Бывшая принцесса

ГЛАВА 5-6

ГЛАВА 5

КВИН

У меня есть инструкции и желание выбраться из лап Братвы, Николая, но при этом я в тайне надеюсь на неожиданное спасение.

Муж начал почти каждый день вывозить меня на ужин или “свидание”, на котором мы делаем вид, что разговариваем. В его клубах на нас смотрели люди Братвы, залетные переговорщики итальянцев. Всё работало так, как того хотел Николай — меня запомнили.

Я уже не вздрагиваю и не чувствую адское пламя при прикосновениях мужа. Почти ко всему можно привыкнуть.

За десять дней я дважды встречалась с Мартой Нерри, и у меня всегда было, что рассказать. Удивительно легко делиться секретами в СПА или за дальним столиком кондитерской. Количество людей на Острове, транспорт, модель навигатора: пусть я и не знаю пароли и сигналы разрешения с разных берегов, но сама информация, что они необходимы для попадания на базу Братвы, уже что-то. Мне был известен один из малых складов Громова, мы заезжали в него по пути из клуба к причалу. Я еще никогда не пересекала залив Пойнт Бар без сопровождения Николая.

Разумеется итальянцы не нападают только заполучив информацию о неизведанном складе или людях, которые бывают на Острове в рабочее время. Они стратеги, как минимум потому что связались с моим дедом и мной.

Я сижу в кресле на лужайке у французских дверей, в руках iPad с приложением для изучения языков. Русский дается неожиданно сложно.

— Мне плевать украли они цент или миллионы, Павел. Я не потерплю воров в своей семье. Это ублюдки считают гребанное блять уважение пустым звуком, транзакция из Британии должна была отмыться за сутки.

Николай не кричит, но в его голосе столько злобы, что по телу пробегает дрожь. Как бы я внутренне ни глумилась над Николаем — он был прирожденным лидером.

— Слушай, мы узнаем, кто это сделал. — дипломатично Павел, с которым у нас не складывается ничего, кроме язвительного общения — А сейчас не срывайся, я лично проверю советников финансового отдела.

— Или это могу сделать я. — опираясь на дверной проем.

Мужчины говорили со стороны кабинета Николая, у пустующей гостиной с приоткрытыми после уборки окнами. Главные люди Братвы настолько неосторожны…

— Язык за зубами. — угрожает пальцем Николай, чтобы я не сказал об утечке средств.

— Ты говоришь о моих деньгах.

— Наших, Львенок.

Мне удалось включить переводчик, когда Николай в очередной раз произносил это прозвище, как нелепо, но… я не возмущаюсь. Не уверена, знает ли муж о моем хобби изучения языка, будь я на разговорном уровне, неведение сыграло бы на руку.

Обмениваемся саркастичными сладкими улыбками. Люди разбегаются, когда мы это делаем.

— Мне освободить комнату?

Павлю всегда удается прервать нас вовремя, пока шутка не переросла в разрыв глоток или… нет. Этого не происходит и не произойдет.

— Ты не будешь этим заниматься. Возвращайся под солнышко. — кивает на выход.

— У тебя есть степень по финансам экстерном и опыт работы с банками Великобритании? — смотрю на Павла, которому собираются поручить расследование.

— Эй, не бей так низко. Я если не мозг нашей тройки, то логика.

Николай, Павел и Сергей считаются себя едва ли не одним целым. Я никогда не видела более слаженных управляющих. Муж говорил, что они вместе едва ли не с рождения, вместе прошли военную подготовку, пережили первые годы во главе Братвы. Это страшно, но я бы хотела кому-нибудь доверять так же безоговорочно, как они друг другу.

— Я последний человек, кто обманет тебя… речь о счетах, конечно. Мне не нужно воровать у себя самой.

— Я сказал “нет”. — при строгом голосе карие глаза почти обычные, исследуют мое лицо — Это опасно, если среди нас есть крыса.

— Это числа! Извини, но риск не намного меньше, чем на ваших перестрелках. — я вижу сколько оружия разбросано по Острову, но никогда не слышала выстрелом дальше закрытого тира — Из-за них же я оказалась здесь!

Только сейчас понимаю, что Павла нет в комнате.

— Если бы здесь оказался кто-то помимо Павла, тебе бы сильно попало, Квин. — подходит ближе — Ты не должна сомневаться в моих решениях и перечить. Думай, что пожелаешь, но оставь это за зубами, когда мы на людях. Мне казалось, мы обсудили все аспекты публичной жизни.

Только смелее смотрю на Николая. Мне не хочется признавать, что он прав. Никаких ссор на публике, подрывание авторитета Главы. Я уловила логику кодекса — первобытность. Но в ней замужняя женщина стоит на особом пьедестале.

— Мне приятно, что ты понимаешь, что можешь править Островом и Атлантик-Сити, но не моими мыслями. Я буду молчать и думать, как по-идиотски ты поступаешь, не пользуясь своим главным активом.

Глаза мужчины вспыхнули. Я никогда не умела читать человека только по ним, но здесь не нужны подсказки.

— Я буду работать на Острове. Ты сказал, что здесь мне ничего не угрожает. К тому же людям понравится, что ты окольцевал не сучку с золотой ложкой в…

Мне стоит остановиться.

— Кажется именно по этой причине я на тебе женился.

Складываю руки на груди.

— Систему обновят к завтрашнему утру, Борис покажет что к чему. Ни шага с данными из моего кабинета.

Не могу сдержать улыбки. Господи, я наконец займу голову чем-то помимо бесполезных для моей задачи слухов. Смогу работать и по ходу получить разгадки к побегу из… дома. Этого дома, в котором я всего десять дней. От людей, с которыми я постоянно общаюсь, помню, какую лапу сломал пес Клары. Это откровенно смешно.

С мыслями обо всем смотрю на мужа, уголки его губ заметно дрогнули.

— Может мы и сработаемся, и не будет новых попыток задушить меня во сне.

— Ты оказался на моей стороне, и это была случайность! — возмущаюсь.

По пути из гостиной из Николая вырывается глубокий смех, на который мое тело реагирует острее, чем на ярость.

Когда выхожу обратно во двор и беру планшет, то уже у другого здания стоят несколько мужчин в темных джинсах или брюках, упрощенных рубашках. Они пытаются копировать Николая, но откровенно безуспешно. Уверена, у мужа есть стилист, должна в этом удостовериться.

Я видела этих членов Братвы. Один работает в патруле у причала, другие, насколько помню, занимаются бизнесом или разговорами в городе. И все же каждый из них совершает броски в стену деревянной постройки. Почти на каждой есть отметины от ножей, заметила в первый день.

