Бессердечный ублюдок

24

Галина

Ночь казалась холоднее, чем следовало бы для этого времени года, а может, это был самый худший страх, который я когда-либо испытывала в своей жизни.

Я долго стояла у задней двери этого разбитого казино, прижавшись спиной к кирпичу, дыша так быстро и неровно, будто боялась, как бы кто-нибудь из прохожих не услышал.

Звуки музыки вдалеке, визгливый смех женщины, находящейся слишком близко для меня, звон бьющегося стекла и множество других неприятных звуков просачивались сквозь ночь и пытались рассеять мое внимание в двадцати разных направлениях.

Человек, которого ты любишь, борется за тебя. Иди туда и встань на его сторону.

Ему это не понравится, он разозлится на меня. Но мне было все равно. Не сейчас, не тогда, когда ничего не делать было нельзя.

Сделав еще один ровный вдох, я оттолкнулась от стены, собрав всю свою возможную концентрацию, и потянулась к задней двери, через которую шагнул Арло.

Я обхватила ручку и потянула на себя, металл издал громкий скрип, от которого я замерла, дыхание застыло в легких, а сердце застучало в горле, и я молилась всем Богам, чтобы никто не услышал. Через секунду, когда никто не бросился ко мне с поднятым оружием, я шагнула внутрь.

Как можно тише прикрыла за собой дверь, и запах плесени и старости неприятно защекотал мне нос. В подсобке, куда я зашла, по обе стороны от меня к стенам были придвинуты коробки. На полу валялся мусор, повсюду были грязь и копоть. Потолок, казалось, был готов обрушиться, прогибаясь в одном углу, а на остальной части некогда белых панелей виднелись повреждения от воды, которые образовывали большие коричнево-желтые круги над моей головой.

Через закрытую дверь передо мной доносились приглушенные голоса, и я тихонько приблизилась к ней, взялась за ручку и потянула на себя. Я сразу же почувствовал запах сигарного дыма, но он не мог скрыть вонь затхлой плесени и гнили, витавшую в воздухе.

Выйдя в небольшой коридор, я последовала за приглушенным светом, который исходил слева от меня — оттуда же доносились голоса. Удивительно, но меня не трясло, руки были тверды, палец медленно скользил по пистолету, словно напоминая о том, что придется сделать. Я не сомневалась — придется применить его против кого-то, чтобы защитить себя и Арло.

Я остановилась, не доходя до конца коридора, выходящего в основную часть здания, и огляделась по сторонам, осматривая большое помещение, которое явно когда-то было главным залом казино. Разбитые и полуразрушенные игровые автоматы были придвинуты к стенам.

Слева на земле лежал на боку стол для игры в блэкджек с порванным и испачканным войлоком. Рядом с входными дверями было одно окно, стекло закрашено черной краской, в углу приклеен кусок картона, предположительно для того, чтобы замаскировать дыру.

И тут мое сердце подскочило к горлу, когда я заметила, где находятся мужчины, откуда доносятся голоса и как Арло стоит позади Генри с пистолетом, направленным тому в затылок. За карточным столом сидели лишь еще двое других мужчин, по одному с каждой стороны от Генри, и оба выглядели готовыми обделаться.

Другая рука Арло была поднята, а пистолет направлен на одного из мужчин.

— Давай, — спокойно сказал Арло, глядя на мужчину, сидевшего справа от него, единственного, на кого пистолет не был направлен. — Дотянись до него, выхвати оружие, и мы посмотрим, насколько ты быстр, — Арло медленно усмехнулся, и это была улыбка, которую я никогда раньше не видела. Она была абсолютно ужасающей. — Вы все здесь азартные люди. Хотите заключить пари, что смогу всадить пулю во все три ваших черепа еще до того, как вы соберетесь с силами?

Наступила полная тишина, в которой никто не говорил. Кажется, они даже не дышали.

Мужчина неподвижно сидел в своем кресле, пристально глядя на Арло. Учитывая выражение его лица, я не сомневалась, — он не примет это пари.

— Ты совершаешь большую ошибку, — набрался смелости Генри.

Арло тихонько рассмеялся, но в этом не было ничего смешного. Это был мрачный и коварный смешок, словно предвестник всех грядущих «ошибок».

— Неужели? Ты какая-то важная шишка, да?

Генри сузил глаза, несмотря на то, что Арло не смотрел на него.

