Безжалостная дьяволица

Глава 19

Всю неделю я оглядывалась через плечо, ожидая, что Михаил в любую минуту выскочит из тени. Это начинает сводить меня с ума, не говоря уже о том, что выводит из себя, потому что я не пугаюсь теней — обычно я сама стою в них.

Я звонила маме два дня назад. Я хотела сказать ей, что видела его. Что он жив. Я знаю, что это убивает ее — хранить в секрете личность отца этого ребенка. Она ничего не скрывает от папы, и это первый раз, когда мне приходится просить ее об этом. Это эгоистично. Знаю. Но, честно говоря, я думала, что будет лучше, если люди этого вообще никогда не узнают. Я до сих пор так считаю. Просто теперь, когда Михаил жив, все будет намного сложнее.

Мои бедра сжимаются вместе. Воспоминаний о том, что он сделал со мной в той уборной, достаточно, чтобы я почти загорелась от желания. Честно говоря, я чертовски запуталась в своих чувствах к этому мужчине. Когда я поняла, что это не галлюцинация и он действительно стоит передо мной, меня мгновенно охватило облегчение. Я не убила его…

Затем, в следующую минуту, я не чувствовала ничего, кроме страха за то, что это будет означать для моего ребенка. И, конечно, я захотела убить его. Снова. Я даже не собираюсь упоминать о том, что почувствовала, когда он опустился на колени и нежно поцеловал мой живот, прежде чем довести меня до умопомрачительного оргазма. Нет, я не буду думать об этом.

— Un soldo per i tuoi pensieri, mia cara. — Пенни за твои мысли, моя дорогая.

Я поворачиваюсь и вижу, что в комнату входит моя мама.

— Мама, что ты здесь делаешь? — Я пытаюсь вскочить и обнять ее, но мне требуется гораздо больше времени, чтобы подняться с кресла. Беременность — это определенно не для слабых. Это тяжелая работа.

— Я была нужна тебе, поэтому и приехала. А теперь садись. Думаю, у нас есть около четырех часов до приезда твоего отца. — Смеется она.

— Он знает, что ты здесь? — спрашиваю я ее.

— Теперь знает. Я позвонила ему, когда приземлилась. — Она улыбается.

— Ты не сказала ему, что уезжаешь? Он будет в бешенстве.

— Он переживет это, поверь мне. Итак, что с тобой происходит? — Мама протягивает руку и проводит пальцами по моим волосам. Это успокаивающее движение она делает с тех пор, как я была маленькой.

Я прикусываю нижнюю губу. Изо всех сил стараюсь не дать волю слезам. Я виню во всем беременность и сопутствующие ей гормоны. Обычно я не плачу просто так.

— Я… Я не убила его, — шепчу я.

— Что? О чем ты говоришь? — спрашивает мама.

— Михаил, он жив. Я видела его. Он был здесь.

Мамин взгляд скользит по комнате.

— Здесь, в этом доме?

Я качаю головой.

— Нет, на прошлой неделе. Он последовал за мной в уборную в ресторане.

— Он причинил тебе боль? Угрожал тебе? — Мама встает так, словно готовится к войне.

— Нет. Конечно нет, — спешу заверить ее я.

Она снова садится и пристально смотрит на меня.

— Что он сказал? Чего он хочет?

— Я не знаю, чего он хочет. Не совсем. Но я думаю, он хочет… быть отцом.

— Он так сказал?

— Он говорит, что это наш ребенок и он хочет ее.

— А чего же ты хочешь? — спрашивает она.

Я понимаю смысл ее слов. Если я скажу ей, что хочу, чтобы он исчез и не имел никакого отношения ни к этому ребенку, ни ко мне, она сделает так, чтобы это произошло. Если я скажу ей, что хочу, чтобы он был отцом нашего ребенка, она позаботится о том, чтобы все остальные члены семьи либо поддержали нас, либо, по крайней мере, сделали вид, что поддерживают.

— Это вопрос на миллион долларов, мам. Я не знаю, чего хочу, — признаюсь я.

— Нет, знаешь. — Она кладет руку мне на сердце. — Здесь, в глубине души, ты знаешь, чего действительно хочешь. Когда ты думала, что он ушел навсегда, тебе было грустно. Я никогда не видела тебя такой. А теперь он вернулся, так чего же ты хочешь, Изабелла?

Похоже, она решила не церемониться со мной.

— Помнишь, до того, как мы встретили папу, ты говорила, что увезешь меня с собой? Мы собирались найти остров и жить без всего этого. — Я обвожу рукой комнату.

— Помню.

— Сейчас я была бы не прочь убежать на этот остров, — говорю я.

В глазах мамы появляется отстраненное выражение.

— Думаешь, тебе было бы лучше, если бы я осуществила те планы? Оставила все позади? — спрашивает она меня.

