Бывшие. Жена для чемпиона

Глава 27

Арсений

Санкт-Петербург

Родина. Как же много значит это слово. Особенно когда ты возвращаешься в родной город после длительного отсутствия.

Только после возвращения понимаешь, как сильно, оказывается, скучал по родным местам.

Тем местам, к которым осталась привязана твоя душа.

Можно сколько угодно мотаться по миру, по разным странам и городам, но сердце всегда будет тосковать по тому городу, где родился и вырос.

Такова человеческая природа, ничего не попишешь.

Родной Питер встретил меня шумом, спешащими по своим делам людьми и моросящим июльским дождем.

Я несколько минут постоял возле дверей, пытаясь надышаться воздухом. Удивительно, но на родной земле даже дышится совсем по-другому.

Особенно сладко.

Друзья встретить меня не смогли, но я не особо расстроился. Мне, если начистоту, хотелось немного побыть в одиночестве.

Подумать о новом витке, на который перешла моя жизнь. Собраться с мыслями, настроиться на переговоры с руководством родного клуба.

Забрав ключи от арендованного автомобиля, услужливо доставленного водителем компании прямо к зданию аэропорта, я выдвинулся в город.

Ехать сразу в гостиницу не хотелось, поэтому я довольно долго колесил по городу, рассматривал знакомые улицы и памятные места.

И пролистывал в памяти пролетевший год

Всё это время я прожил в Берлине, вместе с матерью. Отчаянно борясь с собственными демонами.

Барахтаясь в уже вполне осязаемой трясине и пытаясь выплыть наружу.

После пресс-конференции и разрыва с отцом я сорвался. Ушел в глубокий запой, стремясь полностью отрешиться от чертовой реальности.

Просто не видел смысла в своем дальнейшем существовании.

Я отказался от любимой женщины, я похерил мечту всей жизни. Вот и ради чего мне было просыпаться по утрам и коптить небо?

Два месяца выпали из моей памяти начисто. Я пил, не просыхая. Напрочь проспиртовывал мозги и печень.

Лишь бы не думать, не вспоминать.

Если бы не мать и отчим, я бы, наверное, так и загнулся. Сдох бы либо от алкогольной интоксикации, либо просто шагнул бы из окна в один прекрасный день.

Но они меня вытащили. Отобрали бутылку, отправили в рехаб, нашли хорошего психолога.

— Сынок, — твердила мама, сжимая мою руку. — Знаю, тебе тяжело. Но ты ведь жив, и не инвалид, а это уже очень много. И ты не один, слышишь? Если Петру на тебя плевать, то Бог ему судья. Но ты не один, слышишь? У тебя есть семья. Сень, мы твоя семья. Мы переживаем за тебя и очень любим. И никогда от тебя не откажемся. Ты должен вернуться к нормальной жизни. И ради себя, и ради нас.

Как только мой мозг прочистился от спиртного, я понял, что мать права. Легко быть эгоистом, упиваясь своей трагедией.

А вот думать о других гораздо сложнее.

Сдохнуть самому проще простого, но ведь моя смерть принесет матери тонну боли. Да и брат с сестрой явно будут переживать.

Вот за эти соображения я и цеплялся, борясь с депрессией. Подпитывался поддержкой родных, цеплялся за то, что хоть кому-то в этом мире я нужен.

А раз есть те, кто обо мне переживает — значит, и смысл жизни все еще есть.

Вот так во мне произошла переоценка ценностей. Я понял, что самое главное в этой жизни.

Никакая мировая слава, кубки, медали и титулы тебя не поддержат в трудную минуту. Они останутся лишь напоминанием о безвозвратно ушедшем прошлом.

Вот и все мои награды остались лишь холодными кусками металла, на которые я даже смотреть не мог в первое время.

Просто сгреб их в коробку и запихнул подальше в шкаф.

А вот поддержка семьи помогла мне выгрести из почти безнадежной ситуации. Именно они помогли мне прийти в себя.

Жаль, я этого не понял, пока рядом со мной была Маруська.

Как там говорят? Что имеем — не храним, а потерявши — плачем? Вот и я оценил жену только после того, как потерял.

Не понял вовремя, что она самое лучшее, что со мной случалось. Машка была лучше любой золотой медали, в том числе и олимпийской.

Подарком судьбы, который дается не каждому.

