Бухгалтерия чувств

ГЛАВА ТРЕТЬЯ

Пару дней спустя в полдень Клэй Кенкейд вышел из такси, обернулся, и его взгляд упал на выходившую из здания Синтию Роджерс. Она устремилась вдоль тротуара, а он еще несколько минут стоял, глядя ей вслед. Ему нравилась ее походка — голова чуть вздернута, плечи расправлены, стройные ноги так и пружинят при каждом шаге. Похоже, она с головой погружена в собственные мысли и не замечает провожающих ее многочисленных восхищенных взглядов. Двигается легко и быстро, с непринужденной, естественной грацией. И вместе с тем в ее движениях ощущается энергия, как будто она радуется уже тому, что живет.

Девушка растворилась в толпе, и Клэй со странным чувством смятения заторопился к дверям.

Однажды он увидел ее в кафе для сотрудников: она пила кофе со своим молодым коллегой, весело болтала о чем-то, а глаза у нее так и искрились. Клэя вдруг охватила совершенно необъяснимая, отчаянная зависть. Безумие какое-то. Он ведь едва знаком с ней. А она едва знакома с ним. Так почему же она… почему она отталкивает его? Ее отказы на оба его приглашения были решительными, категоричными… и непогрешимо вежливыми. «Мне очень жаль. У меня назначена встреча».

Ну что ж, еще поглядим, чья возьмет.

— Как она там сказала, Мэгги? Встреча с важным клиентом?! — спросил он с порога.

Мэгги удивленно подняла голову.

— О чем это вы?

— Так, ничего. Составьте-ка для меня письмо.

Чуть позже Мэгги лукаво улыбалась, печатая полуофициальное приглашение:

Далее следовал еще целый ряд вариантов, и Мэгги, не удержавшись, фыркнула. Этой мисс Роджерс придется потрудиться, изобретая такую массу деловых встреч для вежливого отказа.

Синди стремительно вышагивала по просторному торговому залу универмага «Вулуорт», а мысли ее перескакивали с одного на другое. День рождения Тери, зубы Джонни, семейный бюджет. И некая личность по имени Сэм Александер.

Она купила подарки Тери, остановив свой выбор на прелестной сумочке с целым набором игрушечной косметики (малышка будет в восторге!), красочной головоломке, цветных карандашах и книжках-раскрасках (нужно взять две, чтобы она могла поделиться с Джейми). Делится Тери не слишком охотно. Конечно, она немного избалована — самая маленькая, да и девочка к тому же, и мальчишки ей во всем уступают. Нужно найти для нее частный садик или отдать в малышовую группу в школе.

Джонни осенью нужно ставить пластинку на зубы; дантист велел прийти, когда мальчику исполнится десять. Три тысячи долларов. А страховка покроет лишь половину.

— Благодарю вас. — Она с улыбкой взяла упакованные подарки. Опустила сдачу в кошелек и поспешила обратно в офис. А по дороге вновь вспомнила человека, который вошел в лифт, когда она из него выходила.

Сэм Александер. Он был основным владельцем и менеджером по финансам бумажной компании на Западном побережье, около месяца назад обанкротившейся. Поскольку он был также и клиентом фирмы «Каррузерс и Кренстон», Филип послал ее туда с проверкой. И ей очень не понравилось то, что она там увидела.

— Такое впечатление, что цифры подтасованы, — сообщила она Кренстону. — Скорее всего, кто-то откачивал доходы себе в карман, и теперь эти средства преспокойненько лежат себе где-нибудь на счету в швейцарском банке.

— Осторожно, дорогая, — ответил тогда Кренстон. — Мы ведь не детективы. Наше дело — составить отчет по тем цифрам, что нам предоставляет клиент. Так что осторожность и еще раз осторожность, — повторил он, подмигнув ей.

Синди и не вспомнила бы о Сэме Александере, если бы не натолкнулась на него снова. Причем дважды. И где? Именно здесь, думала Синди, снова поднимаясь в бухгалтерию «Кенкейд Энтерпрайзиз». Неужели он пытается всучить «Кенкейд Энтерпрайзиз» свою разграбленную бумажную фабрику?

