Брызги шампанского

18

В понедельник утром сотрудники «Шика» редко бывали в хорошей форме. Проявляя единодушие с остальной нацией, они едва шаркали ногами, тащась на работу. Однако Джейн потребовалось несколько недель, чтобы понять, что объяснялось это несколько иными причинами.

Разгадка крылась в том, что по понедельникам все приходили в редакцию, сгибаясь под тяжестью походных сумок, и у всех на лбу красовались синяки и ссадины. Постепенно Джейн пришла к выводу, что оцепенелость ее коллег была следствием того, что коллектив «Шика» практически в полном составе проводил выходные в роскошных загородных особняках. По своему опыту в «Маллионзе» она знала, что постоянное натыкание лбом на низкие дверные косяки является неотъемлемым спутником пребывания в загородном доме. Так что, вероятно, вряд ли стоило удивляться, что сотрудники «Шика» были такими тугодумами. Постоянные сотрясения мозга не могли не сказываться на мыслительном процессе.

Джейн поняла, что эта гениальная теория также объясняет, почему первые часы на рабочем месте все чадили как паровозы. Во всех разговорах сквозил страх, что в то время, как ты отдыхал всего-навсего в Чатуорте, твой сосед был в Виндзоре. Преувеличенная небрежность и медлительность в речи, судя по всему, призвана была маскировать безотчетную панику.

Однако, придя на работу в понедельник после вечеринки с участием сильных мира сего, Джейн застала в редакции бурное оживление.

– Вы видели, что отколола Гротти, – просто невероятно, правда? – встретил ее радостный крик Тэш. – Стащила трусики и надела их себе на голову. Жаль, что это были трусики Тотти Фотрингей. Та была просто в бешенстве… Ну а Лулу, та к концу совершенно окосела. Наверное, с начала года она уже нанюхалась этой дряни на стоимость четырех «Роллс-Ройсов»… Бамзо такой шутник! Попытался засунуть язык Виктории в горло. Впрочем, та, похоже, была ничуть не против… А Марк Стэкебл прямо мечта, да? Фантастика! По крайней мере, Шампань так считает. Вы обратили внимание, что они уехали вместе?

У Джейн упало сердце. Ну вот, снова она осталась у разбитого корыта. Впрочем, Марк все равно решил, что она сумасшедшая. И с ней нельзя иметь дело. При первой встрече она щедро поделилась содержимым своего желудка, при следующей вывалила на себя закуску… Джейн начинала подозревать, что над ней тяготеет проклятие.

– А вы видели Джейн? – заговорщически хихикнула Тэш. – Носилась по залу, с головы до ног облившись соусом.

Только увидев, как все вокруг смущенно закашляли и мучительно закатили глаза, Тэш заметила, что Джейн сидит у нее за спиной. Единственным утешением для последней стали мурашки, испуганной толпой пронесшиеся по затылку Тэш.

– Гммпхх!

Вырвавшийся у Уны громкий стон привлек к ней всеобщее внимание. Склонившись над матовым стеклом, художественный редактор изучала свадебные фотографии для отдела светской хроники.

– Получают в наследство такое богатство, но ни у кого, похоже, нет хорошего зеркала, – взвыла Уна, держа один снимок за уголок двумя пальцами с таким видом, как будто это действительно была какая-то мерзость. – Шляпка этой бедняжки выглядит так, словно у нее на голове валялся пудель. Вы только посмотрите, сколько на ней драгоценностей! А еда! Подумать только, свиные котлеты! Как тут не вспомнить о бисере и свиньях.

– Кто женился на ком? – спросила Тиш.

– Пандора Смелли-Люис, – вздохнула Уна. – Вышла замуж за некоего графа Хуана Пас де Барселона де Кохонес де Сото.

– У которого, как всем известно, за душой нет ни гроша, – ухмыльнулась Тэш. – Но бедная Дора так хотела выйти замуж за титул. Вот и говори после этого о мечте жизни.

Тош фыркнула.

Джейн с облегчением отметила, что Виктории до сих пор нет.

– Не уверена, что мы сегодня будем иметь счастье лицезреть нашего шефа, – сказала Тиш, словно прочтя ее мысли. – У Гермионы обострение.

– У Гермионы? – переспросила Джейн. – Это одна из ее дочерей, да?

У нее перед глазами возникла картина безутешной Виктории, коленопреклоненной перед кроватью больного ребенка. Ее нежное сердце растаяло от жалости, к которой примешивалась изрядная доля вины. Ну как она могла наговорить о бедной Виктории столько гадостей Арчи Фитцгерберту?