И я бы сейчас отдал все свои титулы и награды, чтобы повернуть время вспять и снова быть рядом с женой.

Только это не поможет, увы. В прошлое возврата нет. Остается только разгребать дерьмо, которое сам же и наворотил.

Вот я и разгребал. Взял себя в руки, перестал бухать. Начал понемногу ходить в зал, поддерживать физическую форму.

Наверстывал упущенное, общаясь с матерью. Ходил вместе с ней на школьные спектакли к Оле, а с Ником играл в футбол на площадке.

Честно говоря, футбол я недолюбливал, отдав свое предпочтение хоккею, но, играя с братом, получал удовольствие.

Даже улыбаться тогда по-настоящему начал. Впервые после аварии. Почти угасшая во мне искра жизни начала разгораться вновь.

Что же до Машки, то от нее мне остались лишь фотографии, которые я с маниакальным упорством рассматривал по вечерам.

Мама меня заставала за этим делом несколько раз. Вздыхала, задумчиво смотрела, а однажды все же решилась на разговор.

— Сынок, может, ты позвонишь ей? Попробуешь поговорить?

— Зачем? — нервно дернул щекой. — Жалость ее мне не нужна. Да и подло это будет. После всего того, что я ей наговорил. Тем более прошло пять лет. Она могла уже найти другого мужчину.

— Могла. А могла и не найти. Судя по тому, что я видела на свадьбе, Маша тебя действительно любила. А когда любят, быстро замену не находят. Может, она тоже думает о тебе, и у вас еще есть шанс всё исправить?

— Да какие шансы, мам? — скривился я. — Всё, что у меня было, я уже безвозвратно просрал. Надеяться не на что.

— Ты никогда этого не узнаешь, если не поговоришь с ней. Молчание и страдание по разным углам куда хуже откровенного разговора.

— Мам!

— Поняла, не лезу. Но все равно подумай над моими словами.

И я ведь действительно подумал. И в один из дней всё-таки не выдержал. Набрал номер нашей с Машкой квартиры.

Очень хотелось если не поговорить, то хотя бы молча послушать ее голос.

Вот и стоял, как дурак. Слушал протяжные гудки и с нетерпением ждал, когда Маруська снимет трубку.

Но когда трубку, наконец, сняли, вместо до боли знакомого голоса бывшей жены, я услышал хрипловатый голос женщины в возрасте.

И это уж точно не был голос моей тещи.

— Слушаю.

— Добрый день, могу я услышать Машу?

— Какую еще Машу? Тут такая не проживает.

— Харламо… в смысле Миронову, — растерянно ответил я. — Как не проживает? Она же хозяйка этой квартиры.

— А, я поняла, о ком вы говорите. Мария продала нам квартиру четыре года назад. Столько времени утекло с тех пор, вот и не сообразила сразу. Это теперь наша квартира.

Вот тут я охренел. Не ожидал, что Машка хату продаст. В голове сразу завертелась туча вопросов. Зачем? Почему? Хорошее же было жилье. Тем более она так старательно его обставляла. С душой.

Из состояния прострации меня вывел голос собеседницы. Ей явно не терпелось положить трубку.

— Простите, я задумался. Скажите, а вы не в курсе, куда Мария переехала?

— Без понятия, молодой человек. Не интересовалась.

После этого звонка я пробовал дозвониться и до квартиры родителей Машки в Питере, и до квартиры ее сестры.

Но ни там, ни там трубку так и не сняли.

Только потом я вспомнил, что говорил Витька. Машка же в Англию уехала, так что искать ее в Питере бессмысленно.

Наверняка лишь наездами там бывает теперь. Потому и квартиру продала. И вот это мне совсем не нравилось.

Неужели Маруська решила настолько кардинально поменять свою жизнь и переехать в Англию на ПМЖ?

Как-то не верилось в такое, все-таки здесь ее семья. Но факты указывали именно на это, а узнать точнее было не у кого.

Бывшие тесть с тещей уж точно просвещать на этот счет не станут. Соваться к ним смысла нет.

Я попытался найти бывшую жену в сети, но нашел только старый аккаунт, давно заброшенный. А поиск нового результата не дал. Ниточка потерялась

На душе стало паршиво, но на ситуацию повлиять я никак не мог. Оставалось только жить с тем, что мне осталось.