И между прочим, запросто может добиться успеха, принимая во внимание методы Клэя Кенкейда. Ведь он не только скупает убыточные предприятия. Зачастую он еще и принимает на работу тех самых людей, что довели эти предприятия до разорения, а иногда даже оставляет их в качестве партнеров. До сих пор ему невероятно везло. Нет, она просто обязана его предупредить.

Ну да, конечно. Вот так, ни с того ни с сего, заявится к нему в кабинет с сообщением: «Я тут встретила одного субъекта в лифте… и подумала, что вы, возможно, собираетесь заключить с ним сделку… так вот, лично я считаю, что это скользкий тип».

Если уж на то пошло, какое значение имеет одно гнилое яблоко в целой корзине подобранных Кенкейдом фирм? В конце концов, он уже большой мальчик. Сам разберется.

Но все таки… несмотря на весь его апломб, в нем есть что-то такое… доверчивое, что ли. Пожалуй, даже неоправданно доверчивое.

Тут Синди заметила на своем столе адресованный лично ей конверт. Она распечатала его.

«Мистер Клэй Кенкейд покорнейше просит…»

Как необычно. Предусмотрительно. И мило. Предоставить ей — она сосчитала — десять вариантов на выбор! И это не кто-нибудь, а Клэй Кенкейд!

Синди вновь взглянула на листок. Такое впечатление, что он в самом деле хочет увидеть ее. Она почувствовала себя… особенной.

Она села за машинку и отпечатала ответ:

Клэй сам поразился той радости, что охватила его, когда он увидел в вестибюле Синди. В душе он опасался, что она передумает.

Она читала брошюру и не сразу его увидела. Легкое вязаное темно-коричневое платьице без рукавов, очень простого покроя, облегало ее хрупкую, но очаровательную фигурку. Разрез сбоку заманчиво приоткрывал стройные ноги в коричневых лодочках.

Клэй предварительно заказал столик в «Ритце», но, когда она подняла на него глаза и улыбнулась, неожиданно изменил свои планы. Пусть в этот вечер она принадлежит только ему!

Синди удивилась, когда такси обогнуло Центральный парк и свернуло на Восемьдесят седьмую улицу, в жилой район. Через несколько минут машина затормозила у одного из старинных домов.

Такси отъехало, и у нее в душе шевельнулось опасение. Синди быстро обернулась к Кенкейду:

— Я предполагала, что нас ждет ужин.

— Конечно. — Он словно поддразнивал ее улыбкой. — Тихая, спокойная обстановка. Непревзойденный шеф-повар… — Подхватив ее под локоть, он шагнул к крыльцу.

Синди не двинулась с места.

— И кто же этот непревзойденный шеф-повар? Все еще ухмыляясь, Кенкейд щелкнул каблуками и склонил голову.

— Вы? Но вы не можете… вы же не… — Она вскинула глаза на скромный особняк. Жилище явно не для такого богача, как Клэй Кенкейд. — Вы… вы что, здесь живете?

Он кивнул.

— Я не думаю… — Синди заколебалась. — Я… предпочла бы ресторан, — довольно неуклюже закончила она.

— Почему не высказать то, что вы в действительности думаете?

— Я… я так и сказала.

— А ваши глаза говорят иное. Хотите, расшифрую? «Вот что, парень, не хватало еще мне остаться с тобой наедине в чьей-то там квартире! Бульварные газеты, насколько мне известно, дают тебе ту еще рекомендацию!»

— Пожалуйста! — прошептала она, оглядываясь на замедлившего шаги прохожего. Со стороны могло показаться, что они ссорятся.

— Извините. — Голос его стал тише, мягче. — Честно говоря, я заказал столик в «Ритце». И мы можем поехать туда, если вы настаиваете. Но когда я увидел вас в вестибюле, когда вы мне улыбнулись… мне вдруг так захотелось провести этот вечер только с вами… Может, все-таки позволите мне самому приготовить для вас ужин? — Он протянул руку. — Обещаю вести себя как джентльмен.

