Дикий дождь

Глава 9

Рейчел смахнула с глаз пот и посмотрела на стену, где остались царапины от когтей. Это был не сон. Огромный чёрный леопард на самом деле проник в дом и вёл себя так, словно обходил свои владения. Его пристальный взгляд, направленный прямо на неё, пробирал до мозга костей. Он действительно тёрся об мебель, об кровать и об неё всем своим телом! Дважды. И, уходя, он подточил свои когти о кухонную стену, проделав в древесине глубокие борозды. Больше ей не нужно было воображать животное, которое оставило следы своих когтей на этой стене.

— И я ещё считала, что вернуться в джунгли хорошая идея, — прошептала она вслух, боясь, что если заговорит громче, кошка вернётся. — Рио? Рио, ты здесь?

Лёгкий ветерок обдувал москитную сетку, дверь была открыта, и Рейчел могла видеть ночную мглу. Снаружи накрапывал дождь. Она осторожно села, стараясь не тревожить раненную ногу. Силы прибавились, но даже при незначительном движении она всё ещё взрывалась болью. Рейчел попыталась поправить на себе рубашку Рио, но запуталась сломанным запястьем в одеяле. Пробормотав себе под нос ругательства, она откинула покрывало. Неожиданно с громким звуком на пол свалился пистолет, потревожив неподвижную тишину ночи.

Она вздохнула и попыталась нащупать его кончиками пальцев, при этом стараясь не делать лишних движений ногой, пока в том не было необходимости. Хотя не раздалось ни единого звука, Рейчел импульсивно почувствовала на себе взгляд Рио. Ей сразу стало легче дышать. Он стоял в дверном проёме, заполнив своими широкими плечами всё пространство. Он редко надевал одежду, когда находился в доме, но она уже успела к этому привыкнуть. Привыкнуть к тому, что его тело выглядело таким же мощным, как скала. В нём было что-то, чему она не могла дать название, что-то опасное и отдельное от него. Поэтому Рейчел никогда не могла первой отвести взгляд.

— Знаешь, кроме того, что ты оставил дверь открытой, и того, что нас навестил леопард, тебе нужно прекращать свои ночные прогулки. Тебе когда-нибудь говорили, что ночью в лесу находится опасно? — сжав в кулак край одеяла, она пожалела, что не может засунуть его себе в рот и помолчать для разнообразия. Могла ли она выглядеть ещё смешнее, чем сейчас, читая ему лекции об опасностях леса, когда Рио известно куда больше о джунглях, чем ей? Просто она была слишком напугана, а теперь, когда он вернулся целый и невредимый, ничего не могла с собой поделать.

Рио прошёл в комнату, совершенно голый, но такой же самоуверенный, будто на нём был надет костюм-тройка.

— Я никогда не допустил бы, чтобы с тобой что-нибудь случилось. Если бы ты осталась одна в доме, я бы закрыл дверь. Сейчас я находился прямо за дверью, — он перевёл угрюмый взгляд на её лицо и стал пристально его изучать. — Ты пыталась встать с постели?

Принужденно рассмеявшись, она сказала:

— Рейчел собиралась прийти к тебе на помощь. Я хотела сделать леопарду удушающий захват, если бы он напал на тебя.

Рио посмотрел на неё долгим взглядом, прежде чем на его лице медленно расплылась улыбка. Сердце в груди йокнуло.

— Что за мысли, Рейчел? Мне достаточно просто представить тебя борющуюся с леопардом, чтобы мои волосы стали седыми.

Она любила его волосы. Густые и непослушные, но такие гладкие и блестящие, словно шёлк.

— Рио? Может, оденешься? Честно признаться, этим ты усложняешь мне жизнь.

— Потому что я всегда возбуждён, когда ты рядом? — он говорил низким голосом, нежным, словно бархат. Она ощутила его слова физически. Тело плавилось в жидком огне.

Рейчел не могла отвести от него глаз: дерзкий, дикий и бесконечно одинокий... Он стоял как греческий бог, как статуя идеального мужчины, его тело обхватывали стальные мускулы, взгляд был пристальным, а губы греховными.

Ей хотелось чувствовать обычную похоть и ничего больше. Просто старую добрую похоть. В которую бросаются, будто в полымя, чтобы сгореть дотла, оставляя после себя лишь пепел и добрые пожелания, устремляясь дальше к своей свободе. С ним этого не было, она не просто желала его, она страстно желала разделить с ним дикую, необузданную любовь.

Откуда она знала, что может свести его с ума, проведя кончиками пальцев по его бедру? Как она узнала, что его глаза, словно изумруды, сверкают горячим и ярким светом, снедаемым желанием к ней? Она видела слезы в его глазах. Она слышала его хриплый от страсти голос. Рейчел тряхнула головой, чтобы очистить мысли от странных воспоминаний. Не её воспоминаний... И, тем не менее, её.

— Признаюсь, у тебя более чем соблазнительный вид, и он меня отвлекает, но я не в той форме, чтобы чувствовать себя сексуальной, Рио, — это была наглая ложь. Рейчел никогда, за всю свою жизнь не чувствовала себя сексуальной. Тяжело вздохнув, она сказала:

— Меня пробирает ужас, когда я думаю о том, что с тобой может что-то случится. А я не в той физической форме, чтобы прийти к тебе на помощь.

