Блаженная несвобода

20

Он съел все. Все ее съестные припасы. Даже сухофрукты, которые лежали в мешочке в цветочек на черный день.

Стеша стояла посреди кухни и недоумевала. В груди что-то плотное стало подниматься к горлу.

Мне нужно сменить масло в мотоцикле, поставить разбитое левое зеркало, у меня не оплачена квартира за прошлый месяц. Надо позвонить тете Вере и выслать ей посылку на день рождения. Кончилась зубная паста. Надо починить разорванные сандалии, куртку отдать в химчистку до сезона дождей и заплатить за молоко…

Потапов и Камини недоуменно молчали и, сидя в углу, испуганно смотрели на Стешу.

Нет, так не пойдет!

Она даже в сердцах притопнула на огромного соседского кота, который имел странно-магические зеленые глаза и угрожающе-дикий вид, но постоянно приходил играть с Потаповым, и решительно направилась в спальню.

— Слушай, Стив, — сказала она.

Он нехотя поднял голову от местной газеты на английском языке.

Стеша с трудом сдерживала негодование.

— А почему ты съел все мои продукты?

— Есть хотелось, — невозмутимо сказал он и опять уткнулся в газету.

Тогда она подошла, взяла у него из рук газету, отложила на тумбочку и посмотрела ему в глаза.

— Стив, я не такая богатая, как ты думаешь. Я помогу тебе, чем могу, но я не в состоянии полностью оплатить твой огромный аппетит, так как у меня деньги все рассчитаны до самого отъезда в Москву и на обратный билет. И никто мне их не пришлет и не даст, потому что я никогда ни у кого не просила денег, а всю свою сознательную жизнь зарабатываю сама. Но зарабатываю не так много, чтобы шиковать, а только чтобы можно было прожить в этой стране без особых проблем.

— Ну я не знаю, — промямлил Стив, — у меня деньги кончились.

— А на что же ты собирался здесь жить?

Стивен понурил голову. Потом встал, походил взад и вперед по комнате, уткнулся глазами в репродукцию Сальвадора Дали, где что-то изображалось про гражданскую войну с мягкими бобами, и, вздохнув, обернулся к Стеше.

— Извини, я попробую что-нибудь придумать.

И он пытался думать. Только когда он откидывал голову на подушку и прикрывал глаза, то перед глазами опять начинали мелькать слова рекламы: «Ве all you can be. Join US Army».

Подошла Стеша и, Присев на кровать, мягко и виновато дотронулась до его руки.

— Зачем ты пошел служить по контракту, это было проявлением твоего желания… или так сложились обстоятельства?

— Не знаю, — тихо ответил он, повернув к ней лицо, — наверное, и то и другое. Просто я сидел на площади, где произошла июньская трагедия, смотрел, как разбирают еще дымящиеся завалы, и постоянно передо мной стояла ее мягкая улыбка… И я ни о чем не мог думать, кроме как о том, почему человека, который отдал мне всю свою жизнь, не стало по прихоти какого-то обезумевшего религиозного кретина.

— А кто она? Твоя девушка?

— Нет, мать. Она была очень значимым человеком в моей жизни, именно ей я обязан тем, что однажды, сильно заболев, выжил, что закончил колледж, что получил престижное место в известной компании… и много чем другим. Надо мной даже друзья смеялись из-за того, что я дружил с собственной матерью.

Ну а почему бы нет? В ней заключалась вся моя семья, мой дом, моя опора, потому что отца, который покинул ее, когда я еще не родился, я так никогда и не видел. Она была умна, начитана, с очень хорошим характером, и тем более было совершенно непонятно, почему именно ее, а не других, которые являются лишь неудачными полуфабрикатами человека, сожгли, как устрицу на сковородке, прямо в ее собственном офисе?

— И ты ради того, чтобы отомстить за ее смерть, поставил на карту карьеру, доброе имя и саму жизнь.

— Тогда трудно было об этом думать. Просто по телевизору шла реклама о найме в армию. Она шла днем и ночью, и я даже не знаю почему, наверное, движимый общим порывом, я как-то утром взял такси и приехал на станцию. Передо мной разворачивались все цвета американских флагов, и грудь стало распирать от гордости за свое государство и за то, что ты можешь именно сейчас быть ему полезен. Дома меня уже никто не ждал, а впереди была какая-то совсем необычная жизнь, полная героизма, приключений и удовлетворения.

— А ты не думал, что Джордж Буш ошибся?

— Разве я мог думать, что президент Америки может ошибаться?

— Он такой же человек, как и ты…

— Не знаю, я об этом не думал.