Чаропад

Глава 14

Уроки кажутся полнейшим отстоем, когда ты счастлив, когда стоит прекрасная погода, или ты хочешь оказаться на улице, занимаясь чем угодно, но только не учебой.

Но все становится гораздо хуже, когда у тебя депрессия. Когда тебе только и хочется, что сидеть в своей комнате, пялясь на телефон в ожидании звонка, который, скорее всего, даже не поступит. Чем больше ты ждешь звонка, тем тяжелее становится его ждать, время тянется медленнее. Чем медленнее становятся уроки, тем больше тебе хочется погрузиться в себя и сделать так, чтобы время шло быстрее.

Но, конечно же, этого не происходит. И Джейсон так и не позвонил. Не написал сообщение. Он вообще со мной не связывался, даже чтобы подтвердить, что мы точно идем на Тайный праздник.

Стояла полная тишина, и это сводило меня с ума.

Скаут думает, что раз он не звонит, то это хороший знак — что если бы он действительно хотел со мной расстаться, то уже сообщил бы мне об этом. Не уверена, что отсутствие новостей — это хорошо, но не похоже, что я могу с этим что-нибудь сделать. Я не собираюсь писать или звонить ему. Он меня бросил, а не наоборот. Я поддержала его, когда он рассказал мне, что проклят, и семья на него давит. Я могла бы сказать ему, что для меня это слишком драматично, что существует слишком большой риск, что позже я останусь с разбитым сердцем.

Но я этого не сделала. Я осталась.

Он ушел, потому что я получила информацию от Себастьяна. Не то, чтобы я не поняла, почему он разозлился, но в чем разница между тем, что я переписывалась с Себастьяном и тем, что Детройт установила камеру? Не особо большая, насколько я могу судить.

Я весь день старалась не расплакаться, хотя казалось, что каждая минута длится вдвое дольше обычного. И к концу дня я была готова оказаться в пижаме за просмотром фильмов, а не к драме Анклава. Но поскольку мы находимся посреди магического кризиса, то на это нет ни малейшего шанса.

Я все еще член комитета по подготовке Тайного праздника (какой бы глупой сейчас ни казалась эта идея), поэтому после уроков я пошла в спортзал, чтобы посодействовать в создании отделанной бахромой гирлянды из листов черной гофрированной бумаги. У Лесли были занятия на виолончели, поэтому я осталась одна в гнезде звездной компашки и ее подражателей. Я слышала их язвительные замечания через все помещение, вырезая полоски бумаги, но мне хватало своего праздника жалости к себе, поэтому меня это не особо волновало. В вырезании одной полоски бумаги за другой есть что-то от Дзэн-буддизма[40]. Это не очень увлекательная работа, но я вошла в ритм, который помог мне очистить разум от всего остального.

И иногда это именно то, что нужно девушке — на некоторое время очистить разум.

Веронике и остальным не потребовалось много времени, чтобы воспользоваться тем фактом, что меня значительно превосходят численностью. Подошли Вероника с М. К., оставив Эми и Лисбет в другой части помещения.

— Как дела, Чудачка? — спросила М. К.

Я проигнорировала ее и встретилась взглядом с Вероникой. Я задалась вопросом, есть ли у нее идеи насчет того, кто оставил у ее двери записку или устроил ей встречу с Нику. Но если она и подозревала, что это я, то, разумеется, этого не показывала.

— Я пришла делать гирлянду, — ответила я. — А не болтать с вами.

— Как будто мы специально с тобой разговариваем, — произнесла М. К., по-видимому, не понимая, что это именно то, что она и делает. — У тебя хоть есть с кем пойти на танцы?

«Честно, понятия не имею». Но я не собиралась ей этого говорить.

— Конечно. И он даже одного со мной возраста.

М. К., которая как правило встречается с парнями достаточно взрослыми, чтобы им разрешалось выпивать и брать напрокат машины, закатила глаза.

— Как будто ты можешь заполучить парня постарше, Паркер. Какой ненормальный тебя захочет?