– Нет, Гермиона – это кошка ее дочери, – небрежно поправила ее Тиш. – Ее с подозрением на вросший коготь срочно доставили в клинику. Но сейчас с ней все в порядке. Ее поместили в отдельную палату и прикрепили к ней сиделку. Я послала от всех нас цветы. И еще надо будет расписаться на открытке.

– Понятно, – заморгала Джейн. – Ладно, Тиш, ты мне не поможешь с письмом с просьбой об интервью? Его необходимо отправить сегодня. Ты не напечатаешь?

Она протянула исписанный от руки листок секретарше, чье внимание теперь было поглощено раскрашиванием ногтей на пальцах в разные цвета. Тиш изумленно посмотрела на листок, потом на Джейн.

– Вообще-то я не печатаю, – протянула она, подчеркивая свое удивление.

– Она не печатает, – подтвердила Тэш, подходя к факсу.

Молча подняв бровь, Джейн включила компьютер, собираясь набирать текст сама. Это письмо с просьбой об интервью было адресовано агенту Лили Эйри. Какие бы ни были лодыжки у молодой актрисы, Джейн намеревалась первой получить для «Шика» эксклюзивное интервью. Но не успела она набрать и двух строчек, как у нее на столе зазвонил телефон.

– Добрый день, – произнес мужской голос с американским акцентом.

Джейн замерла, узнав голос Марка Стэкебла.

– Привет, – пробормотала она, теряясь в догадках. Что ему от нее нужно? Несомненно, увидев ее во второй раз в непереваренной пище, красавец американец навсегда зарекся искать ее общества. Однако, судя по всему, это было не так.

– Я хотел узнать, не могли бы мы сегодня вечером поужинать вместе? – спросил Марк. – Мне вдруг пришло в голову, что мы с тобой до сих пор ни разу толком не поговорили.

– Э… да… я хочу сказать, не поговорили, – промямлила потрясенная Джейн. – То есть да, с удовольствием.

– Я заказал столик в «Ниндзя», – сказал Марк.

В недавно открывшийся ресторан японской кухни «Ниндзя», славившийся своими безумно высокими ценами, могли попасть только умопомрачительно богатые или всемирно известные люди. И все же Джейн была удивлена выбором Марка. После фиаско с цыпленком в остром соусе можно было ожидать, что он какое-то время не станет испытывать судьбу экзотическими блюдами.

– Слушай, мне пора бежать, – продолжал радостным голосом Марк. – Сегодня просто сумасшедший день. Встречаемся в баре «Ниндзя» в половине девятого, хорошо?

В трубке послышались гудки.

Как мило, подумала Джейн, для разнообразия попасть в руки человека решительного. Однако она собиралась дальше этого руки Марка не пускать. По крайней мере, до того, как будет получен удовлетворительный ответ на вопрос, насколько близко он знаком с Шампань.

«Ниндзя» принадлежал к тем крутым заведениям, которые не удосуживались поместить на улице вывеску, полагая, что те, кому нужно, и так знают, где оно находится, а в тех, кому это неизвестно, заведение все равно не заинтересовано. Побегав с вырывающимся из груди сердцем минут десять взад и вперед по улице, Джейн поняла, что сама она относится ко второй категории. Наконец до нее дошло, что ничем не примечательная дверь с затемненными стеклами без надписей, по виду ведущая в какую-то убогую контору, на самом деле является парадным входом в ресторан.

В баре Марка не оказалось. Вся обстановка здесь намекала на то, что посетителям лучше удалиться. Каким бы красивым и хорошо одетым ни был клиент, стоило ему присесть на один из выстроенных по линейке коричневых стульчиков, как все заведение начинало выглядеть совершенно неопрятным. Напуганная этим без укоризненным порядком, Джейн решила напудрить нос.

Как выяснилось, с указателями и вывесками дела в «Ниндзя» вообще обстояли плохо. Пристально оглядев крохотную бесполую фигурку, нарисованную на черной двери под мрамор, Джейн пришла к выводу, что это женский туалет. Только войдя внутрь, она обнаружила, что туалет мужской, и пулей вылетела оттуда. Заскочив в соседнюю дверь, Джейн с унынием осмотрела себя в зеркало. Верные старые черные брюки и жакет были заметно изношены; Джейн слишком поздно вспомнила, что другой ее приличный костюм вместе с тем, что осталось от бального платья, выданного Тиарой, находится в чистке.

– У меня даже нет своих вещей, – печально пробормотала Джейн. – Приходится брать их напрокат.

