Цыганка против пикапера (СИ)

Глава 1

Моди и Степан

Просыпаюсь на мягкой женской груди.

В принципе, для меня это состояние привычное, но вот голову от лёгкого движения обносит болью так, что я громко стону. Вот это уже непривычно…

Из-под меня тут же воруют мягкое удобство, и вместе с этим до меня доходит, кому оно принадлежит. Накатывает паника!

Я же не… не мог?!

«Конечно, мог, но не с цыганкой же! Правда?!» — отвечает внутренний голос с пронзительной надеждой.

— Судьбинушка моя, — в ответ на это обращение из меня вырывается обречённый стон, — что с тобой? — и голос, как назло, у этой цыганки приятный, заботливый. Пока не видишь размазанную по лицу незваной гостьи дешёвую косметику и не сталкиваешься с этим цепким, сканирующим насквозь взглядом, можно даже миловидное личико себе представить.

— У нас что? Секс вчера был?! — не удерживаюсь от вопроса, силясь встать и борясь уже не только с головной болью, но и с подступившим приступом тошноты. Голову будто мощным магнитом снова притягивает к подушке. На этом фоне даже важность заданного вопроса теряется.

— Да типун тебе на язык! Побойся бога! Какой тебе секс до свадьбы!

— Это хорошо! — слишком явно демонстрирую свою радость. Ну и ладно. Быстрее свалит. Наступает облегчение. Вот бы ещё в голову так не долбило от каждого движения, вообще бы жизнь наладилась!

— Рада, что ты поддерживаешь мои взгляды! — отзывается она уже из ванны, и эта, казалось бы невинная фраза, заставляет меня нехило так насторожиться.

Минут через пять, пока я на полном серьёзе размышлял: «С дивана лучше стечь, а потом встать на четвереньки, или же ещё раз попытаться голову от подушки оторвать и совершить этот мегакульбит на диване, а затем аккуратненько сползти?», — из ванны, со звонким звуком шлепков мокрых ног, набатом отдающихся в голове, выходит Модинка.

Обессилено стою в позе победителя над похмельем, то есть, — на четвереньках, и морщусь от каждого её шага.

Всё-таки поднимаю голову на звук и смотрю на девушку. Без косметики она определённо красивее, а воронье гнездо на голове, — так ведьмам, тьфу ты, гадалкам, так по статусу и положено, а о том, как сейчас смотрюсь я, и вовсе лучше не думать.

— Можно твою расчёску взять? — надо же, спрашивает. Думал эта цыганка куда угодно без спроса залезет или… ей мой волос для чего-то понадобился?! Бред… Точно, рядом с этой цыганкой в голову всякий бред лезет. Пусть хоть тысячу волос берёт, я в эти привороты не верю.

И ведь уселась ко мне на диван свежая, как огурчик, хотя лакала вчера наравне со мной.

— Так что с расчёской? — напоминает о себе.

— А-щ-щ-щ… Тише ты…! Я тебя во всём поддержу и расчёску со всеми волосами отдам, только принеси стакан водички, и таблеточку, из в-о-о-о-н того ящичка туда брось, — прошу цыганку, понимая, что сам сей подвиг не осилю.

— К чему мне твои волосы? — натурально удивляется. — Вот не умеешь пить, чего нажираться было? — смотрит с укором, а затем косит взгляд на натюрморт у столика: четыре бутылки коньяка и гора упаковок из-под хрустящих закусок. На столике и под ним валяются карты.

Гадала? Смутно вспоминаю вчерашнее. Нет… играли же… Точно! Да, играли. А напился я с «большой радости». Думал «оценит» моё поведение и свалит. А, нет! Даже не собирается.

— Так не каждый день к тебе такие желанные гости заваливают, — не удерживаю сарказм, принимая стакан с живительной шипучкой.

— Я не гость, — припечатывает она. — Теперь, почитай, семья твоя. Смирись. Так когда свадьбу сыграем? Может быть, сразу после Великого поста?!

Не знаю, отчего я был в большем шоке: от слова свадьба, или слова пост, прозвучавшего из уст цыганки.

— Не знал, что цыгане пост соблюдают, — любопытство перевесило инстинкт самосохранения. Любопытство, вообще, вещь коварная, знаешь, что добра не доведёт, но всё равно пытаешься его удовлетворить, а если дело ещё и женщин касается — любых привлекательных, то с этим у меня вообще всё сложно. Я отличный специалист в своей области, но женщины сгубили мою репутацию, и если на работе шепчутся за спиной о моем профессионализме, то явно не о том, о котором бы мне хотелось слышать.

