Брызги шампанского

19

– Боллокс,[35] – сказала Тош, обращаясь к Уне.

– Нет, дорогая, на этой свадьбе Боллокса Бофорт-Бэринга не было, – возразила художественный редактор, склонившаяся над подсвеченным матовым стеклом. Она изучала фотографии вместе с Тош, редактором отдела светской хроники, в чьем ведении находились бракосочетания. – Вероятно, ты путаешь его с Брюзером Аарасом, который присутствовал на свадьбе вместе с достопочтенным Булимийей йль-Боуи.

– Ты уверена? – спросила Тош, выбирая один из снимков и пристально изучая его. – А мне кажется, это определенно Боллокс. Джейн, а ты как думаешь?

Она поднесла фотографию к свету.

Прищурившись, Джейн увидела приземистого, коренастого молодого мужчину в модном костюме с испуганным выражением лица.

– Точно, Боллокс, – ответила она.

На самом деле про мужчину с фотографии она могла сказать только то, что его предки подбирали гены недостаточно тщательно.

Уна вздохнула.

– Пожалуй, мне надо прерваться, – сказала она. – Я уже так давно роюсь в этих фотографиях, что сейчас вряд ли отличу дорогушу Аараса от дорогуши йль-Боуи.

У Джейн зазвонил телефон. Она с ужасом посмотрела на аппарат. А что, если это Марк? Прошло три дня с тех пор, как она без объяснений оставила его, обманув поднимающиеся (в прямом смысле) ожидания, и все это время ее терзали сомнения. Правильно ли она поступила? Есть ли здравый смысл в том, что она отвергла ухаживания самого богатого мужчины из тех, кого встречала?

Трясущейся рукой Джейн сняла трубку. В кои-то веки она испытала облегчение, услышав трубный глас Шампань.

– У меня для тебя просто бриллиантовые новости, – донесся из трубки торжествующий голос. – Я стану кинозвездой! Замечательно, правда? Вчера вечером я снова встречалась с Брэдом.

Естественно, о случае с цыпленком в соусе Шампань даже не упомянула, не говоря уж о том, чтобы приносить извинения.

– С каким Брэдом? – переспросила Джейн. – С Брэдом Питтом?

– Нет! – послышался возмущенный крик. – С Брэдом Постлетуэйтом. С тем самым молодым шикарным английским режиссером, о котором я тебе рассказывала. С тем, с кем я познакомилась в Нью-Йорке. В общем, вчера вечером мы поужинали в Сохо, и он предложил мне потрясающую роль.

Джейн в этом не сомневалась.

– Какую? – спросила она.

– Он снимает потрясный новый фильм, – проорала Шампань. – Что-то вроде «Четырех свадеб и одних похорон», но только этот называется «Трое крестин и один девичник». В нем будет показано, как крестят своих детей английские аристократы. Брэд предложил мне сыграть саму себя. Разумеется, я уже записалась на самые лучшие курсы актерского мастерства, какие только можно найти. Естественно, счета я пришлю вам.

– Ты будешь играть саму себя? – медленно проговорила опешившая Джейн. – Ты не водишь меня за нос?

– Я не имею привычки хватать людей за носы, – возмущенно выпалила Шампань. – Передо мной открывается артистическая карьера. Брэд говорит, это роль с камеями,[36] – добавила она, – но я надеюсь, он все же разрешит мне надеть мои бриллианты.

– Когда вы начинаете? – спросила Джейн.

– В понедельник, – прогремела Шампань. – Потому-то я и звоню тебе. Мне нужен лимузин. Чтобы я приезжала в нем на съемки. Брэд сказал, в бюджете фильма на это денег нет, так что платить придется вам. Мне нужен большой, черный и блестящий. О, и, конечно же, с телевизором, телефоном, факсом, тонированными стеклами, белыми замшевыми сиденьями и коктейль-баром.

– Надеюсь, ты шутишь, – сказала Джейн. – Мы не сможем себе этого позволить.

– Нет уж, вы постарайтесь, черт побери, – взвизгнула Шампань, бросая трубку.

– Шампань дали роль в фильме, – сообщила Джейн Виктории, разбиравшей счета у себя в кабинете. – Кажется, она ждет, что мы выделим ей лимузин, на котором она будет приезжать на съемки. А также будем оплачивать ее обучение на курсах актерского мастерства.