Она выжала максимум возможного из своих непокорных кудрей, и все же результат мало походил на прическу. Волосы болтались неопределенными хвостиками, к тому же они насквозь пропахли ароматами столовой, где ей пришлось стоять в длинной очереди в обеденный перерыв. Джейн недоумевала, почему духи выветрились через считанные минуты, а запах бекона и жареной картошки держался неотступно?

Ей потребовалось несколько минут, чтобы выбраться из туалетной комнаты. Двери были начисто лишены таких неэстетичных деталей, как ручки, и Джейн пришлось поочередно тыкаться в неприступные панели из сверкающего черного мрамора, пока в конце концов она не нашла ту, которая открылась. Когда Джейн, раскрасневшаяся и запыхавшаяся, наконец вернулась в бар, Марк уже сидел в углу, оживленно разговаривая по самому крохотному мобильному телефону, какой она только видела.

– Слушай, мне все равно придется заехать к вам завтра, – сказал он в трубку, увидев приближающуюся Джейн. – А сейчас я опаздываю на совещание. Мне пора бежать. Чао! Привет, – улыбнулся Марк, захлопывая телефон. – Что-нибудь выпьешь?

– Да, пожалуй, шампанское, – кивнула Джейн, осторожно опускаясь на один из коричневых стульчиков.

– Жаль, что тебе пришлось уйти с вечеринки, – заметил Марк.

– Да, очень жаль, – согласилась Джейн, мысленно проклиная Шампань. – Кстати, откуда ты знаешь Шампань? – спросила она, решив, что нет смысла ходить вокруг да около.

– Мы знакомы уже много лет, – небрежно бросил Марк. – Еще ее родители имели деловые отношения с компанией «Голдман». Отличная девчонка! Поразительно разбирается во всем, что связано с деньгами.

Появившийся официант с восточным лицом проводил их к столику. Джейн решила не настаивать с расспросами. Зачем портить вечер, перемывая косточки Шампань? Лучше пить шампанское. К тому же какое это теперь имеет значение? Кто для нее Марк Стэкебл? Во всем мире по-настоящему ее интересует один-единственный мужчина, но ей, видимо, не суждено его найти.

Уловив едва заметный жест Марка, официант бесшумно исчез и тотчас же появился снова еще с двумя запотевшими бокалами шампанского. Джейн пришлось приложить все силы, чтобы не опрокинуть их, когда она с трудом раздвигала коленями свисающие со стола многочисленные складки плотной белой скатерти, хрустящей от крахмала. «Ниндзя» относился к тем ресторанам, в которых сесть за столик равносильно тому, чтобы улечься в постель.

Марк, погрузившись в меню, вдруг начал издавать звуки, пронизанные смесью удивления и мучительной боли. Официант стал делать пометки в блокноте. Только тогда до Джейн дошло, что Марк делает заказ на беглом японском.

– Мне то же самое, – улыбнулась она официанту, повернувшему к ней свое бесстрастное лицо.

– Я уже заказал и на твою долю, – сказал Марк, захлопывая меню. – В свое время мне пришлось поработать в Японии, – небрежно добавил он, – так что время от времени я достаю японский язык из сундука, чтобы его проветрить.

– И как, пыли сейчас было много? – усмехнулась Джейн.

Марк, однако, оставался серьезным. Джейн подумала, что с чувством юмора у него, похоже, плоховато. С другой стороны, он настолько красив, что требовать от него еще и остроумия – это уже слишком.

Официант принес суши на деревянном подносе и поставил его на столик Посмотрев на аккуратно разложенные крохотные ломтики рыбы и горки риса, Джейн почувствовала, как аппетит ее покидает. Чего бы она сейчас только ни отдала за большую тарелку спагетти!

– Ты не находишь, что в Лондоне очень трудно найти еду, не разрушающую организм? – заметил Марк, изящным движением подхватывая кусочек суши тонкими палочками и ловко обмакивая его в соевый соус.

Кивнув, Джейн решительно запихнула в рот самый маленький ломтик и как можно быстрее проглотила его.

– Как твой сумасшедший день? – спросила она. Марк поднял брови, всем своим видом показывая:

«Не отвлекай меня, я ем суши».

– О, замечательно, – сказал он, когда во рту у него стало пусто. – В конце концов, КМ оказалось не так уж много. – Марк с едва заметным неудовольствием посмотрел на ее непонимающее лицо. – Карьерных маневров?..

Джейн отметила, что все его фразы заканчиваются странной вопросительной интонацией, отчего в каждом предложении звучит вопрос, которого по большей части в нем нет.

