Блаженная несвобода

44

Они уехали. Они все уехали вместе с Джецун в Бодхгаю на Учения Далай-Ламы. Стеша, если не считать повара, осталась во дворце одна.

Уже прошла неделя, как она ежедневно вставала в четыре часа утра и начинала утреннюю сессию в Алтарном зале. Ретрит шел хорошо, она старалась не терять концентрацию, и это ей почти удавалось. Где-то позади осталась женитьба Санжея, дни, проведенные со Стивом, и ее громкая популярность среди местного населения. Теперь перед ее глазами были только Алтарь и Боги, которые обязательно должны были ее видеть.

Но в одно прекрасное утро раздался несмелый стук.

Стеша насторожилась. Никто не имел права ее беспокоить, Джецун перед отъездом поставила защиту, а повар приходил только в часы приема пищи.

Девушка прервала сессию и, тихонько подойдя к двери, прислушалась. За дверью было тихо, и, подумав, что ей показалось, она хотела сесть на место. Но стук повторился. Он был громче и настойчивее. Стеша даже вздрогнула.

— Кто там? — спросила она.

— Открой…

По телу пошла дрожь… Это был Стивен.

— Сюда нельзя, — сказала она.

— Тогда выйди.

— С какой стати?

— Ты даже меня не выслушала.

— А зачем выслушивать, и так все понятно.

Стивен немного помолчал, но потом продолжил:

— Да, я хотел у тебя взять деньги и поэтому полез в твою сумку. Но ведь это было давно, когда я тебя еще совсем не знал, у тебя дома в Дхарамсале, как только я там появился. Тогда я думал, что возьму у тебя деньги и смоюсь, чтобы не навлекать на тебя неприятности. Ведь так бы даже лучше для тебя было.

— Ну и что ж не взял и не смылся?

— Потому что я увидел твой дневник, где на паршивом английском были написаны очень хорошие и душевные вещи, и когда я стал его читать, я по-другому взглянул на тебя, и ты мне показалась очень интересной.

Стеша хмыкнула.

— Я совершенно серьезно говорю, если бы это была ложь, то чего, спрашивается, я бы вернулся в Дхарамсалу, в то место, где меня ищет не только полиция, но и «братья по крови»? Открой, пожалуйста, у нас не так много времени.

Стеша затопталась в нерешительности. То, что она заговорила с ним, было уже нарушением правил, а если она к нему выйдет… Усугубится это нарушение или уже нет?

— Выйди, пожалуйста, у меня проблемы, — взмолился Стивен, и она не выдержала, отворила дверь и вышла наружу.

Он сгреб ее в охапку, и она сама прильнула к его губам. В этот момент Стеша почувствовала, что жутко соскучилась по нему, что ей не хватало его теплых, мягких губ, его сильных и нежных рук… И она закрыла глаза, погружаясь в нарастающую волну блаженства. И эта волна все более и более завладевала всем ее существом. Стеша устала строить дамбы на ее пути, и теплая волна блаженства теперь беспрепятственно заполняла все клеточки ее тела. У нее кружилась голова, дыхание срывалось…

Стеша вцепилась зубами в его ухо и, слегка укусив, оттолкнула.

— Подожди, — сказала она, — это неправильно.

Стив только хлопнул руками по бокам.

— Ты неисправима. Сколько ты можешь меня мучить? Тебе доставляет удовольствие издеваться надо мной?

— Нет.

— Тогда что ж ты хочешь? Ведь мы же вместе. Ведь не случайно же мы с тобой так долго вместе! — почти кричал Стивен.

— Не знаю… — отвечала Стеша, ежась от холода.

— Стеша, я загнан в тупик. У меня осталась только ты. Ты единственная надежда, ты единственная, кто может меня спасти. Давай уедем отсюда. Уедем в Россию. Я буду тебе хорошим мужем, у нас будут чудесные дети, я буду заботиться о тебе, и ты наконец обретешь настоящий дом и настоящую семью!.. Стеша, ты слышишь меня? — тормошил ее Стив за плечи.

Но она отвернулась, не желая, чтобы он видел ее слезы.

Только Стивен не унимался.

— Почему ты мне ничего не отвечаешь? Скажи, почему? Или тебе всего дороже твой идол, которому ты поклоняешься? Ну где же он, твой Бог? Покажи мне его, я хочу его видеть. Я хочу видеть того, кто во всем превосходит всех мужчин. Ну же!

Он грубо оттолкнул Стешу и рванул двери Алтарного зала.

— Туда нельзя! — закричала Стеша, но было уже поздно.