«Оборотень», — предположила я, — «по крайней мере, до того, как решил, что я его предала».

Они сделали еще один колкий комментарий, потом взяли в охапку гирлянду и одарили меня неодобрительными взглядами, прежде чем вернуться к остальной группе.

— Чудачка, — пробормотала М. К.

— Точно, — произнесла Вероника, но оглянулась на меня и виновато опустила глаза. В конце концов, возможно, у девушки есть совесть, хоть что-то хорошее. Когда в следующий раз у меня возникнет желание ей помочь, я решила вместо этого ткнуть карандашом себе в глаз. Вероятно, после этого у меня будет и то меньше проблем.

— Спасибо, — крикнула я. — Не стоит благодарить за гирлянду.

Они закатили глаза и раздражительно рассмеялись.

«Уф. Я явно не фанатею от сегодняшнего дня».

После обеда я немного приободрилась, когда Скаут обнаружила за дверью блока адресованную ей гигантскую коробку. Она занесла ее внутрь, но, похоже, ее ни капли не интересовало то, что находится внутри. Мне же было очень интересно, поэтому я пошла за ней в ее комнату.

— Не хочешь ее открыть?

Она села на свою кровать и покопалась в своей сумке-почтальонке.

— Это от моих родителей. У меня уже есть представление о том, что это.

— И что же?

— Что-то до сумасшествия дорогое.

— Электроника? Тонкое белье? Крупные бриллианты? Что?

— Тебе действительно нужно знать? Типа, прямо в эту секунду?

— Я не очень терпелива.

Скаут закатила глаза, но сдалась:

— Ладно.

Она поставила коробку на колени и ногтем содрала пломбу, чтобы открыть ее. Когда она подняла крышку, там обнаружилась аккуратно сложенная оберточная бумага в полоску.

— Одежда?

— Не просто одежда, — ответила она, разворачивая тонкий лист бумаги. — А одежда, выбранная моей матерью.

Она вытащила платье самого зеленого оттенка, что я когда-либо видела. Оно было без рукавов, атласным, длиной до колена и с расклешенной юбкой. Поверх атласа был слой черного кружева с рисунком из огромных завитушек и цветов.

— Оно просто отвратительное, — проговорила она в тоже время, когда: — Оно потрясающее, — сорвалось с моих губ.

Мы произнесли это одновременно и сразу же посмотрели друг на друга.

Она держала платье на расстоянии вытянутой руки, от отвращения сморщив носик.

— Как тебе может нравиться эта штука? Оно такое… зеленое. И оно, наверное, стоит около трех тысяч долларов. Кто-нибудь в каком-нибудь люксовом магазине убедил ее, что это последний писк моды, и она его купила. Думаю, намерение хорошее, но платье ужасное.

— Ты шутишь? Как ты вообще можешь такое говорить? Это кружево просто изумительно. И мне нравится зеленый цвет.

— Может, и так, но это не мое. Оно мне не подходит. — Она опустила платье и посмотрела на меня с хитрым блеском в глазах. — Но оно может подойти тебе.

— Мне? О, нет. — Я покачала головой. — Для начала, у меня, скорее всего, уже нет парня. А даже если и есть, я не стану одевать платье за три тысячи долларов. Ты с ума сошла? Что, если я пролью на него пунш? Что, если я его порву? — Я указала на пол. — Что, если зомби-демоны вырвутся из земли и закапают его своей, типа, гнилью?

— Гнилью?

— Разве ее у зомби-демонов нет? Ну, знаешь, типа, сочится из их пор и все в таком духе?

— Это отвратительно. Но ты дело говоришь.

— Как всегда. Это твое платье. Это подарок от твоих родителей. Что, если они узнают, что я его надевала?

— И заляпала его зомбийской гнилью?

— Точно. Они, наверное, выгонят меня из школы. Не то, чтобы в этом не было своих преимуществ. Но, нет. Нет. Как бы оно мне ни нравилось, это большая ответственность.

Скаут мгновение смотрела на меня, а потом положила платье обратно в коробку.