– Все проблемы разрешились умелой винотерапией и намыливанием шей? – сказал Марк. – Винотерапия, – терпеливо объяснил он, – это особая тактика, заключающаяся в том, чтобы свалить всю вину на другого, когда дела пойдут наперекосяк?

Джейн нервно хихикнула, надеясь, что он не собирается весь вечер читать ей лекции по маркетингу и консалтингу. Она ничего не смыслила в бизнесе. Для нее биржевой медведь[34] был что-то вроде плюшевого мишки из секции игрушек.

Марк жестом попросил официанта снова наполнить ее бокал.

– Вижу, я могу слегка пополнить твои знания о Сити? – заметил он, с пугающей легкостью читая ее мысли. – Вот, например, – спросил он, отправляя в рот солидную порцию риса и водорослей, – известно ли тебе, что такое фьючерный контракт?

Джейн приготовилась смущенно признаться, что неизвестно, но тут у Марка пронзительно заверещал сотовый телефон. Бросив на нее выразительный взгляд, истолкованный Джейн как «Это очень важно, так что прошу меня извинить», Марк быстро встал из-за стола и направился в бар, выбивая каблуками на мраморном полу дробь.

Казалось, минула вечность, прежде чем Марк процокал назад.

– Прости, но, боюсь, в настоящий момент я занимаюсь одним грандиозным проектом? – сказал он. Джейн поймала себя на том, что его постоянные вопросы начинают действовать ей на нервы. – Если все пройдет гладко, огромные деньги?

При упоминании о деньгах глаза Марка зажглись ярким огнем. Похоже, работа в Сити все же захватывающая. Быть богатым по крайней мере интересно. Тут Джейн с удивлением отметила, что, хотя Марк и заканчивал каждое свое предложение вопросительной интонацией, ей он до сих пор не задал ни одного вопроса и не попросил рассказать о себе. Раньше она как-то не обращала на это внимания: при первой встрече она была слишком пьяна, а в следующий раз у них просто не было времени. Но сейчас Джейн начинала понимать, что Марк принадлежит к породе совершенно нелюбопытных людей. Похоже, он мог испытывать исключительно коммерческий интерес.

Отложив палочки, Джейн допила шампанское. Стены зала начали стремительное вращение.

– Я тоже не голоден. – Сказал Марк, заметив, что Джейн больше не ест. – Переусердствовал за обедом, – добавил он, похлопав по своему идеально плоскому животу. – Послушай, а почему бы тебе не заехать ко мне домой и… скажем, попробовать перечного чаю? Это совсем рядом, за углом?

Как выяснилось, до угла пришлось добираться полчаса на такси. Марк жил в Клеркенуэлле. Войдя в подъезд, Джейн подумала, что здесь она могла бы жить и в вестибюле. Облицованное кирпичом помещение, ярко освещенное концептуальными светильниками, было совсем не похоже на свечи и золото, запомнившиеся ей после ужина у Аманды.

Она не ошиблась.

– Нравится? – спросил Марк, когда они зашли в лифт. – Вот моя новая квартира на чердаке. Просто жуть какая-то. Потрясно. Я живу здесь всего неделю.

– Когда ты успел переехать? – удивилась Джейн.

А ведь она сама вот уже несколько месяцев собирается перебраться на новое место, но так и не заглянула в агентство недвижимости.

– На прошлой неделе? – сказал Марк – Увидев эту квартиру, я понял, что она должна быть моей. Я должен был обязательно уехать с Чейн-уок Подальше от шума?

Не успев закрыться, двери лифта снова распахнулись, выпуская их в просторную светлую комнату, бывшую, насколько поняла Джейн, гостиной.

– Да, лифт выходит прямо в квартиру, – подтвердил ее предположение Марк. – Потрясно?

Гостиная была совершенно пустая, если не считать двух огромных диванов, стоявших друг напротив друга на бескрайнем пространстве полированного паркета, словно огораживая площадку для поединка борцов сумо. За ними в потолок уходила винтовая лестница из того же золотисто-желтого дерева, а еще дальше были два громадных окна, завешанные жалюзи до пола. На чайном столике между диванами из большого стеклянного горшка торчала одинокая белая лилия. Джейн впервые видела такое пустое помещение.

– Простор, – заметил Марк, с довольной улыбкой разводя руками. – Верх роскоши, ты не находишь?

Джейн натянуто улыбнулась. Ей не слишком пришлось по душе, что в представлении Марка что-то хорошее состояло преимущественно из пустоты.

– А это кухня, – продолжал Марк, приглашая ее в просторную белую кухню, освещенную естественным светом, проникающим через мансардное окно.