— Так батька ж у меня русский, православный! А мамка — цыганка.

— Последнее и удивляет, — поморщился я из-за резкой боли от незначительного изменения положения головы. Цыганка тут же заметила, но видимо приняла мою богатую мимику на счёт матери.

— Мы, цыгане, между прочим, тоже православные! — столько эмоций в глазах! Оскорбилась?

— Я и не спорил. Поинтересовался. Думал, атеисты вы или в какую-нибудь Кришну верите. Откуда мне знать?

— Ага… щаз… С чего нам во что ни попадь верить? Крещёная я! — нахохлилась Модинка. — А Мамка вообще сильно верующая. Даже батьке не перечит, — грех.

— То есть, и ты мужчине перечить не будешь? — усмехнулся, но тут же осёкся из-за прострелившей виски боли, распространившейся волнами по моему желеобразному мозгу.

— Отчего ж? Я — буду! Я ж нечистокровная. Мне мужик не указ. Только слово отца закон. И вообще, не дело это… Вот мамка с батькой, например: вся деревня мамку побаивается, как никого, а та батьку боится. Это как? Его-то ведь по дуге не обходят.

— И тебя по дуге тоже нужно? — Не удержался я, глядя на свою необычную гостью. С этой девчонкой точно не соскучишься.

— Не передёргивай, — строго отвечает она. — Лучше лекарство давай допивай, а то сидишь, меня разглядываешь, аж про стакан забыл.

— Так ты бы халатик на белье какой-нибудь накинула или простыней завернулась, а то глаза они такие, смотрят на то, что им показывают. Не стесняешься?

— Хм… а чего стесняться-то? Вчера ж всё видел, да и не просвечивает! — придирчиво осматривает свой комплект, больше напоминающий белый купальник. — Тем более, всё равно после поста уж поженимся. Любуйся девичьими формами, а то после родов тело уже другим, женским станет. — Я поперхнулся остатками живительной жидкости.

— А ни рано ли? Фигуру портить? — пытаюсь спасти свою шкуру, а то палёным понесло… — Мне бы на работу устроится, квартирой собственной обзавестись. Не могу же я жену в съёмную квартиру приводить, а ребёнка тем более.

— Так-то оно так. Оно бы попозже… — задумалась Модинка, прижав указательный палец к губам. — У самой планы были, но ведь я же за тебя переживаю. Ты-то мужик здоровый. Разве ж сможешь несколько лет дотерпеть? Изменять, сам знаешь, не позволю… Скорее отсушу, чем допущу до тебя другую. — Внезапно бросает взгляд, от которого пробегает мороз по коже, преображаясь на глазах в нечто опасное.

В панике схватился за причинное место, которое, будто поняв, что ему грозит, испуганно дёрнулось. Судя по этому взгляду, даже сомнений нет, что так и будет.

— Не-не-надо иссушать… я как-нибудь так, дотерплю… — сам не понял как, но уже соглашаюсь терпеть.

— Смотри у меня… Я человек душевный, но предательств не прощаю, — передо мной снова сидит добрейшее существо, и этот резкий переход пугает…

— А если ты сама от меня решишь уйти? — нахмурилась, нехорошо так… Кажется, переборщил с надеждой в голосе. — Ну, скажем, влюбишься в кого-то? — пытаюсь преподнести вопрос как можно мягче. Нужно срочно найти способ избавиться от этой неуравновешенной гостьи.

— Я уже влюбилась, — в тебя! Ещё до нашей встречи. И чего тебя опять в сторону несёт? — надула губы. — Вчера же так хорошо посидели, а сёдня волком смотришь, — скрестила руки под грудью, чуть её приподняв.

Вспоминаю вчерашний вечер…

Посидели, и правда хорошо.

Хотя, если признаться, так весело время я ещё не проводил. Всё-таки Модинка умеет быть занятной и даже милой. Вчера по пьяни я этой милоте даже прозвище придумал — Моди.

Помню, как после первой бутылки коньяка я смог обыграть её в карты, а она вместо того, чтобы снять вещь, пошла «снимать» косметику. По её уверению, её тоже как одежду снять можно, раз она лицо прикрывает.