Рио мог только стоять и молча смотреть на неё. Её признание делало его беспомощным и уязвимым. О нём никто и никогда не беспокоился. Никого не заботило, добрался ли он до своего дома в позднюю ночь. Он всегда думал, что умрёт в бою, и не сомневался, что скорбеть о нём будет не более чем горстка людей и то только потому, что потеряли меткого стрелка. Рейчел смотрела на него глазами, в которых сиял мир. Дар. Бесценный дар. Рио был уверен, что она этого даже не сознавала.

— Прости, я не хотел пугать тебя, — пробормотал он и закрыл дверь, отгородившись от ночи, от свободы. — Мне нужно было обдумать кое-что. И я решил пробежаться.

— Хорошо, но пока тебя не было, у нас был недолгий дружественный визит твоего соседа-леопарда. К счастью, он вёл себя прилично, поэтому я не стала в него стрелять. Заметь, я рассказываю с юмором и пытаюсь храбриться, когда могла бы закатить классическую истерику. Хотя я и обдумывала этот вариант с истерией.

Он почувствовал, как на его лице расплывается улыбка. Сначала она запорхала в животе, затем стала распространяться по всему телу, наконец достигнув рта.

— Я ценю твою жертву. Не знаю, что бы я делал с истерикой. скорее всего, это то, с чем я не смог бы справится.

— Я сильно сомневаюсь, что есть что-то, с чем ты не смог бы справится. Разве я разочаровывала тебя раньше? Это из-за этого ты не мог уснуть?

Как обычно, после своих ночных прогулок, Рио прошёл к чану с водой; он ступал бесшумно, мышцы плавно перекатывались под кожей. Он зажёг свечу, зная, что Рейчел нравился её аромат. Пламя замерцало, и на стене заплясали тени.

— Я долго думал о твоих словах, о том, что я ещё не готов рассказать тебе о себе. Вероятно, ты была права. Мне нравится, как ты смотришь на меня. На меня никто и никогда так не смотрел. Трудно даже себе представить, что я никогда больше не почувствую на себе твой взгляд снова, потому что ты уже не будешь смотреть на меня так после того, как я расскажу тебе кто и что я есть в действительности.

Рейчел всегда его удивляла. Тихо рассмеявшись, она сказала:

— А ты, наверное, забыл, с кем разговариваешь. Я женщина, за которую назначено вознаграждение в миллион долларов. Если ты ещё не понял — я пария.

— Мне определённо известно, с кем я разговариваю, — произнёс он.

Рейчел вытянула ногу, стараясь не шевелить ею. Ей пришлось задействовать обе руки, даже сломанную, чтобы полностью спустить ноги на пол. Кровь резко прилила вниз, в результате чего к пульсирующей боли прибавилось покалывание, как от иголок. Рио сразу же насторожился. Он стоял вполоборота, но было видно, как нахмурилось его лицо.

— Собираешься куда-то?

— Просто потянуться. Я тут подумала, что было бы неплохо, если бы ты сделал мне тот напиток. Кажется, я становлюсь зависимой. Что ты туда добавляешь? Чтобы я знала на будущее, ну, ты понимаешь, — она поправила рубашку, вытянула из-под неё хвост и попыталась прикрыть голые бедра. На груди края расходились в стороны, и она неуклюже попыталась застегнуть пуговицы одной рукой.

Прежде чем подойти к кровати, Рио натянул джинсы.

— Напиток я сделал из фруктового нектара. Так случилось, что как раз утром я успел собрать кое-какие фрукты, — присев на корточки рядом с ней, он потянул края рубашки... его рубашки, которая смотрелась на ней совершенно иначе. Костяшками пальцев Рио задел её полную грудь, почувствовав тепло и бархат нежной кожи. Он замешкался, а потом неторопливо провел суставами по открытому участку.

Это произошло не специально, просто так получилось. Он не смог устоять перед таким искушением. Он поднял глаза, сминая пальцами ткань.

Рейчел стремительно начала падать в ловушку его яркого и пристального взгляда. Она падала... падала... падала, пока совсем не потонула в его глазах. Его рот завладел её губами в страстном, диком, опустошающем поцелуе на грани самоконтроля. Сдвинув края рубашки, его пальцы продвинулись внутрь, чтобы наполнить ладонь нежной тяжестью её груди. С трудом дыша, Рейчел выгнулась навстречу его рукам, стремясь быть ещё ближе. Её тело стало таким же чувствительным, как и в её кошачьем сне. Она жаждала его прикосновений, хотела его до боли. Всё было такое знакомое. Его совершенные губы выбили все мысли из её головы, она была способна лишь закинуть ему руки за шею и прижаться ещё теснее.

Рио проложил огненную дорожку от её рта к подбородку. Покусывая зубами её нежную кожу, он проследовал дальше к горлу, пробуя её на вкус. Рейчел вскрикнула, почувствовав жидкий огонь, растекающийся по телу, когда его рот опустился на грудь, а его пальцы запутались в волосах.

— Почему ты должен был надеть джинсы именно сейчас? — захныкала она, задыхаясь.

