Бывшие. Жена для чемпиона

Глава 40

Знаешь, а в небе опять сумасшествие лун…

Там над дождями — шальной хоровод.

Синева твоих глаз — звездопадный ноктюрн

Мне ни уснуть, ни вздохнуть не даёт.

Сколько тянулось безмолвие лет…

Вот и не верь в неотвратность судьбы —

Музыка сердца и солнечный свет

В жизни моей неприкаянной — ТЫ!

А без тебя жизнь похожа на смерть…

Я и не знал, что однажды найдусь,

Чтобы смогли нас с тобою согреть

Майский ноктюрн и ноябрьский блюз…

Юрий Егоров/ Ксения Архипова

К счастью, музыка закончилась очень вовремя.

Воспользовавшись этим, я быстро выскользнула из объятий бывшего мужа и направилась к своему столику.

Настроение полетело ко всем чертям, а тело после прикосновений Арса продолжало потряхивать.

Чтобы хоть как-то успокоиться, я сказала Яру, что пойду припудрю носик, и умчалась в сторону дамской комнаты.

Правда, и там мне покоя не дали.

— Какого черта? — возмутилась я, увидев в зеркале бывшего мужа. — Это женский туалет, Харламов. Выйди немедленно.

— Только после того, как мы поговорим. — прошел внутрь и закрыл на защелку дверь.

— Да о чем нам вообще говорить? — я обернулась и с негодованием уставилась на этого наглеца. — Я тебе сказала всё, что хотела.

— То есть ты действительно хочешь быть с ним?

— У него имя есть — Ярослав. И да, я хочу быть с ним. У нас все серьезно.

— Ты с ним спишь? — глаза бывшего мужа вспыхивают опасным блеском. Он начинает наступать, а я прижимаюсь спиной к каменной столешнице. — Машка, ты спишь с этим придурком?

— Тебе какое дело, Харламов? — вскипаю я. — Моя интимная жизнь тебя никак не касается. Сплю с кем хочу. А единственный придурок здесь — это ты. Уходи.

— Да, Марусь, — хмыкает. — Я действительно придурок, раз отпустил тебя. И теперь хочу все исправить.

— Какой ты интересный, однако, — с каждым словом бывшего, я начинаю закипать всё сильнее. — Захотел вышвырнул из своей жизни, захотел подобрал. Я тебе что, котенок помоечный? Даже кошки такого обращения не прощают!

— Маш, послушай…

— Нет, это ты меня послушай, Арсений. Я не игрушка, которую можно достать с полки, поиграть в свое удовольствие, а потом убрать за ненадобностью. Поэтому я и выбрала Ярослава. В отличие от тебя он надежный мужчина, а не махровый эгоист. И он сделает меня счастливой. У нас с ним все будет хорошо. А ты иди перебирай девочек легкого поведения. Коллекционируй. Тебе же не привыкать. Ты же к этому стремился, разве нет?

— Ревнуешь? Не стоит, Маш.

— Да больно надо!

— А знаешь, что? — Арс приближается вплотную и хищно улыбается, поедая меня глазами. — Я тебе не верю. Если бы у вас с этим Яриком было бы всё серьёзно, ты не дрожала бы в моих руках десять минут назад. Ты бы не смущалась в ресторане от простого поцелуя в ладонь, и не целовалась со мной на стоянке Астории.

На этом моменте я уже буквально выпала в осадок. Неужели Арс воспринял мое согласие с ним выпить кофе и поговорить о жизни за желание возобновить отношения?

С какого рожна, спрашивается?

— Да я бы вообще никуда с тобой не пошла, если бы знала, что ты на меня, как дикарь набросишься. — вспыхнула я. — Я не собиралась с тобой целоваться! Ты руки свои сам распустил!

— Руки, значит, я распустил? — рычание.

— Да! Ты у меня разрешения на поцелуй не спрашивал. А если бы спросил — был бы послан пешим ходом на северный полюс.

— И тебе не понравилось?

— Нет! Это было… Умм…

Я не успела понять, в какой момент наша с Харламовым перепалка вышла из-под контроля.

Один миг — и всё. Я оказываюсь прижатой к столешнице, а горячие губы бывшего мужа накрывают мои.

Арс целует жестко, требовательно, дерзко. Демонстрируя, что у меня нет права на отказ.