Вот и пришлось довольствоваться просмотром фотографий. От этого я никак не мог отказаться.

Перед сном просматривал старые снимки и представлял себе, что сейчас делает Машка. Гуляет по набережной Темзы, создает очередной проект на компьютере, забавно прикусив нижнюю губу, или, быть может, сидит в кресле с хорошей книжкой и чашкой кофе в руках.

Единственное, что отказывался представлять, так это то, что она сейчас с другим мужчиной.

Я не хотел видеть, как она обнимает его, целует. Как сидит на чужих коленях и ласково кладет голову на мужское плечо.

Как откидывается на спину и раздвигает стройные ножки, отдавая свое прекрасное тело другому.

На этом моменте каждый раз обрывал себя, чтобы не спятить. Это было выше моих сил. Даже если Машка сейчас спит с другим, мне об этом лучше не знать.

Есть в неведении своя польза.

В таком странном подвешенном состоянии, как на мосту между прошлым и будущим, я и прожил последний год.

Просто плыл по течению, не особо понимая, что делать дальше. Я ведь умел только играть в хоккей, и куда приткнуться после завершения карьеры даже не представлял.

А два месяца назад мне поступило неожиданное предложение от менеджеров родного СКА.

Они предложили мне тренерские курсы и начальную должность помощника тренера в молодежной команде.

Думал ли я над ответом? Нет, конечно. Согласился сразу, даже не особо вникая в детали. Мне нужно было за что-то ухватиться, чтобы двигаться дальше.

И родной клуб не оставил воспитанника в беде. Дал мне ориентир, по которому я смогу найти себя в жизни.

Раз уж карьера игрока для меня завершена, то почему бы и правда не войти в тренерский штаб?

Это ведь обратная сторона любимого дела. Работа по другую сторону льда.

Родные меня поддержали, сказали, что за такой шанс нужно хвататься. Ну а я пригласил их всех приехать ко мне в Петербург, как только нормально обустроюсь.

И вот теперь я снова в Питере. Езжу по знакомым местам, вспоминаю, как и где мы гуляли с Машкой. Окунаюсь в счастливое прошлое.

Невольно задумываюсь о том, что делать. Стоит ли искать бывшую жену, раз уж я вернулся в Россию? Мало ли, вдруг она все же вернулась в Питер?

Безумно хочется ее увидеть.

Только что принесут мне эти поиски? Этого я знать не мог.

Я не знал, что буду делать, если обнаружу, что Машка в Питере, ходит где-то рядом. Представить не мог, как к ней подступиться и что сказать…

Как заставить не сбежать от меня через пять минут.

И тем более не знал, что буду делать, если узнаю, что она эмигрировала. Что вышла замуж и счастлива в новом браке.

Поэтому все же предпочел оставить это на потом. Решил сначала разобраться с работой, жильем, ближайшим будущим.

Проблемы нужно было решать по мере поступления.

Найдя такое решение удовлетворительным, я развернул машину и поехал в гостиницу.

Нужно было пообедать и отдохнуть после перелета.

Сначала хотел заказать обед в номер, но потом передумал. Решил сходить в ресторан, насладиться знакомой атмосферой.

— Эй, осторожнее, — у самых дверей ресторана в меня врезается блондинка в бирюзовом платье.

Слегка придерживаю ее за талию, помогая удержать равновесие, но внезапно замираю, почувствовав знакомый аромат.

Аромат, который намертво отпечатался в моей памяти.

Блять. Бывают же в жизни совпадения…

Или это не совпадение, а масштабная галлюцинация? Потому что женщина резко поднимает голову, и я … я вижу лицо своей Маруськи…

Твою ж мать…

— Маша? — зачем-то спрашиваю, одновременно мотая головой и до боли сжимая свободную кисть в кулак.

Пытаюсь прогнать сводящий с ума глюк. Потому что если я начну видеть бывшую жену в каждой встреченной блондинке, то закончу свою жизнь в одной из палат Кащенко.

Незавидная участь, мягко скажем. Мечтать стать легендой хоккея, а в итоге попасть в дурку и видеть наркотические сны демидрольного кайфа.

Но этот глюк почему-то не исчезает. Он распахивает до предела свои невероятно голубые глазищи и дрожащим голосом произносит:

— Арс, это ты? Живой?