Безжалостный хаос

Эпилог

После Ноктема

— Ты действительно думала, что я так легко отпущу тебя?

— Это было нелегко, Джеремайя.

Я скучала по тебе.

Он кивает, затягивает наручники.

— Нет. Это было невозможно. Я не могу жить без тебя, и я не очень хочу умирать в ближайшее время.

— Так ты собираешься держать меня здесь? — я не пытаюсь встать с кровати. Я слишком устала. — Ты обещал…

— Шшш, Сид, — он садится рядом со мной, убирает волосы с моего лица и наклоняется ближе, целуя меня в лоб. Он остается там на мгновение, и когда он говорит, он прижимается к моей коже. — Я обещал тебе свободу, — соглашается он, его рука все еще лежит на моей голове. — Но я обещал ему, что буду защищать тебя, — он отстраняется и с ухмылкой смотрит на меня. — И я знаю, как сильно ты любишь убегать.

Я хмурюсь, смущенная.

— Он?

Люцифер никогда не отпустит меня. Никогда. Вот почему я должна была выбраться. И когда 6 пришли за нами, хотя я одна из них, когда они пришли за мной и Эллой, я знала, что мы должны уйти.

И когда Джеремайя последовал за нами, потому что он никогда не переставал наблюдать за той закрытой улицей, я знала, что он был тем, с кем я уйду.

— Твой… — его губы кривятся, и он вздыхает. — Твой брат, — наконец говорит он, отвечая на мой вопрос. Он, должно быть, ненавидит отказываться от этой роли. Должно быть, ненавидит, что я знаю, что я больше не его младшая сестра.

Но это значит, что он может делать со мной все, что хочет.

И все же. Маверик сказал ему защищать меня?

Должно быть, он видит растерянность на моем лице.

— Не ты одна обменивалась тайными письмами, детка, — он проводит рукой по моему лицу, проводит по щеке, потирая большим пальцем.

Дрожь пробегает по моему позвоночнику.

Он смотрит на мой живот.

— Он думал, что так будет лучше. Для тебя и… ребенка, — он сглатывает, снова встречает мой взгляд.

— Он знал? — я думала, что когда он увидел меня в Ноктем, когда Джеремайя последовал за черными внедорожниками, которые увезли нас из моего собственного дома, пиная и крича, я думала, что это был первый раз, когда Маверик узнал, что я действительно, по-настоящему уезжаю.

Джеремайя кивает.

— И он просто… позволил этому случиться? — у меня пересохло в горле, и я знаю, что не должна спрашивать об этом таким образом. Люцифер запер меня в доме — это именно то, что привело меня сюда. Но я всегда хочу того, чего не должна. То, от чего я отмахиваюсь. То, от чего я бегу. Я всегда хочу того, чего, по моим словам, не хочу.

Джеремайя улыбается.

— Я отдал ему Бруклин.

Мой рот открывается.

— Он не собирался отдавать тебя бесплатно, детка…

— Он не отдавал меня, — рычу я, безуспешно пытаясь сесть, мои руки привязаны сзади к железной раме кровати. — Я сама решила уйти.

Он вздыхает, проводит рукой по моему горлу и нежно кладет ее туда.

— Да, — соглашается он. — И ты даже не представляешь, как я счастлив от этого, — он проводит рукой еще ниже, по моей груди, соски которой затвердели под черной футболкой. Я вижу, как он улыбается, и знаю, что он это чувствует, но он ничего не говорит. Он продолжает двигаться, пока его рука не ложится на мой живот.

Я задыхаюсь от его прикосновения, его бледно-зеленые глаза опускаются вниз, а затем снова поднимаются, чтобы встретиться с моим взглядом.

— Я никогда не причиню тебе боль, Сид, — говорит он мне, широко раздвигая пальцы. — Ты ведь знаешь это, не так ли?

Нет.

— А что насчёт… — я опускаю глаза вниз. Я не показываю. Еще рано. Я все еще могу покончить с этим, если захочу. Если бы я знала, что это не убьет моего мужа.

Джеремайя качает головой.

— Никогда.

— Даже если это… его?

Его пальцы сжимают мой живот, и он отводит взгляд, его челюсть напрягается. Но потом он кивает.

— Никогда, — повторяет он.

Облегчение, как тепло, распространяется по моим конечностям.

— А как насчет того, когда я решу вернуться?

Он встает на ноги, опускает руку, поворачиваясь ко мне спиной, плечи под серой курткой сдвигаются. Он переплетает пальцы за головой, по-прежнему не глядя на меня.

Я закатываю глаза, не замечая его.

— У тебя сейчас беременная девушка прикована к кровати для гостей, Джеремайя. Не начинай выходить из себя и добавлять словесные оскорбления в список своих грехов.

Он опускает руки по бокам, и я слышу негромкий смех.

— Я отпущу тебя, Сид, — тихо говорит он, и его смех затихает. — Я просто не хотел, чтобы ты захлопнула дверь перед моим носом и закрыла меня, прежде чем мы сможем поговорить.

Я фыркнула.

— Ты думаешь, я смогу захлопнуть дверь перед твоим лицом?

Да, как будто он когда-нибудь позволит этому случиться. Он бы сломал эту чертову штуку, прежде чем позволить мне сделать это.

Но он поворачивается и смотрит на меня, наклоняя голову.

— Я делаю все по-другому, — мягко говорит он. — Я обещал тебе свободу. Если это то, что заставит тебя остаться, если это то, что заставит тебя выбрать меня, а не его, я дам тебе это, — он тянется в карман куртки, достает маленький ключ. От наручников, понимаю я. Он подходит ко мне, наклоняется и прижимается своими губами к моим.

Я не целую его в ответ. Я знаю, что Люцифер чуть не сделал, и в Либере, и у Маверика. Я знаю, и я тоже это понимаю. Наш дом был похож на ад. Он был расстроен.

Но он никогда бы не захотел причинить мне боль.

И я не причиню ему такой боли. Уход был достаточно болезненным. Я не сделаю того, за что он никогда меня не простит.

— Только не беги больше, Сид. Только если ты действительно уверена, — Джеремайя тянется ко мне, чтобы расстегнуть наручники. — Я устал играть с тобой в эти гребаные игры.

Последние слова горькие. Немного жестокие. И я не могу не улыбнуться.

Это мальчик, которого я знаю.

Разрушенный мальчик.