Бывший. Цена твоей любви

Глава 15

Леон.

Вернуться во Францию у меня было два повода. Оба очень важных и срочных. Первый – Lavinia наконец-то обратила внимание на меня и выразила пожелание заключить контракт на поставку моей продукции для их винных бутиков. Это был огромный шаг вперёд. Упустить такую возможность – большая глупость. Я летел на подписание контракта.

Если всё пройдёт хорошо, то я на долгие годы буду обеспечен оптовым покупателем, а о моих винах узнает вся Франция, и не только она.

Второй повод вернуться во Францию летел в моей сумке. Прядь волос племянника Миши, бережно упакованная в пакет и уложенная на самое дно ручной клади. Я должен был сделать ДНК-тест, чтобы убедиться в своём предположении. Невероятном и обалдеть каком неожиданном!

А всё началось со знакомства с братом Лиры.

Узкая улица, заросшая вдоль дороги кустами сирени и лещины. Частные домики, старые заборы, палисадники с бархатцами и мальвой. Тихая окраина, далёкая от парадных набережной и центра города. Здесь жизнь текла неспешным, размеренным ритмом.

Если мой скромный Матиз вписывался в окружающую среду, как родной, то выпендрёжная машина брата была как прыщ на лбу. Чужеродный и слишком заметный.

Я припарковался за пыльным, вялым кустом дикой смородины и наблюдал из своего укрытия за разговором Бориса с вышедшим к нему из двора, обнесённого высоким железным забором, здоровым, дочерна загоревшим молодым мужчиной.

Диалог у них явно не задался. Перекинулись парой фраз, и Борис сел в свою машину. Но ехать за ним я не спешил. Меня насторожил взгляд, которым проводил его мужчина, прежде чем вернулся в свой дом. Лютый, полный ненависти. Только что не сплюнул вслед Борису.

Что привело сюда брата? Какие у него дела с этим местным? Слишком простой персонаж, чтобы Борис лично посещал его.

Как только машина брата, подняв облако придорожной пыли, скрылась за поворотом, вышел из Матиза и нажал звонок на заборе, рядом с которым припарковался на своём зелёном кузнечике-Матизе. Пока прислушивался к далёким переливам звонка в глубине двора, рассматривал дом, стоящий наискосок на другой стороне улицы. Добротный, двухэтажный, спрятанный за высоким забором.

Шаркающие шаги и звук открываемой калитки отвлекли от интересующего меня объекта. Нацепил на лицо самую очаровательную, на какую только был способен, улыбку, потому что голос по ту сторону забора был женским.

– Вам кого? – пожилая дама в цветастых шароварах и застиранной, растянутой футболке, распахнула калитку и оглядела меня с ног до головы. Седые волосы, собранные в небрежную кульку, съехавшую набок, въевшаяся в кожу рук чернота и неутолимое любопытство во взгляде. – Я не сдаю комнаты.

– Простите. – по-прежнему сияя приветливой улыбкой, приложил ладонь к груди. – Я, наверное, ошибся адресом. Мне не нужна комната. Я ищу дом семьи Павлидис.

– Гришку, что ли? – любопытство во взгляде сменилось жаждой сплетен. Женщина даже выглянула из калитки на улицу, оценила и меня, и мою машину, возможно, и номера запомнила. – Так вон его дом, на той стороне.

Кивнула на высокий забор, за которым скрылся похожий на загорелого морского пирата мужик.

Неужели я нашёл семью Лиры? Я торжествовал, а тётка принялась сыпать фактами из жизни соседей.

– Гришка мужик хмурый, злой. Слова от него не услышишь. Как мать померла, он сразу их старый дом снёс и новый поставил, память родительскую не сохранил. И откуда только такие денжища у людей? Молодой, не работает нигде, и Катька у него беременная, тоже дома сидит, тунеядка. На что только живут? Родители-то были простые люди, кроме дома оставить детям ничего было.

Если женщина решила, что я прекрасный вариант выслушать местные сплетни, то она не ошиблась. Для меня каждая крупинка информации была на вес золота. Если это родственники Вики, то сейчас эта местная сплетница может мне много что поведать.