— Меня пытались научить, но пистолет оказался проще. — поворачиваюсь в сторону Анны.

За эти дни она ни разу не выезжала в Атлантик-Сити.

— Да, мне тоже так кажется.

Николай сам проводил два занятия со мной в тире. Сомнительный опыт, когда невольный муж забывает, что ты женщина, а не один из его прислужников, пусть меня и учили самообороне с двенадцати. Я сразу напомню, так что занятия с Главой Братвы длились недолго.

— Съездим в салон на неделе?

Мне хватит комплексных процедур на некоторое время, но у меня было внутреннее пари на то, чтобы вытащить золовку в город.

— У меня здесь всего более, чем достаточно. — робко улыбается, поправляя подвеску с аккуратным изумрудом — К тому же так много дел.

Анна в некотором роде занимается функционированием острова. Ее представляют едва ли не доброй феей, которая меняет самые изуродованные из досок, нанимает, кто очищает пляж или привозит детали для катеров. Была свидетелем собрания Анны и восьми служанок дома. При мягкости девушки работницы ведут себя более чем прилежно. Я нахожу две причины ее успеха: проживание на Острове Грома с рождения и родство с Главой Братвы.

— Тебе здесь нравится?

Мне хочется рассмеяться.

— Пожалуй. — усмехаюсь, бессмысленно листая ленту социальных сетей, читая сообщения от подруг, которым не могу рассказать ничего конкретного.

— Ты нравишься всем здесь, даже Николаю, что бы ты ни думала.

— Анна. Ты не лучший советник в отношениях.

Единственное, с чем помогло изучение русского алфавита это надпись на кастетах Сергея: “СГ”. У меня только одна догадка: Сергей Громов. Анна часто говорила, что он и Павел — часть семьи. Это действительно растрогало бесчувственного амбала, занимающегося силовой стороной Братвы. Либо возлюбленные встречаются в тайне, либо все еще тянут резину, словно в средней школе.

— То, что у меня никого нет, не делает меня слепой и… глухой. Привезли новый кофе, будешь?

— О чем ты?

Идем в пустую малую кухню, зерна уже засыпаны.

— Кто-то тебе уступил, Квин. — с улыбкой, покачивая головой — Или я не права?

— Это не уступка, а принятие правильного решения.

Я решила использовать единственное свое в этом доме. У меня нет одежды, других вещей, только купленное Николаем еще до замужества. В то время как профессиональные навыки покажут превосходство.

— Он Глава, ответственный за десятки людей и все такое, но ненавидит признавать неправоту.

Анна не отвечает, только говорит дальше с искренним интересом, без нерешительности.

— Знаешь, я слышала о тебе еще до приезда на Остров, видела следы твоих ногтей на Нике. — Анну веселит эта деталь, а мне от воспоминаний о борьбе с похитителем становится тошно — И теперь удивлена, что ты спокойно стоишь здесь и так быстро…

— Сломалась? Сдалась? Смирилась? — помогаю с подбором слов.

— Ты мне нравишься Квин, но не одна я считаю, что здесь что-то не так.

Делаем по глотку горячего кофе. Это дает мне секунду на обдумывание ответа.

— Конечно не так. Я должна уже десятые сутки трахаться со своим мужем-гением виконтом тоже на личном острове, но на Багамах. Ты не представляешь, сколько пришлось сделать, чтобы вбить две недели медового месяца в собственный график.

Мы переписывались с Ричардом, но оба понимали, что сообщения скорее всего просматриваются. Но мы обменивались “скучаю”.

Помню, как надевая первое свадебное платье была в смятении. Если бы эта была жизнь, о которой я мечтаю, я бы не пыталась перестроить офис МакГрат с фундамента до страховых заключений и не была бы сукой и не изменяла Ричарду. Но теперь та жизнь кажется костюмом по размеру. На Острове Грома мне слишком одиноко, надежда разрывает грудь. К тому же в постели Николай, и как бы я ни заворачивалась в одеяла, ни строила барьеры из подушек, просыпаюсь в его руках. В руках похитителя, вора и убийцы. В руках, которые еще ни разу не прикоснулись ко мне, когда я бы того не хотела. Может, я и вправду привыкла к зверю поблизости.

— Я просто забочусь о брате. — вздыхает она — Он и все члены Братвы обращаются с тобой как с Королевой. — понимает, что я не знаю перевод — Королевой.

Вновь этот каламбур. (Квин и “Queen” имеют схожее звучание)

— Не волнуйся, уверена, твой старший братик можешь о себе позаботиться.

— С тобой я бы не была в этом уверена. — закатывает глаза.

— Анна Громова, это что, была шутка? — громко удивляюсь.

— Я не всегда мамочка на Острове Грома, так что не строй ложной картины.

Я достаточно общаюсь с Анной, но она всегда ведет себя чуть закрыто. Ей двадцать четыре, но мы словно ровесницы, не знаю ее образования, но вот Николай прошел двухлетний онлайн курс по управлению и экономическим стратегиям университета Питтсбурга, краткие слушания политологии и годы военной подготовки. Сказать, что это возбуждающе — ничего не сказать.

Инстинктивно касаюсь кольца, ощупывая подушечками пальцев рельеф бриллиантов и грани сапфира. Анна следит за моим жестом.

— Мы едем на шоппинг. — неожиданно заявляю.

— Можем вывести изображение на экран телевизора в игровой.

— Никакого онлайна. Я проверила на карте, в Атлантик-Сити есть переулок бутиков.

— Квин.

Анна говорит не так жестко, как ей хотелось.

— Ты не устала от Острова?

— Здесь есть всё, мне нечего делать за его пределами.

Она кусает пухлые ненакрашенные губы. Не собираюсь продолжать этот раунд, как минимум потому что девушка не способна принять самостоятельного решения. Это не то чтобы ее вина.

— Залив свободен. — раздается за спиной.

Десять минут назад Глава рвал и метал насчет предателя, а теперь приходит с предложением прокатиться. Я несколько раз говорила, что хочу научиться водить катер, чтобы в нужный момент сбежать. Николаю было некогда, но видимо, сегодня у него полярное настроение.

— Я переоденусь.

Несмотря на жару я ношу закрытые вещи, пока не пройдут синяки от похищений, некоторые замазываю маскировочным средством, которым пользуются артисты — самое плотное. Так что меня спасает простой льняной костюм. Мы встречаемся на причале. Уже знаю, к какому из катеров идти, Николай подает сильную руку, которую я не принимаю, практически привычно забираюсь на борт.