Стивен уже стоял в центре зала и смотрел на статую Богини. Праджняпарамита, Ваджрайогини, Мачиг Лабдрон в одной своей ипостаси спокойно смотрела на него, и сверкающие огни, и гирлянды цветов обрамляли ее великолепие. На минуту показалось, что она ожила, и даже мимолетная улыбка скользнула на ее устах, и глаза были полны сострадания и любви ко всему живому. И Стивен затих, он долго не отводил глаз от ее лика, пока не послышался шум ветра, который, словно огромный дракон, несся по черному ущелью, на краю которого располагался Дворец Джецун. Шум все нарастал, и уже гремели крыши соседних домов, и слышался треск деревьев, и казалось, что с этим ветром несутся полчища невидимых крылатых существ, скрипя своими несметными крыльями. И уже трещали стекла и готовы были выдавиться из своих рам и разлететься вдребезги, как среди всего этого шума вдруг совершенно отчетливо раздался душераздирающий нечеловеческий вой. У Стеши пошел мороз по коже, и даже Стивен немного сжал плечи от неожиданности.

— Начинается ураган, — сказала Стеша, — тебе надо уходить, иначе он тебя настигнет в дороге, а до Маклеоганджа отсюда надо идти не менее получаса.

Но он обернулся, и она, к своему удивлению, увидела испуг в его глазах.

— Кто это воет?

— Не знаю. Может быть, пантера.

Но Стеша и сама усомнилась, что пантера может так выть.

— Может быть, мне остаться? — спросил он, и глаза его стали совсем как у маленького ребенка.

Сердце девушки сжалось в комочек. Ей стало его жалко. Но она понимала, что это было бы безумием. Они и так нарушили запреты Джецун, еще не хватало, чтобы он без ее разрешения остался здесь на ночь.

— Иди скорее, здесь тебе оставаться все равно нельзя, — твердо сказала она.

Стивен усмехнулся:

— Да у тебя черствое сердце.

— Не знаю.

— Ты, наверное, совершенно не способна никого любить, — заключил Стивен, глядя ей в глаза.

— Думай так, если тебе нравится.

— Хорошо, спасибо за откровенность, — резко сказал он и повернулся к выходу.

— Пожалуйста, — тихо сказала она его спине.

Они вышли на террасу, и тут опять совершенно явственно и совершенно отчетливо из ущелья раздался этот душераздирающий вой. На этот раз он звучал еще дольше, и казалось, что это выло совершенно обезумевшее существо.

— Кто это? — уже задыхаясь от страха, которого он даже не стеснялся, спросил Стивен.

— Не знаю, — ответила Стеша, она и сама боялась, ведь ей предстояло остаться во Дворце почти совершенно одной. Повара не было ни видно, ни слышно, и, судя по всему, он вообще мог уйти в город, иначе как бы во дворец смог проникнуть Стивен.

Конечно, при таком раскладе ей было лучше оставить Стивена здесь, но она помнила строгий наказ Джецун — никаких посторонних контактов! И если она уже нарушила его, то все-таки надеялась испросить прощения и продолжить ретрит. А что будет, если мужчина останется здесь на ночь?

Вой уже раздавался по всему ущелью. Он раздирал душу и вводил в смятение своей неопознанной сущностью.

Стеша схватила за руку Стивена и потащила к лестнице, которая вела на нижние уровни, но куда ей ходить во время ретрита строго воспрещалось. Она слегка подтолкнула Стивена вниз и твердо сказала:

— Иди.

Стивен стал спускаться вниз. Шум нарастал, и порывы ветра уже были готовы сбить с ног. Через минуту Стив вернулся.

— Я не могу идти, это выше моих сил! — кричал он сквозь шум и. вой, дрожащими руками хватая Стешу.

Но тут вдалеке на дороге показались огни машины, и девушка закричала:

— Машина! Беги скорее, попробуй ее остановить!

И Стивен пошел, потом побежал к дороге.

Стеша видела с террасы, как остановилась машина и Стивена забрали.

А ей придется остаться в огромном доме со множеством темных комнат наедине с этим ужасным ураганом и этим душераздирающим непонятным воем. Она, почти сносимая ветром, еле добралась до двери Алтарного зала, открыла ее и, войдя, дрожащими руками закрылась на все запоры. Потом она закрыла все окна и, когда почувствовала себя в относительной безопасности, села на свое медитационное место и только хотела продолжить практику, как шум и вой стихли…

Она не верила своим ушам! Ведь она была уверена, что начинается ураган, а такие ураганы никогда не заканчивались так быстро и внезапно! И этот ужасный вой, что за существа могли издавать такие жуткие звуки? Гималайские барсы, пантеры, тигры? Нет, их голоса слишком слабы. И вой был больше похож на вой сумасшедшего потустороннего существа…

Невероятная догадка промелькнула в ее голове! И она посмотрела на статую Богини. Джецун! Кто же еще мог это быть, как не Джецун? И тут она увидела ее улыбку. Только улыбка была почему-то в стороне от Алтаря.

