Дневник (не)любимой женщины

Люблю.

С утра я посетил нескольких главных партнеров, поговорил об украденных схемах. Наши компании столько лет сотрудничали, но даже в этом случае их трудно было убедить в благополучном исходе дела.

Я понимал, что это деньги. Большие деньги. И большие риски. И тут не имеет значение, как к тебе относится партнер и сколько раз вы вместе гуляли с ним или вели задушевные беседы.

Нет, тут имело значение только одно – сколько приобретет или потеряет фирма.

И, конечно, всем хотелось крови. Каждый желал знать имя человека, совершившего это преступление. И еще больше партнеры хотели, чтобы я заверил их в том, что преступник получит по заслугам.

А я не мог им ничего обещать. НИ-ЧЕ-ГО! Потому что это был такой тупик – сдам Марину, неизвестно, как она все это обернет. К тому же, тогда мы точно потеряем все чертежи. А этого допускать никак нельзя. От такого ущерба фирма не оправится.

И поэтому мне приходилось отговариваться общими фразами – информация не распространяется в интересах следствия и что это было просто мелкое хулиганство, личные счеты. Никакого промышленного шпионажа.

Кто-то верил, кто-то ухмылялся. Но слушали. Бл…ь, слушали. И это самое главное.

В общем, с тремя партнерами удалось договориться. И это был большой прогресс.

Конечно, им выгоднее оставить все как есть. Ведь даже если учесть, что мы возместим весь ущерб, будет упущено много времени. А это тоже потери. И пусть не совсем материальные, но очень болезненные. Потому что в бизнесе самое важное это доверие. А если ты это доверие теряешь, можешь распрощаться с бизнесом.

И у моих партнеров были такие же партнеры – это будущие арендаторы, которые ждали, что строительство завершится в срок. Так что, как ни крути, всем было выгодно продолжать строительство.

Я с хорошим настроением заходил в здание своей фирмы. И даже что-то напевал, заходя в кабинет. Тем более, знал, что сейчас увижу Катю.

Вот только… почему в кабинете нет ни одного букета. Еще вчера заказал цветы для жены, и я просто уверен, что они здесь были. Потому что их аромат до сих пор витал в комнате. Значит, кто-то их убрал…

Катя. Я посмотрел на девушку, которая, как только я вошел, отошла к окну.

Не хочет разговаривать.

Я и не надеялся, что сегодня мы начнем с того, на чем остановились. Неет. Я прекрасно знал, что моя любимая успеет за ночь надумать себе что-нибудь. И не сильно удивился.

Но то, что она не приняла цветы, стало неприятной неожиданностью. Это же те самые цветы, которые Катя постоянно приносила в наш дом. Или я ошибся, выискивая их в каталоге?

Я сделал несколько шагов по направлению к жене и остановился. Чувствовал себя сапером, входящим на минное поле.

– Привет – хриплым от волнения голосом произнес я.

Одно простое слово, а я сказал его так, как будто просил Катиной руки. С дрожью в голосе. Как подросток, честное слово.

– Привет – спустя мгновение не менее хриплым голосом прошептала жена.

– Как дела? – стараясь говорить как можно более спокойно, спросил я.

Она молчала. А я смотрел на её вытянутую в струнку спину и понимал, что что-то не так. Так стоят только если хотят скрыть свои проблемы. Показать, что им хорошо, когда на самом деле хочется плакать.

– Каать – я сделал еще один шаг вперед. Но остановился, когда наткнулся на преграду из Катиных слов:

– Все у меня хорошо. – то ли ответила, то ли огрызнулась жена. – Что тебе только надо? Можно подумать, тебе это важно.

– Очень – не задумываясь над ответом, тут же выпалил я. – Мне очень важно.

Я подошел еще ближе.

– Не подходи – почти прокричала жена, так и не повернувшись ко мне. Катя буквально вжалась в большое панорамное окно, и я заметил, как она быстро провела рукой по глазам.

Не понял. Она что, плачет что ли?

Я в два шага преодолел разделяющее нас расстояние и, нежно схватив её за плечи, развернул к себе.

И тут же почувствовал болезненный укол в сердце.

По Катиному теперь уже красному, но такому прекрасному лицу текли слезы. Они как не засыхающий ручей скатывались к её подбородку и падали на мокрую от влаги блузку.

И на одну секунду я ощутил… беспомощность. Что делают в таких случаях? Чем помогают? Что говорят?

Но эта секунда растерянности прошла, и я, по инерции схватив её за руки, притянул чуть ближе к себе.

Хотелось крепче сжать её, успокоить. Но... нам надо поговорить.

– Катюш, что случилось? Тебя кто-то обидел?

Она подняла свой тоскливый взгляд на меня. И я утонул в её полных боли и слез глазах.

– Ты – теперь не пытаясь даже скрыть свои слезы, прохрипела моя жена. – Это ТЫ меня обидел.