Сажусь в кресло водителя, а не на соседнее. Я уже знаю расположение переключателей и зажигания на панели, так что мне нужна практика и страховщик. Не то чтобы я предпочла Николая, стоящего за спиной. Но именно с ощущением его груди позади, рук на спинке кресла и строгих комментариев я провожу больше часа, кружу у берегов Острова.

— Отлично, — удивляюсь комплименту, но ненадолго — доберешься до берега быстрее каноэ.

Закатываю глаза.

— Как насчет чего-нибудь побыстрее? — уже на причале складываю руки под грудью.

— Тебе это не нужно.

Николай смотрит на свои любимые часы. Мужу нужно на… работу. Удивлена, что он не был на связи с Братвой все это время.

— Гидроцикл. Больше пары километров.

Смотрю чуть западнее причала Атлантик-Сити.

— До контейнеров.

Николай подает знак и нам приносят жилеты.

— Что там?

— Ржавые коробки с партией военных очков ночного видения, бронежилеты и детали АК.

Иногда я забываю, что Громов занимается не только перевозками и камнями.

Николай бросает мне ключи, когда подходим к гидроциклам. Разумеется… я их не ловлю, поднимаю с деревяшек причала.

Теперь принимаю помощь и замечаю взгляд мужа на свою задницу, когда седлаю транспорт. Показательно быстро надеваю жилет, он большой, так что закрывает мой корпус и ниже. Солгу, если скажу, что не наслаждалась этими секундами. Я провожу с Николаем каждую ночь и почти каждое утро и знаю, что мужчина хочет меня.

Эти мысли прерывает работа мотора гидроцикла. Вспоминаю, как устраивали гонки в выпускном курсе Академии от яхты Ричарда. Как после проводили время там вместе, с приятелями и даже бизнес-партнерами. Крепко сжимаю ручки.

Мы едем до неприметных охраняемых контейнеров, мне нужно запомнить ориентиры, чтобы передать информацию Марте. У нее уже достаточно пометок. Она должна сказать, когда получит достаточно, чтобы суметь ослабить Братву и дать Коза Ностре шанс на рывок. Но главное — нужна информация о пути на Остров, и пока я добираюсь до города не самостоятельно, мне не видать навигационных схем и разрешений на швартование. Скоро, может, неделю или две, и я буду дома. В заботе и безопасности.

— Эй, уважаемая чета Громовых, мы будем заниматься делами или как? — раздается вдалеке голос Павла.

Блондин приложил ладони рупором.

— Какой идеальный момент. — смотрю на усмехающегося Николая.

Он кажется большим даже на транспорте-монстре.

— Один выстрел в бензобак и…

— Мое счастье, что я учу тебя стрелять и водить, не знает предела, Львенок. — ядовито улыбается.

— Ты ужасный учитель. — без предупреждения газую.

ГЛАВА 6

КВИН

Я уже несколько дней занимаюсь финансами Братвы в кабинете мужа. Мне потребовалось больше суток, чтобы вникнуть в половину процессов. Два дня подряд я отключалась в кабинете Николая, а просыпалась в нашей постели.

У меня не было сил и времени заниматься чем-то помимо поисков утечки средств и наблюдений за ближайшим кругом Николая. Некоторые из них (Павел) слишком часто пытаются вывести из себя комментариями о нашем с мужем сходстве. Сергей же наоборот слишком молчалив, словно сидит разозленный на весь мир, но полоска шрама у глаза разглаживается, а губы разжимаются, когда он видит Анну. Это настолько же сказочно, насколько и глупо для взрослых людей обмениваться одними взглядами, ощущая взаимность. За эти дни мне так и не удалось вывезти золовку в город, я прекратила попытки, но что-то в Анне меня тревожит.

В этот вечер я закончила проверку таблиц отдела и решила отдохнуть. На телефоне были десятки сообщений от подруг, но неожиданно ни одного от Ричарда. Первой же ссылкой от Таиши были фото с моего аккаунта. Но я ничего не выкладывала… Пост с кадрами со свадьбы, и недавний, где Николай окатил меня водой после победы, а когда я захотела взять реванш, пересел ко мне, начав раскачивать гидроцикл. Мне было так весело, я чувствовала тепло при его улыбке, но воспроизводя это в памяти, содрогаюсь. Конечно, Ричард увидел мой взломанный аккаунт и решил, что я не нуждаюсь в нем.

Почти все хотят комфорта, остатки — вызова. Всю свою жизнь я балансировала между ними. Но сейчас у меня один вариант и задача — вернуться к жениху. То есть настоящему жениху, которого тоже выбирала не я, но… неважно.

Я забираюсь с ногами на диван, лениво ем ягоды. Не планировала ужинать.

Николай возвращаться к десяти, так что уже смыла макияж и переоделась. Муж оглядел мои ноги и открытые запястья с пропадающими следами похищения.

— Почему Анна не выезжает за пределы Острова?

Николай сидит за стеклянным столом у арочным окон. Обычно он и два стула располагаются на балконе через гостиную, но я попросила перенести его, чтобы в уединении заниматься изучением языка.

За десять минут Николай едва притронулся к углеводному ужину, его что-то беспокоит.

— Наши родители погибли над Поинт Бар. — залив, разделяющий Остров и Атлантик-Сити — Останки и вертолет вытащили из воды, но Анна думает, что я каждый день езжу по их могиле.

— Почему ты ее не переубеждаешь?

Николай окончательно вышел из своих раздумий, передал все внимание мне.

— Лгать, что за пределами дома настолько же безопасно?

— Она живет в дне сурка! — меня возмущает его наивность — Ты прекрасно знаешь, что можешь вытащить ее отсюда, к тому же всегда есть человек, с которым ей ничего не угрожает. — он игнорирует мой намек на Сергея.

— Я не собираюсь делать сестру частью сделки и устраивать брак. — мне почти нравятся разговоры с ним, жесткий тон — Рабах хотел ее в жены. Были разговоры и с Главами Братвы Лас-Вегаса и Лос Анджелеса.

— И почему Анна все еще в этом доме, — с первым мужчиной все понятно — если в Братве с женщинами хорошо обращаются?

— Они ей не понравились. — пробормотал и до скрежета тарелки разрезал холодный стейк.

— Или тебе? — наклоняю голову в бок — Слишком далеко от дома?

— Эта тема закрыта.

Тон не подразумевает пререканий, но, как сказал муж, я не могу с ним спорить только на людях.

— Господи, почему ты так эгоистичен? — Николай окинул меня привычным сожги-взглядом — Ты хочешь испортить ей жизнь?

— Какое тебе нахрен дело, Квин? — отодвигает ужин.

— Я может и сука, но хочу, чтобы хотя бы один из Громовых был счастлив!

