Божественный театр

Глава 14

– …Прошу отстранить меня от должности руководителя группы.

– Брось, Абель, – поморщился координатор поиска, известный капитану Хиббиту как кавалер Виллер. – Мы всего лишь недооценили в очередной раз силы противника. Я лично недооценил… следовало изначально подкрепить твою позицию внешним наблюдением.

– И все-таки…

– «Все-таки, все-таки», – недовольно передразнил Виллер. – Ты не спал и не сон видел сегодня ночью, дружище. Я уже переговорил с твоей половинкой. Ты действительно побывал дома. Понимаешь, что это значит?

– Ну…

– Вот именно. Хорошо еще, что ты смог потом вернуться в обличье Титура. И вообще цел остался!.. Этот самый Аглюс Ворон – черт, а не человек. У людей такой силы не бывает…

– Может, он и вправду не человек? – глядя сквозь пенсне на гипсовый бюст ниамейского пророка Маргила и словно бы к нему и обращаясь, спросила третья участница разговора, мастер-психолог поисковой группы, представленная в свое время капитану Хиббиту как кру Диона Физер, хозяйка книжной лавки.

На экстренное совещание Абель вызвал координатора к ней – в ту самую лавку, где Кароль предложил работу Катти Таум, даже не удосужившись спросить разрешения у хозяйки. Впрочем, капитан Хиббит знал, что делает. Лавка была настоящая, и хозяйка тоже… почти. Во всяком случае, эта сорокалетняя с виду и приятная во всех отношениях дама, называвшая себя Дионой Физер, торговала книгами на Круглой площади вот уже двадцать лет и собиралась торговать еще столько же, ибо это было идеальным прикрытием для ее научной работы. Так она сама сказала капитану, обмолвившись притом, что ей не помешала бы честная помощница из местных.

Оснований не доверять Дионе Физер у Кароля не было. Ведь образ «Волчка» создавала именно она – придумывала легенду, находила убедительные биографические детали, подбирала для капитана одежду и личные вещи, шлифовала его произношение, в котором непременно должны были сочетаться южный выговор со столичным, знакомила его с краткой историей Ниамеи и достопримечательностями Нибура, проявляя при этом немалое терпение и чувство юмора… Умнейшая и милейшая женщина, короче говоря, которая никогда не бросила бы в беде свалившуюся ей как снег на голову Катти – в этом можно было не сомневаться.

Пророк Маргил на заданный Дионой вопрос, разумеется, не ответил. Зато напряглись оба ее собеседника, Абель и Виллер. Поскольку она была признанным знатоком психологии материальных существ, человеческой расы в частности, мнение ее по поводу чьей-то принадлежности к этой самой расе означало многое.

– Ты думаешь, Ди… – настороженно начал Виллер.

– Нет, – сказала Диона. – Ну что я могу думать? Мы слишком мало знаем о нем. Не больше на самом деле, чем в первый день – когда дух тетушки Муница поведал нам, что на закате ее жизни дом регулярно обшаривал по ночам некий невидимка, пугая бедную старушку.

Виллер фыркнул.

– Не такую уж и бедную, старушки этой сам Муниц побаивался… И пугали ее своеобразно – подкидывая цветы и пирожные. Похоже на попытки компенсировать причиненное беспокойство, не так ли?

– Так, – согласилась Диона. – Но гуманность этих попыток мы уже обсуждали. Равно как и состав остаточной магической эманации в тетушкином доме, отчего и пришли к выводу, что орудовал там все-таки черный маг, а не белый.

– Вот именно, – сказал Виллер. – Маг. То есть человек. А если не человек… Господи спаси, во что мы впутали капитана Хиббита? Одно только и радует – при непосредственном столкновении он уцелел.

– В Байем после этого точно возвращался, – кивнул Абель. – А вот куда делся потом…

Виллер опять поморщился.

