Чужая игра для Сиротки

Глава семьдесят первая

Сиротка

— Матильда, ты — сногсшибательная! — вьется вокруг меня Примэль, когда я, после очередного танца, пытаюсь передохнуть на маленькой софе около окна.

Ноги с непривычки болят так, что сил нет.

— Я тебя сразу совсем и не узнала! — продолжает трещать Примэль, пока оркестр делает передышку и можно разговаривать, не пытаясь перекричать грохот музыки. — Видела бы ты лицо Мор, когда король бросил ее и даже не взглянул!

Улыбаюсь, пытаясь представить, что у Фаворитки действительно было кислое выражение. По крайней мере в тот мимолетный раз, пока мы с королем вальсировали, и я успела заметить в толпе ее лицо, вид у Вероники Мор был точно не цветущий.

Примэль берет мою танцевальную книжечку, листает маленькие исписанные листы и делает круглые глаза, запивая удивление яблочным сидром с корицей.

— Ты видела?! — Она чуть не задыхается, как будто там написана какая-то страшная тайна, а не имена желающих со мной потанцевать.

Видимо, внимание короля сняло с меня статус прокаженной.

По крайней мере на этот вечер.

—Думаю, — Примэль продолжает улыбаться, но уже как-то слегка натянуто, — этот Королевский отбор можно сворачивать. Его Величество уже выбрал себе невесту.

Ей, как одной из претенденток, говорить об этом не приятно, но мы все знали, что в конечном итоге только одна из нас станет его невестой.

И, в свете последних событий, хорошо, если уедет отсюда живой.

— Как тебе невеста Нокса? — Моя самоназванная подруга кивает в сторону графини Рашбур, которая стоит как раз напротив нас, в окружении толпы поклонников, которые вьются вокруг нее, словно мошкара.

— Красивая, — пожимаю плечами, надеясь, что жест безразличия скроет досаду.

Нужно признать, что рядом они наверняка смотрятся идеально — оба высокие, оба опасные и неприступные, и как-то по-особенному красивые.

— Я слышала, — Примэль переходит на шепот, — что графиня везде и всем хвастается, что их с герцогом свадьба случится в ближайшее время, и она приехала именно по этой причине.

Свадьба.

Меня немного знобит от одной этой мысли и как бы я ни старалась, мне от нее не избавиться.

Логично, что, когда мужчина и женщина связывают себя обещаниями, рано или поздно они поженятся. Остается лишь надеяться, что это случится после того, как настоящая Матильда Лу’На займет мое место и я смогу ухать далеко-далеко. Достаточно далеко, чтобы не знать и не слышать, как проклятый герцог произнесет брачные клятвы.

— Пойдем! — Примэль уверенно хватает меня за руку и тянет куда-то в арку, где разместились красиво украшенные столы, до верху заставленные серебряными и золотыми блюдами с разными деликатесами. — Ради Королевского фуршета стоило помучиться и натереть мозоли новыми туфлями.

Вельможи уже стекаются сюда нестройной рекой, а через минуту появляется и сам король.

В сопровождении герцога, который как будто нарочно даже не смотрит в мою сторону, хоть следует за Его Величеством, словно тень.

— Матильда, — Эвин занимает место рядом со мной, — вы простите мне мое вынужденное отсутствие?

У него безупречная улыбка, именно такая, в ответ на которую невозможно не улыбнуться.

И мои губы, конечно, улыбаются.

Темный взгляд смотрит в упор из-за его плеча.

Мне не хватает сил на него ответить.

— Я благодарна Вашему Величеству за все то внимание, которым вы так щедро меня одариваете, — говорю именно то, что должна.

— В таком случае, как порядочный мужчина, я должен позаботиться о вашем желудке! — смеется король и, проводит меня до самого высокого столика в центре зала.

Нокс и его невеста следуют за нами.

Откуда она взялась?! Ее же только что тут не было!