— И каким, блять, — дышит, раздувая ноздри — ты видишь счастье Анны?

— В свободе от твоего мнения и этого места.

— Не приравнивай всех к себе.

— С тобой под одной крышей и отсутствием имени у нее никогда не будет личной жизни. Единицы зовут ее Анной, в основном “сестра Главы” или “мисс Громов”. Ей двадцать четыре!

— Будь твоя воля, ты бы за это время сменила четырех мужей, я прекрасно все понимаю.

— Мне откровенно плевать, но в конце концов дай им шанс. На это тошно смотреть.

Николай понимает, о ком я.

— Она не будет с гребанным монстром.

— Забавно, Ричард говорит так же. Адам просто покрывает тебя матом, что иногда делает мой день лучше.

Вздрагиваю, когда Николай ударяет кулаком по столу и прочное стекло столешницы обрушивается на ковер.

— Если из твоего милого ротика я услышу еще раз имена мужчин, которые тебя трахали, будь готова к последствиям. — по телу пробегают мурашки… приятные мурашки — В последние дни ты забываешь, что говоришь с Главой.

— Но этот самый Глава зовет меня Королевой. Шах и Мат. — мы играем в гляделки, никто не желает уступать — Ты Глава, но с единственными людьми, которых ценишь, должен ослабить контроль. Ты не замечаешь, и никто не посмеет тебе сказать, но ты делаешь для них только хуже.

На подрагивающих ногах иду до уборной, чтобы отмыть руки от сладости ягод.

— Квин.

Резко оборачиваюсь.

Николай прочищает горло.

— Что ты предлагаешь делать?

Сказать, что вопрос без сарказма шокирует, было бы преуменьшением века.

— Вид, что ты ничего не замечаешь.

— Анна видела достаточно. Сергей ей как второй намного старший брат, и я не хочу, чтобы она приближалась к сверепейшему из моих убийц.

У нас с Николаем разница в возрасте еще больше.

— Ты лучше него?

Челюсть и плечи Николая напрягаются.

— И все же находишься рядом с ней. Мне рассказывали многое. — хорошо, что у меня не самое яркое воображение — И кажется, вы трое умеете менять маски. А теперь можешь, пожалуйста, позвать кого-нибудь убрать стекло.

Я прижимаю пальцы к вискам, когда закрываюсь в ванной. Это был самый личный из наших разговоров, при том, что я не открыла себя. Мы с Николаем можем долго беседовать в клубе в стеклянной кабинке, чтобы произвести впечатление крепкой пары или по дороге домой… ну то есть в дом Громова. Но это… это было другое. Передо мной были осколки не только столешницы, но и эмоций главы долбанной криминальной организации.

— Это не выйдет за пределы спальни.

— Не сомневаюсь. — отвечает, когда лежим в постели спинами друг к другу.

Кровать прогибается и Николай поворачивается в мою сторону.

— Последний вопрос.

— Ты полчаса как закрыл эту тему.

— Они уже трахались?

Быстро поворачиваюсь, встречаясь с пылающим в темноте взглядом.

— Анна и Сергей?

— Блять. Не используй их имена в одном предложении.

Я улыбаюсь, и даже в мраке вижу, как уголок губ Николая дернулся.

— Не уверена, что они когда-либо держались за ручки. Парочка невиннее детей в детском саду.

— Твою мать!

Ничего не понимаю, когда муж вскакивает, включает лампу на тумбочке.

— Я его прикончу. Гребанный педофил.

— Эй, он же не совращал ее до двенадцати. Это определение педофилии.

— Ты не делаешь лучше.

Отбрасываю одеяло и бегу за Николаем по коридору, который освещает тусклый свет летней ночи.

— Плевать на то, что Сергею тридцать два, а Анне двадцать четыре. Он знает ее с пяти, Квин. Так что возвращайся в кровать, где до тебя не долетят звуки.

Я знаю, что Павел и Сергей чаще всего спят на втором этаже главного дома, пусть у них и есть жилье в городе.

Мужской свирепый шаг равен моему бегу.

— Ты серьезно слепо доверяешь моим инстинктам связи между мужчиной и женщиной? Из-за этого пойдешь и испортишь отношения с лучшим другом?

Ударяюсь в крепкую спину, когда Николай останавливается.

— Не пытайся играть со мной, как с другими. Ты разбираешься в людях лучше, чем предполагаешь.

Бью его по спине.

— Иди в задницу, Николай!

— Осторожнее, я могу принять и за приглашение.

— Я серьезно. Не хочу, чтобы на моих руках была кровь… не так.

Уже полночь, но на третьем этаже живут только Громовы. Многострадальная Анна в другом крыле. Мы вряд ли кого-то разбудили или попались на глаза.

— Делать вид, что ничего не замечаю. Охрененно. — бормочет Николай.

Он перебрасывает пистолет из одной руки в другую. Даже не заметила, как он его схватил и действительно нес в комнату Сергея.

Я уже сотню раз пожалела о своем любопытстве и разговоре.

Молча ложимся в постель, не шевелимся.

— Ты пыхтишь, как еж. — произношу спустя некоторое время, когда дыхание Николая начинает действительно раздражать.

— Львенок, я блять сейчас абсолютно не в состоянии делать дыхательную гимн…

Отодвигаюсь на край кровати и накрываю уши одеялом. Это словно заставило его замолчать. Чувствую, как Николай расслабляет тело и его вес сказывается на матрасе. Сердце замирает, когда через некоторое время муж предпринимает попытку подвинуться ближе.

Что между нами происходит? Иногда мы ведем себя, как обычная пара, а в другой момент раздаем приказы и думаем об убийстве.

Мысли снова переходят на разъяренного Николая, его интереса к половой жизни сестры. Не думаю, что мне удалось сдержать смешок-фырканье. Если муж так беспокоится за Анну, за которую нес полную ответственность с семнадцати, что будет с его дочерью? Этого история вряд ли узнает, когда Николай скорее всего будет мертв после захвата Коза Ностры. Жизнь убийцы, Главы Братвы, начальника почти сотни человек, владельца Острова и части Атлантик-Сити в обмен на свободу и империю МакГрат. Это более чем честная сделка — убеждаю себя как аудитор семейного бизнеса Громовых.

Мне нужна передышка.

И приближалось восемнадцатое июня — две недели со дня свадьбы. Мой двадцать первый день рождения. Именно до него мы с Ричардом должны были пожениться.

Николай не имел ничего против того, что в Атлантик-Сити приедут Лиза и Таиша, о попадании на Остров не могло быть речи. Мы встретимся в любимом из клубов мужа — “Амур”. И я думала, что буду больше радоваться этому событию. Но сейчас чувствую себя спокойно сидя в пляжном кресле на берегу Острова.

