить папиными, а если нет, папы надевают презервативы!

— И Джек поверил?

— Конечно. Салли, он же ребенок! Ему не требуется лекция по биологии; но…

— Что «но»?

Джекки широко улыбнулась.

— Теперь Джек называет презервативы папиными резиновыми сапогами!

Салли невольно улыбнулась и припомнила беседу, которая состоялась у них с племянником в момент посадки семян. Теперь понятно, почему бедный мальчик так сконфузился. Она снова наполнила чашки, чувствуя смутную тревогу. Что-то осталось недоговоренным. Показав на пресловутые пакетики, Салли беспечно спросила:

— Джеку не показалось странным, что они лежат у меня в спальне?

— Ничуть. Мы сказали ему, что их забыл Ричард. Кстати говоря, очень жаль, что он не имел их с собой, когда встретил Шарон! Ничего странного, что ты тоже о них забыла: ведь прошло столько времени!

Салли промолчала. Слава Богу, что удалось избежать унизительных объяснений, откуда в ее спальне взялись презервативы. Но какова нахалка? Почему она так уверена, что старшая сестра покончила с сексом?

— Ну не огорчайся ты так, Салли! В конце концов, Ричард получил по заслугам, верно? — Джекки сунула пакетики обратно в сумку и подмигнула сестре. — Ничего, а? Все равно они тебе не нужны. Должна признаться, пару штук мы уже использовали. — Глаза Джекки приобрели мечтательное выражение.

Лишившись дара речи, Салли проводила сестру до дверей. На пороге Джекки обернулась и сунула руку в карман.

— Ах, да! Это тебе от Джека. Так он просит прощения. Приберег для тебя все апельсиновые леденцы. Самые его любимые.

— Передай ему большое спасибо, — неловко проговорила Салли. — И скажи, что я на него не сержусь.

— Будет сделано! — жизнерадостно прозвучало в ответ. — Слушай, может, позвонишь этому вдовцу, другу Роз, если тебе одиноко?

Вечером Салли положила леденцы на стол и пересчитала их. Ровно десять. Бедный Джек, для него это большая жертва…

«Резиновые сапоги», подумала. Чего только не услышишь от детей! Тут Салли вспомнила последние слова Джекки и опустилась на диван.

Мне вовсе не одиноко! — решала она. Просто я скучаю по Хью и совершенно не собираюсь звонить Бернарду!

После вечеринки у Роз и Доналда Бернард пару раз звонил ей, и Роз при каждом удобном случае намекала, что он умирает от желания увидеть Салли. К счастью, Роз знала, как относится к нему подруга, и не поощряла Бернарда. Салли отчаянно хотелось рассказать ей про Хью. Скрывать их связь становилось невмоготу. Как ни странно, ее тайну знали только два человека: Терри и Джулия.

Проехав харрогитский рынок, ломившийся от весенних цветов, Хью свернул на Рипон-роуд и двинулся к дому, в котором лежал дядя Бертрам. На переднем сиденье «рейнджровера» лежало лекарство для старика.

Бертрам не собирался умирать, но вызванный к нему накануне молодой доктор определил сильный приступ астмы. Естественно, о возвращении в Торнгемптон было нечего и думать. Сирил, старый фронтовой товарищ Бертрама, и его сестра Дженнифер предложили позаботиться о старике.

Хью ничуть не волновало, что придется оставить универмаг без присмотра. Пара звонков Мюриел Бакстер и племяннику Гарету, и вопрос был решен. Но его раздражала невозможность увидеться с Салли. Необходимо было снова менять планы. Кроме того, возникала проблема со Стэнли.

Серена вовсе не горела желанием присматривать за старым псом. Хью оставил ей «ягуар», но она отказывалась возить в нем «это мерзкое животное». А ее спортивная машина с открывающейся вверх задней дверью для прогулок со Стэнли не годилась.

При виде молодой матери, толкавшей коляску с грудным ребенком, по одну сторону которой семенил годовалый карапуз, а по другую шел черный лабрадор, Хью с тоской подумал о Салли и вспомнил, как на Рождество они со Стэнли столкнулись с ней в парке, когда Салли гуляла с двумя племянниками.