— Обычно люди, которым предстоит умереть, говорят, что это ошибка, — сказал Арло обманчиво спокойным голосом. Послышался звук стекающей жидкости, что-то мокрое попало на землю. С моей точки зрения, один из мужчин обмочил штаны, моча капала ему на ногу и образовывала лужу на полу.

— Ты ебучий слабый ублюдок, — усмехнулся Генри, поняв, что один из его подопечных облегчил мочевой пузырь. Арло сильнее прижал пистолет к черепу Генри, и тот выпрямился на своем месте, стиснув зубы. — Ты понятия не имеешь, с кем связался.

Нет, это Генри понятия не имел с кем связался.

— Ты глупая девчонка, — низкий голос, раздавшийся у меня за спиной, и ощущение пистолета, упирающегося в центр спины, заставили все мое тело замереть. Но не пистолет, зажатый между лопаток, заставил меня напрячься. Это был голос… голос моего отца. — Тебе следовало держаться подальше. Генри не собирался тебя искать. — Его дыхание было жарким и густым от запаха спиртного. — Он действительно нашел тебя и собирался вернуть. Ты превратила мою жизнь в ад, сбежав.

Я оглянулась через плечо на отца. Его лицо было чертовски избито, черно-синее и опухшее. Было ясно, что мой отъезд заставил Генри использовать человека, который был моим донором спермы, в качестве личной груши для битья. И все же я ничего не почувствовала. Ни сочувствия. Ни симпатии.

Он подталкивал меня пистолетом в спину, пока я не попятилась вперед. Арло поднял глаза в мою сторону, но, кроме едва заметного подрагивания челюсти, не выказал никаких эмоций. Может, он и сохранил бы невозмутимое спокойствие, но я знала, что он злится, на то, что я здесь, на то, что не послушалась. Конечно, он знал, что я не могу позволить ему сделать это в одиночку. Он должен был знать, что я буду рядом с ним, чтобы все исправить.

Это была моя битва, и я не хотела биться в безопасности машины с пистолетом на коленях, когда кто-то другой ставит на кон свою жизнь ради меня.

Генри начал смеяться, и даже пистолет, приставленный к его голове, не смог его остановить.

— Так это твоих рук дело, Галина?

Низкий гул наполнил комнату, и я поняла, что он исходит от Арло. Он наклонился так, что его губы оказались рядом с ухом Генри, и сказал что-то слишком тихим голосом, чтобы до меня ничего не донеслось. Я видела, как побледнела кожа Генри, как в его глазах вспыхнул страх, а затем они превратились в нечто злое, когда он уставился на меня.

Затем Арло выпрямился, его взгляд был устремлен на моего отца, который стоял позади меня. Теперь он крепко сжимал мою руку, словно думал, что я попытаюсь убежать. Но мне уже надоело бегать. Мне надоело прятаться. Я была здесь, чтобы встретиться с этим лицом к лицу, невзирая на последствия.

Когда мы отошли на фут от карточного стола и расположились в стороне, двое других сидящих мужчин посмотрели в мою сторону с явным ужасом на лицах. Они были лакеями, пешками в той больной игре, которую вел Генри.

— Генри, дай им то, что они хотят. Он не играет.

Генри посмотрел в сторону и оскалил зубы на говорившего.

— Сраный трус. — Он не был умным, даже когда к его голове был приставлен пистолет. Его страх скрывали дизайнерские костюмы и слишком много дешевого одеколона.

Отец вырвал пистолет у меня из рук, но он все равно прижимал свой к моей спине. Но, глядя в лицо Арло, я не боялась смерти. В тот момент я не страшилась ничего. Вся моя жизнь и все ситуации, с которыми сталкивалась до сих пор, прошли полный круг. С этого момента я знала, что никогда не позволю ничему управлять мной. Не позволю кому-то напугать меня настолько, чтобы убежать. Это всегда догоняет тебя.

Генри оглядел меня с ног до головы, его взгляд был похабным и таким же склизким, как я помнила. Он ухмыльнулся и выплюнул:

— Выглядишь так же идеально, как и в прошлый раз, когда я тебя видел, Галина. Интересно, эта маленькая тугая девственная пизденка все еще нетронута или ты стала шлюхой, которую я мечтал сделать из тебя.

Хлопок.

Я растерянно моргнула, в ушах звенело, а звук выстрела эхом разносился по всей комнате, казалось, что одинокое окно сотрясается и трескается еще больше. Я уставилась на Генри — пулевое отверстие в его голове оставило красный след между глазами на переносице.