— Чтобы хотя бы раз ничто не мешало нам обо всем забыть и просто побыть вместе? — боль и жажда смешались в его голосе, неотделимые друг от друга. Рейчел уловила эти нотки, и он это прекрасно понимал.

— Черт возьми, Рейчел, — он обвёл вокруг её соска и прижался лбом к ключице, обдавая жаром грудь. — Ты не могла бы вправить мне мозги? Потому что, если я сейчас возьму тебя, пока ты всё ещё больна и не в состоянии уйти, как, по-твоему, ты себя почувствуешь, когда услышишь то, что я собираюсь тебе рассказать? — обхватив её груди обеими руками, он стал ласкать соски большими пальцами, затем пальцы заменили влажные и горячие губы, наполненные жаждой. Его плоть была настолько твёрдой и болезненной, что он невольно застонал, протестуя против плотного материала, стягивающего его эрекцию.

Рейчел потянулась к молнии на его джинсах, и, слава богу, они оказались не на болтах.

— Сними их, Рио, — неохотно покинув уютное прибежище её груди, он поднялся, стянул штаны вниз и отпихнул их в сторону.

Он встал между её бёдер, и, наклонившись к нему, Рейчел взяла в руки его яички, в то время как губы обхватили член. Язык танцевал и дразнил, рот окутал его, словно горячий шёлк, и захватил в плен. В него будто ударила шаровая молния, прошла сквозь тело и, добравшись до самой макушки, улетела прочь. Она стала проделывать что-то кончиками пальцев, они ласкали и поглаживали его твёрдость до тех пор, пока он не подумал, что сойдёт с ума. Из его горла вырвался звук, что-то среднее между стоном и рычанием, который он не в состоянии был удержать.

— Рейчел, сестрилла, ты убиваешь меня, — он не хотел её останавливать, но если она не прекратит эту пытку, он опозориться. И не сможет удовлетворить её. Положив руки ей на плечи, он откинул её назад. — Если мы собираемся заняться любовью, то мы сделаем это правильно, — даже после того, как он это произнёс, даже тогда её язык порхал по головке его члена, дразня и заставляя его выпрыгивать из собственной кожи. Воздух с шумом вышел из лёгких. Намотав на кулак её волосы, он обречённо подался бёдрами вперёд.

Это была его Рейчел. Она дразнила и смеялась, опаляя его своим горячим дыханием, сводя его с ума. Ей нравилась своя интимная жизнь, такая же безрассудная, как и у него. Просто глядя на неё, он мог сойти с ума, а когда она была такой... Рио застонал и тряхнул головой, пытаясь освободиться от воспоминаний. Ему хотелось, чтобы это было здесь и сейчас. Чтобы это были не та Рейчел и не тот Рио из прошлого.

Он потянул её за волосы вверх, и когда Рейчел подняла голову, в её шоколадных глаза сверкал радостный смех. Его сердце перевернулось в груди. Толкнув её на кровать, он осторожно приподнял ей ноги. Рио стянул покрывало, рубашку и все, что смог найти, чтобы подложить под её бедра. Рубашка распахнулась, полностью открывая его взору роскошное тело. Кожа была нежная и соблазнительная.

— Ты уверена, Рейчел? Потому что, сестрилла, как только мы сделаем это, я не отпущу тебя, — его горячий пристальный взгляд собственнически дрейфовал по её телу, впитывал каждую деталь. Он хотел быть уверенным, что она знала, на что шла. Чтобы это происходило в независимости от прошлой жизни, которая могла подтолкнуть их заключить этот страстный и горячий союз. — Я хочу, чтобы это были мы. Ты и я, и никто другой. Не мы прошлые или будущие, а только мы настоящие.

Он осторожно опустился в колыбель её бёдер, Рейчел протянула к нему руки и сцепила их у него за шеей. Её тело радовалось его вторжению. На лице отражался весь спектр радости и удивления. Рио прижался лицом к впадинке на её горле и закрыл глаза, упиваясь запахом и жаром её кожи.

— Я знаю, что означает слово сестрилла, Рио. Ты назвал меня любимой. Мне не знаком этот язык. Но я узнала слово, — она прижала к себе его голову, чувствуя дрожь во всем теле. Он был таким сильным. Его тело перетягивали стальные канаты мышц. Но в её руках его сотрясала дрожь. Это поразило и усмирило её. Она обхватила его спину руками, стараясь не тереться о кожу самодельной шиной. Рейчел знала каждую линию его спины, но не помнила шрамы, которые её покрывали. Она провела пальцами по каждому рубцу, фиксируя их в памяти.

Его твёрдый и тяжёлый член прижимался к её влажному входу, но Рио просто лежал в её руках, пока она изучала его тело. Она почувствовала движение его рта по своему горлу, и её сердце забилось в предвкушении. Её тело не могло перестать изгибаться, когда языки пламени вслед за его губами лизали ей кожу. Он боготворил её тело, не торопясь, в то время как они оба уже находились на грани безумия. Рио пробовал её на вкус руками и губами, пока на её глазах не выступили слезы, а бедра не приподнялись в страстной нужде. Он был невероятно нежным и ласковым, и, хотя он обошёл раненную ногу, на её теле не осталось ни единого кусочка кожи, который бы он пропустил, медленно вкушая всю её, словно в их распоряжении находилось всё время мира. Она почувствовала жар его дыхания на животе, когда он провёл цепочку из нежных покусываний вниз к тёмным завиткам.