Его взгляд был таким бесхитростным, таким открытым, а слова звучали так честно, что душа Синди не могла не отозваться теплотой и доверием. Синди взяла протянутую ладонь, и они вместе поднялись на крыльцо.

Дверь им открыл седовласый швейцар, но не в униформе, а в обычном темном костюме, и приветливо поздоровался.

На верхний этаж они поднимались в старинном лифте. Синди, оказавшись в тесной кабинке наедине с Клэем, ощутила тревогу и странное возбуждение. Не прошло и минуты, как двери лифта открылись. Клэй повернул ручку и провел ее в свою квартиру.

Шагнув через порог, Синди оказалась в просторной гостиной, прекрасно спланированной, с отделкой, в которой преобладали насыщенные тона, словно подсказанные самой природой. Везде чистота, но у комнаты был жилой вид: чашка кофе и раскрытая газета остались на столике у окна, на полу под диваном брошены кроссовки.

— Значит, здесь вы и живете. — Синди представила себе, как он бегает по утрам по парку, а потом возвращается домой, к утреннему кофе и газете. Обычный человек. Ничего общего с финансовым богом, каким он представал в своей резиденции в пентхаусе.

— Абсолютно один. Устраивайтесь, прошу вас. — Он подхватил кроссовки и исчез за дверью, по-видимому, спальни.

Синди принялась бесцельно бродить по комнате, уговаривая себя сохранять спокойствие. Подошла к камину, взглянула на огромную ветку папоротника в медном кувшине, подняла глаза к картине на стене. Стилизованный городской пейзаж на фоне оранжевого заката, высвечивающего очертания Бруклинского моста. Отличная картина. В ней чувствуется вкус, как и во всем остальном — в мебели, отделке. Должно быть, у него отличный декоратор. И все же она ожидала увидеть более шикарное жилище.

— Выпьете перед ужином? — Клэй снял пиджак и галстук и теперь закатывал рукава рубашки. — Что предпочитаете?

— На усмотрение шеф-повара, — отозвалась Синди, предполагая получить привычный в его кругах «мартини».

Но и здесь ее ждал сюрприз. Клэй ушел на кухню, и до нее донеслось жужжание миксера. Вернулся он с двумя громадными бокалами.

— Восхитительно, — оценила Синди, наслаждаясь свежестью персикового вкуса. Она откинулась на спинку глубокого кожаного кресла. Клэй сидел на диване напротив, вытянув длинные ноги. Его взгляд не отрывался от нее, и у Синди снова заныло в груди от острого чувства ожидания. Но тревоги на этот раз не было. Скорее сладостно-тихая радость, такая же покойная, как атмосфера в его доме. — У вас очень мило. Удобно. Но не совсем то, что я… — она оборвала себя на полуслове.

— Не совсем то, что вы ожидали увидеть? — подсказал Клэй, насмешливо изогнув губы.

— Ну, я… — она запнулась. — Мне представлялась хотя бы прислуга, подающая напитки и блюда…

— Я бы с ума от такого сошел. Не выношу, когда кто-то постоянно крутится под ногами.

— Потому и не женились? — Черт! Синди готова была откусить себе язык. Не хватало еще совать нос в его личную жизнь.

— О, в принципе я не против, — с ухмылкой сказал он. — Но брак… брак — это значит и дети.

Она резко выпрямилась.

— Вы не любите детей?

— Я имел в виду, что неудача в браке плохо отражается на детях. Заявляю это с точки зрения ребенка, которому пришлось иметь дело с четырьмя отчимами.

— Четырьмя! — Она чуть не поперхнулась.

— По очереди, само собой.

Синди никак не могла переварить эту мысль. Влюбляться и выходить замуж четыре… нет, даже пять раз!

— Ваша мать, видимо, была очень… очень привлекательной женщиной, — неловко произнесла она.