– А Катька – это кто?

– Дык жена его. Соплячка ещё, но нос задирать тоже научилась. Денег у неё в долг попросила, а она не дала. "Гриша не разрешает". – обиженно передразнила неведомую мне Катьку.

– А сестра у него есть? – самая важная информация проходила мимо, и я вернул разговор в нужное мне русло.

– Ой, была! – женщина обречённо взмахнула рукой. – Была да сгинула. Как уехала учиться в Москву, так и пропала. Уж года три или четыре, ни слуху ни духу. Гришка искал её, всё в столицу ездил, по милициям ходил, да всё без толку. Пропала девка. А мать-то не выдержала. Заболела от переживаний и померла. И чего им, девкам, дома не сидится. Всё в столицы хотят перебраться. А потом пропадают.

Улыбаться причин больше не было. Слушая шокирующую историю семьи Вики, понимал, через какой кошмар им пришлось пройти. Сможет ли певунья простить мне моих родственников, которые безжалостно потоптались по их жизни? Всё, что случилось с ней самой, смерть её матери?

Уже не особо веря, что со мной захотят даже разговаривать, смотрел на дом Вики. Борису и двух слов не сказали, отшили, но я же не он. Я люблю мою девочку, я всё для неё сделаю!

– А тебе, мил человек, Гришка зачем? – любопытство женщины брало верх над вежливостью и деликатностью. – Дела у тебя с ним, или просто знакомы?

– Друг просил посылку передать. – я попытался свернуть разговор, самое главное я узнал, но тётка не намерена была отпускать меня, не удовлетворив своё любопытство.

– Посылку? А что за друг? У Гришки друзей нет, к ним и в гости-то никто не ходит. Живут как бирюки. Он по ночам куда-то уезжает, чем занимается, непонятно.

– Спасибо вам. – я прервал поток сплетен и пошёл к машине.

Я должен был удостовериться, что моя птичка добралась вчера до родного дома. Что жива и здорова. Единственным желанием было увидеть её, обнять покрепче и больше не выпускать из рук. Забрать обратно. Увезти в свой дом в Везле, спрятать и от Бориса, и от его Дианы.

Но препятствие в лице её брата Григория оказалось непреодолимым. Ни с первого раза, ни с пятого. Не мужик – просто непробиваемая стена.

Как там соседка обозвала его? Хмурым и злым? Очень точное определение. Брат Вики не проронил ни слова. Скрестил руки на груди и молча сверлил глазами дыру в моём лбу.

Даже странно, как сильно они отличались с сестрой. Вики была светленькой, золотистой, как солнечный лучик. Её брат вобрал в себя все черты деда-грека. Густые волнистые волосы, крупные черты лица, прямой греческий нос, угольно-чёрный цвет глаз.

– Я ищу Лиру. – упрямо не отводил взгляд.

Загорелый пират молча приподнял густую бровь и недобро ухмыльнулся.

– Меня зовут Леон. Леонид Росс.

Ноздри греческого носа зло раздулись, дёрнулись, выпуская воздух, только что без огня и дыма.

– Проваливай. Лиры здесь нет.

– Мне нужно знать...

– Пошёл ты... – дальнейшая фраза, описывающая маршрут, по которому меня посылали, была такой витиеватой, что я рисковал заблудиться ещё на полпути к точке прибытия.

Григорий опустил рук и шагнул ко мне, оттесняя от ворот широкой грудью.

– Ещё раз здесь увижу – ноги переломаю. – пират наступал, но я упрямо стоял на месте. Мы буквально упёрлись друг в друга лбами

– Я не уйду, пока не увижу Лиру. Мне необходимо поговорить с ней.

Ненависть в его глазах полыхала, как огонь в доменной печи. Обжигала раскалённым жаром. Григорий сгрёб в кулак футболку на моей груди, испепеляя меня взглядом.

– Ты не понял, ушлёпок? – тряхнул так, что затрещала добротная ткань.