— Рио... это уже слишком... я не могу больше ...

— Этого никогда не будет слишком... — выдохнул он, ввёл глубоко в неё палец, чувствуя, как её тугие мышцы сжались вокруг пальца. Она закричала от удовольствия. — Нас только двое, Рейчел. И нам предназначено быть вместе только так, — он наклонил голову и заменил пальцы губами.

Рейчел вцепилась в простыни. Тело взорвалось, получив наивысшее наслаждение, так что она чуть не упала с кровати. Он резко потянулся вверх, впился в её губы и, приподняв бедра, вошёл в неё. Его плоть оказалась твёрдой и толстой, прорвавшись внутрь вслед за оргазмом, охватившим всё её тело, посылая новую ударную волну.

— ещё, Рейчел, прими все, что я даю тебе, — его голос звучал хрипло. Он вошёл ещё глубже, желая утонуть в её теле, внутри её святилища. Он жаждал разделить с ней кожу, сердце, душу. — Да, вот так, сестрилла, ещё, прими всего меня.

Его душили слезы радости. Он помнил... Знал всем своим существом, что вернулся домой. Он ощутил в ней изменения, чуть-чуть, но этого оказалось достаточно, чтобы он скользнул в тугое лоно ещё глубже. Внутренние мышцы плотно обхватили его плоть, исполняя невероятное танго жара и огня. Рио нашёл идеальный ритм, погрузившись глубоко, чувствуя, какой узкой она была, теряясь в раю, который, казалось, был для него навсегда потерян.

Инстинктивно он чувствовал, как именно доставить ей удовольствие. Возможно, даже это были воспоминания из прошлой жизни. Но он определённо знал, как заставить её стонать, задыхаться и льнуть к нему. Рио хотел, чтобы их первый раз запечатлелся в памяти у них обоих. Не без усилия он взял своё тело под контроль, желая доводить её до вершины наслаждения снова и снова, до тех пор, пока она не станет молить о пощаде. Он хотел подарить Рейчел такое же счастье, какое она подарила ему.

Она впивалась в его спину ногтями, отчаянно цепляясь за него, чтобы он взлетел высоко вместе с ней. В её глазах взорвалась яркая вспышка света. Тело содрогнулось от удовольствия. Она почувствовала, как его плоть налилась, стала ещё больше, тяжелее, изливая в неё жизнь и наслаждение. Его рычание истинного блаженства смешивалось с её собственным криком.

Они лежали в ночной мгле, ароматы их тел смешались в один, сердца бились в унисон. Рейчел провела кончиком пальца по шраму на его левом плече, в то время пока её тело покачивала одна волна за другой.

— Как ты его получил?

Он не мог пошевелиться, всё его тело покрывали бисеринки пота. Рио немного приподнялся и отодвинулся чуть в сторону, освободив её от тяжести своего веса.

— Это был нож. Я вытаскивал шестнадцатилетнего парня из лагеря Томаса. Мальчишка испугался и бросился от меня прочь, прежде чем я смог его остановить. Охранник его поймал и замахнулся мачете, — он склонил лицо к её тёплой груди. — Вот так я получил этот шрам, — Рио вытянул руку и показал глубокий рубец вдоль предплечья. — Я успевал спасти парнишку, но другой охранник подкрался ко мне сзади, когда я атаковал мужчину, схватившего ребенка. Признаюсь, это был не самый выдающийся момент в моей жизни.

Рейчел приподняла голову достаточно для того, чтобы прижаться губами к его предплечью и провести языком по всей длине шрама. На вкус он был, словно они только что занимались любовью.

— А этот? — она провела рукой вниз, сознательно скользнув кончиками пальцев по его крепким ягодицам, достигнув маленькой впадинки на его левом бедре. — Как ты получил этот шрам?

— Пуля, — Рио улыбнулся, его дыхание дразнило её соски, превращая их в твёрдые горошины. — Очевидно, я пытался убежать.

— Ну, по всей видимости, ты проявлял здравый смысл.

— Я был один, а их больше, чем я смог бы справится. Я вышел на осиное гнездо и просто хотел провести разведку, найти следы, а оказалось, зашёл прямо к ним в гости. Мне показалось, будет лучше сразу свалить, ведь у меня не было приглашения, — наклонившись к её груди, он втянул в рот сосок, но только на мгновение, ему показалось, она была не против. У него вырвался приглушённый смешок. — С тех пор я стал умнее и быстрее.

Когда он всего лишь потянул за чувствительный от его ласк сосок, её тело выгнулось в приступе нового оргазма. Он был всё ещё глубоко внутри неё и чувствовал, как нежные, словно бархат, стенки плотно сжимаются вокруг него, обостряя его собственное удовольствие.

Она убрала пальцы с бедра и отправила их выше, обводя множество рубцов, покрывающих его спину.

— А эти?

Рио стал абсолютно неподвижен. Даже его дыхание застыло в лёгких. Пропустил удар сердца, вслушиваясь в её выдохи-вздохи. Затем медленно поднял голову и посмотрел ей в глаза.