Буря эмоций захлестнула все Стешино существо, внутренний ветер поднялся к груди и закружил голову. Стеша задыхалась от негодования.

— Как так можно? — прошептала она этой улыбке. — Как можно врываться в мою личную жизнь, кромсать ее и рушить? — сказала она уже громче. — Вы лишаете меня свободы, вы ввергаете меня в необходимость противостоять вам. При этом вы совершенно не понимаете моего сердца!

— Но ты же сама пришла ко мне, Стеша, — услышала она отчетливый голос, — ты сама просила меня вести тебя по Пути, ты самолично вверила мне свою жизнь, свое тело и свою судьбу. Что же ты ропщешь? Или, когда ты это делала, ты думала, что мы играем лишь в детские игры, давая подобные обещания?

— Нет, я так не думала, Джецун. Но мне казалось, что это будет как-то иначе… — пролепетала Стеша.

— А как иначе?

— Не знаю. Но ведь во дворце куча придворных, и вы так не делаете с другими. Ведь они имеют любимых, имеют семьи, имеют свободу. Почему вы так жестоки ко мне?

— А ты не смотри на других. Можно жить с любимым и при этом не иметь захваченности. А у тебя кругом крайности. Может, это все потому, что ты слишком много хочешь? Но ведь, чтобы много получить, ты должна многим пожертвовать.

— Я не хочу ничем жертвовать! — закричала Стеша. — Я хочу, чтобы меня обнимали теплые руки, чтобы, возвращаясь к себе домой, я знала, что меня кто-то ждет, чтобы я могла уткнуться в чью-то крепкую грудь и чтобы я была уверена, что меня кто-то любит.

— Но я люблю тебя, Стеша.

— Нет, вы давно уже не любите меня, Джецун! Вы окружены прекрасными фрейлинами, вы совсем перестали меня замечать, в вашем сердце нет любви для меня! Вы даже приблизили к себе Туптена, того, кто предал меня. Вместо того, чтобы как следует наказать его за его дурной поступок. Нет! Нет! Вы совершенно не понимаете мою душу! — кричала Стеша и громко рыдала, даже не вытирая ручьи слез, которые текли из ее глаз. — Нет! Я ухожу от вас! Я прерываю ретрит! Я больше не могу это выдержать, вы, как Учитель, должны были знать это!

— Но ты же нарушаешь самаю, а нарушение самаи может привести в Ваджрный Ад!

— Значит, я слаба, Джецун. Если я нарушаю самаю, значит, это тоже ваша ошибка. Вы должны были это видеть! Вы вольны открывать дверь в небо, значит, вы должны были предусмотреть то, что я не выдержу. Зачем вы ввергаете меня в Ад, подвергая испытаниям, которых я заведомо не могла выдержать?

Улыбка исчезла, уступив место пожилому мужчине с усталыми и в то же время совершенно бесстрастными глазами. Он сидел на троне и чесал лысую голову, смотря куда-то поверх Стешиной головы, потом перевел глаза на ее лицо и сказал:

— Нет, я не виноват. Потому что я и мое королевство проявилось в твоей жизни согласно твоему сознанию. Ты же знаешь, ничто не возникает без причин. Значит, у тебя была причина подвергнуться этому. Подумай об этом.

— Как же так? — недоумевала Стеша.

— А так! Если хочешь, я больше не стану тебя ничему подвергать. Ты свободна и делай что хочешь. Тебе выбирать, остаться здесь или решить сложившуюся ситуацию как-то иначе.

Джецун встал, медленно направился к выходу и, не дойдя до него, растворился в воздухе…

Бежать, бежать, била по мозгам мысль. И зависшие в воздухе маски вторили ей, нашептывая и дразня. Стеша наскоро собрала вещи, затушила свечи перед Алтарем и поспешно покинула дворец. Вскоре она уже ехала вдоль ущелья прочь на мотоцикле, не обращая внимания на плескавший в ее глаза дождь и на черную пропасть, которая зияла своей невидимой глубиной с левой стороны от узкой горной дороги.