Блаженная несвобода

52

В воздухе стояла влага, дышать было трудно, постиранная одежда не высыхала, но когда Стеша открывала дверь, то в комнату стремглав неслись комары и мухи. Комары обкусывали нос, щеки и руки, а мухи залезали в волосы и что-то там постоянно выискивали, совершенно не реагируя на Стешины угрозы их прихлопнуть. Они летали за ней из комнаты в комнату, и она их не могла ничем отогнать.

По ночам выли собаки, а под окнами слышались чьи-то шаги и вздохи.

И везде появлялись скорпионы. Они были в Стешиных ботинках, в ее футболках, в простынях и одеялах, на стенах и в темных углах, под ковриками, под плитой и даже под Ламримом. Они заползали к ней в кровать, прыгали с книжных полок, залезали в сумку, когда она хотела выйти на улицу.

У Стеши тряслись руки, зловещий силуэт скорпиона с извивающимся хвостом и растопыренными клешнями не давал спать, и каждый раз, просыпаясь утром, она благодарила Богов, что для нее наступил следующий день.

В довершение ко всему, в углу темного коридора, под старыми вещами она нашла дохлую крысу. Та была уже полуразвалившаяся и очень дурно воняла. Когда Стеша притронулась к ней палкой и положила на совок, чтобы вынести на улицу, вонь стремительно распространилась по всей квартире и не исчезала, как бы Стеша ни проветривала и ни обкуривала комнаты благовониями. Казалось, что даже все вещи и ее одежда пахли падалью, и перед глазами мелькал образ этой дохлой замученной крысы, с запрокинутой головой и оскалом оголенных зубов, которая как-то, видимо, забежала в ее квартиру, но, когда починили дверь, не смогла из нее выйти.

Ну вот, безумие почти близко. К чему же она пришла? Чего же она добилась в своей жизни? Не похожа ли она сама на эту бедную крысу, и не знак ли это, который ей послали Боги?

Она строила свою жизнь так, как ей хотелось. Она была почти свободна от социума. Она была свободна от обязательств о ком-то заботиться, но стала ли она от этого счастливее?

— Причина кроется в нашей взаимозависимости, — шепнул кто-то над самым ухом.

— Взаимозависимости? О какой же свободе тогда можно говорить, если мы все взаимозависимы?

Стеша легла и долго смотрела в потолок, на котором образовались влажные пятна и начинала осыпаться штукатурка.

Все, пора. Стеша спустила ноги с кровати и какое-то время сидела, рассматривая валяющиеся на полу книги, потом вдруг резко вскочила и выбежала на улицу.

Лестница была скользкой от дождя, но она легко, словно не прикасаясь ногами к ступеням, слетела вниз, к дороге, где уже горели фонари и слышался шум запоздалых автомобилей.

Она бежала долго, сначала по узкой улице, потом по главной дороге, потом по дорогам, которые выводили ее вон из этого города, под струями прохладной воды, под удивленными взглядами местных жителей, под звуки сигналов машин, пока не остановилась на пригорке, за которым открывался изумительный вид на долину.

Долина, словно огромная возлегающая женщина в шелках и капроне, была окутана покрывалом тумана и сошедшими с неба облаками. Солнце уже зашло, и сумерки укладывали спать измотанное в своих стремлениях к счастью человечество.

Стеша перевела дыхание и опустилась на камень.

Дождь затих. И в этой тишине раздался тихий голос:

— Пора, Стеша, пора.

— Хорошо, Джецун, я иду.