— Ох, Салли, любимая, как я скучаю по тебе! — вздохнул он, сворачивая на аллею, которая вела к дому Сирила.

— Хью, старина, — задыхаясь выдавил лежавший на кровати Бертрам, — извини, что доставил тебе хлопоты. — Он тут же взял в рот трубку распылителя, нажал на рукоятку и вдохнул как можно глубже.

— Не волнуйся, Бертрам. В универмаге все спокойно. Мюриел Бакстер ты знаешь, а вокруг нее носится Гарет, как пес с двумя хвостами.

— Кстати, о собаках. После того как ты выехал с лекарством, звонила Серена. С ней разговаривала Дженнифер. Она что-то говорила о Стэнли и ветеринаре.

— О Боже! Совсем забыл. Стэнли нужно было сделать очередной укол. Сейчас позвоню ей.

— Хью, дорогой! — с облегчением пропела Серена, услышав его голос. — Я не была уверена, что тебе передадут. Знаешь, я не поняла ни слова из того, что сказала эта Дженнифер или как ее там. Но все уже уладилось. Я просто зашла к тебе в кабинет и увидела на столе карточку Стэнли. Не волнуйся, я отвезу его.

Положив трубку, Хью повернулся к дядюшке и покачал головой.

— Все о'кей? — спросил Бертрам.

— Как ни странно, да. Серена предложила свозить Стэнли на укол, так что одной заботой меньше. Забавно… я ожидал, что она поднимет бунт.

— Ну, значит, она рассчитывает получить что-то взамен, — саркастически бросил дядюшка. — Серена всегда была циничной сукой!

Хью приподнял бровь и криво усмехнулся.

— Я всегда знал, что вы не горите любовью друг к другу. Но ты прав, она попросила меня купить местную керамику для ее коллекции.

Бертрам, голова которого лежала на наволочке с бахромой, сипло фыркнул.

— Мой мальчик, я никогда не ошибался в людях! О да, твоя Серена красотка хоть куда, но сделала ли она тебя счастливым? Хью, скажи по совести, ты счастлив с ней? — Тон Бертрама говорил о том, что старик так просто не отвяжется.

Уязвленный Хью играл кисточкой салфетки, прикрывавшей спинку кресла. Сорокапятилетнего мужчину расспрашивают о его семейной жизни так, будто имеют дело со школьником!

— У нас с Сереной хорошие отношения… Я хочу сказать, что мы прожили вместе почти двадцать пять лет. Мы понимаем друг друга.

— Вздор! — сердито рявкнул Бертрам, наполнив всю комнату запахом своего лекарства. — Надо же, хорошие отношения и понимание! Послушай, что я скажу тебе, дорогой племянник. Ты плоть от плоти Баррингтонов, а нам, Баррингтонам, требуется нечто большее, чем хорошие отношения и понимание. Чуешь, куда я клоню?

Хью с любопытством покосился на старика, укрытого несколькими розовыми шерстяными одеялами и пуховой стеганой периной в цветочек.

— Не знаю, что и сказать, дядя…

— Тогда скажу я. Готов биться об заклад, что та молодая кобылка, которую ты где-то прячешь, подходит тебе куда больше, чем Серена!

— Фью! — присвистнул Хью. — Ну, дядя, ты превзошел сам себя!

— Но ведь я прав, верно? От меня не скроешься, Хью.

Бертрам не сводил с племянника склеротических глаз. Наконец Хью кивнул и тихо сказал:

— Да но я сказал Салли, что никогда не уйду от Серены.

— Никогда не говори «никогда»! — торжественно провозгласил Бертрам.

Хью громко захохотал и похлопал дядюшку по руке.

— Что здесь смешного?

— Ты сам. Жаль, что ты не слышал себя со стороны!

Лицо старика сморщилось в улыбке. Он засмеялся и хлопнул по перине так, что в воздух поднялся столб пыли.

У Бертрама вновь начался кашель.

— Черт бы побрал все эти кружева, цветочки, перья и оборочки! — с трудом просипел дядюшка.