Оторвавшись от калькулятора, Виктория пристально посмотрела на нее. Джейн стало не по себе. В последнее время она никак не могла решить, как ей вести себя с главным редактором. Ожидаемого удара до сих пор так и не последовало. Виктория не сказала ни слова и не задала ни одного вопроса по поводу завтрака у Арчи Фитцгерберта. Наверное, на то были причины; Арчи обязательно должен был передать ей содержание разговора. По-видимому, Виктория просто выжидала, готовясь нанести смертельный удар. Джейн не находила себе места от беспокойства.

– Шампань Ди-Вайн, – терпеливо объяснила Виктория, зловеще сверкнув глазами, – является нашим главным козырем. Чего бы она ни захотела, ее желания должны выполняться. Замечательно, что она будет сниматься в кино. Отправляйтесь вместе с ней на съемки. Подготовьте большой материал. Да, кстати, как раз ее мы и поместим на обложку. – Она обожгла Джейн испепеляющим взглядом. – Да, – выдохнула она, словно испытывая чудесное озарение. – Посадим ее в режиссерское кресло. Пусть широко расставит ноги, как Кристин Килер.[37] Прекрасная мысль.

Джейн как ошпаренная выскочила из кабинета.

– Кстати, – догнал ее голос Виктории, – мне бы хотелось поговорить об интервью с леди Дидо Дингл, дизайнером интерьеров.

Джейн побледнела. Редактирование опуса леди Дидо Дингл было настоящим кошмаром. Подобно большинству материалов «Шика», попадавших на стол Джейн, его пришлось практически переписывать заново.

– У вас есть какие-то замечания? – стиснув зубы, произнесла она.

Ей казалось, она поработала неплохо.

– Ну как же, в статье упоминается о пятом особняке леди Дидо в Сен-Тропе и, в частности, о туалете на первом этаже.

– Да, упоминается, – кивнула Джейн. – Стульчак из чистого золота, а кнопка слива усыпана бриллиантами.

– Читательницы «Шика», – раздраженно закатила глаза Виктория, – не ходят в туалет.

Джейн подумала, что именно этим, по-видимому, и объясняются выражения лиц многих гостей на фотографиях со светских приемов.

– Они пользуются дамскими комнатами, – сказала Виктория с вызовом.

Когда Джейн, перезвонив Шампань, сообщила, что она получит лимузин и, кроме того, ее фотография будет на обложке следующего номера, та, как всегда, проявила в победе великодушие.

– Да, черт возьми, я так и думала, – прогудела она.

– Так где будут проходить съемки? – спросила Джейн. – Хотя, думаю, мы могли бы поехать вместе в твоем лимузине.

– Черта с два! – в ярости воскликнула Шампань. – Я звезда и не собираюсь подсаживать к себе кого попало. Сама как-нибудь доберешься.

Джейн позвонила на киностудию, и некая девица по имени Джейд писклявым голосом объяснила, что пока не может сказать о месте съемок и перезвонит позже. Относительно актерской труппы она была более осведомлена. Как выяснилось, главную роль в новом фильме предстояло сыграть восходящей звезде английского кино Лили Эйри. Возбужденная Джейн бросилась к Виктории в кабинет. Теперь уже не могло быть никаких отговорок, чтобы не помещать Лили на обложку.

– Она затмит саму Энди Макдауэлл! – убежденно закончила свои доводы Джейн. Она ясно сказала, что именно Лили Эйри снимется в главной роли. Шампань же снимается лишь в эпизоде. – И мы можем первыми получить ее. Киностудия обещала эксклюзивное интервью. Лили красивая, она будет замечательно смотреться на обложке.

– Сожалею, – сурово произнесла Виктория. В действительности в ее голосе не прозвучало ни тени сожаления. Она была возмущена до глубины души тем, что Джейн осмелилась перечить ей уже второй раз за день. – На обложке будет Шампань, это мое последнее слово.

– Но…

Глаза Виктории вспыхнули огнем. Она встала, негодующе скрипя кожаной юбкой.

– У меня нет времени, чтобы обсуждать ваши бестолковые предложения. Вы хоть представляете себе, как я занята? Сколько дел меня ждет сегодня?

– А какие у нее сегодня дела? – шепотом спросила Джейн у Тиш после того, как Виктория, сжимая в руках косметичку, вышла из кабинета, судя по всему, направляясь в дамскую комнату.

– Так, обед в «Каприсе», – пробормотала Тиш, листая деловой календарь шефа. – Затем светский прием. Потом сеанс ароматерапии. Оттуда она отправится в ателье. А на выходные она улетает на курорт в Бали. Она тебе не говорила? Мне ответить?

Только сейчас Джейн спохватилась, что ее телефон уже довольно долго заливается трелью.