— Слушай, я не собираюсь его носить, поэтому оно будет просто валяться здесь. Если решишь принять вызов, дай мне знать.

— Не решу.

Скаут вздохнула и снова упаковала коробку.

— Знаешь, люди всегда так говорят. Что они не поддадутся соблазну денег. — Закрыв коробку, она убрала ее под кровать.

— Деньги — это еще не все.

— Да, — произнесла она, снова садясь. — Это так. — Она спрыгнула с кровати и подошла к шкафу. Открыла дверь и вытащила кучу одежды на вешалках, на которых все еще висели бирки. — Но иногда родители путают деньги с вниманием.

— Они купили тебе все эти шмотки?

Она бросила на кровать шелковую рубашку с длинными рукавами.

— Они забыли про мой тринадцатый день рождения. — Твидовый пиджак — который совершенно не в ее стиле — последовал за ней. — Они не пришли на собрание в начале учебного года.

Скаут бросила на кровать рубашку, потом юбку, потом пиджак, пока там не образовалась куча совершенно новой одежды — совершенно новой дорогой одежды.

— Когда они забывают о чем-нибудь важном — или когда не могут освободить место в своем графике просмотра поло и загорания, то покупают мне одежду.

Мои глаза расширились, когда я увидела цену одной из рубашек.

— Надо полагать, «не жалей денег» — их девиз.

— Угу.

Я подняла кучу одежды и отдала обратно ей.

— А зеленое платье?

— Вероятно, заранее извиняются за то, что пропустят родительский вечер.

Даже я была разочарована. Когда-нибудь я бы хотела встретиться с родителями Скаут, мужчиной и женщиной, ответственных за создание этого совершенно потрясающего, уникального человека… которые в итоге ее игнорируют.

— Мне жаль, Скаут.

— Эх, — произнесла она, снова вешая одежду. Может, она ей и не нравится, может, она ее и не носит, и явно не довольна тем, что та олицетворяет. Но одежда все еще висит в шкафу, занимая место. Скорее всего, она бы предпочла, чтобы ее родители были здесь, но, я полагаю, если они не могут быть с ней, то она хранит их подарки как их замену.

— Знаешь, — произнесла я, теребя пальцами узелковый твид на куртке, — некоторые из этих вещей очень даже ничего. Может, я когда-нибудь их одолжу.

— Ни в чем себе не отказывай, — сказала она. А потом ее телефон начал выкрикивать очень громкую классическую музыку, которая походила на жужжание насекомых.

— Скаут у телефона, — ответила она. Когда ее глаза расширились, я предположила, что это интересные новости. — Хорошо. Спасибо, что сообщил нам, Кайт. Пока.

Она положила телефон и посмотрела на меня.

— Может, твое желание исполнится раньше, чем ты думала.

— Себастьян?

— Он в магазине, — подтвердила она. — Пошли.

Мы решили, что слишком рискованно ждать подмогу, но нам нужно было кому-нибудь сообщить, куда мы направляемся. Я не собиралась звонить Джейсону. Если он не готов поговорить, то я, несомненно, не собиралась звонить ему первая, поэтому Скаут позвонила Майклу и рассказала ему план.

Мы переоделись в темную уличную одежду и подготовились, затем тайком выбрались через ту же дверь, через которую я шла за Вероникой.

Мы молча подошли к «Газлайту», затем прокрались вдоль здания и заглянули в одну из витрин. Сначала мы ничего не видели, но услышали приглушенные крики из магазина. Спустя пару минут мы увидели их источник. Себастьян с Фэйдон вышли из прохода.

Она шла впереди, от раздражения закатив глаза, с пакетом «Товары Газлайт» в руке. Похоже, она нанесла экстренный визит. Ее темные волосы были собраны в неаккуратный пучок, и она надела темные очки «кошачий глаз»[41]. На ней были тонкая футболка, леггинсы и сланцы. Она очень подтянутая, поэтому наряд не выглядел плохо, но он определенно больше подходит для занятия делами в Калифорнии, нежели в Чикаго.