– М-да… и ведь квейтанцы предупреждали о его своевольстве… предлагали даже использовать какой-нибудь магический маячок! Но куда там – мы и с браслетами-то рисковали. Тот же Раскель, заинтересуйся он вдруг, мог просчитать их настоящую силу…

– А почему, – вновь обратилась к гипсовому пророку Диона, – мы так уверены, что универсус достался именно Ворону, а не Раскелю? Хотелось бы еще раз услышать ваши соображения, друзья. Ведь Ворон тоже мог исчезнуть потому, что, как и капитан, бросился в погоню за похитителем?

– Мог, – с готовностью отозвался Виллер. – Но это маловероятно. Суди сама – если бы универсус достался Раскелю, тот наверняка сразу телепортировался бы в табор, самое надежное для себя укрытие. Кто бы нашим горшком ни завладел, случилось это практически в присутствии двух соперников. И соперников весьма сильных. Лучший выход в подобной ситуации для любого, полагаю, – немедленное бегство туда, где им до него не дотянуться.

Диона кивнула.

– Пожалуй, что так.

– Но за табором, как ты знаешь, присматривает Маркус. Я нахожусь на постоянной связи с ним, и пока еще, по его словам, Раскель там не появлялся. Как только явится, мы сразу же узнаем об этом, как и о том, с пустыми руками он вернулся или нет. Возможно, конечно, что у него, помимо табора, есть еще какое-то убежище, но… – Виллер сделал паузу и послал вопросительный взгляд Абелю.

– Нет, – ответил тот. – Я знаю его наизусть, читал мысли. Другого столь же надежного убежища у него нет. К тому же он до последней минуты не догадывался, кто его настоящие соперники. Как и мы, не чуял никакой магической силы в Вороне, а в капитане видел скорее родственную душу – авантюриста и жулика, но не охотника за Дурной Удачей. Фургон сгорел… и что там произошло на самом деле, нам уже не узнать. Но смело можно предположить, что Ворон слегка помог Раскелю – после того, как тот пустил в ход свои усыпляющие чары. Ведь меня они не взяли бы, а мое присутствие Ворону не требовалось… На него самого арканские чары тоже не подействовали, и это еще можно понять, при его способностях… но вот почему меня он сумел нейтрализовать, а капитана Хиббита – нет? Загадка… В браслетах оказалось больше силы, чем мы планировали? – Он, в свою очередь, с вопросом глянул на Виллера.

Координатор пожал плечами.

– Сколько бы ее ни было, капитан как-то умудрился от них избавиться. Иначе сидел бы сейчас тут, с нами.

Диона задумчиво сощурила глаза.

– Дальше! – потребовала она у гипсового пророка.

– Дальше… остаются одни предположения, – вздохнул Абель. – Раскель, будучи уверен, что все спят, отправился за своим сокровищем. Капитан и Ворон скорей всего выжидали, уповая на таинственное умение арканов опознавать универсус и надеясь перехватить его, когда он окажется у Раскеля. Капитан при этом рассчитывал на мою поддержку… ох. Ну… в общем, я не сомневаюсь, что оба они дали Раскелю время отыскать универсус. Буквально взять его в руки. И тут-то перед ним и явились… – Абель удрученно умолк.

Нить рассуждений подхватил Виллер.

– Теоретически Раскель, конечно, мог успеть скрыться. Но вряд ли на самом деле успел – ведь для него их появление наверняка стало неожиданностью. Так что… дальнейший ход событий вообразить нетрудно. Ворон к захвату универсуса был готов, и он гораздо сильнее Раскеля, не говоря уж о капитане. Неизмеримо сильнее. В этом сомнений нет – сколько мы пытались его вычислить, и все без толку. Ни лица, ни тени, ни имени. Ни единого действия, которое могло бы навести на подозрение… вплоть до того, что порой казалось, будто никакого неуловимого мага и вовсе нету – так, наваждение, плод нашей собственной фантазии… Ну, и кому с наибольшей вероятностью мог достаться универсус? Будь это капитан, он попросту не имел бы возможности сбежать…

Глаза Дионы за стеклами пенсне на миг азартно блеснули.

– Потом-то все-таки сбежал!