— Эти шрамы я получил от нескольких стычек с большой кошкой.

Её тёмные глаза вглядывались в его лицо. Он наблюдал за тем, как она обдумывала сказанное им и принимала его ответ.

— Такая же кошка, как этой ночью. Огромный леопард. И это был не Фриц или Франц.

— Нет, не Фриц и не Франц, — согласился он. С большой осторожностью он вышел из неё, освобождая её тело от своей тяжести и откатываясь в сторону. Он молча лежал и смотрел в потолок. — Это был очень большой, взрослый самец леопарда.

Рейчел ощутила в нём спокойствие. Ожидание. Было что-то, что он должен был ей рассказать, но он явно не горел этим желанием. Потянувшись к его руке, она сплела их пальцы.

— Ты никогда не замечал, насколько проще говорить в темноте о тех вещах, которые должны быть сказаны, но о которых ты бы предпочёл умолчать? — она сжала его руку. — Ты понимаешь, что что-то должен мне рассказать, так расскажи и покончи с этим, — она застыла в ожидании, сердце ускорило ритм. Перед её глазами появился кадр, в котором искажается его лицо, глаза горят жутким светом, вырастает мех и зубы. Чем дольше она лежала в темноте и ждала, тем сильнее становился её страх.

— Я убил человека, — сказал он тихо, его голос был настолько низким, что она едва его слышала. В его словах звучала боль, как от открытой раны, но он был решителен в своей уродливой исповеди.

На мгновение она перестала дышать. Это были последние слова, которые она ожидала услышать. Последние слова, которые она ожидала услышать от такого человека, как Рио. Они не вязались с человеком, у которого на первом месте стояла забота о двух маленьких леопардах. Они не вязались с мужчиной, который ставил заботу о ней на первое место.

— Рио, защищать себя или кого-то другого от таких людей, как Томас, это не убийство.

— Это была не самооборона. С моими навыками у него не было ни единого шанса. Я специально охотился на него, а потом казнил. Эта не была казнь с разрешения правительства или моего народа, мои люди не одобряли моих действий. Хотелось бы мне сказать тебе, что я сожалею, но это не так, — он повернул к ней голову. — Может, поэтому я не могу себя простить. И именно поэтому я живу изолированно от своего народа.

Казалось, тяжесть, свалившаяся ей на грудь, раздавит её.

— Тебя арестовали и предъявили обвинение?

— Я предстал перед судом старейшин, да. У нас есть собственный свод законов и суд. Меня обвинили в убийстве. И я не отрицал этого. Как я мог?

Закрыв глаза, Рейчел пыталась отгородиться от его слов. Убийство. Убийство. «Я охотился и казнил его». Слова эхом раздавались в её голове. Но тут, словно неоновая вывеска, в её голове мелькнула мысль.

— Но это бессмысленно, — пробормотала она вслух. — Убийство не вяжется с твоей личностью. Рио, которого я знаю, так бы не поступил.

— Нет? — спросил он, словно забавляясь, с каким-то искажённым чувством юмора, саркастически, насмешливо. Она вздрогнула. — Ты бы удивилась, узнав, на что я способен, Рейчел.

— Тебя посадили в тюрьму?

— В каком-то смысле. Меня изгнали. Мне запретили жить среди моего народа. Я не оспариваю мудрость старейшин. Я один, но не одинок. Даже когда я жил среди них, всегда держался особняком. Мой вид не смог бы выжить взаперти. Есть только два вида наказания за преступление вроде моего — смерть или изгнание. Я был изгнан. Мои люди не видятся со мной или просто не признают моего существования. Ну, кроме тех, с кем я работаю.

Рейчел вслушивалась в его голос. В нём не было ни капли жалости к себе. Или призыва к состраданию. Рио просто констатировал факт. Он совершил преступление, принял наказание и жил в соответствии с ним. Очень медленно она выдохнула, изо всех сил стараясь не судить слишком быстро. Она всё ещё не видела в этом смысла.

— Не хочешь поведать мне, почему ты убил его?

— Какие бы ни были причины, они не достаточно хороши, чтобы лишить жизни другое живое существо. И месть одна из них. Я знаю это слишком хорошо. Меня учили этому. И я знал это, когда вышел на охоту. Я даже не дал ему шанса взять в руки оружие, чтобы он имел хоть какое-то подобие самообороны. Это была хладнокровная и простая казнь.

— Это то, о чем ты думал, когда убивал его?

Между ними повисло молчание. Большим пальцем он скользнул по её ладони.

— Меня никто и никогда не спрашивал об этом. Нет, конечно, нет. Я не рассматривал его убийство с этой точки зрения, и всё же я знал, что, когда вернусь и признаюсь в содеянном, совет либо приговорит меня к смерти, либо изгонит.

Рейчел помотала головой, казалось, она запуталось ещё больше.

— Ты охотился на этого человека, убил его, а потом вернулся и признался во всем этом?

— Конечно. Я бы не стал стараться скрыть подобное.

— Почему ты не ушёл, не уехал в другую страну?

