Безжалостная дьяволица

Глава 10

Я часами изучал эти отчеты. Они касаются одного из самых законных бизнесов нашей семьи. Особенность подпольного бизнеса в наши дни заключается в том, что ты также должен уметь работать и в легальной сфере. Семья Петровых владеет целым рядом компаний. От домов моды и косметики, до нефти и горнодобывающей промышленности. Различий мы не делаем. Если есть возможность отмыть наше незаконно нажитое богатство через бизнес, мы этим пользуемся. Это означает, что я работаю не менее шестнадцати часов в день. Я должен все держать под контролем: справляться с нападениями ИРА на моих людей и делать все возможное, чтобы держаться подальше от своей новой одержимости.

Ладно, эта одержимость не такая уж и новая. С тех пор как я проснулся в одиночестве в своем баре, я не переставал думать об этой женщине. Сначала я убеждал себя, что причина в том, что она украла мой нож. Что я просто хотел достойно похоронить брата. Однако после того, как я вернул нож, мало что изменилось. Мои мысли поглощены ею. Она открыто призналась, что пыталась убить меня, а в итоге? У меня гребаный, мать его, стояк.

Но давайте будем честны. Если бы вы взглянули на нее, у вас бы тоже был стояк. Изабелла просто сногсшибательна. Наверное, она — самое прекрасное создание, которое я когда-либо видел, а я видел немало женщин.

— Босс, нам нужно разобраться с кое-каким дерьмом в баре.

— С каким дерьмом? В каком баре? — спрашиваю я Ивана, свирепо глядя на него, больше раздраженный тем, что он прервал мои мысли, чем тем, что он просто ворвался в мой кабинет, даже не постучав.

Иван косится на меня в ответ.

— В Свете, — говорит он.

Я удивленно поднимаю брови. Света всегда занимала особое место в моем сердце. Я основал этот бар с нуля. Это наш единственный законный бизнес, который я не использую для других целей. Я позаботился о том, чтобы там все было чисто. Там же я обрюхатил Изабеллу. Мне не нужно, чтобы она подтверждала, что ребенок мой. Я и так это знаю.

— Что происходит? — спрашиваю я, поднимаясь на ноги. Я подхожу к шкафу и открываю его. Пристегиваю к кобуре три пистолета, а затем снова поворачиваюсь.

— Гребаные придурки из ИРА устроили облаву, — выплевывает Иван.

— Какого хрена ты сразу не сказал? — кричу я, направляясь к двери. Я забираюсь на пассажирское сиденье ожидающей машины, а Иван — на заднее. — Езжай! — кричу я своему водителю.

Шины визжат, когда он выезжает из поместья. До Светы мы добираемся всего за десять минут. Игорь нарушил все правила дорожного движения, чтобы успеть сюда. Да и копы все равно не станут выписывать мне штрафы. Вряд ли они захотят лишиться тех солидных бонусов, которые получают ежемесячно — благодаря мне, конечно.

Как только машина останавливается, я выскакиваю из нее, слыша, как Иван и Игорь ругаются у меня за спиной. Я останавливаюсь на тротуаре перед Светой. Стеклянной стены, которая раньше отделяла улицу от помещения, больше нет. Осколки разбросаны по всему тротуару.

— Кто-нибудь пострадал? — бросаю я через плечо, проходя через дыру в открытой стене.

— Пятеро, — говорит он мне, качая головой. Я удивлен, что пострадало только пять человек. Учитывая, что сейчас довольно позднее время, это место должно было быть переполнено.

Когда я пробираюсь через обломки, меня останавливает офицер.

— Сэр, это место преступления. Вам нельзя здесь находиться.

— Это мой бар, мать твою. Я имею право идти туда, куда захочу. — Я отталкиваю его и продолжаю идти в главный зал. Чем дальше я иду, тем больше злюсь. Я, блять, оторву головы этим ирландцам. Затем приготовлю из них какое-нибудь рагу и отправлю его их семьям.

— ЛОЖИСЬ! — кричит Иван по-русски. Я поворачиваюсь к окну и вижу, как затемненный внедорожник замедляет ход и останавливается. Из открытого заднего окна торчит пулемет. Пули начинают лететь в мою сторону, и, прежде чем я успеваю понять, что происходит, Иван валит меня на землю. Прикрывая меня своим телом, насколько это возможно.

Я толкаю его в грудь.

— Слезь с меня, — ворчу я.

Пули стихают так же внезапно, как и начались. А когда я поднимаюсь с земли, машины уже и след простыл. Я бросаюсь к тротуару и запрыгиваю в наш внедорожник. Слава богу, что Игорь оставил ключи в замке зажигания. Шины визжат, когда я выруливаю на дорогу. Машины нигде не видно, но это не помешает мне выследить всех ирландских ублюдков в радиусе пяти миль¹⁰ и уничтожить их.

Преступные семьи — это люди привычки. Они, как правило, живут в одних и тех же кварталах, посещают одни и те же рестораны, одни и те же стриптиз-клубы. Ни для кого не секрет, где ИРА любят проводить большую часть своего времени. Именно поэтому я паркуюсь на улице возле Sensations, ирландского джентльменского клуба¹¹ — хотя ничего джентльменского в них точно нет.