Когда она вернулась, я чуть не подавился воздухом. Передо мной стояла совершенно другая девушка. Впервые столкнулся с ситуацией, когда, сняв косметику, девушка оказалась гораздо красивее, чем с ней. Всегда было наоборот. Даже форма глаз у Модинки красивая, а не круглая, лупоглазая, как воспринималась, на первый взгляд.

Вчера я залюбовался девушкой, списав это на спиртное, но ведь и сейчас, на трезвую, пусть и больную голову я не нахожу в ней изъянов. И чем дольше смотрю, тем быстрее стирается первое впечатление о ней.

Вчера не мог определить, что всё-таки не сходится, но сегодня наконец дошло: без её юбок, яркой блузки и многочисленных обвесов, от цыганки в ней разве что чёрные волосы с лёгкой волной и почти чёрные, читающие тебя глаза. В обычной одежде, вернее, почти без неё, передо мной сидит редкой красоты девушка с дерзким взглядом и чувственными губами, а если ей ещё и рот едой занять, то получится вполне себе образец совершенства.

Хотя один изъян перевешивает всё, даже желание заполучить это совершенство. Она хочет меня женить!

Я и цыганка, — абсурд какой-то…

В любом случае провести в её компании вечерок оказалось даже приятно. Вчера я умудрился выиграть, оставив девушку в одном нижнем белье. Простое, хлопковое, но именно такое мой сладкий фетиш. Люблю, когда остаётся простор для воображения. Хотя кто из нас выиграл ещё вопрос спорный. На ней оставалось две вещи, а на мне всего одна! Дальше играть я бы не решился, ибо тормоза они такие — иногда подводят, а утверждать права этой цыганки на свою постель я не собирался, какой бы она там красоткой не была. Стыдно признать, я вчера, как подросток, нереально заводился только от одних её любопытных взглядов на и без того до неприличия оттопыренную резинку боксеров.

Такое впечатление, что Модинка в первый раз мужика видела. Хотя, вероятно, так и было. Повинуясь инстинкту самосохранения, я даже стянул с дивана подушку, прикрыв свою рвущуюся в бой часть, — уловив в её взгляде что-то наподобие обиды. В отместку она прикрылась второй подушкой, а потом и вовсе снова сходила, накрасилась.

А вот теперь смотрю на этот бодрый энерджайзер и думаю: «Выиграть у цыганки в карты… это… вообще, реально»?! Или эта злоумышленница позволила мне увидеть?

Та с невинным видом хлопает длиннющими чёрными ресницами, будто прочитав мои мысли и желая доказать, что: «Да, реально».

Чёрт её знает… Может, и мысли читает? Надо поменьше при ней думать. Никогда в эту ересь не верил, а теперь уже склонен считать, что не всё подвластно логике. Иначе, как мы оба в аккурат в одном белье оказались, без перевесов в чью-либо сторону?

Модинка ничего не сказав снова ушла в ванную. Вышла уже в пышных юбках, а руки браслетами обвесила. Серьги с зелёным бисером спадают до плеч и колье такое же.

Опять эта яркая помада! Спасибо глаза не подвела, но, похоже, собирается, что-то ища в своём раскуроченном чемодане.

— Ты куда такая красивая собралась? — интересуюсь в надежде, что до неё наконец дошло, что я герой не её романа.

— Так это ж не дома же нам сидеть, когда я в столице в первый раз! Сейчас очухаешься, блинов поешь и поведёшь меня город смотреть! Я на красной площади побывать хочу, куранты послушать. Говорят, звонко бьют! Ты не думай, я уж не совсем тёмная, у тёти Иры всё про столицу выпытала!

Что-то мне ту самую тётю Иру вдруг жалко стало.

— Боюсь, походов я сегодня не осилю, а марш-бросков тем более… — принимаю как можно более плачевный вид, хотя, наверное, и стараться не надо, моё состояние и так налицо. — И блинов не хочу, я вообще ничего не хочу. Дай отлежаться.

— Ничего… Уже не зелёный, а просто бледный, а поешь и на воздух выйдешь, совсем полегчает!

— Может быть, Валю позовёшь? Для чего подруги нужны?

— Уж точно не для того, чтобы заменять мужиков. Она сейчас со своим, а я со своим!

В общем, не знаю почему и как, но я сижу уже на кухне и с похмелья давлюсь жирными блинами, которые пытаются найти выход обратно.

А всё эти цыганские аргументы!

Ладно, хоть чай какой-то там целительный заварила. Правда, помогает. Хотя… может, это и таблетка подействовала.