— Тогда я жил в стороне от леса, от своего народа, и знал, что мне придётся сделать это один раз и никогда больше. Я сам выбрал такую жизнь. Это то самое место, которому я принадлежу. Также я знал, что должен буду предстать перед советом, когда решил отомстить, и, тем не менее, не отступился. Я не мог ничего с собой поделать. И я всё ещё не жалею о том, что убил его.

— Что он тебе сделал?

— Он убил мою мать, — его голос сделался грубым. Он откашлялся. — Она бегала, так же, как это делаю я по ночам, он последовал за ней и застрелил. Я услышал выстрел и уже знал, что произошло. Нас разделяло некоторое расстояние, и к тому моменту, когда я прибыл, было уже поздно, — неожиданно он отпустил её руку и вскочил. Он зашагал по комнате, по кухне, создавалось впечатление, что это движение — единственное, что может удержать его от срыва.

— Я не оправдываю себя, я отлично понимал, что делаю, когда лишал его жизни.

— Ради Бога, Рио, он же убил твою мать! Должно быть, ты сходил с ума от горя!

Он повернулся и посмотрел на неё, прислонившись бедром к раковине.

— Это не вся история, конечно, нет... Ты никогда не спрашивала меня о моих людях. Никогда не спрашивала, почему наши законы отличаются от человеческих.

Она медленно села и расправила края рубашки, пытаясь неуклюже застегнуть пуговицы. Внезапно она почувствовала себя уязвимой, лежа на кровати почти без одежды и с его запахом, который проник в каждую пору её тела.

— Я абсолютно уверена, что Ким и Тама живут по законам своего племени. Мы всё живём в соответствии с законами, которые устанавливает наше правительство, но в чем я не уверена, так это в том, что правительству вряд ли известно, что здесь происходит. Очевидно, большинство племён, живущих в этой стране, сами справляются со своими бедами, — она старалась говорить спокойно с ничего не выражающим лицом. Им бы не стало легче от того, что она вдруг стала очень сильно бояться.

Рио передвинулся. Это было совсем незаметное, едва уловимое движение, но в нём отчётливо проскользнуло нечто кошачье. Гибко, словно текучая вода, он переместил своё тело, а затем встал совершенно неподвижно. Глаза расширились, поменяв цвет с ярко-зелёного на желто-зеленый. Взгляд стал словно мрамор: остекленевшим, жутким, пристальным, немигающим. Отблески красного пламени добавили ему зловещее и животное выражение. Он склонил голову набок, словно прислушиваясь.

— Я слышу биение твоего сердца, Рейчел, оно бьётся слишком быстро. Ты не сможешь скрыть от меня свой страх. У него есть звук. Запах. Он проявляется при каждом твоём вздохе. В каждом стуке твоего сердца, — и это его убивало. Он позволил ей забраться под свою кожу. Всё это время он чувствовал, что должен рассказать ей правду о себе. Что-то произошло в её жизни, что-то, что глубоко травмировало её. Она видела жестокость и жила с ней, вот почему, как он догадался, и пыталась убежать. Он обязан был сказать ей правду, показать её ей, в противном случае он бы просто возненавидел себя. Однако теперь у него разрывалось сердце, и ярость, которая в любой момент могла вырваться из него, не давала ему свободно вздохнуть.

Ему потребовалось время, но он всё-таки понял, что она заставила его смеяться, плакать, чувствовать... Она вдохнула в него жизнь. С самого начала она заставляла его чувствовать себя живым. Рио не представлял себе, как он будет возвращаться в пустой дом. И хотя ему было страшно, он вынудил себя сказать правду. Он никогда и ничего по-настоящему не боялся в своей жизни, однако сейчас он готовился потерять то, что никогда и не думал иметь. Страх подпитывал его гнев, скручиваясь в желудке, так что ему хотелось сорвать эту ярость на ней.

Рейчел кивнула и попыталась сглотнуть тугой узел страха, угрожающий её задушить.

— Ты прав, Рио. Но ты ошибаешься в том, что вызывает во мне страх. Это не ты. И не из-за того, что ты мне рассказал. Думаешь, я впервые сталкиваюсь с подобным? Думаешь, ты шокировал меня своим признанием? Я не боюсь тебя. У тебя было множество возможностей воспользоваться мной. Убить меня, изнасиловать или использовать в чем-то другом. Ты мог бы легко сдать меня властям и получить вознаграждение. Я не боюсь тебя. Только не тебя, Рио, не того человека, которого я знаю.

Рио подошёл ближе, комната наполнилась опасной силой. Она исходила из каждой поры его тела. Он шёл совершенно бесшумно. Двигался с плавной грацией крупного животного джунглей. Канаты мускулов перекатывались под кожей. Он наклонился к ней ближе, так что она услышала дыхание в его лёгких. Оно было низким, переходящим в рычание, зарождающееся в его горле. Рейчел отказывалась поддаться страху и отвести взгляд. Она смотрела на него вызывающе, приподняв одну бровь. Его мышцы стали искажаться и изгибаться, он упал на четвереньки, по-прежнему смотря ей в глаза, не мигая и не отворачиваясь, удерживая её взгляд в плену своего пристального и пылающего взгляда. По его кожей прошла рябь, словно под ней пробежало нечто живое.