– Нет, я сама, – сказала она, бросаясь к аппарату.

Это звонили с киностудии.

– Приношу свои извинения за некоторые неувязки, – пропищала Джейд. – Просто мы долго не могли выбрать подходящее место, пока наконец не договорились о приемлемой цене. Теперь уже можно точно сказать, что сцены с участием Шампань Ди-Вайн будут сниматься в Западных графствах.

– Как мило, – сказала Джейн. У нее перед глазами возникла картина тихого сельского блаженства. – А где именно?

– Я вас огорчу, – ответила Джейд. – Насколько я слышала, дом просто разваливается. Какой-то старый прогнивший сарай под названием «Маллионз». А ближайшая деревня, – она прыснула, – называется Нижний Балдж.

Следующий день выдался на редкость погожим. «Ситроен», в который вдохнули свежие силы на автосервисе, несся по обсаженному кустарником шоссе к «Маллионзу». Мимо время от времени мелькали вспаханные поля, по которым бежали фазаны, шатаясь, будто пьяные. На зеленеющих лугах паслись смирные пони. Более умиротворенную картину трудно было придумать.

Джейн сгорала от любопытства, гадая, что задумала Тэлли. Со стыдом она вспомнила, что вот уже несколько недель не звонила подруге. Но какими сумасшедшими выдались эти недели! Она перешла на новую работу, нашла и опять потеряла Тома и Марка Стэкебла, по-своему сожалея об обеих потерях. Обрадовалась, что наконец навсегда избавилась от Шампань, но, как выяснилось, радость ее была преждевременной. Тэлли тем временем тоже вряд ли сидела сложа руки. Судя по всему, ей удалось превратить «Маллионз» в киностудию.

Сперва Джейн подумала, что Джейд ошиблась, однако после того, как ей объяснили дорогу, поняла, что «Трое крестин и один девичник» будут действительно увековечены на целлулоиде именно в «Маллионзе». Должно быть, это было составной частью планов Тэлли начать новое дело. Замысел великолепный, но совсем не в ее духе. И все же какая жалость, что в фильме снимается Шампань! В прошлый раз, проведя Шампань по «Маллионзу», Тэлли поклялась головами всех Венери никогда больше не подпускать ее ближе, чем на миллион миль. Странно, что она так быстро передумала.

Погода была такая чудная, что Джейн решила оставить машину у ворот и пройти по парку пешком. Правда, так она опоздает к назначенной встрече с Шампань, но совсем немного. К тому же Шампань все равно опоздает еще больше. Она никогда и никуда не приезжает вовремя.

После приятной десятиминутной прогулки по аллее, залитой лучами полуденного солнца, под доносящийся издалека сонный перезвон колоколов церкви Нижнего Балджа, Джейн завернула за угол и остановилась как вкопанная. Похоже, съемки были в самом разгаре. Чтобы никому не мешать, Джейн скользнула за высокий разросшийся куст, благодаря мистера Питерса за то, что он, халатно относясь к своим обязанностям садовника, оставил для нее такую отличную ширму. Раздвинув ветки, она стала наблюдать.

Актеры определенно напоминали толпу бродяг: у мужчин были растрепанные бороды, очки в металлической оправе и водонепроницаемые куртки с капюшонами отвратительно ярких оттенков от буйно-розового до ядовито-желтого. Все были в высоких сапогах, увешанные рюкзаками и компасами, словно рождественские елки, и все сердито смотрели на кого-то, скрытого от Джейн. Ей стало любопытно, какое место в сюжете фильма занимает эта сцена.

– Как это так, мы не можем пройти через этот парк? – кричала одна из пестрых курток, размахивая тощим кулаком. – Здесь есть дорога, обозначенная на всех картах. Вот посмотрите! – Куртка потрясала перед невидимым собеседником смятой картой. – Вы не имеете права нас останавливать, не имеете, и все.

– Имею, еще как имею! – послышался знакомый голос.

«Сол Дьюсбери! – с ужасом осознала Джейн, поспешно отступая назад в заросли. – Он до сих пор здесь!» Она была уверена, что строительному магнату уже надоела Тэлли и он давным-давно вернулся к себе в Челси. Но нет, Дьюсбери был здесь, крикливый и громогласный. Судя по всему, происходящее не имело никакого отношения к съемкам. Это был совершенно другой сюжет.

– Я не желаю, чтобы мою землю топтали какие-то оборванцы! – продолжал орать невидимый Дьюсбери.

Его землю? Джейн пришла в ужас. О господи, неужели Тэлли вышла за него замуж? Это была бы настоящая катастрофа. Не говоря уж об оскорблении. Когда-то подруги поклялись обязательно пригласить друг друга на свадьбу.