Воспользовавшись моим замешательством, проникает внутрь и начинает творить яркое непотребство своим языком.

А я вспыхиваю от этого, как подожжённая петарда.

Злость, раздражение и неожиданно острое желание раздирают сознание на части.

Мне хочется рвать и метать, крушить всё на своем пути. И свои эмоции я стравливаю на виновника всего этого беспредела.

Мстительно кусаю Арса сначала за язык, а потом за нижнюю губу. Вынуждая прервать поцелуй.

— Моя сердитая маленькая кошечка, — ухмыляется он, вытирая кровь с губы.

— Сам ты кошак. — шиплю в ответ. — Драный и облезлый. Да еще и блудливый сверх всякой меры. Еще раз тронешь меня — без зубов останешься. Понял?

— А давай проверим, милая, м? Я готов рискнуть сразу всеми.

— Псих!

То, что происходит дальше, иначе, чем помешательством назвать нельзя.

Арс окончательно слетает с тормозов и снова меня целует. И этот поцелуй ведет меня к погибели.

Он наполнен терпким вкусом вина, сладостью белкового крема и металлическим привкусом крови.

Он доводит меня до безумия.

Толкает к самому краю пропасти, откуда так легко сорваться вниз, на беспощадно острые камни.

Хотя нет, это не просто поцелуй. Это какой-то поединок. Противостояние, которое заканчивается моим поражением.

Больше всего это похоже на то, как волны бьются о скалы. Они налетают на острые края, разбиваются на клочья пены и откатываются назад.

Чтобы через минуту повторить свой то ли натиск, то ли ласку.

Вот и меня накрывает с головой неудержимым штормом эмоций. И уносит непонятно куда.

Горечь и обида, желание и страсть, тоска и безнадега — все это смешивается в один убойный коктейль, ударивший нам в головы.

Я сама не замечаю, в какой момент прекращаю сопротивление и сама тянусь к Арсу.

Прижимаюсь к нему ближе, затягиваюсь, как наркоманка, знакомым ароматом его тела.

Дергаю ворот рубашки и вонзаю ногти в загривок. Целую Харламова с такой же страстью, как и он меня.

Мы сплетаемся в жарких объятиях, начисто забыв о том, где находимся. В этот момент попрано все: правила приличия, гордость, обиды и нормы морали.

Реакция запущена, и ее уже не остановить. Дело должно закончиться взрывом.

Впрочем, плевать. Мне хочется кричать во весь голос слова старой песни:

Давай на раз-два-три взорвем весь этот мир

Иллюзии любви меж нами

Пусть горит всё синим пламенем. — мелькает в мозгу лихорадочная мысль, и безумие продолжается.

Мы продолжаем терзать друг друга жаркими, глубокими, жалящими поцелуями.

Лишь ненадолго отстраняемся, заполняя легкие крохами воздуха, а потом снова присасываемся к губам друг друга.

Воздух вокруг нас бешено резонирует. Под прикрытыми веками вспыхивают искры.

Арс довольно урчит и порыкивает, а потом поднимает меня под попу и усаживает на столешницу.

Начинает лихорадочно целовать шею, попутно освобождая грудь из тисков лифа.

Мыслей о сопротивлении в голове нет от слова совсем. Напротив, я лишь выгибаюсь сильнее, подставляя тело жадным мужским губам.

Стон вырывается сам собой, когда Арс сжимает ладонью одну грудь, а сосок второй начинает ласкать языком и прикусывать зубами.

Копившееся так долго напряжение стягивается внизу живота. Там формируется болезненный пульсирующий шар, заставляющий меня дрожать от возбуждения и предвкушения.

По телу проходят короткие, но мощные электрические разряды.

О боже. Вот-вот… Еще совсем чуть-чуть… Почти…

О да…

Я намертво вцепляюсь в плечи бывшего мужа и стоит ему в очередной раз куснуть мой сосочек и немного надавить на ластовицу трусиков, не выдерживаю…

С мучительным стоном срываюсь в пропасть и начинаю содрогаться в сладко-болезненных судорогах…

Как же хорошо… Невыносимо просто. Я уже и забыла, что такое нормальный оргазм.

— Марусь? — Арс, кажется, потрясен моей реакцией. Настолько, что забывает о собственном стояке, уже готовом порвать брюки и устремиться в стратосферу. — Ты что, кончила? Уже?