Я достаю кепку из бардачка и натягиваю ее пониже на глаза. И тут я ощущаю боль от порезов на лице и чувствую, как что-то стекает по лбу. Я поднимаю рубашку и вытираю кровь. Придется обойтись этим. В любом случае, я не планирую задерживаться здесь надолго. Я прохожу несколько кварталов до клуба, стараясь держаться в тени и избегать взглядов прохожих. Не сомневаюсь, что у ирландцев есть разведчики на улицах, готовые предупредить ублюдков о любых нежелательных гостях.

Отдав пятьдесят баксов вышибале, я захожу в убогий стриптиз-клуб. Здесь темно, и это позволяет мне остаться незамеченным. Я нахожу свободную кабинку в задней части зала и устраиваюсь там. Вскоре к столику подходит полураздетая официантка. Я скольжу взглядом по ее длинным ногам, обнаженному животу, а затем останавливаюсь на декольте.

Ничего. Абсолютно ничего. Он даже не дернулся. В этот момент я начинаю думать, что, возможно, мне и правда нужно сходить к чертовому врачу. Мой член должен быть доволен нынешней обстановкой. В любой другой день недели он был бы доволен. Но все изменилось с тех пор, когда я встретил ее…

— Что я могу вам принести? — спрашивает женщина.

Прочистив горло, я пытаюсь изобразить свой лучший американский акцент. Этот навык я отточил в начальной школе.

— Виски с колой, — говорю я ей. Не отрывая глаз от сцены.

Я бы предпочел выпить рюмку водки, но решил, что виски — более безопасный вариант. В зале гаснет свет, и ведущий с энтузиазмом представляет новую танцовщицу.

Официантка ставит мой напиток на стол.

— Еще что-нибудь? — спрашивает она меня.

— Не, спасибо, — говорю я ей.

Включается прожектор, и мой взгляд сразу же устремляется к темной фигуре, напоминающей песочные часы, которая выходит на сцену. И тут я чувствую, как мой член шевелится, и опускаю взгляд на свой пах. Может, он все-таки не сломан.

Спасибо, блять.

Я продолжаю наблюдать за фигурой на сцене, кем бы она ни была. Девушка двигается с грацией, которую не часто встретишь у стриптизерш. Когда прожектор светит на нее, мое сердце замирает. Шестидюймовые¹² туфли на шпильках открывают пару длинных стройных ног. Мой взгляд поднимается к ее лицу, которое я, черт возьми, узнал бы где угодно, затем останавливается на коротком светлом парике, том самом, который был на ней, когда я наклонил ее над своим столом и трахнул до беспамятства.

Какого хрена она, блять, творит?

Я словно прирос к стулу, наблюдая, как она танцует на сцене в одних стрингах и крошечном лифчике. Каждый чертов мужчина в этом заведении глазеет на нее. Я чувствую, как бешено колотится мое сердце от ярости. На нее. На всех этих зрителей. На себя за то, что не положил этому конец. Это чувство пытается поглотить все мое существо. Я хочу только одного — подняться на сцену, перекинуть ее через плечо и увезти отсюда к чертовой матери.

Но если я это сделаю, нас обоих, скорее всего, убьют. Поэтому я игнорирую свои инстинкты, сижу и жду. Когда ее песня заканчивается, она не уходит за занавес, как другие танцовщицы, — нет, она, блять, спрыгивает со сцены и с важным видом направляется прямо к кабинке. Мои пальцы судорожно сжимаются, когда я вижу, как она хватает за руку какого-то ирландца и ведет его по коридору. Она не будет устраивать ему приватное шоу. Нахер все это. Прежде чем успеваю передумать, я поднимаюсь и иду за ними. Там три двери. Первая ведет в мужской туалет. На второй нет таблички. Я поворачиваю ручку и открываю дверь. Войдя внутрь с пистолетом наготове, я закрываю за собой дверь.

— Котенок, какого хрена ты творишь? — рычу я, наблюдая за происходящим у меня на глазах. Мой маленький котенок уложил этого ублюдка на пол. Его рубашка разрезана, а к горлу приставлен нож.

Она поворачивает голову и улыбается мне.

— Работаю, а ты мне мешаешь. Уходи, — рычит она.

— Считай, что ты, блять, ушла на пенсию, — говорю я ей. Продолжая целиться в жертву моего котенка, который смотрит то на меня, то на Изабеллу со смесью любопытства и страха — и, честно говоря, разве можно винить этого парня? — я поднимаю ее и прижимаю спиной к своей груди. Но тут получаю удар локтем в грудь, и моя хватка ослабевает. Изабелла разворачивается и направляет на меня нож.

— Не волнуйся, милый. Ты следующий. Сядь и дай мне закончить, — говорит она, указывая на парня, лежащего на полу.

— Вы двое же понимаете, что живыми вам отсюда не выбраться? — говорит он.

— Заткнись, мать твою, — говорю я ему, направляя пистолет в его сторону. — Встань.

— Подожди, нет. Это мое шоу, — возражает Изабелла. — Стой на месте.