Ел как можно дольше в надежде за это время аккуратно убедить цыганку свалить навечно или хотя бы меня с собой не тащить. Какому нормальному мужику захочется позориться рядом с таким экземпляром?

Нет, я никогда не был расистом, но эта конкретная — прёт, как бобр с отказавшими тормозами. Не тот, что грызун, а тот, который ГАЗ-3409 — всё, что мешает на пути не снесём, так вкатаем. Вот и все мои, казалось бы, разумные доводы были снесены, как незначительная преграда на пути движения.

Кажется, меня даже не услышали! И что мне делать, если я не желаю позориться с этой цыганкой на улице? Понимаю, что она Валина лучшая подруга: росли вместе и всё такое, но влюблён я в Валю, а не вот в это вот… чудо.

Фантазия и аргументы у меня уже закончились, а Модинка и не думала притормаживать, уже представ передо мной во всей своей цыганской амуниции, подхватив свой золотой пуховик, выражая тем самым полную боевую готовность к дальнейшим действиям. Вот так стоит надо мной и требовательно сверлит взглядом, пока я растягиваю уже четвёртую кружку её чая.

Пытаюсь подавить тяжёлый вздох, а то опять привяжется. Короче, даже дышать неровно при этой цыганке — себе дороже. Напоминаю себе, что нужно немного потерпеть. Всё-таки когда весь мир был против меня, когда я сам уже опустил руки, это Валя в меня поверила, мобилизовала всех своих, а теперь уже и наших друзей для того, чтобы доказать мою невиновность и, как ни прискорбно, эта цыганка входит в число друзей Вали, ещё и первой по списку. Так что, поступить так, как кричит душа: пожаловаться на Модинку и просить Валю убрать её подальше от меня, — не Вариант. Мало того что это не по-мужски, так ведь ещё и второй раз. Вчера, когда Модинка при всех заявила, что остаётся у меня, я в порыве попросил убрать её от меня, но Валя лишь вздохнула и сказала, что ничего не поделаешь, если подруга упёрлась. Я бы дожал, но один аргумент мне не дал: это Модинка предсказала Вале скорый отъезд, отца и новую жизнь, и всё сбылось, не прошло и пары месяцев. И её слова при встрече до сих пор не дают покоя:

— Жить будет долго. Плодовитый. Линия сердца указывает на живой характер, весёлый нрав и доброту! Линия, прямо как моя! Ух ты! У тебя и линия Солнца есть! Ага, вот, смотри! Деньги тебя стороной не обойдут. А вот и переломный момент в жизни! — Ткнула она пальцем в мою ладонь, все даже шеи вытянули, чтобы рассмотреть, что за таинство на моей ладони происходит. — Видишь, здесь две линии пересекаются? — Спросила меня Модинка. — Так вот, — это я! Кончились печали! С этого момента в твоей жизни всё на лад пойдёт! Ты всего-навсего ко мне поближе держись! Ладушки?!

И ведь верно! Вчера же вечером и выяснилось, что я всё-таки не верблюд, а моё увольнение всё-таки подстроено. Более того, это происки даже не одного человека, а двух человек, о родственной связи которых никто даже не подозревал.

— Вот, а я что говорила! — Модинка обратилась ко мне с сочувствующим, но полным уверенности взглядом. — С моим появлением в твоей жизни всё на лад пошло!

Вынырнул из воспоминаний о вчерашних событиях и наткнулся на возмущённый взгляд.

Непонятный человек эта Модинка… Выглядит и ведёт себя, как неадекватный психопат: резкие смены настроения, абсолютное отсутствие границ личного пространства, нелогичность действий. Вот как охарактеризовать человека, который внезапно хватает тебя за руки, читая ладонь, заглядывает в глаза, щупает, где хочет и моментально теряет интерес, стоит в поле её зрения появиться другому «неизученному» человеку? Вчера в шоке от неё был не только я, хотя всё мы уже были наслышаны и Валей предупреждены. Оказалось, Валя не приукрашивала рассказы о подруге и детстве, а, наоборот, щадила нашу психику.

Совпадение ли это, что появление Модинки и сдвиг в моём деле произошли в один день? По её словам, нет. Она меня до этих событий в известность поставила… Может, и правда, стоит потерпеть цыганку? Лев же как-то умудрился найти с ней общий язык? Вчера не мог не заметить, как он к ней расположен. Наверное, неспроста.

— Моди, детка, а ты в более столичную одежду переодеться не желаешь? — решаю дать себе время разобраться в ситуации, а пока попытаюсь слепить из неё девушку, с которой не стыдно в подъезд выйти.

