Бумеранг

Глава 6 Далекий рокот трактора в ночном поле

Тракторист Нажмиддин работал ночью в осеннем поле, вспахивая землю и бульдозер его ритмично рокотал, нарушая безлюдную тишину. Толстые пласты, кои переварачивали плуги, блестели в свете круглой луны, сияющей высоко над полем. За полями грустили сонные огоньки окон далеких домов. В небесах мерцали несметные звезды. Бульдозер, который водил Нажмиддин, работал во мгле, ощупывая землю сонным и рыжим светом фар. Трудно и опасно трактористу работать ночью один, водя бульдозер в безлюдном поле, так как он может уснуть и бульдозер скатится в глубокий овраг, переворачиваясь, как огромный железный сундук. Нажмиддин водил свой агрегат, думая о своем прошлом, о том, как влюбился в свою жену Мадине в далекой юности.

Однажды его сразила молния любви и он навсегда потерял покой. Днем и ночью стал думать только о Мадине.

Думал-думал и, написал ей любовное письмо трясущимися руками, подбирая самые сентиментальные слова, которые способны пробудить в душе девушки чувство жалости.

Написанного письма, Нажмиддин аккуратно припрятал в карман своих брюков, чтобы отдать его Мадине при первой возможности.

Текст письма был таков.

Наконец появилась такая возможность и Нажмиддин отдал Мадине письмо. Когда она собиралась распечатать конверт, он ей сказал:

— Нет, Мадинушка, пожалуйста, не здесь, дома прочтете.

Мадина покраснела от смущения и пошла домой.

На следующий день Нажмиддин спешил на встречу с Мадиной и помчался на своем велосипеде в сторону озера, с букетом цветов в руке. Спустя некоторое время он приехал на своем велосипеде к назначенное место встречи и начал ждать прихода Мадины, идя туда — сюда, как волк в клетке, думая:

«А что будет, если она не придёт на встречу? Что тогда? Как мне жить потом? Ну и дурак! Зачем я отдал ей письмо! Какой я дурак!. Сам себя приговорил к смерти. Теперь мне придется шлепнуть, утопив в озеро самого себя, согласно своей торжественной клятве. А, может, придёт, кто знает».

Такими мыслями он сидел в тени огромного карагача, где играли солнечные зайчики, напоминающие золотые монеты. На берегу хором шуршали изумрудно — зеленые камыши, качаясь на вольном ветру, словно пьяные. А над озером крикливо неслись крачки, глядя на зеркальную поверхность воды, в поисках мальков. Нажмиддин пристально смотрел на дорогу. Издалека послышался треск мотора и поднялась дорожная пыль. Кто-то ехал по пыльной дороге на мопеде. Он ехал мимо озера и поднялся по каменистой дороге на верх. Но Мадины все еще не было видно.

Глядя в небо, Нажмиддин шептал, словно береговые камыши на ветру: «Господи, если ты есть там на самом деле, то, пожалуйста, отправь мою Мадину сюда!

Потом, глядя на свои часы, еще сильнее стал нервничать. Часы уже показывали 1:15. Все — подумал он — Мадина не придет. Подойдя к берегу озера, он с размахом бросил свою тюбетейку в воду.

— Эх дурак! Давай, выполни теперь свое обещание! Всё равно где-то, когда-то помрёшь — подумал Нажмиддин, ругая сам себя.

После чего он пошёл искать какую — нибудь тяжелую железяку, чтобы вешать на свою шею и ноги. Веревки у него были в багажнике велосипеда, который лежал в тени огромного карагача.

В зарослях Нажмиддин долго выискивал подходящий груз и, наконец, нашёл. Готовясь к экзекуции, он поднял его и вдруг услышал женскую плачь.

Положив железяку на землю, Нажмиддин побежал к берегу, где стояла Мадина, глядя на его тюбетейку, которая плавала на поверхности воды.

— Ой, Нажмиддин ака! Что вы наделали?! Неужели нельзя было еще немного подождать? Простите, меня за то, что я опоздала! Как я любила вас! Ой, как я любила! Я никогда никого так не любила, как вас! Боже, за что?! Что я плохого сделала тебе, Господи?! Почему отнял ты у меня счастье, которое я еле нашла?! Как же я буду нынче жить?! — плакала она.

Услышав её плачь, прибежали двое мужиков и спросили:

— Что с вами, девушка? Почему вы плачете?

— Ой, помогите ему, добрые люди! Спасите! Мой парень утонул. Вон тюбетейка его плавает над водой! — сказала, Мадина, все плача.

Мужики в растерянности глядя на тюбетейку, Нажмиддина, которая плавала над водой, спешно прыгнули в воду, словно лягушки и начали нырять, то исчезая, то снова появляясь от недостатка кислорода на поверхности воды с водорослями на ушах.

Набрав воздух в лёгкие, они опять нырнули. Нажмиддин не мог больше терпеть и крикнул:

— Мадина, не плачьте, несравненная моя! Я тут! Живой!.

Услышав это, Мадина испугалась и отскочила назад. Потом покраснела от стыда. Нажмиддин побежал к ней и она бросилась в его объятия.

Он крепко обнял её и стал успокаивать. В этот момент двое спасателей опять поднялись к поверхности воды от нехватки воздуха. Они широко открыв рты и запасаясь воздухом, хотели было нырнуть опять, Нажмиддин остановил их:

— Мужики, всё, отбой! Я здесь, живой! Прошу прощения за недоразумения! Но вы проявили настоящий героизм! Спасибо вам огромное!

После этого мужики вышли из воды и посмотрели на Нажмиддину с недоумением, а один из них даже с презрением.

— Знаю, спасибо на хлеб не намажешь! Поэтому братцы, с меня пузырь! — сказал Нажмиддин.

Один из них, убирая с ушей водоросли, спросил:

— Пузырь? А что это такое?

— Вы чего мужики, с луны свалились что ли?! Пузырь — это пол-литра водки! Жидкость есть, жгучая такая, буль — буль — сказал Нажмиддин, щелкнув пальцами по горло.

— Ты дурак что ли? Нахрена нам твоя водка?! Мы непьющие! — сказали мужики.

— Ну, тогда я сам выпью за ваше здоровье — сказал Нажмиддин, улыбаясь.

Мужики шлепая мокрыми штанами и недовольно мотая головой ушли.

Нажмиддин, посадив на велосипед свою любимую Мадину, поехал домой. Такими воспоминаниями он работал до глубокой ночи.