– Шатаетесь тут со своими рюкзаками, – звучал зычный голос Сола, полный презрения. – Живо убирайтесь отсюда, понятно? Если вы через минуту не очистите парк, я прогоню вас плеткой. У вас появятся мозоли на таких местах, где никогда не было сапог.

Послышался грозный стук. Джейн не нужно было видеть Сола, чтобы понять, что он похлопывает хлыстом по бедру.

Очки в металлических оправах сверкнули бессильной яростью. Потрепанные личности не решились идти на обострение отношений. Вместо этого они нарочито медленно вернулись к воротам, бормоча угрозы.

– Это ему так просто не сойдет, – поклялся предводитель, проходя мимо притаившейся в кустах Джейн. – Он нарушает закон. Мы с ним еще встретимся. Наглый самозванец!

– Да! Кем, черт возьми, он себя возомнил? – жалобно добавил второй. – Испортил нам весь поход. У меня как раз начало открываться второе дыхание. И что мне теперь делать с такой кучей бутербродов? Я вчера весь вечер их готовил.

– О бутербродах не беспокойся, – решительно успокоил его старший. – Им мы найдем применение. Для солдата главное – сытый желудок. А мы сейчас на войне. Ходят очень странные слухи насчет того, что замыслил этот тип. Пожалуй, пора связаться с нашими товарищами.

Маленький отряд вышел в ворота и скрылся за кустарником, растущим вдоль дороги. Джейн с тревогой подумала о том, кого имел в виду предводитель, говоря о товарищах. Еще больше ее обеспокоило известие о странных слухах.

Выждав несколько минут, чтобы дать Солу Дьюсбери время уйти, Джейн шагнула на дорожку и налетела прямо на него. Он направлялся к воротам, судя по всему, чтобы убедиться, ушли ли своеобразные туристы.

– Ой! – удивленно вскрикнул Сол. – Это вы! – сверкнул глазами он. – Какого черта вы тут делаете? Вы вторглись в частные владения. Я имею полное право вызвать полицию.

– Вообще-то я приехала на съемки, – ответила Джейн, пытаясь скрыть, насколько ее возмутил властный тон Дьюсбери. Неужели Тэлли… – Я здесь для того, – небрежным тоном продолжала она, – чтобы донести новость о кинематографическом дебюте Шампань Ди-Вайн до читателей нашего иллюстрированного журнала.

Сол, побелев как полотно, уставился на нее.

– Шампань? – ахнул он, понижая свой повелительный тон на несколько децибел. – Шампань снимается в этом проклятом фильме? – Сол с ужасом смотрел на Джейн, но довольно быстро сумел взять себя в руки. – Я еще не видел окончательного списка актеров, – пробормотал он.

– Шампань получила звездную роль, – заявила Джейн, наслаждаясь его растерянностью. – Странно, что она еще не приехала. Хотя, – злорадно добавила Джейн, – не думаю, что Тэлли была бы от этого в восторге. Кстати, а где она? Я собираюсь у нее остановиться.

– Тэлли сейчас нет в «Маллионзе», – решительно произнес Сол. – Я остался за нее. Она уехала в Лондон.

– В Лондон? – воскликнула Джейн, ни на секунду не веря ему.

Ненависть Тэлли к столице стала легендой. У Джейн вдруг мелькнула сумасшедшая мысль: не избавился ли этот злодей от Тэлли? Спрятал ее труп под половыми досками, а сам прибрал к своим рукам поместье? Джейн не сомневалась, что ради того, чтобы добиться своей цели, Сол способен на все. А рядом нет никого, кто бы мог ему помешать.

– Да, – спокойно продолжал Сол. – Отправилась по магазинам. Если точнее, покупать подвенечное платье. В следующие выходные у нас свадьба.

Джейн опешила. В следующие выходные?! К облегчению от того, что это событие еще не случилось, примешивался ужас, что оно все-таки произойдет.

– А где миссис Ормондройд? – спросила она. Быть может, хоть от экономки ей удастся узнать, что именно происходит в «Маллионзе».

– Увы, миссис Ормондройд, – сказал Сол, сосредоточенно разглядывая перстень-печатку на мизинце и играясь с изящной запонкой, – больше нет с нами. Нам пришлось ее отпустить.

Джейн присмотрелась внимательнее. На перстне был изображен фамильный герб Венери. Этот перстень принадлежал Тэлли.