Себастьян шел за ней, одетый в одежду, более подходящую для осени. Но он, сузив взгляд, смотрел ей в затылок и выглядел очень-очень недовольным.

— Наверное, мы только что пропустили фейерверк остроумных замечаний, — пробормотала я.

— По всей видимости, да, — ответила Скаут. — Они направляются к двери. Давай скроемся за пределы видимости.

Мы драпанули к дверям аптеки по соседству с «Газлайт». Когда зазвонил колокольчик на двери «Товаров Газлайт», мы выглянули украдкой.

Фэйден вышла первой. Себастьян следовал за ней. Они добрались до конца темного и пустого квартала, прежде чем начали говорить.

— Тебе нужно остыть, братишка, — сказала Фэйден. — Я же говорила, что все будет в порядке.

Его глаза сузились.

— Ты соврала мне.

— Нет, просто семья опустила несколько деталей. Мой статус в ТЭ[42] — не твоя забота.

— Ты не думаешь, что мне следовало знать, что еще одни член семьи обладает магией?

Держа пакет в руке, она заправила выбившийся завиток волос обратно в пучок.

— Я думаю, если тебя это не затрагивает, то это действительно не твое дело. — Она погладила его по руке. — Может, этот блэкаут и повлиял на тебя. Но не бойся. Думаю, ты поймешь, кузен, что твоя жизнь скоро станет намного интереснее.

Она глубоко вдохнула холодный воздух Чикаго.

— Скоро откроется целый новый мир.

Себастьян схватил ее за руку. Сильно.

— Что это должно значить? Ты имеешь какое-то отношение к блэкауту? Как ты забрала нашу магию?

Фэйден все еще улыбалась, но в ту секунду выражение ее лица изменилось на что-то гораздо более неприятное.

— Ты сейчас же уберешь от меня руку или не доживешь до того, чтобы об этом пожалеть.

Что бы там Себастьян ни увидел в ее глазах, это, должно быть, убедило его, потому что он отдернул руку.

— Вот так-то лучше, — произнесла она, снова улыбнувшись. — Блэкаут и есть блэкаут. Тебе не кажется, что это захватывающее время? В воздухе есть что-то новое. Что-то таинственное. Новая эра.

К тротуару подъехало такси, и прежде чем Себастьян смог возразить, Фэйден запрыгнула внутрь.

— Рада, что мы поболтали. Я свяжусь с тобой позже.

Такси тронулось.

— Мы должны ехать за ней, — сказала Скаут. Как только такси проехало, Скаут выбежала на улицу и поймала еще одно. Я последовала за ней на улицу, и Себастьян выбрал именно этот момент, чтобы посмотреть в нашу сторону.

Я кинула на него извиняющийся взгляд. Он кивнул в ответ — в знак признания, быть может, случилось что-то, что перекрыло этот разрыв между Жнецами и Адептами.

Такси, останавливаясь, завизжало, и мы запрыгнули внутрь.

— Езжайте за тем такси, — сказала Скаут. — Но не слишком близко.

Водитель посмотрел на нас в зеркало заднего вида.

— На самом деле, мы такого не делаем…

— Езжайте за такси, — повторила Скаут, — и тогда получите чаевые в размере ста долларов.

— Еду за такси, — произнес водитель и выехал на дорогу.

Куда бы ни направлялась Фэйден, она спешила. Мы зигзагообразно двигались среди других машин, и, думаю, ехали в сторону озера.

— Как думаешь, она знает, что мы у нее на хвосте? — поинтересовалась я.

Скаут окинула взглядом транспортный поток. Стоял вечер, поэтому дороги были не особо загружены, но туда-сюда проезжали такси.

— Надеюсь, она думает, что мы просто по случайному совпадению движемся в одном направлении. — Она поглядела на бейджик водителя, который был прикреплен к приборной панели. — И Джон просто фантастически справляется, держась за несколько машин позади нее.

— По выходным я участвую в «НАСКАР»[43], — сухо пробормотал Джон. — Это всего лишь моя основная работа.