Я пару минут смотрю на бывшего осоловелыми глазами, пытаясь собрать мозги в кучку.

Увы, сделать это тяжело. Телу сейчас хорошо, и оно против того, чтобы мозги начинали работать и портили ему кайф.

Словно наказывает меня за годы целибата.

Благо в этот момент кто-то снаружи дергает за ручку двери, и это срабатывает как ведро холодной воды, вылитое на голову.

— Ну извини, — резко отпихнув Харламова, спрыгиваю со столешницы и начинаю запихивать грудь в вырез платья. — Шесть лет без секса дают о себе знать.

Ляпнула это неосознанно, да.

И только по хриплому мужскому выдоху поняла, что выдала себя со всеми потрохами.

Язык мой — враг мой, как говорится.

В дверь снова начали долбить, но мне на это было наплевать в тот момент. Меня больше волновал бывший муж, который выглядел так, будто сорвал самый крупный в мире джекпот.

— То есть я был прав Машка, да? — восхищенно тянет. — Ты не только с этим типом не спала, но и вообще ни с кем?

И лицо довольное-довольное…. Счастливое такое. Почти одухотворенное. Аж бесит.

— Моя Машка...Ты до сих пор моя… Я так и знал. — бормочет как заведенный, словно хочет довести меня до белого каления. — Моя сладкая девочка. Только моя…

— Перетопчешься. Свое право на меня ты давно потерял. И вообще, уйди уже, а? В дверь ломятся, не слышишь?

— Уже никто не ломится. — и нагло так тянет ко мне руки…

— Ну уж нет, — психую я, отпихивая наглые конечности. — Тебе ничего не обломится. И так позволил себе лишнее. Уйди, сказала. Мне себя нужно привести в порядок.

Смотрю в зеркало и вздыхаю. Выгляжу я и правда не очень. Растрепанная, покрасневшая, с припухшими губами. А мне ведь к Ярославу возвращаться.

Становится неимоверно стыдно за свое поведение

Меня в зале ждет потрясающий во всех смыслах мужчина, а я… как последняя профурсетка целуюсь с бывшим мужем — редкостным козлом породы питерский безрогий.

Предаюсь с ним разврату в туалете.

Трындец. Причем полный. Хочется побиться головой о стену. И даже остатки полученного удовольствия, все еще гуляющие по телу, раздражают.

— Доволен? — срываюсь на Харламова. — Испортил мне вечер…

Злюсь и на себя, конечно. За то, что поплыла. За то, что подпустила его к телу. Не соплюшка же восемнадцатилетняя. Должна себя контролировать.

Но на Арса злюсь больше. Это он опять руки распустил. Утянул меня за собой в омут порока.

И ведь не раскаивается ничуть. По глазам наглым вижу. И явно рассчитывает на продолжение.

Бросаю на него убийственный взгляд и начинаю спешно поправлять прическу и макияж.

Чем быстрее наведу марафет, тем быстрее отсюда уйду. А Харламов пусть себе сидит в женском туалете, если ему так хочется.

Извращенец.

— Маш, ты же не собираешься возвращаться к этому дятлу? — наконец-то довольная лыба сходит с его лица.

— Дятла ты в зеркале видишь. И да, я возвращаюсь за свой столик, а ты минут через десять — за свой. А о том, что здесь было — забудь. Это было состояние аффекта. Вот.

— Маш, не дури… — ворчит он и пытается меня перехватить, но я шарахаюсь в сторону. — Ты к нему не пойдешь. Только через мой труп.

Ну всё. Достал.

Последняя моя нервная клетка рвется с треском, и я уже не сдерживаюсь. Выплескиваю на бывшего всё, что накипело. Стараюсь ударить побольнее.

— Пойду, еще как пойду. — усмехаюсь. — И если надо, то и в постель с Ярославом лягу сегодня. Давно пора. И ты мне не помешаешь…

— Не помешаю, говоришь? — на мой вызов Харламов реагирует неадекватно. Глаза начинают гореть, а губы растягиваются в странном оскале. — Еще как помешаю…

— Опустишься до публичной драки? — фыркаю. — Серьезно? Да я тебя потом…

— Зачем до драки… Есть и другие способы… — смотрит хищно, недобро. И наступать начинает.

Медленно так. Словно в ловушку загоняет.

И не успеваю я опомниться, как притягивает меня к себе, резко оттягивает голову назад и впивается губами в шею…