– Вы хотите сказать, ее выгнали? – ахнула она. – Но миссис Ормондройд работала здесь много лет. Можно сказать, столетий.

– Вот именно, – подтвердил Сол, лениво закуривая. – Миссис Ормондройд не совсем прониклась… ну, духом предпринимательства, которым мы с Тэлли пытаемся наполнить «Маллионз». Как, кстати, и мистер Питерс, также, к сожалению, покинувший нас. Ну а теперь, – любезно закончил он, – я должен идти. К сожалению, на эту ночь я не смогу приютить вас в «Маллионзе». К несчастью, ни одна спальня не готова к приему гостей.

А когда, подумала Джейн, провожая взглядом удаляющегося Сола, они были к этому готовы?

Джейн быстро спустилась в парк. Она не сможет что-либо предпринять до тех пор, пока Тэлли не вернется из Лондона. Если, конечно, та действительно туда уехала. Окинув взглядом полуразрушенный особняк, Джейн подсчитала свои шансы отыскать Тэлли в хитросплетении запущенных комнат, если Сол действительно решил ее спрятать. Оказалась, никаких. «Маллионз» принадлежал к тем особнякам, где человек выходил ночью в ближайший туалет, а через сорок лет его высохший скелет обнаруживали среди метел и швабр в кладовке Часовой башни.

Джейн направилась к месту натурных съемок. Даже сейчас, когда она была измучена и расстроена, происходящее показалось ей романтичной, сказочной картинкой. На лужайке были в беспорядке расставлены грузовые фуры, а между ними сновали люди в футболках, с волосами, забранными в хвостик. Прямо перед зданием застыла группа людей с кинокамерами и рупорами. Именно здесь должна была сниматься очередная сцена.

Подойдя ближе, Джейн увидела, что в этой сцене задействованы Лили Эйри и ее партнер, молодой актер с грубоватыми чертами лица и взъерошенными волосами, явно пытавшийся подражать Хью Гранту.

В жизни Лили оказалась еще более очаровательной, чем на фотографиях. У нее было живое лицо в форме сердечка, на котором двумя шаловливыми сапфирами сияли огромные голубые глаза. Ее обаятельная улыбка была заразительной. Длинные золотистые волосы вились веселыми локонами, а лодыжки, насколько смогла разглядеть под джинсами Джейн, были узкими и, бесспорно, аристократическими. В ожидании начала съемки молодая актриса шутила со своим партнером, излучая очарование и жизнерадостность.

– Дубль двадцать четвертый! – сообщила рыжеволосая девица с хлопушкой.

Джейн встала в стороне.

– При-иии-иготовили-иии-ись! Мотор! – протяжно крикнул неуклюжий мужчина в мешковатом свитере и нелепых очках, по-видимому, режиссер фильма Брэд Постлетуэйт.

Джейн на первый взгляд показалось: у него-то достаточно мозгов, чтобы не запасть на Шампань. В каком бы состоянии Брэд ни находился тогда, когда предлагал ей роль в своем фильме, сейчас он, несомненно, искренне об этом жалел.

– О боже! – заорал режиссер, увидев фигуру, промелькнувшую на заднем плане снимаемой сцены. – Шампань, ты опять испортила лицо кадра, мать твою!

Джейн с удовольствием отметила, что в его голосе прозвучала неприкрытая злость.

– Что ты хочешь сказать? – прогудела в ответ Шампань. – С моим лицом все в порядке. В косметике я тебе дам сто очков вперед.

– Да не твое лицо! – в бешенстве крикнул режиссер. – Лицо кадра! – Внезапно его голос стал тихим, усталым. – Шампань, ты отвлекаешь задействованных в сцене актеров. Вместо того чтобы смотреть друг на друга, они пялятся на тебя.

Джейн пришла к выводу, что их вряд ли можно в этом винить. На Шампань было платье из сверкающей розовой ткани, такое крохотное, что было неясно, зачем она вообще его надела. Загорелые бедра открывались во всей красе, а грудь вырывалась вверх и вперед, словно два запущенных к Луне «Аполлона».

– Это платье должно получить «Оскара», – шепотом сообщила рыжеволосая с хлопушкой. – Лучшая второстепенная роль.

– По крайней мере, пару «Золотых глобусов», – хихикнула ее светловолосая подруга. По ее сумке, набитой щетками, кисточками, баночками и тюбиками, Джейн догадалась, что это гримерша. – Просто невероятно! Какие у нее звездные замашки! Ты слышала, Шампань даже потребовала собственный трейлер.

– Да, а Брэд предложил ей взамен «фургон-розарий». Она пришла в восторг, но потом ей объяснили, что речь идет о сортире на колесах.