На взгляд Джейн, это обилие нержавеющей стали и гладких белых поверхностей напоминало скорее операционную, чем что-то, связанное с едой. Большой холодильник, похожий на громадный сотовый телефон, который с гордостью открыл Марк, ощетинился ванночками со льдом и бутылками с водой. На передней панели плиты было столько кнопок и лампочек, что она напоминала приборный щиток «Конкорда».

– Хотя я все равно ею не пользуюсь? – признался Марк, изображая смущение. – Наверное, уже лет пять не ел дома? – с гордостью добавил он.

Джейн охотно ему поверила. На кухне все выглядело так, словно тут ни к чему никогда не прикасались. Здесь царила такая чистота, что Джейн искренне захотелось пройти дезинфицирующую обработку или хотя бы надеть стерильную одежду.

– Выпить хочешь? – спросил Марк, пересекая белоснежное пространство и возвращаясь с бутылкой красного вина и двумя сверкающими бокалами. – Все, что стоит меньше пятидесяти фунтов за бутылку, пить нельзя, ты согласна?

Джейн покорно кивнула.

Чуть пригубив вино, Марк продемонстрировал ей волчий оскал.

– Не желаешь подняться наверх?

Выходя с кухни, Джейн успела заглянуть в ванную, где увидела самые большие весы. Похоже, по сравнению с Марком Нарцисс показался бы человеком самокритичным.

– Ты должна посмотреть мою спальню, – сказал Марк.

Они поднялись по винтовой лестнице в комнату размером с небольшой аэровокзал. Как и внизу, здесь был абсолютный минимум мебели – широкая кровать, застеленная белоснежным покрывалом, и огромное зеркало, прикрученное к противоположной стене. Джейн подумала, что в этом был бы своеобразный шик, если бы зеркало не висело так далеко от кровати. Без хорошего бинокля разглядеть свое отражение было невозможно.

– Нравятся мои канделябры? – спросил Марк, показывая на ослепительно белый потолок – Заплатил за них целое состояние. Специальная модель для мансард. Здорово, правда?

Джейн посмотрела на причудливое сочетание разбитых чашек, стаканов и вешалок для одежды с редкими вкраплениями лампочек, свисающее с потолка. Пожалуй, остроумно. Но бывают шутки и повеселее.

Подняв с пола тонкий изящный пульт дистанционного управления, Марк направил его в потолок. Свет тотчас же стал менее ярким.

– Иди сюда, взгляни на вид стоимостью в миллион фунтов? – улыбнулся Марк, показывая на окна до пола.

Подойдя к нему, Джейн послушно посмотрела на панораму Сити. Зрелище похожих на коробки зданий, в которых размещалась финансовая столица мира, лишь еще больше усилило ее беспокойство. Жилище Марка такое стерильное. Нигде не видно ни книг, ни картин. В рамки заключены только зеркала.

Протянув руку, Марк привлек Джейн к себе и начал целовать ее в шею, медленно поднимаясь вверх. Джейн почувствовала, как в ее тело вжалось нечто большое и твердое.

– О, извини? – спохватился Марк, засовывая руку в карман брюк и доставая оттуда пухлый бумажник.

Он принялся опять целовать Джейн, теперь уже в губы. Она ощутила горьковатый металлический привкус вина. У нее не было ни сил, ни желания отвечать. Джейн вдруг отчетливо поняла, что никогда в жизни не испытает никаких чувств к этому красавцу Марку Стэкеблу. В нем не было никакого намека на тепло. Ничего человечного. Да, он богат, но на этом и заканчиваются его достоинства. Впрочем, заканчиваются ли? Джейн в пах снова настойчиво вжалось что-то твердое, на этот раз определенно не бумажник.

Но ничто не могло быть более далеким от нежных ласк Тома, от его волнующей утонченности. Расстегнув ее жакет, Марк довольно грубо сорвал его с Джейн, жадно хватая ее за грудь, словно это были пачки банкнот, а она стояла неподвижно, как каменное изваяние, и у нее по щекам текли слезы. Вдруг Джейн затряслась в беззвучных рыданиях, и опешивший Марк, оторвавшись, изумленно посмотрел на нее. Покачав головой, она застегнула жакет и, пожав Марку руку, спустилась в гостиную за своей сумочкой. В конце концов, Марк не виноват в том, что он не Том. И, возможно, в его одержимости деньгами тоже нет ничего плохого. Многие женщины, в том числе, несомненно, все сотрудницы «Шика», ради такого мужчины пойдут на любое преступление. Просто они с Джейн друг для друга совершенно чужие люди, и только.