Скаут закатила глаза.

— Кажется, она останавливается, — сказал Джон. И действительно, такси перед нами остановилось на следующем повороте. Джон незаметно доехал на своем такси до парковочного места на другом конце квартала. Скаут вытащила стодолларовую купюру из своего кошелька и протолкнула ее через маленькое окошко в пластмассовой защитной панели между сидениями.

— Запустите счетчик, — произнесла она, — и получите еще одну сотню.

— Вы — босс.

— Полагаю, быть Грин иногда оправдывает себя, — прошептала я. Скаут фыркнула.

Мы вышли из такси, но задержались между машинами, пока не вышла Фэйден. Она подошла к причудливому многоквартирному дому в восемь или десять этажей. Если она скроется в нем, мы ее никогда не найдем.

— Давай подойдем поближе, — прошептала Скаут. — Может, мы хотя бы сможем выяснить, в какую квартиру она пойдет.

Мы двинулись вперед, глядя на дверь из-за полутора метровой изгороди, которая окружала здание. Оказывается, нам не нужно было знать, куда она направляется. Нам нужно было лишь увидеть, как она туда попадет.

На входной двери был очень большой кодовый замок. Фэйден вытянула палец, как будто собиралась ввести код.

— Может быть, она здесь живет, — тихим голосом предположила я, думая, что она хочет отпереть дверь. Но как только я это сказала, из ее пальца прямо в кнопочную панель вылетела гигантская зеленая искра. Дверь открылась со слышимым щелчком, и она зашла внутрь.

Это была магия. И не просто магия — типа, сопряженная с электрической энергией магия с ее довольно зеленым оттенком.

— Святые угодники, — проговорила Скаут.

— Святые угодники, — согласилась я. — Фэйден Кэмпбелл обладает магией огня. И ее все еще работает.

Думаю, это отвечает на вопрос о блэкауте.

Проблема заключается в том, что даже если бы у нас были нормальные доказательства того, что Фэйден Кэмпбелл использовала свою все еще действующую магию для сотворения блэкаута, мы не знаем, зачем она это сделала или где она это сделала. Наверное, самое главное, что мы не знаем — как она это сделала. Магия огня, насколько я знаю, это способность контролировать энергию — выключать свет, посылать ударные волны и все в таком духе. Так как ей удалось вырубить чужую магию?

Мы попросили такси подождать пару минут, пока Скаут звонила Даниэлю и докладывала ему обстановку. Он пообещал последить за зданием и попытаться выяснить, что там делает Фэйден — и удалось ли ей спрятать там какое-нибудь действующее заклинание или магическую машину, которую мы могли бы взломать, уничтожить или просто отключить.

Но у меня возникла другая идея.

Я пошевелила пальцами, чтобы одолжить у Скаут телефон.

— Подожди, Даниэль, — сказала она. — Лили хочет с тобой поговорить. — Она передала телефон.

— Думаю, Фэйден солгала Себастьяну, — произнесла я в телефон. — И не думаю, что он был этим доволен.

— И к чему ты клонишь?

— Я считаю, что нужно устроить с ним встречу. Если он думает, что кузина его предала, может, он захочет поговорить о ней. Может, он сможет рассказать нам больше о ее силах, или о том, кто ее друзья, или что-то в этом роде.

Даниэль секунду молчал, дав мне время подумать о последствиях того, что я прошу. Да, встреча с Себастьяном необходима, чтобы разгадать тайну и попытаться вернуть нашу магию. Но Джейсон этому не обрадуется. Вероятно, он разозлится еще больше, чем сейчас, если такое вообще возможно.

«С другой стороны, что я должна делать?» Я не могу игнорировать наводки и информацию, просто чтобы ему было спокойнее. Это определенно нехороший поступок Адепта.

— Сделай это, — ответил Даниэль. — Устрой встречу и сделай ее официальной. Быть может, мы доберемся до нее раньше, и необходимость во встрече отпадет. Но мы должны что-то предпринять.

Я согласилась. И просто надеялась, что это правильно.