— Как дела с бизнесом? — спрашивает Анна, потягивая рядом смузи.

Мы сидим практически лицом друг к другу, мне открывается вид на кровавый закат, отраженный в заливе Поинт Бар.

— Гладко.

Не знаю, известно ли Анне о повторной утечке на двести тысяч, поэтому отвечаю размыто.

— А с Ником? Не хуже, да?

Окидываю ее насмешливым взглядом.

— Да, все терпимо. — и это раздражает, я внутренне сгораю от притяжения к мужу, с которым и так нахожусь вместе не менее пяти часов ночью и пары в кабинете — А у вас?

Анна заливается румянцем, а может, это свет заката.

— Вы с Ником слишком много болтаете, так что я ничего не скажу.

Смеемся.

— Выкладывай. У меня свои методы пыток.

Шутки про насилие — классика Острова Грома и его обитателей.

— Мы пару раз говорили. И Сергей стоял так близко, знаешь, сердце буквально выскакивало, но не от страха или волнения. — какая же она невинная и красивая — У тебя с Диккенсом было так же?

— У нас была скорее платоническая любовь. Не думаю, что мир придумал что-то лучше. Итак, вы постояли и терлись, занимаясь оральным сексом, а дальше?

— Квин! — едва не подпрыгивает, ставит смузи на подставку — Ничего… — понижает голос — ничего не было.

— Но вы были близко. — прищуриваюсь — Признайся, у него большой? — она закрывает лицо руками — То, что у Сергея встал на тебя не подвергается сомнению, так что отвечай. Хочешь взамен расскажу о твоем брате?

— Нет-нет-нет!

Там есть о чем рассказать, хорошо, что скоро я выплесну эту информацию на подруг.

Я смеюсь еще громче. Меня одну забавляют отношения Анны. Николай в последнее время едва не взрывается, когда видит друга. Думаю, Сергея скорее отослали в город, чем отправили по делам.

Анна кивает за мою спину, и я поворачиваюсь. Не сомневаюсь, что золовка рада сменить тему.

За моей спиной располагается небольшая поляна-площадка. Она в двадцати метрах от нас. На нее выходят Николай и Павел.

Не буду скрывать, что уже наблюдала за их спаррингом, но еще ни разу не застала в бою Сергея. Я думала, меня будет воротить от жестокости, но между мужчинами только расчетливая прагматичность, это не более чем тренировка.

Несмотря на то, что нас разделяет тропинка и хаотичная растительность, уверена, муж и его советник заметили нас.

Отворачиваюсь, смотря перед собой. Почти завидую Анне, наблюдающей за боем с лучшего зрительского места.

— Следи. — говорю увлеченной шатенке — Сейчас Павел первый снимет футболку, Николай сделает вид, что не собирался, но повторит.

Когда я видела спарринг, впервые рассмотрела все татуировки Николая. Я не нашла в них смысла. Может, мужчине просто нравится быть испачканным чернилами?

— Затем они начнут играться, напрягая только точку опоры и предплечья. Один нанесет удачный удар в корпус, и тогда начнется двадцатиминутный бой.

Отбираю ее смузи, смочив губы ягодной смесью.

Честно говоря, мне хочется обернуться, чтобы насладиться отточенными, но при этом плавными движениями Николая. Во время свадебного танца я приняла мужа за бревно, но его поведение в бою испепелило все мысли.

— Под конец пресс обоих будет четко поделен на шесть частей и блестеть. — это феерично действует на мое тело — Удивительно, что мальчики не выбрали место с лучшим освещением и зеркалами для подпитки собственного эго. Держу пари, ты бы предпочла смотреть на Сергея и Павла, чем на торс брата. — усмехаюсь, а через секунд замираю.

Ощущаю не просто взгляд, а силу Николая. Он идеальный скрытный военный.

— Привет, как прошел день? — обходит кресло-шезлонг.

Со своим ростом вновь создает ощущение гиганта надо мной. Где-то позади шутит его друг.

— Вы с Павлом не успели пройти прелюдию, и ты все еще в футболке?

Я стала куда раскрепощеннее рядом с мужем. Что бы Николай ни говорил, он никогда не прикасался ко мне без моего согласия, но ночью…

Это не то чтобы здорово, но Громов вдыхал запах моих волос и шеи, руки ложились только для того, чтобы заключить в объятия. Это заставило насторожиться, от чего в теле зарождался…

Анна говорила, что удивлена обращением Николай со мной. Но если бы он позволил себе большее, ни о какой мирной жизни между нами не могло быть и речи, а мне доверили слишком многое — всю бухгалтерию. Мужчина собирается легализовать большую часть своего бизнеса, а оружейный переместить в свободные порты. Но разговор не об этом.

— Королева, иногда достаточно попросить. — опирается руками на подлокотники моего кресла.

Посылаем друг другу издевательские улыбки. Кажется, все на Острове начали принимать их за настоящие, поверив в наличие между нами романтических отношений.

— Думала, ты уехал. — ощущаю фантомный вес мужа.

— Нужно было размяться перед казино.

Сегодня первая одинокая ночь в семейной постели. Николай уезжает на переговоры в свое казино, где пробудет до раннего утра.

Хлопаю мужа по шершавой от щетины щеке.

— Удачи, а теперь верни мое личной пространство.

Мы вчетвером еще недолго говорим. Затем хожу по берегу Острова, всматриваясь в воду, наличие патрулей, камеры. Я передала итальянцам все, что знала о городе, но умолчала много деталей про дом Братвы. Я бы с большей легкостью рассказала документацию, промежутки транзакций и перевозок, чем сделала это. Но мы должны встретиться с Мартой в среду, к этому времени в голове все уляжется.

Когда возвращаюсь в пустую спальню, то нахожусь в смятении от страха, которого не было с Николаем. Я провожу здесь начало дня или несколько часов после обеда, но только теперь чувствую дискомфорт.

Касаюсь пистолета, прикрепленного за тумбой, запираюсь и после процедур падаю на свою сторону постели. У меня давно не было безопасного пространства для своего удовольствия или… разговора с Таишей и Лизой.

Задираю сорочку, опускаю белые трусики, ненавидя саму себя.

В голове не образ широких плеч Ричарда, знающего точки моего наслаждения наизусть. В воображении не светлые волосы и атлетичное тело звездного игрока NBA.

Перед глазами только мощь и смертоносность Николая. Пальцы на секунду замирают, когда я думаю над вторым словом. Сколько жизней он отнял этими руками? И я не сомневаюсь, что муж способен сделать это, не имея оружия. Но почему меня это не беспокоит? Вряд ли МакГраты погубили меньше людей, пусть и делали это не собственными руками. Я не успела достаточно погрязнуть, чтобы убедиться в этом лично.