— А что, если Рио не человек? — его голос звучал искажено, грубо. Он закашлялся хрюкающим звуком, который она слышала прежде. По её спине пробежали мурашки. Она с ужасом наблюдала, как растягивается и удлиняется его тело, как его кожу покрывает мех, а челюсти удлиняются, превращаясь в морду с острыми зубами, выглядывающими из пасти. Леопард был чёрным с более тёмными завитушками по всему роскошному меху. Это был не первый раз, когда она оказалась лицом к лицу с этим хищником!

Рейчел должна была признаться, что её дыхание было слишком быстрым. Леопард был в нескольких сантиметрах от её лица, желто-зеленые глаза удерживали её взгляд. Он выжидал. В этом ожидании было столько благородства и достоинства.

У неё дрожали руки, когда она потянулась к нему, чтобы коснуться меха. Зверь зарычал и оскалился, как злая собака, но она всё равно прикоснулась к нему. Соединяясь с ним. Она действовала инстинктивно, это было единственное, о чем она могла думать в сложившихся обстоятельствах.

— Об обмороке не может быть и речи, — тихо пробормотала она. — Я пробовала, и он не смог мне ничем помочь. Мне всегда было интересно, как другие женщины проделывают этот трюк. Если ты пытаешься меня шокировать, то поверь, ты превзошёл все мои самые смелые сны.

Однако даже сейчас, пробормотав эти слова, она была не совсем уверена, что всё происходило на самом деле. В её снах были знаки, которым она не хотела верить. Всё казалось слишком призрачным. Учёные, конечно, давно уже обнаружили их вид, уже сейчас, в это самое время, пока он смотрел на неё своими совершенно дикими глазами и обдувал своим горячим дыханием её лицо. Рио был леопардом. Оборотнем. Созданием из мифов и легенд!

— Почему ты хочешь, чтобы я тебя боялась, Рио? — она склонила свою голову к нему, игнорируя его опасное рычание, и потёрла лицо о тёмный мех. — Ты единственный человек, который видел во мне меня настоящую. Ты заботился обо мне, даже когда я не заслуживала этого. Что такого страшного в том, кто ты есть? Я знаю людей гораздо более ужасных, — слезы жгли ей глаза. Это прозвучало так, как если бы она всё равно не могла остаться с ним. — Думаю, это ответ на мой вопрос, почему ты бегал по лесу голым. Ты выходишь по ночам в форме леопарда, да?

Оставаться в животной форме стало бессмысленно. Заглянув к ней в глаза, он увидел, что в них нет ни капли отвращения на его откровения. В них стояла грусть. Он превратился обратно в человека и сел на пол у подножия кровати.

— Я не человек и не животное, просто смесь и того и другого. Во мне черты обоих видов, а также свои собственные.

— Ты можешь принимать ещё какую-то форму?

Он помотал головой.

— Я и человек, и леопард, но принять могу только одну форму. Это то, кто я есть. И я не стыжусь этого. Моих людей очень мало, и всё же мы играем важную роль в тропических лесах. У нас есть честь и обязательства, а наши старейшины владеют мудростью, которая выходит за рамки современной науки. И хотя по понятным причинам мы должны быть осторожны и скрывать своё существование, во многих отношениях мы сделали большой вклад в развитие общества.

В его голосе звучала гордость, но глаза оставались настороженными.

— Расскажи мне, что случилось с твоей матерью, Рио, — она могла жить, быть другом или любовницей оборотня, однако она не могла остаться с человеком, убивающим других людей. Прежде она убивала, но была уверена, что никогда не сделает этого снова, ни при каких обстоятельствах.

Рио запустил пальцы в волосы, так что его и так взъерошенная шевелюра стала растрёпанной как никогда. Несколько прядок без конца падали ему на лоб, привлекая внимание к блеску глаз.

— Я думал, ты убежишь в ту же минуту, как узнаешь, кто я на самом деле.

На её лице расплылась медленная и более чувственная улыбка, чем она сознавала. Его сердце почти замерло в груди.

— Ну, я, конечно, могла бы попробовать, но не думаю, что прямо сейчас смогла бы участвовать в какой-нибудь гонке.

Её улыбка была заразной даже теперь, когда его сердце готово было вырваться из груди, а жизнь измениться навсегда. Его губы растянулись в ответной улыбке.

— Признаюсь, я думал о том, что же рассказать в первую очередь. И у зверя, конечно, было не много шансов.

— Умный мужчина, — Рейчел откинула назад те прядки, которые всё время падали ему на лоб. — Расскажи мне, Рио. Расскажи мне то, что случилось на самом деле, а не то, что видели другие люди.

Рио почувствовал знакомую боль, и его захлестнуло горе, как всегда, когда он вспоминал тот день. Он потёр вдруг запульсировавшие виски.

— Она любила ночь. Мы всё её любим. То, как луна проглядывает сквозь деревья и отражается в воде, неповторимую красоту леса. Чувствуешь себя более живым. Когда мы в форме леопарда, все заботы дня исчезают. Думаю, это такой способ побега: раствориться среди ветвей и порезвиться в реке. Мой народ любит воду, мы хорошие пловцы. Моя мать вышла в ту ночь одна потому, что у меня была работа дома.

— А твой отец, где был он?