– По-моему, Шампань совсем не владеет киношным жаргоном, правда? – улыбнулась блондинка. – Когда она впервые пришла ко мне, оказалось, у нее очень смутные представления о том, что такое «подправлять лицо».

– А «куколку» – на киножаргоне – операторская тележка – она, судя по всему, приняла за позицию в сексе, – фыркнула рыжеволосая. – Ой, уже бегу! – спохватилась она, заметив, что съемка остановилась и режиссер в бешенстве смотрит на нее. – Дубль двадцать пятый! – крикнула рыжеволосая, стукнув хлопушкой с такой силой, что Джейн вздрогнула.

– Ради бога, уйди из кадра, – взмолился режиссер, обращаясь к Шампань. – В миллионный раз говорю тебе, ЭТО НЕ ТВОЯ СЦЕНА!

Сдвинув очки на растрепанные волосы, Брэд устало потер глаза, признавая свое поражение.

– Ну хорошо, хорошо, – уныло произнес он. – Шампань, давай займемся тобой. Снимем эту великую сцену. Итак, ты подходишь к камере, улыбаешься в объектив и уходишь назад. Вот и все.

– Это сейчас «вот и все», – ухмыльнулась девица с хлопушкой. – Первоначально она должна была произнести какую-то реплику, но ей так и не удалось ее выучить, и Брэд в конце концов решил сделать роль без слов. Должна сказать, у Лили отменная выдержка, – добавила она. – Многих звезд от выходок Шампань давно кондрашка бы хватил.

И действительно, Лили без тени недовольства курила рядом с оператором, судя по всему, наслаждаясь происходящим. Ее лицо светилось едва сдерживаемым весельем. С болью в сердце Джейн подумала, как идеально это одухотворенное выражение подошло бы для обложки «Шика». Похоже, в последнее время она стала просто одержимой журналом.

– Мото-ор! – крикнул Брэд.

Встав со стульчика, Шампань набрала полную грудь воздуха и, закрыв глаза, беззвучно зашевелила своими огромными губами, по-видимому совершая какой-то магический ритуал. Затем, шатаясь на высоких каблуках, она пошла вперед.

– Чтоб ты сломала ногу! – в сердцах пробормотала рыжая.

– Да, она предпочтет сломать ногу, а не ноготь, – заметила гримерша. – Уж мне-то хорошо известно. Сегодня утром я потратила три часа, подбирая требуемый оттенок лака. А когти у нее огромные.

– Тсс, сейчас будет ее сцена, – предупредила девица с хлопушкой. – Это событие ни в коем случае нельзя пропустить.

Задержавшись на добрых несколько минут перед объективом камеры, Шампань выпятила грудь и натянула на лицо совершенно неестественную улыбку. Наконец она развернулась и прошествовала в обратную сторону.

– Снято! – воскликнул Брэд. – Бесподобно, Шампань! Готово с первого дубля. Так, всем перерыв. Отправляйтесь обедать.

Он измученно провел тыльной стороной руки по лбу с таким видом, будто все мысли его сейчас были не о еде, а о стаканчике чего-нибудь крепкого.

Девиц словно прорвало.

– Да ее даже не снимали! – заходясь в истерике, выдавила рыжая. – За камерой никого не было!

Джейн улыбнулась. Рыжая говорила правду. Стульчик за окуляром был пуст.

– Где моя шаль? – протрубила Шампань. Увязая шпильками в траве, она заковыляла к Брэду.

– Она имела в виду саван, – прыснула гримерша. Джейн захихикала, но вдруг улыбка сползла с ее губ.

Шампань, повернувшись на смех, заметила ее.

– Черт возьми, где ты шлялась? – прогремела Шампань, и ее глаза сверкнули зелеными молниями. – Как продвигается статья, которую ты должна обо мне написать?

Рыжеволосая и блондинка поспешно растворились, оставив Джейн одну.

– Я задержалась, – торопливо пролепетала она.

– Что ж, тебе придется пошевелиться, чтобы нагнать нас, – пролаяла Шампань. – Полагаю, мне следует ввести тебя в курс дела. Готова поспорить, ты ни черта не смыслишь в кино, верно?

– Да, я в этом совсем не разбираюсь, – честно призналась Джейн.

Закатив глаза, Шампань откинула волосы назад.

– Ну, тогда пойдем со мной, – сердито фыркнула она. – Но сначала я должна пообедать.

– Замечательно, – заметила Джейн, глядя на актеров, выстраивающихся в очереди у расставленных на лужайке столиков.