– Но не явился к нам – верней, к тебе, что непременно должен был сделать, достанься универсус ему!

Диона задумчиво кивнула.

– Да, ты прав…

– Раскель же мог сбежать только в табор. Там его нет. Значит…

Он сделал паузу, и Абель вдруг угрюмо посетовал:

– Ох… а я ведь с ним почти подружился!

– С Раскелем? – удивилась Диона.

– Да нет… с Вороном. Он казался таким приятным человеком…

– Прекрати себя казнить, – нахмурился Виллер. – Имеются дела поважнее. Ди… ты согласна наконец, что, кроме Ворона, универсусом завладеть было некому? Да? Хорошо. Тогда… цыганской линией у нас займется Маркус, как только Раскель даст о себе знать. Арканы ведь в любом случае начнут искать нового владельца, и это, как всегда, наш основной шанс выйти на него – через них… А ты, Абель, не мешкая принимаешься отслеживать перемещения капитана. Вот ведь… не зря его лисом называют. Знаете, что меня смущает больше всего? Он сбежал так быстро, словно был готов это сделать! Знал заранее, куда побежит! Куда… вот вопрос!

– И чтобы на него ответить, – заявила гипсовому пророку Диона, – полагаю, не худо бы узнать, по какой причине он туда побежал.

Виллер вновь напрягся.

– Что ты имеешь в виду?

– Ну… – Она сняла пенсне и, оторвав наконец взгляд от Маргилова бюста, устремила его на собеседника. Взгляд этот, не смягченный более стеклянными заслонками, оказался столь же острым, как у самого Виллера. – Мы действительно вправе были ожидать, что в подобной ситуации капитан Хиббит прежде всего попытается связаться с нами. Дождется пробуждения труппы в надежде, что уж теперь-то наш агент ему откроется. Или же – если допустить, что ждать ему по какой-то причине было некогда – телепортируется сюда, ко мне, раз уж сумел избавиться от браслетов. Но он не сделал ни того, ни другого. Предпочел скрыться, не оставив даже намека – куда. И, сдается мне, именно этого он и хотел – исчезнуть бесследно. Почему? – вот на самом деле главный вопрос. Поняв причину, мы сможем понять и остальное.

Виллер и Абель уставились на нее с одинаковой растерянностью.

– Понять причину? Как ты себе это представляешь?

Диона вздохнула.

– Думаю, не мешало бы для начала побеседовать с теми, кто хорошо знает капитана. С его друзьями и родственниками.

– Люди – не мы, – напомнил Виллер. – Это мы полностью открыты друг для друга. Они же обычно не слишком хорошо знают даже и себя, не то что друзей и родственников.

– Ты мне это говоришь? – Диона подняла бровь.

– Извини, – спохватился Виллер.

– Извиняю, – улыбнулась она. – Как бы там ни было, хоть что-то о нем близким людям все-таки известно. И наше дело – составить хотя бы приблизительное представление о мотивах, которыми мог руководствоваться капитан, сбегая от нас.

Виллер поразмыслил немного и кивнул.

– Что ж, займись этим, Ди. Список его близких будет у тебя через час. Реши тем временем, под каким предлогом ты будешь с ними беседовать. О задании, разумеется, и о том, что капитан пропал без вести, ни слова. Главное – не испугать никого и не всполошить.

Затем он повернулся к Абелю.

– Об отстранении от должности забудь. И принимайся за дело. Начни со сгоревшего фургона – вдруг хоть какие-то следы сохранились. В помощь бери кого захочешь, о результатах докладывай по мере их появления. Итак… расходимся, друзья. Я – за списком!

Абель с Виллером исчезли. Диона осталась одна в рабочем кабинете «кру Физер» – крохотной комнатушке, большую часть которой занимал массивный письменный стол, заваленный книгами и бумагами. Она щелкнула пальцами, и на столе этом, потеснив кипу деловых документов, явилась чашка с горячим кофе.