Погружаю пальцы в себя, чтобы достать и провести по складкам, задержаться и надавить на клитор. Повторяю действия пару раз, а затем перекатываюсь на сторону мужа… блять, мужа. Постельное белье все еще хранит его чистый мужской запах. Вот руки Громова сжимают мою грудь, что еще никогда не делали в реальности, большая рука ложиться на шею и чуть придавливает, зная что делать, чтобы не оставить следов. Господи… я ускоряю движения.

Приглушаю стоны, пусть они и подводят меня ближе к оргазму, наполняя тело от живота и ниже горячим спазмом. Я содрогаюсь, продлевая удовольствие насильными касаниями клитора. Утыкаюсь лицом в подушку мужчины, заставляя вскрики утонуть в его запахе. Сжимаю ее пальцами, капля здравого смысла заставляет не кусать наволочку — останутся мятые следы.

Я переворачиваюсь, чтобы отдышаться, чувствуя дрожь в теле. Без мужчины я достигала такого только с игрушками, хотя удовольствие еще никогда не отдавало во всех конечностях так долго.

Полупрозрачная сорочка поднялась до живота, трусики скинуты в нижней части постели. Я знаю, что на одеяле должны остаться следы моего оргазма.

Мне нужна еще минута, чтобы перезагрузить тело, когда поворачиваю голову. Николай стоит у дверей. Они прикрыты за его спиной, но не захлопнуты, чтобы не спугнуть меня щелчком замка.

И я снова вижу его испепеляющий взгляд. Это жажда хищника горячей крови. На секунду думаю, муж не сдержится, забудет о собственных правилах. Хочу ли я этого?

Медленнее, чем стоило бы, опускаю сорочку и на коленях доползаю до нижнего белья, не сводя глаз с Николая, отрезавшего нас от внешнего мира.

— Я ненавидел галстуки до сегодняшнего дня, Квин.

Он называет меня по имени, когда злиться. И еще никогда не говорил таким тихим и хриплым голосом.

— В чем — приходится прочистить горло — дело?

Он проходит вдоль стены, заглядывая в гардеробную. Я не успеваю отмереть и надеть трусики, когда Николай появляется с двумя галстуками. Один темно-синий с мелкой полоской по диагонали, второй — черный, но без перебора глубины цвета.

— Ну.

Стоит ли говорить, что я шокирована?

— Этот. — указываю на черный — И… — сглатываю — не забудь зажим.

Когда мужчина приближается, меняю позу. С колен откидываюсь назад, опираясь на руки, бедра сжаты.

Я старалась не опускать глаза, но по бугру брюк вижу, насколько Николай возбужден.

Он подходит и перекидывает черный галстук через мою шею, чтобы мощно притянуть лицо к его.

— Больше никогда не делай этого без меня в моей постели.

— Намекаешь на то, что есть другие?

То, как мой муж целуется должно быть признано опасным для жизни, запрещено, чтобы ввозилось контрабандой.

Мой расшатанный разум и тело сносит под напором Николая. Я хватаю его за ворот рубашки, а затем наоборот опускаю руки, чтобы пробраться под ткань.

Он разрывает поцелуй, обнажая испачканный чернилами торс. Я схожу с ума. Краем глаза замечаю, что теперь его отброшенная рубашка накрывает мои трусики.

Николай забирается на меня, и я наконец ощущаю часть его тяжести наяву. Рот снова накрывает мой, мужественные руки, покрытые волосами, держат Громова, чтобы сохранялось хотя бы несколько сантиметров между нашими телами. Но я не могу перестать касаться. Его лицо, бедра. Сжимаю эрегированный член сквозь брюки.

— Мой Бог…

Возможно под этим стоном я имею в виду своему мужа. Чувствую его пальцы, скользящие по груди, талии. Выгибаюсь дугой, крепко зажмурив глаза. Вот и все. Он почти доходит ниже…

— Нет. — шепчу, всхлипывая от ломки в теле.

— Нет? — переспрашивает мужчина, касаясь языком моего уха.

Отворачиваюсь, кладу руки рядом с головой, показывая, что не собираюсь ничего предпринимать.

Он привстает на колене, чтобы жестко притянуть меня линией галстука, все еще находящейся под моей шеей.

— Нет, Королева? — рычит в лицо — Ты говоришь мне “нет”?

— Именно это я имею в виду.

Под его взглядом я почти готова сдаться, тело трясется от возбуждения.

— Сталь. Как я мог забыть. — горько усмехается.

Так я сказала в первый вечер — что предпочту сталь его прикосновениям.

— Ты удивишься, что оружие делает с людьми. Особенно в моих руках.

— Все боятся смерти. — прочищаю горло.

— Но для некоторых встает вопрос, что это будет за жизнь. — дышит в мои губы — Что бы ты сделала, чтобы не умереть, Квин Громов?

Вопрос не застает врасплох.

— Не имеет значения, что я скажу. Что никогда бы не убила взамен на собственную жизнь, не продала бы тело, не разрушила судьбы друзей? Но скорее всего я бы это сделала. Что говорит твой опыт?

Падаю на простыни, когда Николай ослабляет хватку.

— Да. — глухо отвечает шатен — Ты бы это сделала.

Он ураганом вылетает из спальни, забыв о рубашке.

Лежу, осмысливаю собственный поступок.

Это было правильно. Я не должна отдаваться похитителю, человеку, от которого желаю избавиться. Секс с ним не гарантирует мне свободу или информацию. Так я только приобрету дополнительную функцию жены — ублажение Главы. У него наверняка были шлюхи за эти пару недель. У Громова собственный стрип клуб, так что о чем речь?!

Я долго стою под душем, затем прошу сменить постельное белье, наблюдая за процессом. Из неубранного покрывала выпадает маленький прямоугольник. Это карточка. Говорю служанке не отвлекаться, а сама беру пропуск подземной парковки бизнес-центра Вашингтона. Он собирается или поедет в другой округ? Что я могу получить из этих данных? Ломаю карточку надвое и отбрасываю на пол.

Нихрена. Я ничего не смогу сделать, потому что голова занята обманом тела. Ему не нужен гребанный похититель, шантажист и убийца.

— Уходи! — кричу служанке, падая на голый матрас, избиваю его до ломки в руках.

НИКОЛАЙ

Я всего навсего забыл долбанный галстук, что обернулось тем, что я оставил мозги с яйцами рядом со своей женой.