— Мама и сейчас хороша, — рассмеялся он. — Живет в Париже со своим пятым мужем. Пятым — и, наверное, самым лучшим. Не считая моего отца, разумеется.

— О! — Больше ей нечего было сказать.

Клэй поднялся:

— Пойду-ка взгляну, как там дела у шеф-повара.

Сбросив туфли, Синди прошла вслед за ним на кухню — на удивление современную, оборудованную микроволновой печью, посудомоечной машиной и множеством сверкающих чистотой шкафчиков.

— Очень мило, — снова сказала она, следя, как он вынимает из микроволновки бифштексы. — Давно вы здесь живете?

— Больше четверти века. — Клэй уже скреб картофель.

— Вы шутите!

— И не думаю. После развода родителей мы с отцом переехали сюда. — Смазав картофелины маслом, он в нескольких местах проткнул их вилкой. — А когда папа умер… в общем, я решил остаться здесь.

— Вы жили вместе с отцом?

— Он хотел, чтобы я приглядывался к бизнесу. С отчимами мне приходилось общаться только летом, на каникулах.

— Кухня выглядит очень современно. Наверняка вы тут все переоборудовали.

— Пять лет назад я купил этот дом.

Клэй сунул картофель в микроволновку, установил таймер и включил печь. А затем принялся резать спаржу.

— У вас все так ловко получается, — отметила Синди. В отсутствие миссис Стюарт они с детьми обходились пиццей да гамбургерами.

Он рассказал ей, что начал готовить лет с двенадцати, просто потому, что отец этого не умел. А Синди в ответ призналась, что так и не научилась готовить: сначала это делала мама, а потом старшая сестра, Клэр. Она рассказала и о смерти Клэр, и о своем младшем брате, Джерри.

Но ни словом не обмолвилась о детях.

Пока они беседовали, Клэй порезал овощи, приготовил заправку для салата, поджарил бифштексы и потушил спаржу. Ее помощь состояла в том, чтобы накрыть большой обеденный стол в гостиной, разложить приборы, расставить бокалы. Занимаясь столом, она думала о Джейн. Интересно, что бы та сказала о таком свидании? Ни тебе шикарного ресторана, ни шикарных апартаментов. Да и Клэй не пытается приударить за ней. Во всяком случае, до сих пор не пытался.

— Ну, расскажите о себе, — предложил Клэй, когда они устроились за столом.

— Я уже рассказала.

— А вот и нет. Вы рассказали о родителях. О сестре и о том, что она умерла. И о брате, который скоро станет юристом.

— Да рассказывать-то особенно и нечего. Колледж в Нью-Йорке. Фирма «Каррузерс и Кренстон». Вот и все.

— И никаких личных привязанностей? — спросил он, вновь наполняя ее бокал.

— Ничего серьезного. — Она помолчала. — Вообще-то был один человек. Но все уже в прошлом.

— Жалеете?

Синди помотала головой. Он так искренне интересовался ее жизнью, что ей захотелось рассказать о Дэне, о том, как скучают по нем мальчики, о проблемах Джонни с математикой и о его любви к бейсболу. И о том, как Джейми боится воды.

Осторожно, Синди! Ты — сама по себе. Тебе ни к чему близкие отношения еще с одним человеком, потому что их ждет тот же печальный конец, и дети снова будут страдать. Она лихорадочно пыталась найти другой предмет для разговора. Бизнес!

— «Кенкейд Энтерпрайзиз» разрастается. Это заметно даже по последнему кварталу, — с наигранной беспечностью произнесла она.

— Говорят, чем больше, тем лучше.

— Возможно. Но видите ли… некоторые из ваших приобретений — скажем, «Скандинавские морские линии» — прекрасно проявили себя. Сорок процентов прибыли.

— А некоторые — например, «Краски Аллена» — гораздо хуже, верно?