— Он умер годом ранее. Нас было только двое. Она привыкла к одиночеству. Я уезжал на несколько лет — учиться, поэтому думаю, ни один из нас особенно не задумывался о нем. Я первый почувствовал опасность, от животных, от ветра. Ты уже слышала эти звуки и знаешь, о чем я говорю. Я сразу понял, что это чужак. Простой человек, а не кто-то из наших людей. Не многие люди заходят так далеко вглубь леса, если только это не кто-то из наших. Животные почувствовали, что это был кто-то другой, кто-то, представляющий для нас опасность.

Желая растянуть ноги во всю длину, Рейчел стала опускать их на пол. В то же мгновение нежные руки Рио поддержали их и осторожно помогли спустить с кровати. К её удивлению, у него дрожали руки.

— Спасибо, так на много лучше. Извини, продолжай, пожалуйста.

Пожав плечами, Рио продолжил:

— Я побежал, но было уже слишком поздно. Раздался выстрел. В ночное время звук был слышен на большом расстоянии. Когда я добежал, она уже была мертва и освежёвана. Он забрал её шкуру, а тело бросил на землю, как ненужный мусор, — Рио закрыл глаза, воспоминания были всё такими же свежими, словно всё произошло вчера. К её телу уже стали подбираться насекомые и падальщики. Он никогда не сможет этого забыть. — Мы, мой народ, не можем рисковать и просто оставлять тела наших мёртвых людей. Мы их сжигаем, а прах развеваем на расстоянии. Я сделал то, что должен был, но всё это время меня душила чёрная ярость, а внутренности сковал ледяной холод. Уже тогда я знал, что собираюсь сделать. Пока я сжигал и развеивал прах своей матери, я в тайне ото всех планировал свою месть. Я не мог выносить мысли о том, что я сжигаю её, поэтому переключился на план мести и тщательно разработал каждый свой шаг.

— Рио, она была твоей матерью, как, по-твоему, ты должен был себя чувствовать? — мягко спросила она.

— Я чувствовал скорбь. Не безумие. Он убил не женщину, а животное. Это приемлемо для общества. Это не правильно и, тем не менее, приемлемо. Он убил человека не намерено и в некотором смысле ничего такого не сделал. Нам говорили, что такие ошибки случаются, и поэтому мы должны быть к ним готовы. Каждый раз, когда мы принимаем другую форму, мы становимся свободными. Браконьеры частые гости на нашей территории, и я знал об этом. Меня учили этому. Так же, как и мою мать. Она хотела быть свободной, поэтому обращалась, как и я, почти каждую ночь. Это было её решение и её ответственность. Это то, чему нас учили старейшины, и они, конечно же, были правы. Мы должны были смотреть на это не как на убийство, а как на несчастный случай.

— Не уверена, что такое возможно, Рио. Может быть, это поразительно, но не тогда, когда это происходит с твоей семьёй.

Он коснулся её рта, столь соблазнительного и красивого.

Рейчел стремилась защитить его. В то время много лет назад не было никого, кто пожелал бы встать на его защиту. Он был сорвиголовой, им управляла только ярость. Вызывающее поведение было единственным оружием, которое у него было.

— Я не верю в око за око, — Рио посмотрел на свои руки. — Даже тогда не верил. Я знаю, что этим убийством ничего не добился. Её уже не вернуть. И я не почувствовал облегчения. Оно изменило мою жизнь и не в лучшую сторону, и всё же я не жалею, что он мёртв. Жалел бы я, если бы не сделал этого? Да. Поступил бы я так снова? Не знаю. Может быть. Месть была во мне, словно болезнь, она выжигала мои внутренности, Рейчел. Я шёл по его следу и наткнулся на лагерь. Он повесил её шкуру на стену сушиться. Повсюду была кровь, и на его одежде тоже. Тогда я узнал, что значит ненавидеть. Клянусь, раньше я даже не испытывал эту эмоцию. Охотник праздновал, он напивался. Я не дал ему ни единого шанса. Я не заговорил с ним и даже не сказал почему, — Рио посмотрел ей в глаза, чтобы она узнала правду о том, кем он был. Что он сделал. — Думаю, я боялся заговорить с ним, боялся рассказать и увидеть в его глазах раскаяние, сожаление. Я желал его смерти, поэтому просто вырвал ему горло. Шкура моей матери висела на стене позади него, — к его горлу подкатила жёлчь, всё как много лет назад. Ему было плохо, его рвало снова и снова, и в то время, пока он снимал шкуру со стены, и когда сжёг её, и пока он репетировал свою речь, которую собирался произнести старейшинам, когда вернётся.

— Ты осуждаешь себя за убийство человека, который убил твою мать, но в то же время ты помогаешь живым, избавляя людей от опасности, используя свои навыки стрелка.

— Это не одно и то же, Рейчел, защищать свою жизнь или жизнь кого-то другого, — сказал он. — Если меня посылают спасти кого-то и привести назад в семью, я верю, что тот, кто попал в прицел моей винтовки, замешан в похищении и несёт угрозу для других. Это совсем не одно и то же.

Рейчел подвинулась и подалась вперёд, обхватив его шею руками, пытаясь его успокоить. Мимо её уха что-то просвистело и с жужжанием врезалось в стену, так что во все стороны полетели осколки.