Материальная, плотская оболочка диктовала свои условия функционирования. Тело регулярно требовало отдыха, еды и питья. Вот и теперь – «или в постель, или чего-нибудь бодрящего», заявило оно, «иначе думать не сможешь». Пришлось подчиниться…

Диона сделала несколько глотков горькой, душистой жидкости, отметила с удовлетворением, что в голове прояснилось. И приступила к любимому занятию – размышлению.

Итак, под каким предлогом можно подступиться к расспросам близких людей капитана Хиббита?

Представиться квейтанской журналисткой, собирающейся писать о нем очерк? Да нет, глупость какая… во-первых, в Квейтакке нет журналистов, во-вторых, кто бы им позволил писать что бы то ни было о секретном агенте?

Выдать себя за подругу детства, одноклассницу капитана, давно потерявшую его из виду? М-м-м… тоже не годится. Родился он и рос на Земле, стало быть, и подруга должна быть земная, а значит, до квейтанских его друзей добраться у нее возможности нет.

Что же это выходит – нужно искать отдельный подход к землянам и квейтанцам и сочинять разные легенды?… Да, задачка, похоже, непростая. И лучше, пожалуй, сперва дождаться списка, чтобы узнать, с кем именно придется иметь дело, а потом уж начинать думать…

Взгляд Дионы вновь остановился на бюсте ниамейского пророка, сумевшего каким-то образом собрать в своих «Откровениях» мудрость множества духовных учений из самых разных миров. И изложившего ее в чрезвычайно простой и доступной форме. Воистину великий был человек…

Гипсовые губы Маргила улыбались умно и лукаво, и Диона невольно улыбнулась тоже.

Заглянуть, что ли, в «Откровения», покуда больше нечем заняться? Вдруг пророк что-нибудь да подскажет!

Она неторопливо поднялась из-за стола, сняла с полки толстенькую книжицу в темном переплете, раскрыла где пришлось и не глядя ткнула пальцем в страницу.

«Ты уже знаешь то, о чем спрашиваешь», – гласила выбранная наугад строка. – «Ответ – всегда под рукой. Достаточно открыть глаза и уши, и вопрошающий отыщет его»…

Голос Папаша Муниц сорвал.

Он понял это, когда попытался созвать разбежавшихся актеров. Горло мучительно саднило, вместо слов изо рта вырывался только неразборчивый сип.

Покричала «дармоедов» Фина Пышечка, но безрезультатно – лес отзывался лишь эхом.

Будто корова языком слизнула всех восьмерых. Вместе с личными вещами. Даже приблудившийся цыган – и тот пропал, правда, бросив почему-то своего жеребца!..

И это было так странно и непонятно – не настолько же его боятся в самом деле, чтобы в преддверии кары за не устереженный фургон бежать куда глаза глядят, в ночь, в лесную чащобу? – что Папаша Муниц вместо привычной ярости впал в тяжкое недоумение.

И ощутил суеверный страх, которого не могли ему внушить даже волшебные существа.

Да, многовато, видно, оказалось впечатлений для одной-единственной ночи. Тут тебе и вынужденная остановка в глуши, и лесные девы, и внеплановый спектакль, и пожар, и побег труппы, и потеря голоса… Когда окончательно сделалось понятно, что на берегу они с женой остались вдвоем и никто из актеров, судя по всему, возвращаться не собирается, Муниц неожиданно ослабел – и душой и телом.

Колени у него подкосились, и, с размаху шлепнувшись на песок, железный старик… заплакал.

Фина Пышечка пометалась вокруг в растерянности, потом присела рядом и принялась его утешать.

– Ну что ты, что ты?… – тоскливо бормотала она. – Гады они, конечно, я понимаю… бросили нас, дряни бессовестные… но ведь мы же с тобой и не такое видали. Когда сгорел наш первый театр, вспомни – дом пришлось продать, чтобы купить фургоны и лошадей, лишнего куска хлеба не было… А сейчас у нас хоть золото есть – спасибо девам!.. Ненужное завтра бросим, уедем в одном фургоне… а до Ювы доберемся – все купим… можем даже снова театр открыть! Зал арендуем… жилье снимать не придется, поселимся в теткином домишке… ну, Мунни, успокойся же… все не так плохо. Я – с тобою, мы – при деньгах… до Ювы только добраться, а там – заживем… Все еще наладится!