— Нет, я так не думаю. Я не это имела в виду. У меня была прекрасная жизнь, мам. Вам с папой было суждено найти друг друга и обрести такую всепоглощающую любовь.

— Я бы бросила ради тебя все, Иззи. Даже сейчас. Я знаю, что ты взрослый человек, вполне способный позаботиться о себе и все такое. Но если ты хочешь, чтобы я купила остров и сбежала с тобой, я это сделаю.

Я улыбаюсь.

— Я знаю, что ты бы это сделала. Но я не этого хочу. Я просто боюсь.

Мама обнимает меня за плечи и прижимает к своей груди.

— Я знаю, детка. Знаю. Все будет хорошо. Что бы ты ни решила, все наладится.

Мама была права. Через четыре часа после ее приезда в поместье появился мой отец. Я оставила их в доме и решила посидеть в саду, понежиться на солнышке.

— Иззи, тебе пришла странная посылка, — говорит Бьянка, протягивая розовую коробку.

Я хмурюсь.

— От кого она? — спрашиваю я, протягивая руку.

— Я бы никогда не открыла посылку, предназначенную тебе, — выдыхает она, прижимая ладонь к груди.

Я прищуриваюсь, глядя на нее.

— Ты ее точно открыла, сучка.

— Ладно, но только чтобы убедиться, что это не бомба или что-то в этом роде. — Она кивает, будто подтверждая свои мысли.

— Тоооооочно. — Я открываю крышку коробки и смотрю на содержимое. — Это телефон.

— Я знаю. Поэтому я и сказала, что это странно. Здесь нет записки. Я проверила, — говорит она мне.

— Конечно, проверила. — Я смеюсь.

— Тааак, кто прислал тебе телефон? Или это один из тех случаев, когда не стоит задавать вопросов?

— Понятия не имею, — вру я. У меня есть подозрение, что Михаил причастен к этому. Как ему удается доставлять мне вещи в поместье моего деда, я понятия не имею.

— Ладно, я пойду выпью чего-нибудь. Может, ты что-то хочешь? — спрашивает Бьянка.

— Нет, спасибо, — говорю я ей. Через минуту после того, как она уходит, у меня в руке звонит телефон. Я колеблюсь, отвечать или нет, но любопытство берет верх. — Алло?

— Изабелла, как ты? — Его бархатистый голос окутывает меня.

— Зачем ты мне звонишь? — спрашиваю я его. — И почему ты прислал мне телефон?

— Сегодня меня навестила пара федералов...

— Это та часть, где ты говоришь мне, что будешь участвовать в программе защиты свидетелей¹⁸? Я бы пожелала удачи, но через неделю ты умрешь — мы оба это знаем. — Я ухмыляюсь в трубку.

— Я могу быть кем угодно, котенок, но не крысой. У них были вопросы. О тебе.

— Обо мне? В смысле?

— Я пришлю тебе файлы, которые у них есть на тебя. Я хочу, чтобы ты передала их своим кузенам, Маттео и Оливии.

— Подожди, что у них есть на меня? — спрашиваю я его.

— Оставайся на месте. Не возвращайся в Штаты. Просто передай файлы своим адвокатам и пусть они творят свою чертову магию.

— Откуда у тебя эти так называемые файлы? — Я вопросительно поднимаю бровь, хотя он меня не видит — по крайней мере, я так думаю. Мои глаза сами по себе бегают из стороны в сторону.

— У меня есть друзья.

— В это трудно поверить, — выпаливаю я в ответ.

— Ладно, я плачу людям за то, чтобы они доставали мне то, что я хочу.

— Вот это уже больше похоже на правду.

— Изабелла, у них есть фотографии. На которых запечатлены мы в переулке возле стриптиз-клуба, — говорит он. — Они пытались использовать их, чтобы разговорить меня, угрожая показать их твоей семье.

— Что ты сказал?

— Я сказал им, что они могут их показывать, кому хотят. Что мне нечего им сказать.

— Хорошо.

— Хорошо? — повторяет он.

— В смысле, нет, но я все улажу. Спасибо, что предупредил.

— Котенок, если твоя семья не сможет все уладить, это сделаю я. Я никому не позволю забрать тебя у меня, — говорит он.

— Маттео и Ливви — лучшие адвокаты в стране. Со мной все будет в порядке, — говорю я ему.

— Я знаю, что будет. Я вернусь к тебе, как только смогу. Тебе что-нибудь нужно?

— Я принцесса мафии. Что мне может понадобиться, Михаил?

— Ты ошибаешься. Ты не принцесса. Ты гребаная королева, — говорит он, прежде чем положить трубку.

Я открываю Google и ввожу это русское слово.

Королева. Может, я ослышалась или неправильно написала?