Бессердечный ублюдок

15

Галина

На следующий день все повторилось. Но я отменила смену, зная, что это разумный поступок, даже если не соответствует моей конечной цели.

Мы позавтракали, после чего Арло отвез меня в спортзал, где по-русски накричал на присутствующих там мужчин, отчего те разбежались, а затем несколько часов занимался со мной.

После легкого обеда мы вернулись в его квартиру, где я приняла душ, а затем отрубилась до ужина. Мое тело болело, даже кожа ныла от того, как почти жестоко Арло подтолкнул меня к самообороне.

И хотя я никогда раньше так не уставала, я также никогда не чувствовала себя сильнее и увереннее в своей защищенности. Я никогда не чувствовала себя в такой… безопасности.

Солнце село час назад, и Арло заказал итальянскую кухню, которую только что доставили. Пакеты были вычурными, черными, с золотой надписью на лицевой стороне. Я никогда не питалась в ресторанах с такими шикарными пакетами, как эти, или, черт возьми, вообще с пакетами.

Я делала все возможное, чтобы не смотреть на него. Я чувствовала на себе его пристальный взгляд, настолько пристальный, что была в курсе каждого его движения.

Он не ходил на работу — или чем он там зарабатывал на жизнь — с тех пор как привел в свою квартиру, и мое любопытство начало брать верх, но я воздержалась от расспросов. Сегодня у меня был выходной, но на завтра была запланирована смена «У Сэла», и я не собиралась ее пропускать. Неважно, что он скажет.

Я поднесла вилку к курице с пармезаном на своей тарелке и отрезала кусочек, чертовски сильно сосредоточившись на нем.

Ароматы взорвались у меня во рту, соус был насыщенным, а все вместе сочеталось так, словно повар создавал шедевр. Но вместо холста и красок он использовал помидоры, базилик и другие приправы.

А все дело в том, что я изо всех сил старалась не фокусироваться на Арло, который сидел напротив меня, но ощущался так близко, что я сравнивала еду с живописью.

Ради всего святого.

Напряжение в моем теле стало слишком сильным, но я наконец подняла на него глаза. Он откинулся на спинку стула, его тело слегка сдвинулось в сторону, в его руке был стакан с прозрачной жидкостью, которая, как я знала, не была водой. Одна его рука была согнута в локте и опиралась на спинку стула, а взгляд был устремлен на меня. Я задрожала. Понятия не имела, почему этот человек так на меня влияет, но отмахнуться от этого было невозможно.

Не нужно было игнорировать это или пытаться делать вид, что я все понимаю. Я и не пыталась. Моя жизнь в данный момент была настолько запутанной, что любые отношения, в том числе сексуальные, не должны были даже мелькать в моей голове.

— Я должен уйти после ужина, чтобы сделать кое-какую работу. — Он оставил эти слова висеть в воздухе, а я ничего не ответила, потому что знала, что он еще не закончил. Он медленно отпил водки и поставил стакан на стол, продолжая держать его в руке, а его указательный палец медленно постукивал по боку почти гипнотическим образом.

— Хорошо, — сказала я, немного задыхаясь, и почувствовала, как разгорелись мои щеки. Я потянулась через стол за своим бокалом красного вина, совершенно противоположного тому, что мне следовало бы пить. После того как я отпила и поставила бокал обратно на стол, между нами повисла тяжелая тишина.

— Мне ведь не нужно просить тебя оставаться в квартире, пока меня не будет, верно? — Его голос был низким и твердым, как будто он старался быть как можно более непринужденным. И хотя этот мужчина был опасен во всех отношениях, я знала, что он не причинит мне вреда.

Глупая, глупая девчонка.

— Я останусь в доме, поскольку знаю, что это опасно, но нам нужно обсудить, выйду ли я завтра на работу.

Он не пошевелился, ничего не сказал, но я заметила, как едва заметно сжалась его челюсть после моих слов.

— Мы поговорим об этом, — сказал он, и теперь настала моя очередь стиснуть зубы, потому что его тон показался мне странным, словно он произнес эти слова только для того, чтобы успокоить меня.

Мне захотелось немедленно наброситься на него. Мне не нужен был другой отец. И хотя мой был никчемным, и мир не стал бы скучать по нему, если бы его не стало, мне также не нужно было, чтобы кто-то заботился обо мне. Я могла сделать это сама. Никто не мог позаботиться обо мне лучше, чем я сама.

Поэтому, хотя я и хотела продолжить эту тему, потому что именно этим я и занималась — сражалась, — благодаря чему выжила, мне пришлось выбирать свои сражения. Мне некуда было идти сегодня вечером, и я чувствовала себя в безопасности здесь.

С Арло. Он помогал мне, тренировался со мной, показывал, как защитить себя. Но я мысленно повторяла про себя мантру, которую твердила снова и снова: так или иначе я получу от него ответы. В конце концов.

Прошло еще двадцать минут, прежде чем я наконец закончила свой ужин. Я никогда не ела так хорошо, как во время пребывания с Арло, это точно. Никогда не была сытой, всегда чувствовала, что голод грызет меня изнутри.

И все время, пока я ела, Арло наблюдал за мной. Как будто не мог отвести от меня глаз. Я не знала, быть ли мне польщенной или он думает, что со мной что-то не так, но выбрала первое, потому что то, что я чувствовала к нему при одном только взгляде, то, что заставляло мой живот сжиматься, а сердце трепетать, не могло выдержать отказа, не с тем, как складывалась моя жизнь.