— Как вам сказать… — Синди замялась. — Баланс говорит сам за себя. У вас, наверное, аллергия на цифры или что-нибудь в этом роде? Вы, похоже, не обращаете никакого внимания на…

— Ладно, я вас понял. — Клэй хмыкнул. — Давайте остановимся на том, что людей я люблю больше. Лесс Аллен когда-то работал у моего отца.

Значит, он хотел помочь своему знакомому. Это все объясняет. Но типы вроде Сэма Александера… Предупредить его или нет? Может ли она себе это позволить?

— Вы были правы. — Она приподняла бокал. — За непревзойденного повара! Я понятия не имела, что спаржу тушат. Потрясающе вкусно.

— Благодарю. Я очень надеялся, что вам понравится… все. Не жалеете, что согласились прийти ко мне?

— Нет, конечно, — ответила она. Клэй стал другим. Здесь, в своей скромной квартире, в чуть помятой рубашке, с вихром, спадающим на лоб совсем как у Джейми, он казался беспечным, открытым. Доверчивым.

И Синди, глубоко вздохнув, решилась. Ее охватило внезапное и непреодолимое желание его защитить.

— Я недавно встретилась в лифте с одним человеком. Сэмом Александером.

— Да, — кивнул Клэй, отрезая кусок бифштекса. — Он владелец разорившейся бумажной фирмы.

Это ей было известно.

— И он хочет, чтобы вы вложили свои деньги в его фирму.

— Что-то вроде.

— Не делайте этого!

Резкость ее тона заставила его вскинуть голову.

— У вас есть что-то против него?

— Ну, не совсем… — Закусив губу, она возила по тарелке кусок спаржи. — Я… просто в нем есть что-то неприятное. Мне не нравятся его глаза.

— Его глаза? — Брови Кенкейда поползли вверх, он хмыкнул. — Что ж, пригляжусь во время следующей встречи. Кофе?

— Да, спасибо. — Она знала, что он не принял ее слова всерьез. Но, в конце концов, это не ее дело.

После ужина они сидели рядышком на диване и разговаривали. Обо всем — о книгах, о кинофильмах и политике. Синди давно уже не было так легко. Взглянув на часы, она пришла в ужас. И выпалила прямо посреди фразы:

— Будьте добры, вызовите для меня такси. Мне нужно успеть на последний поезд.

— На поезд?

— Я живу в Гринвиче, штат Коннектикут, — объяснила она в ответ на его вопросительный взгляд.

— А я и не знал. Иначе послал бы за машиной.

— Это лишнее. Свою машину я оставила на станции в Гринвиче, так что доберусь сама.

Он прикоснулся кончиком пальца к ее щеке. Синди вздрогнула.

— Когда я приглашаю даму на ужин, то всегда провожаю ее до самого дома…

В лунном свете влажным серебром поблескивал «ягуар». За рулем Кенкейд был так же уверенно-спокоен, как и во всем остальном. Машина плавно влилась в поток транспорта, и Синди откинулась на мягкую спинку. Они молчали, как старые друзья, словно каждый вспоминал приятные минуты вечера. Она поражалась тому, что чувствует себя рядом с ним настолько покойно. Через какое-то время он протянул к ней руку, взял ее ладонь в свою, и покой превратился во что-то еще более чудесное и личное. Ей хотелось бы ехать вот так очень, очень долго.

Когда они подъехали к вокзалу, где стояла ее машина. Клэй захотел проводить ее до самого дома, и «ягуар» последовал за ее автомобилем.

Она затормозила у дверей гаража и, выйдя из машины, увидела, что он уже направляется к ней. Она протянула руку:

— Вечер был восхитительный. Спасибо вам.

— И вправду восхитительный, — с нажимом подтвердил он. И наклонился, чтобы поцеловать ее. Прикосновение его губ было легким и удивительно нежным. Но, несмотря на это, Синди вдруг обожгло желание настолько сильное, что она готова была обхватить его за шею и прильнуть к его груди. Пришлось напрячь всю волю, чтобы отстраниться.

— Еще раз большое спасибо, — сумела довольно спокойно произнести Синди, после чего села в машину и въехала в гараж.