Не собирался с ним драться, поднял ладони в примиряющем жесте. В этот момент сверху послышался шум, и мы одновременно посмотрели на окна второго этажа. Пират скрипнул зубами и отступил, а я расплылся в счастливой улыбке. В окне металась и барабанила ладонью в стекло Вики. Нет, теперь уже точно Лира. Лира Павлидис.

Её настоящее имя звучало, как песня, как мелодия греческого танца. Ритмичного и завораживающего в своей изящности и динамичности.

Мы встретились взглядами. Её был полон боли и обречённости, мой - любви и надежды. Ну же, птичка моя, лети ко мне! Я укрою тебя от всех бед и несчастий!

Лира положила ладошки на стекло, уткнулась в него лбом и смотрела, смотрела, словно прощаясь. Столько муки было на её лице. Нет, родная, только не это!

– Я люблю тебя! – чётко проговорил каждое слово, чтобы могла прочитать по артикуляции моих губ. Не отводил взгляд ни на секунду, боясь порвать тоненькую золотую нить, протянувшуюся между нами. – Люблю!

– Слушай, парень. – пират передвинулся чуть вбок, закрывая мне вид на дом. – Вали ты отсюда, пока ветер без камней. И брату своему передай, что не видать семейке Росс моей сестры как собственных ушей.

– Я не стану ему говорить, что Лира здесь. Мы с ним по разные стороны и намерения у нас в отношении Лиры, тоже разные. Послушай, Георгий, я люблю твою сестру. Я могу защитить её, увезти далеко от брата.

Я говорил, а пират свирепо раздувал ноздри и, кажется, уже нарисовал зелёнкой расстрельный крест на моём лбу.

– Она уже под защитой. Своей семьи. А вы оба валите...

Адрес, по которому нас с Борисом отправили, был уже знаком, я даже приблизительный маршрут понял.

. Спорить и драться с братом Лиры не выход. И штурмом этот дом мне не взять. Нужно придумать стратегию. Убедить Георгия, что Лире со мной будет надёжно и безопасно.

– Я привезу её документы и вещи.

Упёртым я был с детства. Если мне чего-то хотелось – ставил цель и шёл к ней с упрямством вышедшего на охоту кота. Мог стремительно преследовать, мог надолго затаиться в засаде.

– Пока передай Лире вот это. – вытащил из кармана джинсов кольцо и протянул на раскрытой ладони. – Скажи ей, что я люблю её.

– Засунь свою любовь себе в задницу! – Григорий окончательно взбесился. Ударом выбил колечко из ладони.

Оно отлетело и упало в сухую траву у забора. Я проследил за блеснувшим в полёте камушком и вернул взгляд на пирата. С трудом погасил закипающие в груди злость и желание врезать этому упрямому ослу в бубен. Не с руки мне было драться с братом моей любимой. Не за этим я пришёл сюда.

– Я предупредил: ещё раз появишься здесь – накормлю твоими потрохами рыбу в море! – Григорий угрожающе сунул кулак мне под нос. – И думать забудь о сестре. Хватит с неё ублюдского семейства Росс.

Стерпел, только зубы сцепил. Семейка наша здорово прошлась по Лире. Раскатала, как танк, гусеницами. Здесь Григорий прав. Но я люблю её, мою нежную, звонкую певунью. Я хочу исправить всё, что ещё возможно. Залечить её раны, отогреть, залюбить. Я сердце своё ей отдал. Там за этим забором, в стенах её дома, вместе с Лирой осталась половинка меня.

Пират так шваркнул железной дверью в заборе, что гул металла ударной волной прокатился по безлюдной улице, подняв сонных и снулых голубей с пыльной обочины, на которой они вяло рылись в поисках вчерашнего дня.

Поднял глаза на окно. Лира смотрела на меня, вынимая душу слезами, катящимися по её лицу. Не плачь, родная! Плевать мне и на Бориса, и на ваши отношения в прошлом. И ты забудь. Найду управу и на Диану, если твои травмы – дело её рук. Всё у нас хорошо будет.

Пошарил в траве. Показал Лире поднятое с земли колечко и, не отводя от неё взгляда, демонстративно опустил его в прорезь почтового ящика. Я твой, моя птичка!