Проглатываю острое желание сказать какую-то гадость, и подавляю снова и снова закипающую кровь. Сегодня это делать особенно трудно, и меня то и дело бросает в холодный пот, когда кажется, будто моя рука снова покрыта ужасными символами.

Нужно сосредоточиться на этом, а не на милой болтовне Нокса со своей драгоценной невестой, пока они идут за нами, отставая лишь на пару шагов приличия.

Слуги протягивают нам красивые фарфоровые тарелки с тиснением и изящной росписью.

— Полагаю, — король легко орудует какими-то странными щипцами, накладывая мне в тарелку какие-то совершенно несъедобные на вид панцири, — вам это обязательно придется по вкусу, герцогиня. Я наслышан о вашей любви к морепродуктам и лично распорядился, чтобы к сегодняшнему фуршету все дары моря были здесь.

Море… что?

Я чувствую, как против моей воли начинают трястись колени.

Я впервые вижу все то, что лежит на тарелке.

Плачущий помоги, я даже не знаю, как это есть!

— Все хорошо? – подчеркнуто вкрадчиво интересуется Нокс, и с любопытством всматривается в мое лицо.

Мне кажется, что в эту минуту он считывает меня словно открытую книгу.

И чем больше я буду стараться сделать вид, что все в порядке, тем сильнее герцог будет убеждаться в обратном.

— Ваше Величество так… внимателен, — говорю одеревенелыми губами, пытаясь вспомнить, говорила ли настоящая герцогиня хоть что-нибудь о своих гурманских пристрастиях.

Нет, Плачущий, она ни словом не обмолвилась о том, что любит все эти… странно выглядящие продукты. Самая большая плоская раковина в центре тарелки очень похожа на те, которые мы с другими монашенками собирали после приливов. Но мы перетирали их в порошок, смешивали с песком и водой, и затирали дыры в стенах. Нам бы и в голову не пришло есть то мерзкое, скользкое и серое внутри.

От воспоминаний о содержимом ракушек, мой живот подпрыгивает к самому горлу. Их даже руками трогать было противно, не то что добровольно запихивать и называть это «любовью к морепродуктам».

— Вообще-то сейчас не сезон, так что мидии и креветки везли с другого конца мира. Так что, Матильда, даже не смейте говорить, что успели плотно перекусить перед балом. Такое увечье самолюбию я точно не переживу!

Эвин определенно ждет, что я восхищусь его отношением и разрыдаюсь хрустальными слезами благодарности. А Нокс, судя по чуть приподнятой брови, надеется, что я обязательно что-то на себя опрокину, испорчу или еще что похуже.

— Моя горничная так туго затянула корсет, что, боюсь, не смогу проглотить даже лишний глоток воздуха.

— Герцогиня, — графиня Рашбур очерчивает взглядом мой силуэт, — по-моему, вы преувеличиваете степень затянутости корсета.

От такой неприкрытой попытки ужалить, меня немного штормит, но я держу себя в руках, потому что сейчас самое время сосредоточиться на более важной проблеме.

На столике, рядом с которым мы стоим, лежат столовые приборы.

Конечно, герцогиня учила меня столовому этикету и нахвалила, как я все схватываю на лету.

Но здесь приборов раза в три больше!

И некоторые больше похожи на пыточные инструменты палача, чем на вещи, которыми можно пользоваться за столом.

— Графиня, кстати о корсетах, — Эвин мерит Ивлин Рашбур нарочито высокомерным взглядом, — рад, что эклеры, которые готовит королевский повар, пришлись вам по вкусу. Но на вашем месте я бы не доедал те, что еще лежат у вас на тарелке.

Острые скулы герцогини покрываются мелкими красными пятнами, и она нервно ведет плечом, но все же ей хватает ума не вступать в словесную перепалку с королем.

Боги, о чем я только думаю?! Какая разница, что там с лицом этой вышколенной стервы, если наш с герцогиней план вот-вот развалится!