Старик отчаянно помотал головой. Обнял жену за плечи, притянул к себе. Просипел что-то нечленораздельное, но Фина поняла, как всегда его понимала, даже и без слов.

И тоже заплакала.

Жизнь прошла – вот что хотел сказать ей муж. Вся жизнь, отданная театру. Старые уже мы оба, ни на что не годные, бесталанные, злые и сварливые. И никому не нужны. Главного не нажили – уважения к себе. Никто нас не любит. И не полюбит, хоть усыпься тем золотом с ног до головы…

Лесные девы подошли неслышно. Словно и не подходили вовсе, а соткались из воздуха неподалеку от догоравшего фургона.

На этот раз их было только трое. И какое-то время они просто стояли и смотрели на обнявшихся и плачущих стариков. Потом одна – та самая, что расплачивалась с ними за представление, – подплыла ближе и спросила:

– Что у вас случилось, смертные?

Папаша Муниц глянул на нее мутными глазами, махнул рукой и отвернулся.

Фина Пышечка утерла слезы и угрюмо ответила:

– Сами не знаем. Фургон сгорел, труппа разбежалась…

Дева вскинула брови, обвела долгим, изучающим взглядом берег. Отошла и принялась о чем-то совещаться с подругами. Затем приблизилась снова.

– Актеры ваши далеко, – сообщила она. – Отправились по своим надобностям, и никого из них уже не вернуть. Восстановить сгоревшее мы тоже не в силах. Но… если хотите… мы найдем для вас новых актеров. Из нашего народа. Смастерим также и все остальное, что требуется для представлений. Мы пришли к решению завести собственный театр. И просим вас помочь с его обустройством.

Фина захлопала глазами. Дева торопливо добавила:

– Конечно, мы заплатим за это.

Папаша Муниц растерянно заморгал тоже. Но едва только осознал смысл услышанного, как мгновенно пришел в себя и ожил.

Неуклюже, однако со всем проворством, на какое еще был способен, он поднялся на ноги и повернулся к лесной красавице. Взор его прояснился, он попробовал было заговорить, но зашелся в мучительном кашле. И к нему тотчас подошла одна из подружек главной девы, протягивая кувшинчик с каким-то напитком, добытый ею прямо из воздуха.

Старик без колебаний выхлебал половину, и голос к нему вернулся.

– Согласен!

Не просто вернулся – стал звучным, молодым, чистым…

Фина с удивлением воззрилась на мужа.

Он словно бы и сам помолодел – разом лет этак на десять. Плечи расправились, морщины разгладились, глаза заблистали…

Сунув недопитый кувшинчик ей в руки, Муниц решительно шагнул к девам.

– Обсудим условия!

Фина перевела недоверчивый взгляд с мужа на кувшинчик. Заглянула внутрь. Осторожно пригубила.

И в тот же миг почувствовала, как по жилам заструился веселый огонь. Согревая сердце, проясняя разум, наполняя силой все тело.

Молодящий напиток!!! – поняла она…

Об условиях договорились быстро. Папаша Муниц обязался выбрать из лесных дев самых талантливых, обучить их актерскому мастерству и поставить с ними все известные ему пьесы. Мужские роли в репертуаре проблемы не представляли, ибо волшебные существа могли, разумеется, принять при надобности любое обличье.

Девы со своей стороны обязались платить за его работу чистым золотом и обеспечивать театр костюмами, декорациями и прочей необходимой бутафорией. А также регулярно омолаживать антрепренера и его жену с помощью своих чародейных напитков.

После этого обоих – вместе с лошадьми и фургонами – незамедлительно препроводили в другое измерение. Где их поджидал уже чудесный, уютный домик с мягкими постелями и всем, что только может понадобиться смертным людям для комфортной жизни.

И больше в королевстве Нибур о «Божественном» театре никто и никогда не слыхал…

2007–2017

Санкт-Петербург