Было бы очень интересно пообщаться с труппой. И полезно. Наверняка за обедом будет рассказано много забавных случаев из жизни кино, которые можно будет использовать в статье. Кроме того, быть может, ей удастся поговорить с Лили.

– Неужели ты решила, что мы будем есть вместе со всеми? – заявила Шампань, удивленно глядя на Джейн. – Извини, но, полагаю, звезда моей величины имеет право требовать большего, чем та дрянь, которую подадут остальным. Ты видела, чтобы Шарон Стоун стояла в очереди вместе со статистами? Ты вообще можешь себе это представить?

– Нет, – честно призналась Джейн.

Шарон Стоун действительно нигде не было видно. А вот Лили Эйри оживленно болтала с операторами, дожидаясь, когда ей на поднос поставят тарелку с очень аппетитными на вид макаронами. У Джейн навернулись слюнки. Она обожала макароны. И аромат был просто божественный.

Внезапно где-то совсем рядом послышалась назойливая и знакомая мелодия. Джейн оглянулась по сторонам, безуспешно пытаясь определить источник противной музыки, в которой она узнала популярную песенку «Ничто не сравнится с шоу-бизнесом». Вдруг, к ее изумлению, Шампань запустила руку в вырез платья и достала оттуда крохотный золотой сотовый телефон и откинула крышку. Визгливые завывания прекратились.

– Да? – Несколько мгновений Шампань слушала. – Да, – наконец произнесла она и, закрыв аппарат, снова спрятала его на груди. Шмыгнув носом, Шампань взъерошила волосы. – Звонили из нью-йоркской студии актерского мастерства, – надменно произнесла она. – Хотят узнать, как мои успехи.

Джейн украдкой бросила взгляд на выпирающий бюст Шампань, натянувший материал платья так, словно это была плотина, готовая вот-вот прорваться.

– О да, – совершенно искренне ответила она. – Действительно, выдающиеся.

– То, что предлагают на тех столах, есть невозможно, – пожаловалась Шампань десять минут спустя.

Ее настроение ничуть не улучшила прогулка пешком по рытвинам и ухабам до ворот, где Джейн оставила свою машину.

– Ты представляешь, – недовольно пробурчала она, устраиваясь на переднем кресле, – Брэд даже не разрешил мне взять личного повара. Джулию Робертс хватил бы сердечный приступ. Том Круз и Николь Кидман устроили бы атомный скандал.

– Брэд должен радоваться, что ему еще повезло, – бросила Джейн, заводя двигатель. – Ты могла потребовать и личного повара для Гуччи.

Шампань с презрительным недоумением смерила ее взглядом.

– А я и требовала, – прогудела она. – Я сказала Брэду, что Гуччи необходима специальная русская диета. Бедный мальчик не может сейчас есть ничего, кроме икры. Но, разумеется, Брэд не обратил на мои слова абсолютно никакого внимания. Черствый грубиян! Не могу понять, что я в нем нашла. Не позволяет мне даже иметь телохранителя, не говоря уж о личном трейлере. Неблагодарный ублюдок! – Шампань умолкла, чтобы перевести дыхание. – В конце концов ему все же пришлось выделить мне трейлер. Неужели он мог вообразить, что я поселюсь вместе со всеми? Ты можешь это себе представить?

Джейн даже не стала трудиться ей отвечать. К этому времени они уже доехали до Нижнего Балджа.

Как оказалось, вместо обеда им пришлось довольствоваться пакетиком чипсов с сыром и луком и полпинтой «Старого Никерсплиттера» во «Мраке».

– Не могу поверить, что в этом городишке никто не умеет готовить сандвичи с лобстерами, – жаловалась Шампань полчаса спустя.

Джейн неслась назад в «Маллионз» так быстро, как только могла, надеясь успеть за последними порциями макарон. Но когда она добежала до столиков, там не осталось даже крошек.

Шампань вылезала из машины так, словно хотела продемонстрировать всему миру свои загорелые ягодицы.

– Вот я и вернулась, – объявила она, не обращаясь ни к кому в отдельности. – Можно продолжать съемки. – Утопая каблуками в земле, она направилась к девице с хлопушкой. – Где расписание на сегодня?

Не моргнув глазом, рыжеволосая достала из папки листок бумаги.

– Вот оно, – сказала она, протягивая его Шампань. Та жадно пробежала расписание глазами и тотчас же в ярости швырнула его девице.

– Если верить этой бумажке, – взвизгнула она, – сегодня сцен с моим участием больше не будет. Мать вашу, что здесь происходит? Где Брэд?

