Цена сомнений

Глава 34

Я несусь по незнакомому району так, будто за мной черти гонятся. Хотя даже Леша не пошел. Я не могу сейчас находиться рядом с ним. Если бы мы ехали в одной машине, мне бы стало еще хуже. А, может, я бы отсрочила то состояние и эмоции, которые тяжелым грузом наваливаются на меня. Придавливают, словно бетонной плитой, выбивая воздух из легких.

Добежав до сквера, из которого раздаются детский смех и радостный собачий лай, я останавливаюсь и прижимаюсь ладонью к большому клену. Сжимаю грубую кору пальцами и, положив вторую ладонь на грудь, пытаюсь заставить себя дышать. Сквозь боль и подступающую истерику.

– Девушка, вам плохо? – спрашивает кто-то слева.

Я качаю головой и, не глядя на этого мужчину, выпрямляюсь и продолжаю свой путь.

Я изменила Борису.

Этот простой факт никак не укладывается у меня в голове. Как будто все это произошло не со мной. Я словно наблюдала за этим со стороны, не ощущая неправильности поступка. Все то время, пока Леша был во мне, я как раз чувствовала, что именно так правильно. Так хорошо. Так должно было случиться. А Борис тогда ощущался как некий эфемерный образ, которого на самом деле не существует. Он был будто в прошлой жизни или вообще придуман мной. Не реальный, не осязаемый.

А сейчас, когда я вырвалась назад в реальность, ощущение такое, будто кто-то подсветил уродливость написанной мной картины. Прокричал о моем недостойном поступке. И я уже вижу перед собой глаза Бориса, полные разочарования. Слышу его голосом слова обвинения. Как он говорит мне, что я поступила недостойно и что низко пала в его глазах.

Мне больно. От понимания, что я обидела мужа и от того, что заранее чувствую его разочарование. Оно словно холодными волнами бьет мое тело. Нещадно хлещет по щекам, напоминая, что несколько минут удовольствия могут не стоить разрушения нескольких лет супружеского счастья, бережно выстроенного Борисом. Я ведь не делала ничего ради нашей семьи. Даже если Боря считал иначе. Он все время говорит, что я поддерживаю тепло в семейном очаге. Но фактически все эти годы я просто позволяла себя любить.

Я плохо помню, как села в такси, как доехала домой. Я лишь помню, как за окном мелькали дома, люди и деревья, когда машина мчала по городу.

Выхожу у нашего с Борей подъезда и поднимаю голову, глядя на наше светящееся окно. Это Боря уже дома или наша домработница Алла еще не ушла? Тяжело сглотнув, я медленно бреду к подъезду, а затем поднимаюсь на лифте, глядя на свое отражение в узком зеркале. Испуганная, растрепанная, бледная. Совсем не такая гордая красавица, какой видела себя утром в зеркале, когда собиралась на встречу с мужем.

Захожу в квартиру, а, когда закрываю за собой дверь, умираю ста смертями. Я пока не готова к разговору с Борей. Мне надо понять, чего хочу я сама и как отношусь к своему поступку.

– Ой, вы уже вернулись, – слышу за спиной голос Аллы и медленно выдыхаю, на секунду прикрыв глаза.

– Да.

– Я немного задержалась. Не рассчитала с пирожками. Дожариваю любимые пирожки Бориса, с луком и яйцом. Хотите? У меня есть свеженькая партия, только со сковороды, – щебечет Алла, пока я сбрасываю шлепанцы и ставлю сумку на комод.

Поднимаю голову и тяну улыбку, зато улыбка Аллы тут же сползает с ее лица.

– Люба, случилось что-то? – выдыхает она. – На вас лица нет.

– Простыла, наверное, – произношу первое, что приходит в голову. – Знобит немного.

– Давайте я вам чай с лимоном и медом сделаю.

– Спасибо, Алла. Я пока в душ схожу.

– Конечно-конечно. Выпьете чаек с пирожками, полежите, и завтра будете как огурчик.

Я киваю с благодарной улыбкой и прохожу мимо домработницы, искренне надеясь, что от меня не пахнет сексом и другим мужчиной. Хотя эти надежды, скорее всего, тщетны, потому что мне кажется, парфюм Леши, как и его собственный запах проникли мне под кожу и щекочут ее изнутри, напоминая о времени, проведенном с любимым мужчиной.

С любимым…

Даже осознание того, что так я должна называть мужа, не помогает мне перестроить собственные мысли. Я все больше укрепляюсь в мысли, что зря тогда, три года назад, засомневалась. И теперь не я, а невинный человек, мужчина, который достоин самого лучшего, платит такую высокую цену за свою преданность и любовь.

Я почти не сомневаюсь в том, как должна поступить дальше. Почти. Потому что я просто не представляю себе, как скажу Боре о своем предательстве. Мне так страшно затевать этот разговор, что каждый раз, когда я представляю его себе, внутренности скручивает. Он заслуживает лучшего.

А я? Чего заслуживаю я? Наверное, как и все люди, счастья. Но, когда дело касается трех человек, один из них все равно будет несчастен. Жаль только, что выбирать в этом случае должна я. Потому что делать такой выбор невероятно больно.

После душа я забираю свой чай, отказываясь от пирожков, благодарю Аллу и прячусь в нашей с Борей спальне. Не могу сейчас вести светские беседы. И думать уже не могу. Я просто схожу с ума, потому что мысли путаются, а совесть сражается с честностью.

Чем больше времени проходит после нашего с Лешей расставания, тем более сильные сомнения меня одолевают. Может, я все же спутала настоящую любовь со страстью? Может, то чувство, которое я испытываю к Боре, как раз и есть любовь? Тихая, о которой не хочется кричать. Спокойная, надежная, как скала. А то, что я чувствую к Леше – это просто страсть и воспоминания о первой, бурной влюбленности? Как же мне разобраться?

Я вздрагиваю, когда слышу щелчок замка на входной двери. Алла ушла час назад. Она даже не заходила ко мне в комнату, просто тихонько постучала и, не открывая дверь, сообщила, что закончила на сегодня. Я знаю, что это Боря вернулся с работы. Не только потому, что время подходящее, а еще и из-за того, как по моему телу прокатывается дрожь.

Я не смогу ему солгать. Не смогу сделать вид, что ничего не произошло. Даже если он тут же выгонит меня, я скажу ему правду. Он заслуживает знать ее и имеет право принять любое решение, какие бы последствия оно не влекло для меня.

Поднимаюсь с кровати и, поправив шелковый халат, иду на выход из комнаты. Дышу часто и поверхностно, потому что каждый раз, когда пытаюсь сделать глубокий вдох, кислород застревает в горле.

Выхожу в гостиную, где Боря в кухонной зоне осматривает пирожки, приподняв край вафельного полотенца.

– Привет, малышка, – я слышу улыбку в его голосе. – Алла решила меня раскормить? – усмехается он. – Столько пирожков. Или в этот раз ты тоже намерена хорошо приложиться к ним?

Он опускает полотенце, поворачивается лицом ко мне, и улыбка сползает с его лица. Ее замещает хмурое выражение. Боря как будто чувствует, что я сейчас скажу то, что ему не понравится.

– Люб, что-то случилось? – тихо спрашивает он.

Сжимаю перед собой руки и сплетаю пальцы так крепко, что белеют костяшки. Заставляю себя смотреть Боре в глаза, не отводить взгляд, даже если сильно хочется. Мое лицо немеет, когда слова слетают с дрожащих губ:

– Боря, сегодня я тебе изменила.