Изначально встреча в казино перенеслась в пригород Нью-Джерси под названием Вашингтон Тауншим. Я выронил карточку с локацией переговоров, так что пришлось кружить, пока Павел не дал координаты, а Сергей проверил крыши.

После удачных переговоров провел день в обустроенном офисе, словно пугливая сучка. Я действительно не понимаю, как вести себя рядом с этой бестией. То, что она сделала пробуждает гнев и чувство унижения.

И вечером смотрю на Квин в коротком платье, обшитом кристаллами. Я бы нашел для нее достаточно драгоценностей, чтобы оплести всё тело, избавить от подарочной упаковки одежды.

Она с двумя подругами: дипломаткой-азиаткой и певицей на пике карьеры. У охраны особое распоряжение насчет этой троицы.

В “Амур” не может попасть кто угодно, так что несложно контролировать поток и предупреждать, на чью рыжеволосую девочку нельзя смотреть. Своими танцами, смехом сквозь музыку Квин не упрощает задачу. Не замечать ее невозможно на природном уровне.

Я наблюдаю через зеркало Гезелла, когда Лиза Танака кладет руку на плечо Квин, а другой проводит по щеке. Она часто кивает, но старательно нарисованная улыбка дрогнула. Я еще никогда не видел слез жены, мне хочется, чтобы так и оставалось, потому что… мне нравится Квин. Она не трофейная жена и точно не Анна, желающая провести всю жизнь на Острове. Квин… многое. Она Львица, Королева, стерва с правильными мыслями в голове. Разумеется ей противен секс со мной, если он не на животном уровне.

Растираю лицо руками. Я сентиментален из-за недосыпа и недотраха или есть другая причина?

— Что ей подарить? — спрашиваю у Павла.

— У нее сегодня день рождения, и ты задаешься вопросом в девять вечера?

— Проницательно!

Анна предложила обустроить для жены отдельный кабинет, но идея сразу отправилась в топку.

— Ты лучше меня знаешь — все девушки любят бриллианты.

— Она может заполучить любой в любое время.

— Эксклюзивность, Ник. У тебя совсем нет опыта.

Это Павел слыл как ловелас. Точно не я со своей загруженностью, которая резко сократилась с появлением денег МакГратов и не, твою мать, Сергей. Ладно, плюс в его пользу, мы похожи в плане личной жизни.

— Стриптиз? Ролевую игру?

— О, — тяну с садисткой улыбкой — ты сейчас же заткнешься.

Павел хохотнул, а затем поставил локти на подоконник зеркала.

Он один самых близким мне людей, который всегда находится рядом, и несмотря на показательную легкомысленность, дает лучшие советы. Но сейчас смотрит на Квин и ее подруг и неудачно двигает шестеренками.

— Весь гарнитур?

— Она не поймет.

Павел говорит о кольце жены и других украшений из комплекта. Но Квин увидит в этом только дополнение к наряду, а это не то, что я хочу получить от нее при вручении украшений матери. В наш первый ужин Квин выбрала единственное из шести колец, которое уже было на чьем-то пальце. Точнее на пальце женщины Громов. Анна считает, что я последовал традициям, но это было не так. Не знаю, зол я или рад, что снова вижу эти камни каждый божий день на прекрасной женщине.

— Мне нужно, чтобы ты кое-что организовал.

Сам спускаюсь из кабинета на второй этаж клуба, где удобнее наблюдать за женой. Многие сразу замечают одного из двух главных людей города. Скоро число изменится, Коза Ностра останется в прошлом. Они спешат выразить уважение или отсосать на месте. Все они — гребанные назойлевые мошки.

КВИН

— Не плачь. — шепчет Лиза — У меня есть пистолет.

Подруга чемпион по стрельбе из лука, ее меткость распространяется и на огнестрельное оружие.

— У меня тоже. — прижимаюсь к ней.

Николай и вправду запрещает выходить в город без Глока при себе. Мини-версия лежит в сумочке.

— Эй, не похоже, что у тебя все в порядке.

Я убеждала подруг в этом в сообщениях. Они знают, что я в договорном браке, как в принципе должно было бы с Ричардом, но… я не знаю этого человека, веду себя легкомысленно. И теперь даже подвергая подруг опасности, позволила им прилететь.

— Здесь просто бывает одиноко, в остальном я справляюсь.

— Мне это все не нравится. — Таиша протягивает мой любимый Космополитен.

И я обычно параноик, беру бокалы исключительно из рук бармена, за которым пристально слежу. Но я в клубе Николая… моем клубе. И на самом деле, не буду против, если мне что-то подсыпали.

— Правда?! — агрессивнее, чем хотелось бы.

Открытое плечо начинает жечь, когда поднимаю глаза на балконы второго этажа.

— Вот и мой милый.

Отворачиваюсь. Разумеется Николай следит за мной, ему ведь больше нечем заняться, у нас не украли больше шестиста тысяч за последний месяц!

— Давай признаем, что он более чем секси.

Таиша и Лиза старательно не говорят о моей сорванной свадьбе, Ирландии, состоянии папы и дедушки… о Ричарде, который перестал писать после фотографий на гидроцикле. Подруги делают акцент на мои освеженные кончики волос и маникюр в лучшем из салоном Атлантик-Сити. Здесь оказалось терпимое качество обслуживания. Рот Таиши принял форму “О”, когда она разглядывала мое кольцо. Только поверхностные темы, немного танцев и алкоголя.

— Вы с ним еще не трахались? — раскрепощенная подруга.

Мы стоим в угловой части барной стойки.

— Нет. — спокойно отвечаю.

— Потому что это стоит делать в презервативе.

Они знают, что у меня инъекция, значит, дело не в незапланированной беременности. Слежу за взглядом Таиши.

К Николаю лезет платиновая блондинка, кладет руку на мужское плечо. Меняющиеся пятна света клуба идеально ложатся на ее короткие волосы. Платье облегает пышные формы. И мне бы хотелось иметь зрение хуже, потому что я замечаю подобие улыбки на губах мужа.

Если не ошибаюсь, она одна из хостес.

— Через нее проходит много народу. — усмехается в бокал Лиза.

Во мне начинает все медленно закипать. Николай никогда не вызывал эмоций, не связанных с огнем или лавой.

Я делаю несколько шагов к скучающей компании мужчин, провожу рукой по шее и прохладной дорожкой колье соскальзывает в мое декольте, но проходит полноценный пусть по телу и падает на пол. Его блеск привлекателен даже в приглушенной части клуба.

Боковым зрением замечаю смешливые выражение лиц подруг, когда один из мужчин наклоняется за украшением. Я тоже уже чуть склонилась, так что когда выпрямляется, мое деколько на уровне ярких глаз незнакомца.