– Снимает большую любовную сцену, – ответил один из ассистентов. – Боюсь, его сейчас нельзя беспокоить.

У Джейн мелькнула мысль, сколько обнаженных тел может быть в фильме с названием «Трое крестин и один девичник». А может быть, Брэд забаррикадировался в павильоне по совершенно иным причинам?

– Я требую встречи с ним! – бушевала Шампань. – Какая еще такая большая любовная сцена? Я здесь устраиваю все сцены!

Наступила напряженная тишина.

– Брэд был так доволен вашей работой утром, что решил дать вам отдохнуть до конца дня, – поспешно ответила рыжеволосая.

«Что ты делаешь в кино? – подумала Джейн о рыжеволосой девушке. – Тебя ждет великое будущее на дипломатическом поприще».

Смягчившись, Шампань взбила волосы.

– Да, я была хороша, правда? Ладно. – Повернувшись, она посмотрела на Джейн. – Тогда, наверное, мне нужно просветить тебя насчет специального жаргона, – объявила она. – Для статьи, которую ты пишешь обо мне. Приготовилась записывать? – Шампань указала на стойку с софитами. – Это прожектора, – произнесла она таким тоном, словно Джейн ни разу в жизни не видела электрическую лампочку. – Большие называются рыжими, а маленькие блондинами.

– Э… на самом деле наоборот, – пробормотала рыжеволосая девица с хлопушкой.

Шампань не обратила на нее никакого внимания.

– А эта большая машина, на которой они висят, называется «вишневым деревом».

– На самом деле «сливовым деревом», – вставила девица и тотчас же поспешно ретировалась под яростным взглядом Шампань.

Шампань лениво подошла к группе техников, окруженных проводами, микрофонами и динамиками.

– Это Найджел, он занимается звуком, – сообщила она, указывая на симпатичного парня шести футов роста, с бронзовой от загара кожей и длинными светлыми волосами, забранными в хвостик. – У Найджела есть большая волосатая штуковина, которую он всюду сует.

При этих словах Шампань одарила звукооператора откровенной многозначительной улыбкой.

– Надеюсь, Шампань имеет в виду направленный микрофон, – ухмыльнувшись, пояснил Найджел.

– А это Крис, наш главный оператор, – продолжала Шампань, увлекая Джейн к смуглому коренастому мужчине в бейсболке. – Иначе – старикан.

– Вы хотите сказать, староста, – поправил Крис, по-австралийски растягивая слова. – Согласитесь, кое-какая разница есть. – Он широко улыбнулся. – Но все равно это не я. Старостой зовут главного электрика. А это – видите парня, копающегося в ящике, – Йен, его помощник, по-другому шафер.

Опустив ресницы, Шампань бросила жгучий взгляд на Йена. Бедняга, покраснев, чуть ли не с головой нырнул в ящик с проводами.

– Шафер, значит? – громко произнесла Шампань. – А кто же жених?

Теперь уже и шея Йена залилась краской. Шампань снова повернулась к Крису.

– Мы с Крисом обнаружили, что у нас много общего, – протрубила она. – Если точнее, в нас обоих есть что-то шотландское. Фамилия Криса Маккрей, а моя бабушка родом из Эдинбурга.

– Потрясающее совпадение! – насмешливо заметила Джейн.

Вдруг взгляд Шампань упал на шикарный «Ролекс», оттягивающий ее запястье.

– Слушай, я не могу торчать Здесь целый день. Найдешь меня позже, – приказала она Джейн. – Должна бежать. Мне нужно успеть на перекличку.

Она заковыляла через лужайку.

– Она хотела сказать, на прокрутку, – сказал Крис. – Так называется просмотр материала, отснятого за день. Однако, полагаю, там и без нее смогли бы прекрасно обойтись. Если честно, в кадре она почти не появляется.

– Ничего страшного, – сказала Джейн. Обернувшись, она увидела, что Шампань остановилась и строит глазки Найджелу. – По-моему, она уже не собирается ничего смотреть. Похоже, ее больше интересует звук.

Крис, посмотрев в ту сторону, ухмыльнулся.

– Что ж, с Найджелом она только теряет время, – сказал он. – Хоть у него такой мужественный вид, он «голубой». Как насчет того, чтобы вечером чего-нибудь выпить? – добавил Крис. – Вы остановились в сельской гостинице?

Джейн замялась. После безуспешной попытки заговорить о ночлеге с Солом Дьюсбери она больше не думала об этом.

– Да, – после некоторого раздумья сказала она. – Пожалуй, там.