— Я-то? Нет. Чего себя стесняться-то? Да я и так из дома всё самое нарядное приволокла!

— Моди, — специально называю её сокращённым вариантом имени, которое ей вчера так понравилось, — предлагаю купить тебе современную одежду.

— Так деньги ж откуда? Нам с тобой ещё хату снимать. Сам говорил, что эти хоромы у тебя последние дни на аренде, — оглядывается вокруг и выдыхает. — Хороши… Ну не грусти, скоро не то, что съёмное, своё будет не хуже!

А вот эти слова даже порадовали, хоть и понимаю, что это не предсказание, а просто попытка утешить. Однако внутри, как и вчера, что-то шевельнулось, и я продолжил уже совершенно другим тоном.

— Я недавно машину продал, так что на пару вещиц для тебя нам хватит.

— С чего эка щедрость?! Совсем тебе одежда моя не нравится?

— Совсем не нравится, — говорю прямо. Моди — цыганка, попробую польстить, точно поймёт, да и врать сейчас почему-то не хочется.

— Я ж всё сама шила. В магазинах-то наше не продают! Знаешь, как хлопотно юбку на три солнца сшить? Одного материалу отрез какой надо!

— Подобный хенд мэйд это, конечно, прикольно, но рядом со мной неуместно. Особенно на улице. — Говорю предельно серьёзно и доходчиво.

— Совсем? — на удивление без боя сдалась цыганка и, для полной картины, посмотрела большими жалобными глазами.

— Совсем. — голос чуть не дрогнул, но я удержал. — И помаду сотри, — говорю строго. Пока не спорит, надо воспользоваться.

— Так, это… тут все крашеные ходят. А я что? Не накрашенная пойду? — совсем теряется Модинка и чуть не плачет.

Не такая уж она и непробиваемая оказалась. Наоборот, довольно ранимая. Сидит, перебирает складки на подоле юбки и, кажется, уже никуда не собирается идти. Мне бы порадоваться, но я делаю необъяснимую для самого себя вещь.

— Эй! — подхожу и указательным пальцам надавливаю на чуть курносый носик, а потом беру за подбородок и приподнимаю её голову наверх. — У меня предложение, от которого не откажется ни одна разумная цыганка! Давай оденемся в одним стиле, а потом я отведу тебя в салон красоты к моей… — я запнулся, не говорить же сестре. Подумает ещё, что я её с семьёй знакомлю. — Она тебе красивый макияж сделает?

— Правда?! — столько искреннего восторга в глазах! Будто щенка только что приласкал.

— Ну, раз уж я твоя Судьбинушка, мне за тобой и присматривать, — и кто только что меня за язык потянул? Ещё более восторженный взгляд послужил наградой. Никогда не умел с женщинами грубо общаться и даже с оккупанткой-цыганкой не получается. Женщины ведь такие… женщины.

— Тогда давай сразу на красную площадь! Там же говорят огромный магазин есть. Там и купим!

Хотел сказать, что в том огромном магазине огромные цены, но её надежда во взгляде меня остановила. Я ещё не настолько обеднел, чтобы бояться походов в магазин с женщиной.

Хотя, нет, настолько…

Только я ни в коем случае ни одной женщине в этом не признаюсь.

Ещё пару месяцев назад я ни в чём не отказывал: Стасе, Марине, Кристине, ну и остальных, разумеется, не обижал, в итоге тратил на женщин и поддержание имиджа довольно немалые суммы. Проще говоря, всё, что зарабатывал.

Сейчас уже понимаю, что разумнее было жильё себе на эти деньги приобрести. Хотя, оглядываясь назад, я ни о чём не жалею. Хорошие времена в хорошей компании. В любом случае, хоть пару тряпок для этой цыганки купить нужно. Лучше пусть рядом со мной трётся красивая и ненормальная женщина, чем расфуфыренная неадекватная цыганка.

Предложил ей взять кое-что из моей одежды, «чтобы в примерочной проще переодеваться было», но цыганка восприняла это в штыки, высказав, что одежду с чужого плеча не носит.

Н-да, а в тряпье этом ей комфортнее…

Перед порогом я всё же остановился, чтобы морально подготовиться для «выхода в свет» и дать себе окончательно осознать, что этот «яркий праздник» с дешёвой красной помадой на губах, как клеймо, будет пестрить рядом со мной весь день.