Я допила вино, от алкоголя стало теплее, а конечности ощущались немного тяжелее, чем обычно.

— Иди сюда, хочу кое-что показать. — Он встал и прошел мимо меня, и мне ничего не оставалось, как последовать вслед за ним.

Мы прошли через гостиную на другую сторону, где тени казались гуще, а освещение не проникало внутрь. Он остановился у раздвижной стеклянной двери, которую я даже не заметила, настолько органично она сочеталась с остальными окнами.

Когда он открыл ее, внутрь ворвался ночной воздух, растрепав пряди моих волос по плечам. Было прохладно, но это было приятно: температура моего тела казалась невыносимой, когда я находилась рядом с Арло. Мы вышли на балкон, и я почувствовала, как у меня перехватило дыхание от открывшегося перед нами живописного вида.

Хотя по ту сторону окон виднелся великолепный город, сейчас, когда я подошла к балкону и обхватила руками холодный, твердый край, он казался таким сюрреалистичным.

Перила были сделаны из толстого стекла со стальным обрамлением, и создавалось впечатление, что ты находишься ближе к краю, чем на самом деле. У меня покалывало ноги и подгибались колени. Это заставляло меня чувствовать себя живой.

На такой высоте ветер был злобным, словно сердился на то, что вы осмелились выйти и испытать это. Я чувствовала присутствие Арло, когда он встал рядом со мной, но не могла оторвать взгляд от городского пейзажа.

Даже так высоко я слышала слабые звуки жизни внизу. Я представляла, как люди кричат друг на друга, сигналят и размахивают кулаками в гневе. Я представляла, как влюбленные шепчут друг другу на ухо нежные слова, а дети плачут, прося маму купить им еще сладостей.

Я практически чувствовала запах хот-догов от уличных торговцев, дрожжевой аромат свежего хлеба, доносившийся из открытых дверей кафе и пекарен. Если закрыть глаза, то можно было представить, что я нахожусь в другом месте, где ничто не может меня коснуться. И, находясь над всем этим, почти осязаемо ощущала, что это правда.

— Я знаю, что ты хочешь получить ответы, — наконец сказал он после долгого молчания.

Я повернула голову и посмотрела на него, прислонившись верхней частью туловища к перилам, и ветер теперь больше походил на интимную ласку.

— Но за то, что ты втянулась в это — в непроглядную тьму, — приходится платить. — Его глаза казались такими темными в лунном свете и при подсветке городского пейзажа. — Не думаю, что ты понимаешь, насколько…

— Опасно? — Все «почему» пронеслись у меня в голове, но так и не вырвались наружу. Я обнаружила, что мой взгляд опустился ниже. Его губы слегка приподнялись в уголках, когда я прервала его, но он все же закончил:

— Что-то вроде этого. — Его голос обволакивал меня, натягивая невидимую нить между нами все сильнее, и я боялась, что она либо оборвется до того, как мы установим контакт, либо безвозвратно затянет меня в ловушку.

Я заставила себя снова посмотреть ему в глаза, пытаясь пробиться сквозь туман, внезапно заполнивший мою голову.

— Я могу принять меры предосторожности. Я даже могу справиться с насилием. — Я достаточно насмотрелась на него. — Я просто не хочу лжи. — Я не знала, что имела в виду, произнося эти слова, но выражение его лица подсказало, что, возможно, он понял. Но он все равно ничего не произнес, и я почувствовала, что мерцание в его глазах говорит мне, что он не может обещать мне правду, несмотря ни на что.

Я прочистила горло и снова повернулась лицом к городу, дрожь охватила меня.

— Можно ли пойти в мою квартиру и забрать оставшиеся вещи? — Не знаю, ожидала ли я, что он скажет, будто скоро туда вернусь, и мне не нужно будет забирать свои вещи, но он молчал так долго, что я оглянулась на него. Он все еще наблюдал за мной, но выражение его лица было противоречивым.

— Скажи мне, какие вещи тебе нужны, я заеду и возьму.

Теперь настала моя очередь молчать долгие минуты.

— Не обижайся, но я обычно жду третьего свидания, прежде чем заставить парня рыться в ящике с моим нижним бельем, — поддразнила я, но по тому, как расширились его зрачки после моих слов, весь юмор покинул меня. Его выражение лица было настолько напряженным, что по рукам и ногам побежали мурашки. Я снова задрожала.

Когда он поднял руку и провел большим пальцем по моей щеке, я закрыла глаза и склонилась к его прикосновению. Он ощущался так хорошо, его кожа была теплой, а рука — большой.

— Я бы убил любого, кто пытался бы забрать тебя у меня.

От его слов у меня быстрее забилось сердце. Я не знала, что он сказал, но он прошептал это так искренне, с таким чувством собственничества внутри, что я поняла: все, что он только что сказал, — чистая правда.

— Ты только что сказал, что я не стою всех этих проблем? — Мой голос был легким, или, по крайней мере, я пыталась облегчить внезапную тяжесть, которую чувствовала.

Он не ухмыльнулся, не сделал ничего, кроме как уставился на мои губы, которые мне вдруг захотелось облизать.

— Дай мне знать, что тебе нужно, и я позабочусь о том, чтобы ты это получила. Все, что тебе нужно, — серьезно произнес он, не отрывая взгляда от моего рта.

А потом он повернулся и оставил меня стоять на месте, и какая-то часть меня знала, что он заставил себя уйти, потому что если бы он этого не сделал, — я была уверена, — эта ночь закончилась бы совсем по-другому.

Например, со мной в его постели.