— Вы не могли бы…

Поворачиваюсь к нему спиной, поднимая волосы. Принимаю прикосновение золота, камней и чужих рук на чувствительной коже, сдерживаясь, чтобы не отшатнуться, когда колье фиксируется на шее.

Раз… два…

— Не прикасайся и даже блять не смотри своими гребанными глазами на мою женщину.

Николай отшвыривает мужчину. Он стонет от боли, поднимаясь на ноги. Никто. Никто не пытается ему помочь.

В клубе не затихает музыка, бармены не прекращают работу. Только половина людей замерли и наблюдает за развернувшейся сценой.

Понимаю, что упустила момент возможной излишне агрессивной реакции мужа. Так что беру его за предплечье. Николай стряхивает мою руку, когда делает шаг на несчастного.

— Этого бы не случилось, если бы ты меня не унизил.

Вот они. Глаза зверя, который отстаивает помеченную территорию. Не уверена, слышит ли Николай меня.

— Мы так долго играли, чтобы все поверили в нас, а затем ты прикасаешься к той шалаве. Сделай исключение в моем присутствии. — шиплю, чтобы никто другой не услышал.

— Вышвырните его. — приказывает, не сводя с меня глаз.

— Сомневаюсь, что мужчине позволено вести себя так рядом с Квин. — близко Таиша.

Я выставляю руку в ее сторону, останавливая. Все еще смотрю на Николая.

— Любовь зла. Не так ли? — наклоняю голову — Не обижайся и не порти наше сотрудничество.

— Именинница.

Притягивает к себе за талию, у него фетишь на то, чтобы брать меня на крючок. Я чуть опускаю глаза и вижу черный галстук.

— Ты заблуждаешься, что имеешь надо мной хоть каплю власти.

— Ты всегда мог пропускать мои слова мимо ушей.

Но не делал этого — заканчиваю про себя.

— Закончите праздник в VIP-комнате.

Мне хочется закричать от его тона, опасной близости, но я только оплетаю руками его шею и жадно наклоняю к себе. Это большее притворство, чем на свадьбе, у нас в зрителях весь чертов клуб. И я, как и тогда, не целую Николая, только приоткрываю собственные губы, чтобы вся вина лежала на нем. Я не имею власти над Главой Братвы… он прав. Но наши тела слишком податливы и глупы, чтобы не создать притяжение.

Я провожу пальцем по его губам, скорее размазывая, чем стирая помаду.

— Увидимся дома.

Слабо отталкиваюсь от его груди, иду в сторону винтовой лестницы. Я была здесь с мужем несколько раз. Мы сидели в стеклянной кабинке на потеху публике, но никогда не закрывались в приватной комнате, куда он сослал меня с девочками. Вряд ли я когда-либо окажусь в ней с Николаем. Для нас и окружающих небезопасно, если мы останемся наедине.

КВИН

Расставание с подругами было… тяжелым. Мы провели вместе несчастные семь часов.

Картинка перед глазами была в легкой дымке от алкоголя и сдерживаемых слез, когда меня привезли к причалу. У него стояло только два транспорта: штатный небольшой катер и блестящий продолговатый скоростной полностью черного цвета. На радио шпиле был бантик… вроде бы розового цвета. В глубине ночи при желтом свете фонарей не разобрать.

— Это мой подарок? — спросила у Марка.

Он был моим водителем сегодня, с ним впервые выходила на воду без Николая.

— Да, миссис Громов.

— Мило. — кутаюсь в плед, который забрала из VIP-комнаты.

Я не чувствую радости. Внутри равнодушное тепло, с которым помогло спиртное и прикосновение к прошлой жизни. Объятья, шутки и пошлости Таиши. Рассудительность, улыбки и внимание Лизы.

Не ценишь, что имеешь. И я буду так же сильно-сильно скучать по этому месту? — ухмыляюсь, не без труда поднимаясь по лестнице в спальню.

Сейчас три ночи, но Николай не выключил свет. Слышу звуки в ванной, двери почти нараспашку.

По пути в гардеробную скидываю туфли, платье, оставляя его где-то в проходе, набрасываю на плечи короткий халат. К этому времени звук льющейся воды прекращается.

Я захожу в ванную, наблюдая на полу белую рубашку, далее — брюки. У нас обоих следы из одежды.

На его предметах гардероба красно-бордовые следы. Где-то пшики-брызги, в других местах капли. Я не гадаю — это кровь.

Николай стоит в полотенце, обернутом вокруг бедер. Его татуировки приковывают взгляд, но я сильнее этого.

Мужчина безмолвно встает у своей раковины и выдавливает остатки зубной пасты на щетку. Передаю свой тюбик, беру средство для снятия макияжа.

Мы стоим под звук льющейся воды и чистки зубов около минуты.

— Ты остановилась, потому что считаешь секс капитуляцией?

Убираю от лица полотенце и смотрю на мужчину через протяженное зеркало. Он действительно решил об этом поговорить в такой час?

— Потому что не хочу приравнивать его к эмоциональной близости. Прошлый вечер был… несчастным случаем. Тебя не должно было быть здесь.

Умоляю прохладную воду спасти заложенное сознание.

Николай обходит меня. Думаю, он покинет уборную, но напоследок муж касается моих волос, чуть сжимая.

— Это твоя кровь или того парня? — смачиваю губы — Ты ранен?

Я знаю, что Николай убийца, боец, но я никогда в жизни не видела крови от насилия. Действительно ли он хорош в бою? Чем занимался? Есть ли на нем повреждения, которые я не заметила? Блять. Я волнуюсь за него.

— Ох, Королева. — глубоко смеется, покачивает головой — Надеюсь, ты достаточно пьяна, чтобы признать, что представляла прошлой ночью меня.

— Не будь так самовлюблен.

Отталкиваю, но Николай не двигается, а заставляет повернуться к зеркалу. В нем отражаюсь я без макияжа все еще с укладкой, в черном халате. За мной на голову выше мужчина с мощным телом, горящими глазами. Его руки стоят на стойке раковины по обе стороны от меня, заключая в клетку.

— Подумай еще раз. Ты смотришь на меня, ревнуешь.

— Это не ревность. Ты унизил меня, заигрывая с другой.

Усмешка. Это всегда его хренова усмешка.

Сглатываю и произношу одними губами:

— Да… — заставляю себя закрыть глаза, чтобы Николай прекратил держать каждый из органов чувств под контролем — я представляла тебя. А теперь выйди и держись своей стороны постели.

У моего уха слышится довольный смех, а затем ощущение тяжести исчезает, раздается щелчок двери.