Он повалился вперед, и его череп ударился о карточный стол с такой силой, что хлипкая мебель затряслась от удара.

— Вот дерьмо!

— Блядь! — закричали двое мужчин по обе стороны от него, широко раскрыв глаза, и их страх пропитал комнату.

— Чувак, мы не имеем никакого отношения к тому, во что ввязался Генри, — пробормотал один из парней, сложив руки перед собой.

— Мы просто иногда помогаем ему, — кричал другой.

— О, святой черт. Пожалуйста, не убивай нас.

Арло посмотрел прямо на меня и, не отрывая взгляда от моего, направил один пистолет на парня справа, а другим держал на мушке человека слева. Затем он нажал на спусковые крючки и выстрелил обоим точно в голову. Все произошло в считанные секунды, но в то же время казалось, что все происходит так медленно, как будто пробираешься по воде.

Три тела лежали на карточном столе, кровь просачивалась на зеленый войлок, отец за моей спиной ругался, пистолет у меня за спиной дрожал от нервного напряжения.

Запах крови, наполнивший комнату, стал таким сильным, что у меня скрутило живот, и я вернулась в настоящее, время ускорилось, пока я не вспомнила, что снова могу дышать.

— Отпусти ее, — сказал Арло и нацелил пистолет прямо мне за плечо. Он был хорошим стрелком, но насколько хорошим, когда меня используют как щит?

— Опусти пистолет и отпусти меня. Я не собираюсь сражаться, — пробормотал мой трусливый отец из-за моей спины. Именно из-за него все это и произошло.

Отец поднял руку и направил пистолет на Арло, начав медленно отступать назад, обхватив меня одной рукой за грудь, чтобы если кто и получил пулю, то только я.

— Я серьезно. Отпусти меня или она умрет.

— Ты застрелишь свою дочь, чтобы спасти свою задницу? — спокойно спросил Арло, отодвигаясь от стола и выходя вперед, оставаясь достаточно далеко, чтобы отец не испугался еще больше, чем сейчас.

— Она для меня никто.

И это было правдой. Ничего, кроме инструмента для торга. Не более чем продажная женщина, которую можно изнасиловать и подвергнуть пыткам, лишь бы его долги были оплачены. Я никогда ничего для него не значила, и поэтому, когда он завернул за угол, я применила приемы самообороны, которым меня научил Арло, и уперлась в него. Сначала это застало его врасплох, захват немного ослаб, и это дало мне достаточно рычагов, чтобы вывернуться из хватки, резко повернуться и поднять колено, чтобы ударить его в пах.

Он застонал и поднял руку. Я знала, что он собирается выстрелить, и видела, как это происходит в замедленной съемке. Я увернулась и навалилась всем своим весом на его тело, отбросив нас к стене. Он врезался в нее спиной, воздух покинул его, а в голове у меня зазвенело, когда его череп треснул о мой от удара. Я знала, что застала его врасплох только потому, что он был пьян и недооценил меня.

Мы боролись с пистолетом всего секунду, оружие было между нами, глаза устремлены друг на друга. Я видела его отчаяние, знала, что он убьет меня, если это будет означать спасение его собственной шкуры. Если бы у меня были какие-то сентиментальные чувства к этому человеку, они бы уже давно разбились. А так все, что я видела, — это свое выживание или то, что он отправит меня в ад вместе с собой.

Пистолет выстрелил между нами, обдав жаром, дымом и обжигающей болью, охватившей меня как физически, так и эмоционально. Мы оба замерли, уставившись друг на друга широко раскрытыми глазами, обе руки держали оружие. Я отпрянула назад и посмотрела вниз: ствол был направлен в грудь отца. Кровь просочилась сквозь его рубашку и растекалась по телу так быстро, что я отступила еще на шаг. Я врезалась в твердую стену — грудь Арло. Он осторожно забрал у меня пистолет, обхватил меня за талию, а затем поднял руку.

Мой отец качал головой и протягивал руки, умоляя и прося, пока истекал кровью, но все это оставалось лишь глухим звуком и безразличием. Арло выстрелил из пистолета, пустив пулю прямо в один из его глаз. Голова отца ударилась о стену, и он сполз на землю, разбрызгивая кровь.

Я не знаю, как долго стояла там, но когда Арло обнял меня, и моя голова оказалась над его сердцем, слезы полились быстро и сильно. Это были слезы не от печали или страха. Это были слезы чистого, абсолютного облегчения.

Я наконец-то была свободна, пусть и вся в крови.