– Каать. – я даже слегка наклонился вперед, чтобы заглянуть в её такие большие, красивые глаза – Я к твоему похищению не имею никакого отношения. Поверь мне. Это не я. Но я обязательно узнаю, кто это сделал.

Я продолжать держать её руки, при этом поглаживая большим пальцем нежную кожу под тонким шелком блузки.

– Хватит – даже не меняя выражения лица, прошептала жена – Хватит. Врать. Я все видела своими глазами. Теперь уже поздно что-то говорить…

Она еще что-то говорила, а я смотрел в её глаза и улетал, терялся в её этом пусть и не ласковом взгляде. Но таком родном, таком любимом. И как я только раньше не замечал её красоту? её эти большие, нежного голубого цвета глаза с густыми ресницами и тоской во взгляде. А ведь она, вот это стоящая рядом девушка меня любит… любила.

– Или ты хочешь сказать – краем уха улавливал я её слова – что Татьяна Анатольевна действовала не по твоему приказу, а?

И губы, у нее такие пух… Стоооп.

Причем здесь моя домработница?

Я снова возвращаюсь в реальность, сталкиваясь с выжидающим взглядом своей жены.

– Что, за столько-то дней не придумал еще объяснения? – усмехается она.

– Подожди – я даже отстраняюсь от нее. Может быть, мне просто послышалось – Ты говоришь о моей домработнице, о Татьяне Анатольевне?

– А о ком же еще. Ведь это она там руководила всеми. По твоему приказу.

– Бл…ь, – я хватаюсь за голову и отхожу от Кати – СУКА!

Все это время все фигуранты этого дела находились рядом, а я, я даже и не подозревал об этом. У меня и мысли не было о том, что в этом может быть замешан кто-то, кроме Марины и её брата.

– Кто еще там был? – снова подходя к жене, спрашиваю её я.

– Будто ты не знаешь? – скрестив руки на груди, зло бросает она.

– Каатя – предостерегаю я её. – Не надо. Сейчас не время. Просто скажи мне, кто там еще был. Потом… все потом.

Я найду эту суку, и она лично перед Катей подтвердит, что я не принимал участие в похищении жены.

Девушка несколько минут изучает меня, потом все-таки начинает говорить.

– В день похищения я видела брата Марины, того, который работает в больнице. Это он меня уколол чем-то. Еще там был Виктор – Катю слегка передергивает, а я сжимаю кулаки.

– Они… Они с тобой ничего не сделали?

– Тебе ли не знать? – жена со злостью смотрит на меня – Это же твой приказ не трогать меня. Иначе я не знаю, что бы там произошло – Катя обнимает себя руками, как будто защищаясь от чужого прикосновения.

БЛ….Ь. Если бы они её тронули, я бы убил их. ВСЕХ. КАЖДОГО.

– Катя – я снова сжимаю кулаки, стараясь успокоится. – Вчера Татьяна Анатольевна попросила расчет. Она уволилась. И я не знал, правда.

Катя, все еще обнимая себя, смотрит в мои глаза, и на миг я вижу в них… Что? Надежду? Веру?

Пожалуйста, родная, поверь мне. Прошу!

Но, взгляд моей любимой меняется, становясь холодным, и она вновь отворачивается к окну.

– Я. ТЕБЕ. НЕ. ВЕРЮ. – резко произносит она.

Я подхожу к ней и кладу руки ей на плечи. Катя пытается их скинуть, но я держу. Не отпускаю.

Наклонившись к уху, я тихо и очень медленно проговариваю:

– Катюш, я бы так никогда с тобой не поступил. Подумай сама, в случае твоего похищения, на кого бы подумали в первую очередь, а? Я итак был главным подозреваемым. К тому же, ну сколько я бы тебя там продержал? Рано или поздно, пришлось бы тебя выпустить. И тогда ты бы все рассказала.

Я говорю, а Катина шея покрывается гусиной кожей. И даже это кажется мне прекрасным в ней. Хочется целовать каждую клеточку её тела.

Я чувствую, как начинаю возбуждаться.

Неет. Сейчас не время – говорю я себе. Только организм думает по-другому.

А когда я слышу легкий вздох своей жены, кажется, что мой член рвет ткань брюк.

И даже её следующие слова ничего не могут поделать с моим этим состоянием.

– А вы и не собирались меня отпускать! Вы бы дождались, пока я рожу, чтобы выдать моего ребенка за Марининого. А меня ТЫ хотел, хотел… убить.

– Неет. – я притягиваю её к себе и обнимаю со спины, стараясь быть спокойным. Потом. Все потом. Я разберусь со всеми. С каждым. Но сейчас для меня самое важное - это держать в объятиях свою любимую жену. – Нет, Катюш. Я никогда не хотел тебя убить. Не любил? Да. Иногда даже ненавидел. Но… это все в прошлом.

Я чувствую, как напрягается моя жена. И еще крепче сжимаю её в своих объятиях.

– В прошлом? – хрипит Катя – ... А что сейчас?

– А сейчас – я легким касанием губ притрагиваюсь к её уху. – Я тебя люблю…